- Андрюха, давай помоги-ка мне… вот здесь, - подбежал Мишка Васильев. Андрей принялся всматриваться в скомканный огрызок тетради в клетку.

- I have…

- А вот здесь как?

- А здесь

“И что я делаю здесь? Зачем мне это надо?” - спрашивал себя Андрей, сидя в фойе с не прекращающими прибывать заданиями по английскому языку. Так хотелось бы ему всех их послать куда подальше. “Уроды”, - думал он, - “и что я получу от них”. Больше всего его заботило не то, что чужим трудом (а именно его) они смогут получить этот долбанный зачет по английскому, а то, что ему никак это не воздастся. Глупо было даже считать, что Андрей сможет когда-нибудь перепрыгнуть их. Им уже везде была пробита дорога, а ему приходилось пробивать самому.

- Что это ты тут делаешь? - спросил Вадим, обратившись к Мишке, - уже все давно всё сдали.

- Сейчас Вадим, мне тут только с артиклями разобраться осталось, - ответил тот и уставился на Андрея с заставляющим поторопиться выражением лица.

- Все, - протянул тот через несколько секунд заполненный тест.

- Спасибо Андрюха, - проговорил Мишка. Эта благодарность была произнесена искренне, но Андрей знал, что Мишка - великолепный актер. Стоит только выйти на улицу, и он тут же станет другим.

- Спасибо в карман не положишь, - ответил на благодарность Андрей.

- А пососать не завернуть? - огрызнулся Вадим, который вроде бы был и “не при делах”, но Андрей не обиделся, так как ожидал еще худшего ответа.

- Ладно, я сейчас. Подождите меня пока, - кинул Михан и помчался в аудиторию.

- Не хочу я вам ничего рассказывать, - проговорила Маргарита Аллегровна, листая книжку по философии. Будто она искала в ней не нужную тему, а интересный эпизод из своей жизни. Она засовывала в рот свои толстые короткие пальцы. Наслюнявив их, принималась дальше искать страницу. Правда, мерзкое зрелище? Конечно, но Андрею это нравилось. Только не подумайте, что его привлекала эта женщина (которая далеко уже ею не являлась). Но что-то в ней было особенное.

Может быть ее глаза? Ее заинтересованный взгляд, прочитавший множество разных книг, переместился на аудиторию, в которой тут же раздался стон… просящий стон… умоляющий стон.… Но его никто не мог услышать (во всяком случае, в этом мире), но он был. Сознание каждого студента простонало так громко и сильно, что “трупы начали вертеться в могилах

- Маргарита Аллегровна, а вы смотрели вчера фильм “Сонная лощина”? - спросила у преподавателя философии Марина, пытаясь хоть на несколько минут оттянуть начало этой муторной лекции.

- Ну, вы же знаете, как я не люблю всю эту “массовую культуру”, - ответила женщина лет шестидесяти.

Теперь Андрей мог заметить, как меняется ее взгляд. Теперь в ее глазах заинтересованность уступила место отвращению. Будто в этом виноват не только Тим Бартон, снявший такой х*еновый фильм, но и все наше поколение. Последнее же, по сути, являлось продолжением ее поколения хиппи и панков. Ее веки прижались друг к другу так сильно, что Марина как бы увидела в районе переносицы преподавателя бегущую строку:

“

Но Андрей не видел этого взгляда. Он мог увидеть только то, что нравилось ему в этой полной и далеко непривлекательной женщине с отвратительным вкусом и ненормальной походкой, с ее пухлыми губами, из-под которых торчат искривленные вперед зубы, с ее непостоянным взглядом и громким неприятным голосом. Это был ее ум, который мог понять все на свете. Даже то, что она пыталась всеми своими силами отрицать. Маргарита Аллегровна всегда шла в ногу со временем, за что ей удалось завоевать авторитет среди слушателей группы ПСИ-4. И даже сейчас легко и свободно завязался непринужденный разговор между студентами и преподом, который принялся рассуждать на тему начала и конца жизни человеческой, что само собой вытекло из сюжета фильма “Сонная лощина”.

- … А как вы замечаете начало новой жизни? - спросила у своих учеников преподаватель. Другой бы педагог, хорошо знающий эту “легендарную группу”, наверное, не стал бы задавать такой странный вопрос. Но у Маргариты Аллегровны бешено стучало сердце оттого, что она видела перед собой на втором ряду два светящихся глаза. Нет, вы, просто не понимаете, что значат эти два светящихся глаза. Могу охотно объяснить. Настенька Прокапенко, брюнетка с длинными каштановыми волосами, которые вились вокруг ее “светлой” головы и мягко спадали на миниатюрные плечики, устремила свой заинтересованный взгляд прямо в кривые зубы Маргариты Аллегровны. А у той внезапно появилось такое чувство, что проблему появления жизни человеческой Настеньке просто необходимо знать.

