Иногда бывает настолько жутко страшно от окружения, что не выходишь из дома целыми днями. Сидишь и смотришь скаченный сериал  «Friends», от него я как-то начинаю забываться. А когда ложишься спать, становится еще интересней жить: какие-то паровозы проносятся по твоему телу и эта мысль настолько не дает покоя, что сам становишься паровозом на борту теплохода, который находится в паутине огромного паука. И как только задумаешься о пауке, автоматически становишься им. Потом просыпаешься и в астрале: страх, ужас и уверенность в том, что глаза закрыты, но можно рассмотреть всю комнату в любых деталях, но неподвижно, ибо двинуться невозможно. Наверное, это все вред от вредных привычек. Эти истории мучили меня раньше, сейчас же все со всем по-другому. Сейчас истории другие.

   Недавно, выйдя в прекрасную погоду погулять, я разрешил себя взять пива и насладиться пенным напитком. Мимо меня проходили люди и разглядывали меня («такое ощущение, что я Жириновский» - смеялся я). Не знаю зачем я побрел в то место, но прибыл я  в самою мою нелюбимою подворотню. И тут большая пропасть, которая продлилась секунду.

    Я проснулся и то, что я увидел: с одной стороны меня ужаснуло, с другой же стороны напоминало дикий приют, который успокаивал душу. Это место было бльничной палатой. Моя койка была посередине  меж двух других коек. В левой койке лежала красивая девушка, в правой какой-то парень. Увидев то, что я очнулся, девушка присела и улыбнулась. Я мгновенно спросил у нее  имя и узнал, что зовут ее Аня.

    - Слышь, а где это я? – Спросил я у Ани.

    - В психушке. – Ответил мне парень. Я сразу же вспотел.

    - А как тебя зовут? – спросил я у него, только потому, что не мог молчать от ужаса.

    - Это не имеет никого значения. – Ответил он мне.

    - Да, не имеет. – Промычал я сквозь слезы. И оклемавшись, добавил: - Тогда я тоже не скажу.

    - Хорошо Сереж. – Произнесла Аня, смотревшая на меня, и дальше она залилась смехом.

   Я не стал спрашивать, откуда она знает мое имя, мне даже не хотелось у них спрашивать, как я тут оказался.

    - У доктора спросишь, как ты тут оказался. – Тут же произнес парень без имени.

    - Хм. – Хмыкнул я.

    Тут же вошел доктор, взглянул на меня насмешливым взглядом, и из его уст вырвалось:

    - Здравствуйте больной Сергей Батькович.

    - Здравствуйте доктор, но я вообще-то не больной, а уж тем более не душевнобольной.

    Аня и парень без имени на меня сразу же уставились, Аня даже засмеялась еще сильнее.

    - Как же, как же. – Усмехнулся доктор.

    - Так же, так же. Нет, конечно, я не совсем в этом плане здоровый, бывает, что от похмельной паранойи мысли… Страхи какие-то, короче, появляются и начинаешь сходить с ума…

    - Они здесь не при чем, - перебил меня доктор, - Вы хоть помните… Вернее, что вы помните до того, как здесь оказаться?

    - Ну, я шел, гулял, короче говоря, забрел в подворотню… И вроде все… Дальше я очнулся здесь.

    - И все?

    - И все. А что случилось?

    Мне стало жутко не по себе. Было очень страшно.

    - А вы говорите не болеете. Вы такое вытворяли, что лучше вам не знать. Типичное явление: то, что вы вытворяли невозможно вспомнить. Бес в вас вселился, так сказать.

    И доктор удалился вон.

    Я в принципе догадывался об этом, хотя и верю в чудеса и в перемещения в пространстве со скоростью света.

    Дальше все происходило, как в кино: в немалый промежуток времени вписывается целые года. Я помню слезы родных, особенно мамы. Мать больше всех было жалко, она всегда плакала, когда приходила ко мне на свидание, а я держался и лишь ночью я громко плакал в подушку. Меня всегда успокаивали мои новые друзья: Аня и Нонэйм (так я стал его называть).

     С ними я очень быстро сдружился: мы играли во всякую хуету. Хотя нам и не разрешалось смотреть телевизор (врачи думали, что болезнь вызвана, частично из-за телевидения), мы все равно не горевали, родители нам покупали уйму разнообразных книг. По вечерам мы друг другу читали стихи. Мы сильно сдружились. Мы любили друг друга, мы не могли друг без друга.

    Но все чаше я стал замечать в Нонейме схожесть со мной. Он думал, как я, говорил как я, ел как я, мы одновременно засыпали, одинаково одевались. Когда Нонейма не было, я рассказал об этом Ане, она покрутила палец у виска и сказала, что я мудак. Нет, эта схожесть меня несколько не смущала, ведь я любил этого паренька дружеской любовью, но все же очень удивляла.   

     Однажды мне приснился сон, как будто всю  жизнь Нонейм проработал водителем дальнобойщиком, и в один момент его машину занесло в кювет. Нонейм погиб, я точно знал, картина заноса была впечатляющей. Ветерок принес из разбитого кузова записку, там было написано: Я – Ты. Ты – я. И замечательное стихотворение про меня, которое я не в праве печатать. Тогда я понял все, в частности схожесть с погибшим. Я пришел в ужас

    Я проснулся, но не в своей обычной палате, а в самой настоящей палате психиатрической больнице со стариками вышедшими из себя и говорящими сами с собой. Я понял, что мне приснился сон во сне, который был очень красивый и как бы отвлекающий меня от злой обыденности. Я знал всех стариков по имена, я не раз пытался с ними заговорить, но толи я, толи они со мной говорить не хотели. Больница меня угнетала уже долгие годы, а  врач так и не хочет меня выписывать. Я всплакнул, вспомнил Царицинский парк и зарыдал в полную силу. Позже пришлось успокоится, так как шли санитары и по-видимому с сильного похмелья. Я вспомнил вкус пива, и мне стало ужасно грустно. Эх, я посмотрел на часы, через час я буду принимать таблетки, надо вставать умыться и тут я обнаруживаю под подушкой записку Нонейма. Но ведь этого не может быть. Значит, я вытащил записку из сна (я всегда об этом мечтал). Я засмеялся как психопат и один из санитаров пошел в мою сторону, я взлетел, и никто из санитаров не смог меня догнать. И когда я стал счастливейшим  человеком на свете, я проснулся по настоящему.

    Яркие лучи солнца проникали сквозь закрытые шторы моей комнаты. Я подошел к окошку, раздвинул шторы и взглянул на спешащих работать людей. Усмехнулся. «Действительно истории становятся другими…»