Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава Богу, абсолютные, стопроцентные волшебники. Вернон Дурсль, как бы между делом, жил двойной, а то, бывало, и тройной жизнью. Он возглавлял министерство магии и, временами, крутил романы с колдуньями, что, в силу разных причин, старался не афишировать в кругу своих собутыльников. Миссис Дурсль тоже колдовала как могла, когда над борщом, когда над свиной ляжкой. Их маленький сын по имени Дадли был, как считали все окружающие, самым чудесным ребёнком на свете. Строго говоря, семья Дурсль имела всё, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет - приёмный сын, сын своих родителей, родной племянник миссис Дурсль по имени Гарри Поттер. С младых ногтей это был наглухо двинутый и несносный сорванец. Отчаявшись воспитать из него не то что волшебника, а, хотя бы, человека - несчастные дядя и тётя отдали ему во крушение цельный чулан, с лампочкой; до кучи, они учили его готовить, надеясь, что в будущем из него вырастит первоклассный повар или, как минимум, самодостаточный в плане обжорства мужчина. Тут надо бы вернуться на несколько лет назад и поведать как именно Гарри появился в такой уважаемой и креативной семье...
Была темная ночь. На Тисовой улице, где и проживала с лишком 15 лет семья Дурслей, не было никого, лишь приветливо и успокаивающе горели электрические фонари. Вдруг, в дальнем конце аллеи, появился человек, появился неожиданно и бесшумно. Медленным и как бы оценивающим шагом он подошёл к соседнему фонарю, достал из-за пазухи рогатку, из набедренной сумки камень - и запулил булыжник поближе к мотылькам. Раздался грохот, звук падающего стекла. Человек довольно осклабился. Проделав аналогичные действия со всеми фонарями в радиусе двухсот метров он внезапно остановился и прислушался. Это был звук, как будто с кем-то плохо или кошка попала в трубу. "Никогда бы не подумал на человека," - сказал неизвестный, с чувством подлинного удовлетворения погладил седую бородку и позвал: "Профессор МакГонагалл". Из подворотни тотчас вышла пожилая костлявая женщина и откликнулась полушёпотом: "Это я, Альбус".
- Я должен был догадаться, что ты здесь, профессор. Тащемта, а где карапуз?
- Его должен привезти Хагрид. Ой, не знаю, Альбус, чо-то мне как-то ссыкотно за малыша. Ты вообще доверяешь Хагриду?
- Я бы ни за что не доверил Хагриду СВОЮ жизнь.
К счастью, тут же раздался вой рокерского мотора и через какие-то пять секунд к тусовавшимся подъехал сверхестественных размеров мужчина на Харлее, одетый по последней байкерской моде.
- Уф... - сказал гигант заместо приветствия.
- Ты привёз Поттера? - грозно спросил у мотоциклиста бородатый.
- Здесь он, здесь... - безразлично ответил громила и достал из нелепо присобаченной люльки газетный сверток, - Вот.
- Ты его убил? Почему он не шевелится?
- Спит, засранец. Скучная была поездочка, доложу я тебе. Вот, к примеру, свернул я у "Безнадёжного Вилли", казалось бы - колоритнейшее место! А он даже бровью не повёл, ну я вылил в себя...
- Потом, Хагрид, всё потом. Давай лучше положим малыша на крылечко, позвоним - и убежим, чтобы никто нас не засёк. А что? Талантливо, органично, по-нашему!
Поступив ровно таким образом и увидев ошарашенные глаза миссис Дурсль, читающую намалёванную губной помадой записку на пивной этикетке, весёлая и сомнительной адекватности компания удалилась с неодинаковой скоростью.
Именно так, да. На выходе - семья Дурслей получила нежданный подарочек, степень херовости которого им только ещё предстояло оценить.
