В мае 1855 года казаки спасли Таганрог от англо-французских интервентов

Многие историки, освещающие тему крымской войны, отмечают технологическую и экономическую отсталость России. Однако никто не оспаривает мужества и героизма русского народа, проявленных в обороне Севастополя, Кронштадта, Таганрога…
Оборона Севастополя во время Крымской войны. Источник nnm.ru


Известно, что когда в мае 1855 г. неприятельская эскадра появилась в Азовском море, силы защитников Таганрога были малыми. В то время в городе находились сотни 68-го и учебного Донских казачьих полков, гарнизонный полубатальон и немногочисленная команда моряков. Англо-французские захватчики имели более 16 тысяч десантников, множество боевых кораблей и плавучих батарей.

Накануне жестокой бомбардировки Таганрога 22 мая 1855 года в городе была создана милиция, в которую записалось около 250 человек. Стрелки добровольцы приняли деятельное участие в отражении десанта неприятеля. Своим метким огнем милиционеры заставили ретироваться высадившихся у Лесной биржи вражеских матросов. И потом во второй и в третий штурмы Таганрога неприятелем, вели себя достойно и стойко. Заслуги стрелков-добровольцев высоко оценивались таганрожцами, командованием русской армии, правительством.
Крымская война. Источник webmoskva.ru


Рапорт командира милиции отставного капитана 1-го ранга Зигури, писавшего: "…имею честь представить Вашему сиятельству о более достойных и вполне заслуживающих высочайшей награды серебряными медалями". Далее он перечисляет имена и звания наиболее отличившихся защитников города. Военный губернатор Таганрога граф Толстой наложил резолюцию о награждении отличившихся милиционеров медалями "За храбрость".

Вскоре наказной атаман Войска Донского генерал-адъютант Хомутов шлет послание Толстому: "…препровождая… четыре серебряные медали с надписью "За храбрость" на Георгиевской ленте для ношения в петлице, всемилостивейшее пожалованные для возложения на наиболее отличившихся охотников местной Таганрогской милиции…".

После того, как нападение неприятеля было отбито, походный атаман донских казачьих полков генерал-лейтенант Краснов принял меры предосторожности, расставив по всему побережью Азовского моря казачьи посты. Наблюдатели служили за передвижениями неприятельских судов, особыми сигналами сообщали о намерениях противника. Благодаря оперативности и зоркости казаков, защитники Таганрога и других населенных пунктов Приазовья вовремя узнавали о готовящихся десантах, которые, собственно постоянно терпели неудачи.

"Имею честь донести Вашему Превосходительству, из-за Белосарайской Косы вышли ещё два парохода, которые направились к Мариуполю…". - писал в своем рапорте командир 66-го Донского казачьего полка подполковник Кострюков.

Командир 70-го Донского казачьего полка подполковник Демьянов доносил: "Из числа шести неприятельских пароходов два сейчас прошли Кривую Косу…".

"… 20 числа (августа 1855 г.) в 2 часа по полудни три неприятельских парохода подошли к берегу против селения Кирилловки…", - сообщал командир 62-го Донского казачьего полка подполковник Зарубин.

Все эти предупреждения походный атаман получал в рекордно короткий - по тем временам - срок и сам же сообщал в штаб Войска Донского. Обладая хорошо поставленной разведкой, казаки сумели загодя подготовиться к встрече неприятельского десанта у поселка Кирпичова. Чем закончился тот бой говорит радостное, полное гордости за своих подчиненных донесение командира 66-го Донского казачьего полка.

Подполковник Кострюков пишет генерал-лейтенанту Краснову: "…о новой молодецкой схватке есаула Тарасова с неприятелем, сего числа три парохода предпринимали высадку у поселка Кирпичова и за дерзость свою заплатили казакам двумя своими офицерами и одним рядовым, доставшимся нам в плен…".

Однако пока существовала угроза новых нападений и бомбардировок, необходимы были и новые части. Это прекрасно понимал походный атаман Краснов. Из прибывших в конце мая моряков, снятых с погибших судов, формируется батальон пехоты под командованием генерал-лейтенанта Ивкова. Из учебного казачьего полка командируется есаул Лобачев, который принимается за обучение моряков пехотному делу.

Под командование Краснова прибывают из центра России добровольческие дружины народного ополчения. Храбрее, но плохо вооруженные и наспех обученные ополченцы 180-й Моршанской, 184-й Спасской и 188 Борисоглебской дружин не могут стать серьёзным препятствием для регулярных войск неприятеля. Поэтому основное пополнение шло с Дона.

