слова, Слова, СЛОВА...
Я люблю читать. И давно понял, что на свете бывают слова, Слова и СЛОВА.
Первые из них - слова - просто неопрятно сложены в кучу. "Нижеследующим воспрещается...", "вчера Совет министров единогласно одобрил...", "и тогда маркиз страстно обнял все тело графини, так что она ощутила мучительную страсть...". Ерунда.

Другие Слова гладко проскальзывают в глаза, ввинчиваются в зрачки, точно смазанные маслом, без малейшего затруднения находя доступ к мозгу. И с такой же легкостью уходят из него, не оставляя никакого воспоминания о себе.
Таковы всяческие Паоло Коэльо и Анхели де Куатье. Мудрые, всепонимающие и достигшие максимального просветления. Каждое слово точно отштамповано на золотом слитке, который - разломи ты его - внутри являет собой чистейший свинец. Такая вот трансмутация, доступная, впрочем, не каждому. Только тому, у кого хватит сил разломить. Остальные любуются блеском.
Эти книги призывают к Любви и Знанию - о котором толком ничего не известно, но подразумевается, что авторы знают о таких вещах ВСЁ. Усомнившихся провожают жалостно-презрительными взглядами: да что ты, милый? прочел "Алхимика" и не понял, в чем суть? Как жаль тебя.

Слова в этих книгах - как египетские пирамиды. Величественные, идеально пригнанные, возвышающиеся над горизонтом. И бесполезные, мучительно скучные. Вот тебе четыре грани, вот углы. Ни больше ни меньше. А посредине - погребальная камера, где покоится Высшее Знание. Только камеру уже давно обнесли грабители, и саркофаг пустой, потому что положить в него нечего. То же самое, кстати, относится к Ричарду Баху, хорошему летчику. "Чайка Джонатан Ливингстон" в свое время взорвала многие умы. Вместо того, чтобы трескать рыбу, эта чайка хотела летать с повышенной скоростью. Научилась. Нет ничего невозможного - сказал автор. Молодец, крепкий мужик, правильно сказал, оторвав руки от штурвала. Никто, правда, не понял, что до него все это уже сказал некий пилот "лайтнинга", не вернувшийся из разведывательного вылета. Пилота звали Антуан де Сент-Экзюпери.
А потом на неостывшие головы выплеснулся целый поток книг Баха. Мудрых, всепонимающих, учащих. И зевотно-скучных в своей похожести друг на друга. Лучше бы он просто летал. Потому что мемуары летчика получились хорошими.

Эти Слова - их тиражируют, издают миллионными копиями, потому что слаб, оказывается, Человек-то. И никуда ему без наставления, да еще зашифрованного в виде красивой притчи. Коэльо первым "рубанул фишку" - надо побольше тайн. Побольше откровений и загадок. И главное - постепенно, с каждой книгой приоткрывая еще кусочек nuda veritas, чтобы завороженный читатель шел и покупал следующий тощий томик издательства "София". За большие деньги, "освежающе-большие", как сказал бы Пелевин.

Впрочем, неверно. Первым, открывшим этот нехитрый прием, был Карлос Кастанеда.
Толпы людей прочитали первые три книги этого писателя, повествующие о чудесном доне Хуане, индейце и великом маге. Особенно многим моим знакомым, не шибко желавшим углубляться в философский подтекст, нравились страницы, где Кастанеда описывал своим опыты с галлюциногенами. "Круто, надо пробовать!" - общий вердикт.
Дальше было хуже. С каждой книгой ни в чем не повинный читатель запутывался все больше. Каждый последующий том давал понять: ерунда все то, что вы читали в предыдущем, не было этого и вообще - это для профанов, но мы то с вами понимаем... читайте дальше! А дальше откровения крепчали.
Ох уж это чарующее "но мы-то с вами...". Многие сломали головы, дойдя до десятого тома. Появились "школы учения дона Хуана", методики дона Хуана, практики дона Хуана. Кастанеда вроде как умер (только не говорите этого его приверженцам!), но книги его живут. Обещая постижение высших ступеней тайны.

Пауло Коэльо последовал его примеру - но осторожнее, тоньше, разбавляя эзотерические тексты личными воспоминаниями, чтобы очумевший читатель почувствовал, что есть вещи, которые он понимает без объяснений. Ну как же, вот же оно, все просто!
Свято место пусто не бывает. Одного Коэльо стало мало, и вот уже новая поросль, Анхель дэ Куатье принялся бомбардировать прилавки своими книжечками. Кто такой этот Анхель, часть ли он долгоиграющего коммерческого проекта или псевдоним - не так важно. Раньше так торговали пирожками - с пылу горячие, налетай! Книжечки с крупным шрифтом и большими полями расходятся так же. Потому что Анхель, да еще "дэ". Был бы Иван Петров - было бы хуже. "И вот он входит в нашу редакцию, такой загадочный и таинственный - Иван Петров..."
Не то.
Наставления всех этих книг можно свести к одной фразе, сказанной, помнится, на крыше дома магом Антоном Городецким безымянной вампирше: "Хочешь быть человеком? Ну так и веди себя - по-человечески". Но за одну фразу денег не платят.
Эзотерическим писателям полезно было бы помнить об участи мастера Хирама, от которого ведут свое происхождение современные масоны. Ведь почему убили главного каменщика? Потому что он скрывал свои секреты и отделывался невнятными замечаниями. Отчего и получил по голове мастерком, циркулем и угольником.
А тайн никаких особо и не оказалось.

* * *
Я забыл о СЛОВАХ. Хотя нет, не забыл. СЛОВА останутся навсегда. Их мы показываем своим детям, снимая с полки пожелтевший том, который еше наш отец читал нам вслух. А ему - его отец. "Остров сокровищ" легко уложит на обе лопатки "Алхимика", а рассказы Шукшина по-мужицки не напрягаясь замесят Куатье.

Мода пройдет, дым развеется.
Останется только полет "лайтинга", и Маленький Принц все так же будет ухаживать за Розой.
(с)перто