Гарри рос и, как все люди с частичной амнезией (как предполагали врачи, появившейся в результате черепно-мозговой травмы или просто сильного стресса перенесённого в далёком детстве), плохо помнил определённые события, хотя и понимал, в общем и целом, основные жизненные вэйпойнты. К примеру, он испытывал стойкое отвращение к рыбьему жиру. Определённой причины для этого, вроде как, не находилось, но, хотя зрение его ухудшалось год от года, он наотрез, раз за разом, отказывался кушать лекарство, вследствие чего уже к восьми годам стал носить очки системы "ботаник". Однажды маленький Гарри дохоливарился на рыбной почве до такой степени, что попытался в назидание ёбнуть тётю Петунью горячей кочергой, но не рассчитал свои силы, да? В результате упал со стульчика на занявшую оборонительную позицию железяку и нагрел себе лобешник. В итоге, то-ли по причине уникальной наследственности, то-ли из-за буйного нрава и хронического безрассудства, к десяти годам маленький Поттер превратился в исчадие ада, очкастое и до крайности злобное. Не лишним будет заметить, что всё это время с Гарри происходили странные события. Как-то раз к нему подошёл неприметный человек средних лет и сунул в карман пакетик с неизвестной мальчугану травой, буркнув "за мой счёт". Другой случай - подмигивание странных мужеобразных раскрашенных девиц в Сохо. Ну и совершенно выбивалась из рутины встреча со сгорбленным старикашкой, который пытался выспросить у Гарри, где ему достать Магнум 45го калибра.
Но странные события только начинались. Незадолго до одиннадцатилетия к дому Дурслей подошёл совершенно и категорически невменяемый человек, позвонил в дверь, спросил мистера Поттера и сунул тому запечатанный конверт с любопытной печатью. Дядя Вернон, не без помощи своих магических способностей, смог вовремя почувствовать приближающуюся опасность и перехватить у пацана диковинное письмо, на поверку оказавшееся вредоносным и, суть, душегубительным. Параноидальные сатанинские крики Гарри, сопровождавшиеся сонмом грязных ругательств, некоторой притянутой логикой и прогрессирующей амнезией, смысл которых сводился к очень простой фразе "Это моё письмо!" не смогли поколебать мистера Дурсль, очень кстати вспомнившего одно действенное заклинание, в своё время активно использовавшееся протестантами при экзорцизме. Конечно, письмо тут же было порвано и брошено в разгорающийся камин. На следующее утро история повторилась, с той лишь разницей, что на этот раз письмо принёс другой человек, хоть, по правде сказать, ничуть не менее невменяемый, чем предыдущий. Так продолжалось несколько дней. Дошло до того, что чета Дурслей вынуждена была повесить на двери табличку "Просьба не беспокоить" и даже творчески усилить её, поставив в конце фразы восклицательный знак. И вот наступило воскресенье.
- Знаете почему я люблю воскресенья? - ни с того ни с сего решил набросить мистер Дурсль во время завтрака.
- Ну не знаю, по воскресеньям ты ходишь в кегельбан на всю ночь, - рискнула предположить тётя Петунья.
- Нееет, - нараспев протянул отец семейства и затравленно уставился на сумку с кеглями.
- Потому что в воскресенье нет почты? - коротко спросил Гарри.
- Правильно. В воскресенье нет почты, - довольно ответил дядя Вернон и долил в чай молока.
- Ээээ, - только и смогла выдавить миссис Дурсль, - Сначала молоко, потом чай, ты не болен?
- Так, - с трудом восстановил рассудок мистер Дурсль, - Чай можно смыть в унитаз. Традиции, которые мы чтим...