"Вследствие предписания… имею честь представить при сем в Войсковое Дежурство, именной список войсковых чинов, отправленных сего числа в город Таганрог, к походному атаману генерал-лейтенанту Краснову для зачисления в Донской казачий №74 полк".

"По военным обстоятельствам, нетерпящим отлогательств, вверенный Вам №70 полк должен командироваться в г. Таганрог…"

Казакам предписывалось занимать указанные места, всячески поддерживать меры, принятые "…местными властями в прибрежных городах и селениях Азовского моря в случае появления и высадки неприятеля…"
Оборона Таганрога в 1855 г. Источник tai.ru


Куда бы ни пробовали высадиться англо-французские захватчики, везде встречали решительный отпор казаков, число которых с каждым днем росло. Например, 7 июля казаками 76-го Донского казачьего полка был разгромлен десант в устье Миуса, 5 июля - сотня 62-го Донского казачьего полка отстояла Бердянск, ретировался от казаков 59-го Донского казачьего полка десант противника у Глафировки. Таких примеров было очень много. Казаками же подполковников Демьянова и Божковского была атакована и взята севшая на мель у Кривой Косы английская паровая канонерская лодка "Джаснер". В руки казаков достались флаги, пушки, сигнальные книги. Трофеи выставлялись на площади Успенского собора для всеобщего обозрения. Доказательством тому, что в казаках неприятель видел серьёзную силу служит такой факт. В сентябре 1855 года 70-й Донской казачий полк подполковника Демьянова был отпущен на Дон. Как только противнику стало известно об этом, флотилия англо-французов бомбардировала селения на Кривой Косе. Но десантники врага незамедлительно отступили, когда к месту высадки прибыли казаки.
Защитникам Таганрога в Крымскую войну 1855 г. Источник tkowwd.dax.ru


Всего в обороне Таганрога и Приазовья в целом участвовали в разное время восемь донских казачьих полков, три дружины народного ополчения, добровольцы милиционеры, моряки коммерческих судов и солдаты крепостного полубатальона.

Из этого видно, что основными защитниками южного порубежья и наиболее серьёзными противниками интервентов были донские казаки. Они-то собственно и спасли Приазовье.

Г. Котов

источник : http://rostov-region.ru/news/item/f00/s02/n0000202/index.shtml

НЕМНОГО РОМАНТИКИ )

Верно заметил еще в 1920-х годах XX столетия бывший председатель Донского правительства и глава эмигрантского Казачьего союза Н.М. Мельников, «сущность казачества не в лампасе и не в чубе (есть казачьи войска, и не носящие лампаса и чубов), хотя и это все дорого казаку, и не в „образе служения“, а в казачьем духе, традициях и навыках, казачьей психологии вольного человека, независимом характере и чувстве собственного достоинства, в безграничной любви казака к родному краю, в его широкой терпимости, в его предприимчивости, умении защищать свои права – вообще прежде всего во внутренних качествах казака».

источник : http://vk.com/don_kray

Жизнь и обычаи первых донцов (Часть 1)



