К показу советского фильма «Подранки» режиссера Николая Губенко гости тридцатого юбилейного международного Каннского Кинофестиваля готовились особенно тщательно. Они пришли в лучших вечерних платьях и костюмах, потому что после фильма киноделегация из Советского Союза устраивала большой вечер с блинами, икрой и деликатесной рыбой. А вот что касается фильма - про него никто ничего не знал. Как никто толком не понимал этого странного слова «подранки». Ведь это что-то из охотничьей терминологии. Так охотники обычно называют раненых птиц и зверей. Перед показом фильма гости с бокалами шампанского в руках расспрашивали друг у друга, кто такой Губенко и о чем все-таки будет фильм?
О киноленте на тот вечер было известно, что современные сцены там должны будут перемежаться с детскими послевоенными воспоминаниями. Никакого энтузиазма у зрителей не наблюдалось. Но когда уже после фильма в зале зажгли свет, все увидели, как самая модная разнаряженная публика Европы, прятала от фотографов свои заплаканные глаза, а дамы покидали свои места, прикрывая программками лица с разводами от туши, смешанной со слезами.

Но после просмотра фильма «Подранки» была пресс-конференция. И туда пришли другие люди и с другими целями. Тогда Губенко удивился, что вопросы ему задают не по содержанию фильма, а про политику Советского Союза. Например, его спрашивали, а не будет ли у него проблем при возращении в СССР оттого, что вы купили джинсы за границей? И вообще, почему вы русские продолжаете делать столько фильмов про войну. Вам не надоело? Тогда Губенко жестко ответил:
А про что я должен делать кино, если я родом из этой войны.
Все началось 21 марта 1975 года, когда Николая Губенко пригласили на Мосфильм. В этот день собиралась сценарно-редакционная коллегия Первого творческого объединения. Комиссия должна была обсудить его заявку на производство художественного фильма «Подранки», которую месяц назад он отпечатал на 11 страницах и лично привез на киностудию. По очереди члены комиссии высказывали свое мнение. Они пытались обратить внимание молодого режиссера, что сегодня, в год тридцатилетия Великой Победы, надо утверждать в сознании советских людей, что в годы войны кровь была пролита недаром. А у него эта позиция отсутствует. Наоборот, в главном герое чувствуется трудно преодолимая ущербность, которую он носит в себе годами. И вообще все герои сценария не выпутались до конца из своих, связанных с войной, несчастий. Ему говорили, что замысел фильма на две серии, как он того хотел, не тянет. 
Звучали и доброжелательные мнения. Потому что среди членов комиссии были люди, которые читали в сценарии Николая Губенко про свое трудное и взрослое детство и про самих себя. Они готовы были голосовать за то, чтобы этот фильм появился на наших экранах. Они готовы были пробить для него самых известных советских актеров: Родиона Нахапетова, Нонну Мордюкову, Инну Макарову. Да и сюжет был незаезженный, а интонация - исповедальной. Фильм должен был рассказать о семье, в которой появился на свет будущий писатель Алексей Бартенев. В фильме его роль сыграет Юо́зас Будра́йтис. По сценарию Бартенев родился в 1940 году. В самом начале войны его отец подорвался на катере, мать же, оставшись с четырьмя ребятишками, не выдержала - наложила на себя руки. С тех пор судьба разбросала детей. Кого-то уже нет в живых, кого-то усыновили. Главный герой пытается разыскать родных. Так начинается его путешествие в прошлое.

В основу сценария для первой серии мультфильма «Дом для Кузьки» легла повесть-сказка Татьяны Александровой «Кузька в новой квартире», выпущенная издательством «Детская литература» в 1977 году. Отрывок из этой сказки под заголовком «Кузька в новом доме» был напечатан ещё в 1976 году в газете «Неделя», а саму повесть Татьяна Ивановна начала писать осенью 1972 года в усадьбе художника Василия Поленова, там, где когда-то Сергей Прокофьев сочинил музыку к балету «Ромео и Джульетта». Известна даже точная дата рождения персонажа — это 8 октября 1972 года. Именно в этот день в усадьбе Поленово принято отмечать День рождения домовёнка Кузи. Тогда же писательницей, которая по образованию была ещё и художником (отделение мультипликации ВГИК), были сделаны и первые рисунки к книге, определившие во многом конечный облик персонажей на экране. Но к иллюстрированию своей первой книги писательницу не допустили, сославшись на то, что она не является членом Союза художников. В итоге рисунки, вошедшие в книгу, оказались далеки от тех образов, которые задумывала сама писательница. Остальные две части трилогии так и не увидели свет до её смерти.