Но его оборвали. За окном послышался грохот и бессвязное бормотание. Метнувшись к окну, несчастные дядя и тётя с ужасом обнаружили, что их двор, их лужайка навсегда потеряли былую привлекательность. На зелёном, чисто английском газоне тусовались штук десять нариков, все как один обдолбанные и с характерными конвертами. И, что хуже, нарики продолжали подтягиваться. "Мы уезжаем," - немедленно бросил дядя Вернон и, продолжая сотрясать воздух, кинулся паковать чемоданы. Усмехаясь и пнув по дороге Дадли, Гарри всё же вынужден был подчиниться и через каких-нибудь десять минут вся семья уже садилась в машину. "Инспектор, патроны!" - крикнул нарикам на прощанье обезумевший мистер Дурсль, совершенно некстати потерявший вдруг контроль как над рассудком, так и над мочевым пузырём.
Конечной целью поездки, как вскорости рассказали Поттеру, был маяк. Сказать, что это обрадовало Гарри было бы равносильно тому, чтобы мельком заметить: "Мой друг алкоголик слегка на позитиве после того как ему открыли неограниченный кредит на бухло в его любимой забегаловке". О жизни на маяке Гарри мечтал с тех самых пор сколько себя помнит. "Подумать только, теперь я могу самолично наводить корабли на рифы!" - светясь от счастья думал про себя мальчуган. На месте всё оказалось так, как и предполагал шкет. Походные условия, койки времён начала двадцатого века - романтика! В ночь, когда Гарри должно было исполниться одиннадцать, Поттер не спал. Он нарисовал на песке праздничный торт, со всеми причиндалами, предварительно позаботясь поставить будильник ровно на 0.00 на наручных часах дяди Вернона. Хуй его знает, что именно загадал пассажир, но сразу после того как Гарри задул воображаемые свечи по входной двери начали нещадно колотить, и вроде бы даже ногами. Проснувшись и слегка охерев от такого поворота событий, семья Дурслей мигом возвела фортификационные сооружения, а мистер Дурсль даже успел схватить охотничье ружьё. ("Может это кабан?" - проявил свои аналитические способности сомнительной свежести дядя Вернон)
Крушение бастионов не заставило себя ждать. Первой в неравном бою пала дверь, а за ней и боевое настроение защищавшихся. И было отчего. В дверь, точнее проход, где она раньше находилась, вошёл здоровенный детина с железной битой в руках. Осмотревшись и мигом освоившись в незнакомой обстановке, он вначале подошёл к человеку с ружьём, в котором близкие с третьей попытки смогли опознать дядю Вернона, скрутил рогом не сопротивлявшуюся ему двустволку, а потом обратился к Дадли.
- Я не видел тебя очень давно, Гарри. Должен признаться, ты несколько размытие чем я ожидал.
- Я, я не Гарри, - пролепетал младший Дурсль.
- А-а-а, это я, - с плохо скрываемым уважением ответил Поттер.
- Да, конечно, ты, - неумело улыбаясь заключил великан и по-хозяйски сел в кресло у камина.
Пауза затягивалась, казалось, что незнакомец либо медитирует (что выглядело крайне сомнительным, учитывая все вводные), либо просто не знает что сказать.
- Извините, а вы кто? - задал интересующий всех без исключения, включая самого верзилу, вопрос Гарри.
- Оу! Я - Рубеус Хагрид, надзиратель и взломщик замков Свинвартса. И, кстати, я принёс тебе подарок. Не каждый день исполняется одиннадцать лет, - тут здоровяк неожиданно по-отечески подмигнул Поттеру и достал из-за пазухи бутылку дешёвого бренди.
- С праздником.
Мельком взглянув на этикетку, пацан сделал извиняющийся жест и подошёл к амбалу поближе.
"Ну, как хочешь," - безразлично выдохнул гигант и сделал пару жадных глотков. Видя состояние своего нового друга, Гарри решил дать ему пару минут чтобы собраться с мыслями, предвкушая, что этот день станет поворотным в его судьбе. А Хагрид, тем временем, не спеша вытирал густую растительность на лице рукавом черной косоворотки. После чего, взглянув с вековым унынием на бутылку, невпопад ляпнул: "У Снейпа много лучше," - и бросил пузырь в огонь. Сразу стало теплее и уютнее.
