Ростов! Ростов это больше, чем каменные перила Дона, это много больше, чем каменная линия вдоль реки, больше, чем каменные стихи. Много больше, чем золотая стрела Кафедрального собора в степи, которая видна на въезде в город, но встречает гостей первой не она, а знаменитая «Тачанка», своими огромными лошадиными задами. Это больше, чем просто груда камней, рыбьей чешуи крыш, окон, улиц, мостов и фонарей. Это много больше, чем неоновые огни реклам, танцующие девушки в стеклянных витринах, безудержный пожар кабаков и ресторанов, азарт казино и склепы тюрем.
Ростов! Ростов это больше, чем каменные перила Дона, это много больше, чем каменная линия вдоль реки, больше, чем каменные стихи. Много больше, чем золотая стрела Кафедрального собора в степи, которая видна на въезде в город, но встречает гостей первой не она, а знаменитая «Тачанка», своими огромными лошадиными задами. Это больше, чем просто груда камней, рыбьей чешуи крыш, окон, улиц, мостов и фонарей. Это много больше, чем неоновые огни реклам, танцующие девушки в стеклянных витринах, безудержный пожар кабаков и ресторанов, азарт казино и склепы тюрем. Больше, чем городской смог, сигналящие автомобили и глупые в своей бессмысленности светофоры, больше, чем бешеный джаз и аллеи каштанов, звонки трамваев и грохот поездов. Это больше, чем скрип леманских портовых кранов, это много больше, чем всхлипы старого разводного моста на двух уставших атлантах, где встречаются вечно спешащие поезда и неторопливые суда. И, бесконечно, бесконечно больше, чем просто порт пяти морей отправляющий своих белоснежных четырех палубных красавцев в далекие страны под грохот «Славянки» мимо причудливой архитектуры гостиницы «Якорь». И больше, много больше, чем европейский аэропорт, посылающий свои самолеты лететь низко над головами горожан.




Это наша воля — быть. Не где ни будь, ни как ни будь, а здесь — на черте между Европой и Азией и быть такими, как мы есть. Мы — Ростовчане! Без стыда мы признаемся, что степные ветры и речные туманы одурманили, приворожили нас к этим местам. И здесь мы остаемся, остаемся здесь. Это Батюшка Дон соблазнил нас густо строить дома вдоль его берегов, даруя свободу и пропитание. И вместе с тем искушая нас, устремляться за горизонты, улетать, уплывать, уезжать вслед за нашей тоской, уходить, убегать, рассеиваться по свету, чтобы однажды… обязательно вернуться. Вернуться, как блудные дети, больными и смиренными, счастливыми и сильными, на его мудрые вечные берега меж камней и камышей.

И это больше, много больше, чем величавый Кафедральный собор с его всенощными молитвами и бдениями. Это множество его меньших братьев: церквей и церквушек города собравшего в себе все религии мира. Это больше, чем базарная брань и транспортное хамство. Это много больше, чем каменный гэкающий говор, сотканный из теснящихся в нем, греческого, армянского, еврейского, азербайджанского, казачьего, казахского, корейского акцентов, обжигающий ростовским наглым говорком. Много больше, чем бесконечное многообразие базаров, где можно снимая пробу, отведать любое яство.

Ростов! Город: каменный лес из фонарей и стекол витрин, и осколков бетонных стрел многоэтажных домов, торчащих среди убогих лачуг и пьяных деревянных заборов. Каменные джунгли, чьи камни поют своим ритмом, и как по волшебству, уподобляются сырой земле, а по ночам ты слышишь на ней шаги умерших.

Ростов! Город: доисторический зверь, храпящий, сопящий, зверь из старых дворов, небоскребов, вздыхателей, слез, парков и аллей, сладострастных вскриков, выстрелов и скрипа тормозов. Зверь с глазами, горящими при солнечном свете, масляными пятнами, плывущими мимо вокзалов и мостов по высоким бетонным каналам Темерника. Доисторический зверь с глазами, мерцающими, при лунном свете: трепетными, тлеющими фонарями ночных улиц, вызывающим жаром витрин, ускользающими пунктирами не терпеливых фар, золотом куполов и грехом ночных окон, отблесками паленых камышей и теплоходных огней на глади реки.

Город: родина, небо, возвращение — возлюбленная меж небом и адом, между Европой и Азией. Мать меж лугов и степей, меж рекой и речушкой; ангел меж бодрствованием и сном, меж туманом и смогом, меж ветром и… ветром! Меж отмелей и островками под солнцем и в пыли — Ростов.

Ветер степей несется через Дон и мосты его в джунгли из бетона и стекла и пыль оседает толстым слоем на коня с анатомическими подробностями продолжателя рода оседланного ленивым красногвардейцем. А чуть дальше, на вечных и величавых львах исполненных благородства с ростовским грозным спокойствием взирающих на солидные двери исторического банка оседает все та же безбожная пыль. Здесь ты можешь пройти через врата Кавказа и насладиться запахом венских булочек. Здесь огромный ЦУМ обует и оденет на любой вкус. Здесь прекрасная Большая Садовая берет свой разбег от вокзала, и ты проносишься по ней мимо городского сада с его незабываемой «Зеленой горкой». Мимо консерватории и мимо музея, чьи двери переносят тебя в иной неповторимый чудный мир. Мимо Думы и Университета, мимо Ломоносова сидящего как бы вместе со студентами в кафешке, но не за столиком, а на пьедестале. Мимо гостиниц, ресторанов и казино, мимо пристанища муз в каменных роялях и тракторах типа театров, мимо филармонии и пушек у старых зданий на Крепостном и упрешься в широкую площадь со стелой в виде Ники из чистого золота. А дальше, дальше Нахичевань и Александровка, но и это Ростов.


источник:http://www.sunhome.ru/prose/111060