Магия древнего символа

Вторник, 23 Июня 2009 г. 19:17 + в цитатник

Люди создавали лабиринты с древнейших времен. В тысячах геометрических вариаций своеобразные узоры высекали на скалах, выкладывали из мозаики, врезали в пол, складывали из камней или строили стены, следуя рисунку. Был ли он для людей с самого начала «путаницей ходов», сложным и потому таким впечатляющим сооружением, как повествуют греческие мифы о Кносском дворце на острове Крит? Или возник первоначально, чтобы запечатлеть рисунок танца? Или же у этого красивого древнего символа было какое-то особое, магическое значение и в чем оно заключалось?

Лабиринт в христианстве - древнейший символ смерти и возрождения?

Рис.1 Рис.2

Рис. 1 На мозаичных полах римлян часто можно увидеть геометрические фигуры-лабиринты.

рис.2 Газоны-лабиринты в монастырских садах — защита от злых сил?

Прекрасные мозаики-лабиринты оставили после себя римляне в древнем Конимбриге (Португалия).

Лабиринты и их изображения можно встретить во многих географических точках Земли.

Что такое «пралабиринты»? На первый взгляд в них нет ничего особенного: симметричная фигура трансформируется в спираль. Однако тот, кому придет в голову самому проделать это, очень скоро убедится, что в основе трансформации лежит очень простой и в то же время строгий принцип. Сначала берется крест, в углах которого рисуются дуги-полукружия, в их центре, в свою очередь, помещаются точки. Теперь верхний конец левого верхнего полукружия нужно соединить с верхним концом вертикальной перекладины креста. Точно таким же образом верхний конец правого верхнего полукружия следует соединить с точкой в левой верхней четверти креста. Далее крайний левый конец полукружия в левой верхней четверти соединяется с точкой в правой верхней четверти. И, продолжая далее таким же образом, соединяя поочередно точки и концы полукружий и перекладин креста, можно дойти до его самой нижней точки (нижний конец вертикальной перекладины креста), и вот у вас уже готов пралабиринт.

Как построить пралабиринт

Получившуюся фигуру стоит рассмотреть повнимательнее, потому что она обладает некоторыми необычными свойствами. Во-первых, она со всех сторон абсолютно закрыта, если не считать небольшого «входа» внизу, справа от вертикальной перекладины креста. Во-вторых, путь от этого входа неизбежно, хотя и далеко не прямо, приводит к центру, расположенному между левой горизонтальной и верхней вертикальной перекладинами. Отклоняясь то вправо, то влево, этот путь обходит практически всю площадь фигуры. Он не сразу ведет к центру, а вначале делает петли 1—3, после чего подходит совсем близко к нему в петлях 4—5, но снова удаляется от него в петлях 6—7, чтобы после этого достичь цели.

Спросите у любого нашего современника, что это такое, и он наверняка обозначит эту сложную фигуру как лабиринт. Однако спросите его, что же такое лабиринт, и он в лучшем случае скажет: путаница ходов. Хотя в пралабиринте нет никакой путаницы. Заблудиться в нем невозможно. Нет ни перекрестков, ни развилок. Начиная со входа, путь неуклонно ведет к центру. Может быть, это вовсе и не лабиринт? Чтобы найти ответ на этот вопрос, следовало бы прежде выяснить, что означает слово «лабиринт». Однако тут тоже сплошная путаница и у языковедов нет единого мнения. Греческий историк Плутарх сообщает, что слово «лабрис» означало небольшой топор с двумя лезвиями, которым пользовались в Азии. По греческим легендам, первый лабиринт был построен в Кноссе на Крите и находился то ли под царским дворцом, то ли где-то рядом. На развалинах стен дворца действительно встречаются изображения двойного топора, вследствие чего немецкий археолог Максимилиан Майер в 1892 г. решил, что и сам дворец когда-то назывался «Домом Двойного топора», то есть «Лабиринтом». Что, конечно, более чем сомнительно, ибо подобные изображения найдены во многих селениях и постройках Крита, к тому же в языке критян не было слова «лабрис». Двойной топор назывался у них «вао», да и в Греции его тоже называли другим словом: «пелекида». Таким образом, к обоюдоострому топору Критский лабиринт не имеет никакого отношения. Другая гипотеза апеллирует к египетскому выражению «Лапе-ро-хунт» (Храм у устья канала), служившему именем большому храму, сооруженному при фараоне Аменхотепе III, то есть около 1830 г. до н. э., в оазисе Эль-Файюм. В центре храмового комплекса находилась статуя Минотавра с бычьей головой. Загвоздка в том, что ни в одном из сохранившихся египетских документов той эпохи выражение «Лапе-ро-хунт» не встречается. Древние египтяне называли этот храм «Аменхотеп живой». Как о «лабиринте» о нем впервые пишет лишь греческий историк Геродот, умерший в 429 г. до н. э. Вполне возможно, что египтологи перевели это понятие обратно на древнеегипетский, так и вышло «Лапе-ро-хунт». Так возникла очередная языковая загадка.