А почему, вы меня спросите, именно Настеньке, а не Насте, или Анастасии? Просто при этом взгляде сердце трепетало не только одной Маргариты Аллегровны, но и у нашего знакомого Андрея (да, ладно, что скрывать, мне она тоже нравится,… нравилась).

- Расскажите лучше сами, Маргарита Аллегровна, это будет интереснее, - сказала Настя нахальную фразу. Но это было проделано с такой искренностью, что никто не смог бы устоять. В том числе и преподаватель, которая уже была готова к интересному рассказу из своей жизни:

- Я вот раньше как-то не замечала наступления новой жизни. Ну, допустим, наступил Новый год, а этого чего-то нового так и не видно. А вот где-то лет в десять я зачем-то взглянула на веточки березы, на которой набухали почки. Сквозь тонкие створки этих почек рвалась на свободу зеленая листва. Она рвалась к солнцу, к воздуху. А за этим листочком прорезался другой, и третий, и четвертый. Так вскоре и все дерево заросло, а вместе с ним заросли и остальные деревья. И теперь я с тех пор каждую весну отмечаю для себя “Новый год” во время появления новых листочков.

“

У Маргариты Аллегровны же были другие глаза, без всякой искорки и бездонности заинтересованных зрачков. И были они у нее далеко не карими. Скорее ядовито-голубыми, с выцветшей от старости радужной оболочки. Только в одном сомневаться было нельзя. В том, что они были прекрасны. Ну, ладно что-то я заговорился. Давайте-ка, вернемся на лекцию.

- Ну, ладно, что-то я заговорилась совсем. Давайте-ка, вернемся к лекции. Что сегодня у нас за тема? - спросила сама себя Маргарита Аллегровна и опять принялась перелистывать свой учебник. - А вот нашла… “Буддизм”. Итак, буддизм является продолжением индуистской культуры. В ней оставили уже известную вам идею о переселении душ, но отбросили разделение людей на варны и касты. Основал эту религию Будда, который родился в 563 году до нашей эры и прожил восемьдесят лет. Но Буддой он стал не сразу, а только через тридцать с лишним лет после рождения. Он родился на севере Индии в княжестве семьи варны Кшатрии Шакьямуни, и назвали его Сидхартха. Ну, надо сказать, что первые тридцать лет жизни он прожил в роскоши и в постоянных развлечениях. Пока однажды не вышел из дворца в день своего двадцати девятилетия. В течение трех дней подряд он увидел тяжело больного человека, старика и мертвеца. Он спросил своего учителя, неужели и с ним может произойти то же несчастье, что и с этими. На что учитель ответил ему, что никто не застрахован от болезни, старости и смерти. Осознав неизбежность увиденного и всеобщее непостоянство, он не мог оставаться спокоен. На следующее утро он проходил мимо погруженного в медитацию йога, и произошла встреча их умов. Воодушевленный, принц оставил свой дом и семью и отправился скитаться по стране в поисках учения, которое может победить смерть и страдание. И вот однажды в возрасте тридцати пяти лет, он уснул в тени фигового дерева и проспал так четверо суток. Когда он проснулся, он стал Буддой, что на санскрите значит “просветленный”...

Ему…

Открылись…

четыре…

истины…

Группа ПСИ-4 дружно погружалась в сон. Кое-где в наглую раздавался храп, и только один человек в аудитории не спал. Как вы уже, наверное, догадались, это был Андрей.

Маргарита Аллегровна продолжала еще долго рассказывать про различных ботхисатве, про их учения, и даже про своего мужа, который сам пробовал медитировать. Правда, медитацией это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее всего, это были глюки на почве голодных обмороков. Она описала метаморфозы, которые возникали у него во время голодовки. Первые семь дней ему очень хотелось кушать, потом появилось резкое отвращение от еды. Потом он представил, что все люди – братья. А на двадцать девятый день к нему пришло просветление, благодаря которому он за три часа смог написать дипломную работу. Закончилась вся эта эпопея на тридцатый день, когда внезапно Владимир Олегович решил, что все люди - сволочи. Такая е*учая медитация стоила ему язвы желудка.