- Так вот, - продолжал громила, - Я прибыл забрать тебя в Свинвартс. Конечно, ты уже знаешь о Свинвартсе...
- Сожалею, нет, - извиняясь всем видом, раскрыл карты Поттер.
- Нет?? А разве твои мама и папа не рассказали тебе?
- Мои мама и папа? - тут Гарри злобно рассмеялся, - Нет, я никогда их не видел. А эти двое в углу - мои дядя и тётя. Я просто ночую у них в доме, жру за их счёт, издеваюсь над Дадли... Так, мнэээ... Что они должны были мне рассказать? - предчувствуя скандал, паренёк ехидно посмотрел на Дурслей.
- Ты подонок, Гарри, - с мрачным величием сообщил бандит.
- Подонок?
- Да! И зуб даю, что очень качественный, если немного потренируешься.
- Нет... Вы кажется ошиблись, я не подонок. Я же Гарри, просто маленький мальчик который любит похулиганить.
- Да, хе-хе, просто Гарри... Вот ты мне как другу скажи - с тобой не случалось ничего необычного когда ты стремался, злился или просто пинал хуи?
В этот момент Гарри попытался вспомнить хоть что-нибудь из прошлого, что придало ему задумчивый вид и заставило детину продолжать.
- Аааа, вот видишь, - с облегчением выдохнул Хагрид, который всю дорогу боялся, что ошибся маяком.
"На вот," - буркнул амбал и протянул Поттеру конверт со знакомой печатью. Врождённая ловкость и привычка читать чужие письма сослужили Гарри добрую службу, и он начал охуевать:

"Директор: Альбус Дамблдор.
(Кавалер ордена Джека Потрошителя I степени, Великий подонок, Верховная мразь, Президент международной конфедерации моральных уродов)

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе моральных уродов "Свинвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком правильных боевых и всячески кошерных предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждём пол-литра не позднее 31 августа.

От случая к случаю Ваша, Минерва МакГонагалл, подсиживающая директора!"


- Он не поедет! - миссис Дурсль кажется уже дошла до кондиции Матросова и решила стоять на своём, - Когда мы его взяли, то поклялись покончить с этой хуйнёй!
При этом дядя Вернон, сам того не желая, на трясущихся ногах вплотную подгрёб к жене, сделав максимально достойную в данной ситуации гримасу.
- Вы знали... Вы всё знали и ничего мне не рассказывали, так что-ли? - немного обречённо бросил Гарри.
- Конечно, мы знали, - попыталась исправить ситуацию тётя Петунья, - Ты не мог им не быть, - продолжение оказалось не таким примирительным, - Моя говнистая сестра была такой. О, мои мама и папа были так удручены когда она получила это письмо - в семье родилась сволочь, это прискорбно. А встретив безумного Поттера она родила тебя, и мы, в общем-то, предполагали, что ты будешь таким же невыносимым, таким же паскудой, козлом и склочником. Потом она ушла и пропала с концами, а ты свалился на нашу голову!
- Короче говоря, он туда не поедет... - то-ли спрашивая, то-ли утверждая резюмировал мистер Дурсль и оценивающим взглядом посмотрел на окно.
- Оу, кажется великий магистр собирается остановить его? - хихикнул Хагрид и характерно поиграл битой, - Этот мальчик зачислен в Школу с момента рождения, он поедет в самую лучшую школу аморального поведения в мире и (здесь Хагрид решил чутка поддать пафоса) у него будет самый лучший директор Школы за всю историю Свинвартса - Альбус Дамблдор!
- Я не буду платить какому-то негодяю за его гадости!
- Будешь, конечно, хе-хе. В остальном ты совершенно прав, - отреагировал Хагрид и направился к выходу, - Нам пора, пацан. Если вдруг ты не хочешь остаться, - подмигнул головорез Гарри и встал у прохода.