Не путаница и не дворец

Попытка выяснить, в чем состоял первоначальный смысл понятия «лабиринт», оказывается ничуть не легче. Геродот пользовался этим понятием как уже давно известным, обозначающим красивое, но запутанное архитектурное сооружение. Однако здесь тоже возникают вопросы. Что было в лабиринте главным: красота или путаница? Древние греки, к сожалению, обозначают им то одно, то другое. Окончание «инт» кажется названием какого-то определенного места, возможно, восходящим к одному из тех исчезнувших языков, носителей которых греки еще застали на Пелопоннесе, когда пришли туда около 2000 г. до н. э.

Начало слова, по некоторым предположениям, может означать «камень». Это, правда, не проясняет вопроса, служил ли «лабиринт» обозначением системы запутанных ходов или просто впечатляющего архитектурного сооружения. Это слово появилось по меньшей мере за 1500 тысячи лет до того, как его начали использовать греки поздней эллинистической эпохи.

Момент этого смещения понятий можно даже примерно датировать. Первым автором, употребившим слово «лабиринт» в значении «путаница», был Каллимах, III в. до н. э. Уже у него мы находим упоминание о лабиринте-здании. Но само это понятие, конечно, много старше. Когда же оно возникло? Древнейшим изображением лабиринта считается на сегодняшний день рисунок в «Томба дель Лабиринто», доисторическом пещерном могильнике в местечке Лудзанас на острове Сардиния. Там в скале высечен рисунок пралабиринта, датируемый второй половиной III тысячелетия до н. э. Однако есть признаки, позволяющие предположить, что фигура была людям уже давно знакома.

и в одном из источников прямо не идет речь о лабиринте как о дворце или здании. Так о нем стали писать только в эллинистическую эпоху, и именно тогда слово «лабиринт» начинает означать «путаницу». И до сих пор никому из археологов не удалось обнаружить на Крите ни одного архитектурного сооружения, которое можно было бы определить как лабиринт.

Впрочем, в древнейших рукописях лабиринт описывается как «хорос», что означает «круг». Но «круг» — тоже понятие многозначное. Это не только форма здания-цирка, но и форма движения, «хоровод». Недаром в мифах говорится, что Дедал, научивший людей летать, построил этот самый лабиринт на острове Крит для дочери царя Миноса Ариадны. О нем повествует в «Илиаде» Гомер. Путь, описанный им, есть не что иное, как преодоление один за другим концентрических ходов лабиринта.

Возможно, Дедал и в самом деле построил для Ариадны всего лишь «танцплощадку», на которой были размечены основные па? Многие факты убеждают нас именно в этом. Так, из мифов известно, что Тезей, выбравшись из лабиринта при помощи нити Ариадны, привез на остров Делос танец под названием «Геранос» (Журавлиный), движения которого повторяли ходы критского лабиринта. Вот что пишет о «Гераносе» Плутарх: «Возвращаясь с Крита, Тезей отдал якорь у Делоса. Здесь он принес жертву богам и протанцевал с юношами хоровод, который, как говорят, делосцы танцуют и ныне; танец этот, повторяя ходы и изгибы лабиринта, требует ритмичных поворотов и проходов...» Ученые считают «повороты» указаниями на смену направления движения, а «проходы» — движением по малым и большим дугам лабиринта. Мало того, «Геранос» танцевали с веревкой (ариадниной нитью?), которую держали в руках все участники танца. Как в конце, так и в начале цепочки танцующих находилось по одному вожаку, первый из которых мог символизировать вход всей церемонии в лабиринт, а последний — выход из него.

Вполне возможно, что первый лабиринт действительно появился на Крите в минойскую эпоху, то есть в конце III тысячелетия до н. э. Наскальное изображение лабиринта в Лудзанасе на Capдинии относится к той же эпохе или может быть немного старше. Однако кто и зачем придумал сам символ, по-прежнему неясно. Похоже, впрочем, что первоначально его узор фиксировал движения ритуального танца. Нет сомнения и в том, что вскоре этот символ стал известен в большинстве стран мира: во всей Европе, в Индии, на Яве, Суматре и в юго-западных штатах Северной Америки. Однако для того, чтобы такие разные народы могли его принять, нужно было, чтобы символ стал для них необходимым. Никто не станет перенимать чужие ритуалы и воспроизводить их в своих святилищах, не видя в них проку.

Первые магические символы

Но тогда, если лабиринт и связанный с ним танец составляли часть ритуала, то чему же был посвящен сам ритуал? Об этом у нас, увы, сведений нет. Хотя догадок этнологи и психологи предлагают на эту тему достаточно. Первые «лабиринты» появляются в конце неолита, то есть как раз тогда, когда у людей вырабатывается понятие магического символа. Именно в это время бродячие охотники-собиратели превращаются в оседлых земледельцев и скотоводов. У них развивается культ плодородия и возникают соответствующие верования, они начинают наблюдать за светилами, так как агрикультура прямо зависит от календаря. Некоторые ученые даже усматривают в лабиринте первобытный символ плодородия, особенно с тех пор, как под городком Понтеведра в Галиции был найден древний наскальный рисунок пралабиринта, под которым открылось еще более древнее изображение фаллоса. На самом же деле «лабиринтом» жители Европы вплоть до конца Средневековья и даже позже больше склонны были считать женскую матку, о чем свидетельствуют хотя бы рисунки Леонардо да Винчи. Так что контуры на камнях в Понтеведра представляют собой скорее исключение, да и на лабиринт они вообще мало походят.