Московскому князю для борьбы с татарами, для покорения других русских княжеств нужно было войско. Раньше войско это составляли приближенные к князю люди, посвятившие себя ратному делу и входившие в княжескую дружину. Дружинники были отборным войском князя. Их было немного. Главную же силу князя, его рать, составляли люди из крестьянского сословия, которых брали от сохи, и оттого их называли посошными людьми.
Князья награждали своих дружинников за храбрость, за верную службу землями, дарили им поместья вместе с живущими в них крестьянами. Но за это они требовали, чтобы каждый дружинник, или, как их при московских князьях называли — боярин, по первому призыву своего князя являлся людным, конным и оружным. То есть, приходил бы сам на коне и приводил с собою конных вооруженных людей.
Сначала крестьянам разрешено было переходить с места на место, от одного боярина к другому. Они были свободны. Но тогда оказывалось, что у одних бояр людей было больше, чем нужно, другие же не могли выполнить княжеского наряда на войну. И вот, для того, чтобы каждый боярин имел людей для обработки своего поместья, чтобы мог он выполнить военный наряд, крестьянам запретили свободно переходить с места на место, их прикрепили к земле, сделали их крепостными у помещиков — бояр, составлявших княжий двор, а потому называвшихся также дворянами.
У одного помещика крестьянам жилось хорошо и привольно, у другого, напротив, с ними обращались жестоко, как с рабами.
И вот, наиболее сильные и мужественные, свободолюбивые, те, которые не могли забыть своей воли, уходили из родных деревень и шли искать счастья на юг, в диком Поле, в вечной борьбе с татарами. "Лучше смерть на воле, — говорили они, — нежели жизнь в плену". Эти русские люди встретились в Поле с остатками смелых хозар, печенегов и половцев, скрывавшихся от татар в дремучих лесах, в раздолье степей, соединились, сдружились с ними и положили основание донскому казачеству.
Позднее, при царях Московских, в Москве потребовали, чтобы все люди исповедовали православную веру по тем книгам, которые исправил патриарх московский Никон, при царе Алексее Михайловиче. Потребовали троеперстного крестного знамения вместо двуперстного, как крестились в старину, уничтожали иконы старого письма. За сложение двух перстов при крестном знамении, за службу по старинному уставу, за поклонение дедовским иконам преследовали жестоко: заточали в темницы, били кнутом, жгли каленым железом, казнили смертью.
И были на Руси люди, которые дорожили верою своих отцов больше, чем именем и покоем. Они слышали, что по Дону живут казаки, люди вольные, которые не спрашивают кто как верует, лишь бы веровал в Христа, и гонимые за веру, за старый обряд — старообрядцы — шли на Дон, шли в казаки, и несли туда свою стойкую старую веру.
Во времена царей Московских и, особенно, при царе Иоанне Васильевиче Грозном, тяжело жилось русским людям. За смелое, правдивое слово можно было сложить голову. И люди, которым дорога была свобода совести, уходили туда, где требовались только удалая голова да верность своей клятве.
Но шли на Дон, в широкое и дикое Поле и те, кто пострадал от татар. Шли ради мести. У того татары увели в Поле, то есть в плен, невесту, сестру, брата, убили отца и мать — он шел отомстить за убитых, выручить пленных. У другого рука зудела потешиться в чистом поле, поиграть с копьем, поискать удачи в деле бранном. Просили такие люди благословенья родительского, собирались в станицы, или ватаги, и шли искать счастья в борьбе с татарами. У иных молодецкая сила живчиком по жилушкам переливалась, тянуло их в туманную даль и было так, что "либо в стремя ногой, либо в пень головой!.."
И днем и ночью шли русские люди за линию московских засек и сторожевых башен, шли искать себе боевого счастья на тихом Дону.
И всех Дон принимал, и всем находил место.
Чем же жили эти люди? Ответ на это находим в песне донской:

Степью широкою!..
Степью необъятной!..
Там!.. — на воле, на тихом Дону!
Скучно станет — на Волгу пойдем,
Бедно станет — и денег найдем,
Волга-матушка всех приютит,
Всех приласкает и всех одарит...

-Жили набегами. Жили войною, жили добычей.
Этих людей звали казаками.
По-татарски и по-турецки гозак, или гузак, значит легко вооруженный конный воин, воин без доспехов, без кольчуги, без шлема... Таковыми и были первые казаки.
Так как татары были конными, то и казаки обзаводились конем и седлом по татарскому образцу, с деревянным ленчиком и высокими луками, с подушкой и сумами переметными, вооружались казаки саблей и луком со стрелами и шли искать себе счастья.
Каждая станица, или ватага, выбирала себе старшего, которого, по образцу северных моряков, ходивших и по русским рекам, называли ват-маном; отсюда потом произошло и название атаман.
Казаки селились в степи, в самом боевом поле, среди татар. Там строили они свои городки из плетней и ставили бедные плетневые шалаши, чтобы не жалко их было бросить в случае неудачи.
Крепость стен своих городков казаки заменяли бдительностью, сторожкостью и хорошей разведкой. Землю казаки не пахали, хлеба не сеяли, а жили добычей, которую брали от татар и турок. От татар же и турок они отбивали себе и коней, и оружие, и дорогую материю для одежды, и золото, за которое покупали себе все, что нужно. С той поры и в песню казачью вошли слова:

У нас, на Дону, живут не по-вашему,
Не ткут, не прядут, не сеют, не жнут,
А хорошо живут...