А Андрей слушал и слушал, хотя ему было абсолютно наплевать на Владимира Олеговича, да и на Будду, в принципе, тоже…

А в начале был один лишь студент первого курса философско-психологического факультета Андрей Корниенко. По-моему это было 29-е или 30-е марта. Простите, но точно вам ответить я сейчас не в силах, потому что тогда бредовые рассказы пьяного Андрея не производили на меня никакого впечатления, а сейчас уже просто невозможно

А все началось с самого обыкновенного утра. Сонные руки Андрея намыливали руки. В следующее мгновение глицериновая масса с запахом лимона опустилась на его лицо. Ему было противно это делать, но он всеми силами старался терпеть.

“Может быть хоть так мне удастся наконец-то избавиться от этих прыщей?” - подумал он, ища в зеркале подтверждения рекламы, которую крутили недавно по

Такой метод имел и отрицательные стороны. Например, мыло при усердном втирании начинало жечь лицо. От этого физиономия становилась красной, как у алкоголика. Особенно болели глаза. Бывало даже такое, что Андрей ходил целый день с припухшим оком.

Но что бы то ни было, метод давал результаты. Пусть не такие, какие обещают при использовании косметических средств, однако лучше иметь маленькие незаметные бугорки на фэйсе, чем лицо, представляющее собой месиво желтого гноя и красных капель крови.

Не взирая на уже начавшееся жжение возле висков, Андрей завершил свою процедуру до конца. Ледяная вода окатила его там, где совсем недавно еще находилось мыло. Холод перехватил его еще сонное дыхание. От этого Андрей судорожно раскрыл свой рот, пытаясь поймать необходимый для него сейчас воздух. И он поймал его. Он открыл залипшие гноем глаза и увидел впереди себя физиономию больного человека. Но, усмехнувшись, Андрей всего лишь проговорил фразу, которую повторял каждое утро, стоя перед этим зеркалом:

- Чтоб, я сдох.

Ледяные капельки воды начали быстро замерзать на его лице, и Андрей немедленно стер их полотенцем. Его волосы, разбросанные по голове влажным полотенцем в разные стороны, принялись укладываться в нужном направлении при каждом движении расчески.

Наконец-то принятие утренней ванны закончилось, и Андрей направился на кухню перекусить. Хотя слово “перекусить” здесь неуместно, поскольку он никогда не питался утром (точно так же, как и в течение всего дня). Почему он так делал? А чёрт его знает. Может, он не хотел быть похожим на свою мать, которая только и делала, что ела с утра до вечера. Только она делала это не специально. Ей просто надо было чем-нибудь себя занять. Кстати, в последнее время Андрей стал за собой замечать такую же привычку. Когда нечем заняться, он ходил по комнатам, и, в конце концов, его путешествие заканчивалось на кухне. Там руки, шаря по ящикам и холодильнику, искали занятие для желудка на ближайшие полчаса.

Но сегодняшним утром 31 марта 2003 года за ним такой привычки не замечалось. Андрей с трудом присел на скрипевший стул и посмотрел все еще залипавшими глазами на свой завтрак. Сегодня он состоял из замерзших макарон и ломтя черного хлеба с небрежно накиданными на него кусочками маргарина. Питаться все равно пришлось…

<

Может для начала мне стоит представиться?..

“Господи, какая же чушь”, - подумал я сквозь слипающиеся веки. Моя голова с трудом повернулась на затекшей шее, чтобы взглянуть на музыкальный центр.

“am 04:27” - мигали в темноте жидкие кристаллы.

“Вот, пля, засиделся. Ну, бздец, теперь в этом месяце меня уж точно родители кастрируют. А если не кастрируют, то уж точно долго не проживу”.

<

“Нет, хватит, закругляйся, а то уже сам с собой начинаешь болтать… Андрюха, я тебе, что не ясно сказал? Давай закругляйся”

- Нет, не пойду, я не смогу… я не смогу еще раз перенести этого, - завопил Андрей своему таинственному собеседнику, но тот только ухмыльнулся в ответ.

- Ну, не хочешь сам выключать, я выключу.

ВЗРЫВ монитора... Сказал бы кто-нибудь год назад Андрею, что тот лишится своего единственного утешения. Но сейчас монитор уже не важен. И расплавленный системный блок тоже.

Вообще эти вещи, как и все вещи, не имели для него никакого значения. Бытофобия Андрея появилась три месяца назад, когда в его почтовом ящике появилось то злополучное письмо. Но об этом чуть позже. А сейчас, давайте посмотрим, что творится в его голове.

“@^@@%#!(^$%

- Нет, будет, - раздался опять этот голос, и по обгоревшему телу Андрея пробежал холодок… холодище… мороз из гроба. Не могу даже попытаться описать те чувства, которые испытал на себе Андрей, когда различил в звуках, издаваемых зловещим незнакомцем, свой голос…