Немецкий ученый Герман Керн, посвятивший лабиринтам более 500 страниц своего фундаментального труда, уверен, что они служили для астрономических наблюдений.

Были и попытки истолковать лабиринт как схему орбит Солнца и планет. В частной беседе со мной немецкий инженер Вальтер Лангмаак высказал предположение, что лабиринт был схемой лунного календаря: четыре четверти (недели) и семь петель (по числу дней в каждой). Получается 28 дней, полный лунный месяц, как на рис. на с. 111 (слева). Случайно это или нет, но священное число семь действительно присутствует и в лабиринтах-зданиях, и в лабиринте-танце: по семь «проходов» туда и обратно.

Еще одна (и, на мой взгляд, самая интересная) теория считает и лабиринт, и узор, и танец магическим символом посвящения. Он символизирует проникновение в иной, высший мир, такой сложный и красивый по сравнению с нашим, обыденным, и путь к его центру, то есть к высшему познанию. Достигнув этого центра, «посвященный» тем же путем возвращается обратно, в нашу реальность. Эта гипотеза может показаться слишком смелой, однако она полностью согласуется с подобными ритуалами, известными у многих архаичных народов и у членов позднейших тайных обществ. В свете этого лабиринт означает одновременно смерть и возрождение — или воскресение в конце времен. Именно так воспринимают его современные индейцы хопи, для которых лабиринт и есть символ духовного возрождения, то есть мистического посвящения. Если и у других народов это было так, то лабиринт был прежде всего важнейшим магическим символом Спасения. Отсюда ясно, почему символа лабиринта нет ни в иудаизме, ни в исламе. Как «религии Закона», они не нуждались в идее Спасения. В христианском же мире идея Спасения, наоборот, представляет собой важнейший мотив веры. Недаром во множестве христианских церквей Европы вплоть до XV в. лабиринт служил важнейшим элементом интерьера, прежде всего мозаики пола, причем лабиринт преимущественно минойского типа, включая вариации, а вплоть до 1750 г. — и элементом монастырских садов и парков. Изображения лабиринта часто помещались у самого входа, то есть служили как бы «защитой» от проникновения злых духов. Ту же роль лабиринты играли и в Римской империи.

Смерть и возрождение

Интересную форму минойский лабиринт приобрел в Скандинавии, где встречается довольно часто: это «троянская крепость». Таких здесь сотни. В Швеции их обнаружено около 300, в Норвегии — более 20, в Финляндии — 141, в Дании — 31. Напоминают о них и названия многих мест: Треллеборг, Тройборг, Треборг, Троллаборг, Трелльбурре. Эти «крепости», имевшие 10—20 м в поперечнике, выкладывали где-нибудь на ровном участке земли из обычных камней величиной с кулак, самое большее — с человеческую голову. Особенно много их находится на побережье и островах северной Балтики. В них бывает не только семь «проходов», но и больше, что технически не так уж сложно, если в каждой из четвертей центрального креста изобразить не одно полукружие, а два или более. Археологи относят «троянские крепости» Скандинавии к эпохе железа или чуть более поздней. Возможно, что некоторые из них возникли в последнее тысячелетие до нашей эры, однако примерно две трети были построены лишь во времена раннего Средневековья. Многие носят ветхозаветные названия: «Ниневия», «Вавилон», «Иерихон», «Иерусалим». Эти скандинавские лабиринты исторически тоже связаны с танцами. Так, в старину их нередко обозначали словом «юнгфруданс», то есть «танец девственницы». А археолог Эрнст Краузе из Шлезвига (1893) видел в слове «троянский» отражение понятия «круг», или «хоровод».

Что такое этот современный лабиринт на крыльце Кельнского собора — тоже символ человеческой жизни со всеми ее испытаниями, поворотами, трудностями и Спасением в конце?

Последним местом, где помнили «хоровод лабиринта», была, видимо, Страна басков во Франции. Там, в районе От-Суль, еще в 1920 г. на деревенских празднествах танцевали так называемую «Улитку», во время которой танцующие становились цепочкой и двигались, выполняя «повороты» и «проходы», очень похожие на уже нам известные. Цель этого танца, или, скорее, игры, состояла в том, чтобы, постепенно деформируя узор, сбить вожака с толку, чтобы он «потерял нить» и, загнанный в угол, оказался заперт внутри цепочки. Однако в начале XX в. никто из участников уже не знал ни первоначального значения этой традиции, ни того, откуда она взялась. Как не знал этого и немецкий архитектор Арнольд Вольф, строивший в 1977 г. новое крыльцо для портала Кельнского собора и вмонтировавший в его пол стилизованное изображение восьмиугольного лабиринта. Ни по размерам, ни по месту расположения он не соответствует богатейшей европейской традиции изображения лабиринтов в храмах. Так что, судя по всему, Вольф тоже поддался магическому очарованием этого древнего символа.