источник : http://vk.com/don_kray

Жизнь и обычаи первых донцов (Часть 2)


Когда не было поисков бранных, то жили казаки охотою. В те времена Дон был не только степью раздольною, но по берегам больших рек стояли вековые леса. В особенности густы и тенисты были эти леса по верхнему Дону, Медведице и Бузулуку. В лесах водились медведи, волки, лисицы, туры, олени, дикие кабаны, дикие козы и горностаи. В реках аршинные стерляди и саженные осетры, и всякая красная рыба была обычной добычей донцов.
С саблею и на коне или с луком и колчаном, набитым стрелами, пешком или с сетями на легком челне, выдолбленном из большого дерева, проводили казаки свои досуги после походов и набегов.
От такой жизни они делались легкими, смелыми и предприимчивыми.
Шли казаки на Дон, главным образом, по самому Дону и его притокам. Там и селились. К Дону и вдоль него местами были проложены проездные дороги. Дороги эти назывались военно-дозорными. Одна из таких дорог лежала на левой, ногайской стороне Донца. Она входила в казачью землю выше р. Деркула, а затем шла на р. Глубокую, Калитвенец, к Сокольим горам. За Сокольими горами, за речкою Быстрою лежал первый казачий городок Раздоры. Раздоры были Нижние и Верхние. Нижние Раздоры, или первая станица атаманская, находились под Кобяковым городищем. Это было первое казачье селение, которое встречали татары, шедшие из Крыма или от Азовского моря, вверх по Дону. Верхние Раздоры, или Донецкие Раздоры, лежали в устье одного из рукавов Донца, близ нынешней Раздорской станицы.
От Нижних Раздор шли дороги к Крымскому хану, к Волге, к главному татарскому хану, в Золотую Орду и на Кубань.
В низовьях же Дона лежали и еще становища казачьи — Махин остров — на левом берегу Дона в 5-ти верстах от нынешней Ольгинской станицы. Монастырский и Смагин городки. Монастырский городок был тоже местом перекрестка дорог, и потому там собиралось немало казаков. Русские люди, приходя в низовья Дона, встречались там с остатками населявших когда-то донские степи народов. Это были те храбрецы, которые отстояли себе и жизнь и свободу. Они говорили про себя по-татарски — сары-аз-ман, что значит "мы — удалые головы", и оттого пришельцы называли их и себя сары-азманами. Здесь, в низовьях Дона, жизнь была очень трудная, здесь русские пришельцы, смешиваясь с удальцами сары-азманами, вечно воюя, образовали казачьи поселки и получили название низовых казаков. Все, кто селился к югу от Верхних Раздор, ниже Донца, были низовые казаки. Те, кто селился поверху, севернее Раздор, получили название верховых казаков. Первые городки казачьи были устроены низовыми казаками. И Раздоры, и Монастырский и Махин городки были поставлены ими, они прочно держались по Дону. Живя среди татар, воюя с черкесами на Кубани, перемешавшись и перероднившись с остатками древних народов, живущих в степи, они стали сильно отличаться и видом своим от новых пришельцев. Черноволосые, стройные, подвижные и веселые, способные на всякое лихое, смелое дело, они были настоящими казаками.
Выше Раздор казаки стали селиться позднее. Здесь больше было чисто русских людей, и перемешивались и роднились здешние казаки с русскими же, бежавшими из Рязани. И опасности здесь было меньше, потому жили спокойней. Верховые казаки были волосом русы, носили бороды и говорили чистым русским языком, не вставляя в свою речь татарских слов. Они построили первоначально городок Кагальник на р. Донце, а потом распространились по притокам Дона — рекам Хопру, Медведице и Донцу.
Так создались два вида казаков: низовые и верховые. И различие между ними можно подметить и теперь. Верховые казаки рассудительные, менее быстры в решениях, домовитее, нежели казаки низовые. В низовых чувствуется родство с азиатскими народами и греками из древних Танаид. Старинное воинское племя их породило; и до сего дня они полны боевого задора, воинственны и молодцеваты.
Селясь в степи, устраивая городки, составляя свои казачьи становища, они образовали небольшие общества, или станицы. И станицы эти, по числу казаков, делились на разные приборы, были станицы большого и малого прибора. Эти станицы выбирали себе на год атамана. Выборы атамана, решение различных вопросов, сбор в поход, наконец, в трудные дни вечной войны с татарами, когда нужно было на что-то решиться, казаки собирались на общее собрание, непременно в круг. Живя по-братски, донские казаки не иначе думали о своих делах, как думушку единую. Так и в песне казачьей поется:

Собирались казаки-други, люди вольные,
Собирались они, братцы, во единый круг,
Они думали думушку все единую.

Если была в казачьем городке какая-нибудь часовенка, то и круг собирался возле нее, а если ее не было, то на площади или, как тогда называли, на майдане, выносили образ Спаса или Николая Чудотворца и, поставив его на аналой, становились вокруг него.
В походе же, в поле, съезжались тоже в круг и, часто, не слезая с лошадей, становились лицом друг к другу. Так делали и во время морских набегов, когда лодки для совета собирались в круг. Все стояли лицом друг к другу, всякому было и видно, и слышно все, что делалось и говорилось в кругу, всякий мог свободно говорить и предлагать то, что полезно, всякий мог принять или не принять предложение, но раз что-либо постановил весь круг, то это уже было свято, это был закон. За измену было обычное наказание: в куль, да в воду!
В казаки принимали всякого. Нужно было только, одно непременное условие — вера в Христа. Какая — все равно. Этого не спрашивали. Старая или новая, русская или не русская. Казаки в свое товарищество принимали и смелых татар, и турок, и греков, даже немцы попадали в казаки и быстро принимали все казачьи обычаи и становились настоящими казаками.
— В Бога веруешь? — спрашивали станичники пришлого человека.
— Верую.
— А ну перекрестись!
И татарин, и турок-магометанин принимали веру казачью, веру в Истинного Бога, и сливались с донцами. Казаки, требуя веры, понимали, что только вера в Бога, глубокая и искренняя, даст мужество новому казаку перенести тяжелую жизнь среди военных походов и вечной опасности. Отсюда и пошли по Дону фамилии: Грековых — от греков, Татариновых — от татар, Турченковых, Турчаниновых — от турок, Жидченковых, Жученковых — от жидов, Грузиновых — от грузин, Персияновых — от персов, Черкесовых — от черкес, Сербиновых, Себряковых — от сербов, Миллеровых — от немцев, Калмыковых — от калмыков, Мещеряковых — от мещерских татар, Поляковых — от поляков, но все они стали настоящими казаками и только прозвания их напоминают, кто первый из их рода пришел на Дон.
Свободно, но и тяжело жилось казакам. Боролись они за славу казачью и ее ставили выше всего. В этой борьбе они забывали о всех радостях земных. В эти поры сложилась среди донцов и поговорка "хоть жизнь собачья, так слава казачья". И гордились казаки этой славой. "Все земли нашему казачьему житью завидуют," — говорили они.

Картины былого Тихого Дона / [П. Краснов]. - Ростов-на-Дону : NB, 2006. - С. 19-23

источник : http://vk.com/don_kray

Казаки - это не какая-нибудь особая национальность, это те же русские люди, правда, со своими историческими корнями и традициями.
Слово «казак» тюркского происхождения и в переносном смысле означает «вольный человек». На Руси казаками называли вольных людей, живущих на окраинах государства. Как правило, в прошлом это были беглые крепостные крестьяне, холопы и городская беднота.
Покидать насиженные места людей заставляли их бесправное положение, бедность, крепостная неволя. Этих беглецов называли «гулящими» людьми. Правительство с помощью особых сыщиков пыталось разыскивать ушедших в бега, наказывать их и водворять на старое место жительства. Однако массовые побеги не прекращались, и постепенно на окраинах Руси возникли целые вольные области со своим казачьим управлением. Первые поселения осевших беглецов образовались на Дону, Яике и в Запорожье. Правительству в конце концов пришлось смириться с существованием особого сословия — казачества - и попытаться поставить его себе на служ-
бу.
Больше всего «гулящих» людей шло на привольный Дон, где коренные казаки начали селиться с XV века. Там не было ни повинностей, ни обязательной службы, ни воеводы. Казаки имели свое выборное управление. Они разделялись на сотни и десятки, которыми руководили сотники и десятники. Для решения общественных воп- I росов казаки собирались на сходки, кото-рые назывались у них «кругами». Во главе этого вольного сословия стоял выбираемый [ кругом атаман, имевший помощника - есаула. Казаки признавали власть московского правительства, считались состоящими у него на службе, но не отличались большой преданностью и нередко участвовали в крестьянских восстаниях.
В XVI веке было уже множество казачь- , их поселений, чьи жители в соответствии с географическим принципом назывались у. казаками: запорожскими, донскими, яиц-кими, гребенскими, терскими и др.
В XVIII веке правительство преобразовало казачество в замкнутое военное сословие, которое было обязано нести военную службу в общей системе вооруженных сил Российской империи. Прежде всего казаки
должны были охранять границы страны — там, где они жили. Для того чтобы казачество сохранило верность самодержавию, правительство наделяло казаков специальными льготами и привилегиями. Казаки гордились своим положением, у них возникли собственные обычаи и традиции, которые передавались из поколения в поколение. Они считали себя особым народом, а жителей остальных областей России называли «иногородними». Так продолжалось до 1917 года.
Советская власть покончила с привилегиями казачества и ликвидировала обособленные казачьи области. Многие из казаков подвергались репрессиям. Государство сделало все, чтобы уничтожить сложившиеся веками традиции. Но полностью заставить людей забыть о своем прошлом оно не смогло.