На стоянку въехал черный Ducati. Изящно припарковавшийся байк затмевал своей привлекательностью остальные машины и поражал красотой и неожиданностью их хозяев. Загадочная фигура «наездника», облаченная в черную стильную ветровку и темные зауженные джинсы, грациозно вспорхнула. Раз, и на асфальт уверенно встал один каблучок, два, плавным движением к нему присоединился второй. Впавшая в ступор массовка студентов томилась под жарким майским солнцем в ожидании. Ручки потянулись к сверкающему черному шлему. Вьющиеся волосы густой копной рассыпались по плечам и как ручейки растеклись по спинке. Невозмутимой походкой от бедра фигура гордо плыла в сторону главного корпуса через расступающуюся ошеломленную толпу. Это была я!
- Кайли, это ты? – шокированная Моника догоняла меня, спотыкаясь. Впервые в жизни я вижу ее такой неуклюжей.
Я уверенно ступала дальше, удостоив подругу только легкой горделивой улыбкой.
- Да стой же ты! Глазам своим не верю! – продолжала она. – Что ты с собой сделала?
- Что, страшно за своих поклонников? – сквозь ухмылку мой голос зазвучал понижено и чуть стервозно.
Растерянная Моника глотала воздух как рыба.
- Ха! – остановившись, она раскрыла рот на выдохе, стараясь еще при этом и улыбаться.
Подруга лишь махала руками по сторонам, догоняя меня. Я и не предполагала, что мое желание изменить себя внешне повлечет за собой такого рода последствия, как потеря речи у Моники.
- Что на тебя нашло?
- Что нашло, то уже не обратить вспять! – усмехнулась я. – Пойдем на занятия, а то еще опоздаем.

С момента последних событий прошел месяц. Все вокруг считали Руди погибшей, и мне приходилось изображать горе. Но я тем временем терялась в догадках, кто же вызволил волчицу?! Я считала, что сделать это могли несколько групп лиц. Во-первых, профессор Стивенсон. Руди была ему дорога и после ее сфабрикованной гибели, он вел себя как-то спокойно, а так же избегал общения со мной и единственный из всех не соболезновал мне. Во-вторых, это могли быть мистер Луцер со своей дочерью Моникой. Он обещал мне сделать все возможное и после всего, как будто намекая, заявил: «Я не Бог, но я старался!» И, наконец, Хэнсоны! Но почему? Неуверенность в этой версии мне придавали вопросы: зачем они не поставили меня в известность и не вернули мне Руди?
После долгих терзаний, я решилась на перемены в свой жизни. Вряд ли моим любимым понравится, что я топлю себя в унынии. Ведь для новой жизни есть повод. Перевернуть страницу и продолжить с чистого листа. Да, мне хотелось это сделать немедленно. В предвкушении чего-то свежего и хорошего куда интереснее жить.

- После экзаменов я переезжаю к маме. Возможно, буду поступать в университет! – от моего неожиданного заявления за ленчем прохладительный напиток попал Монике не в то горло.
- Ты меня хочешь добить окончательно? – возмутилась она, прокашлявшись.
- Нет, конечно! Не засоряй себе голову!
Моника испытывающе на меня смотрела.
- Ну, просто… после колледжа мне действительно нечего здесь делать! Питомника больше нет, Руди… - я осеклась, боясь произнести страшные слова.
- Значит, ничего не держит?! А я? – глаза Моники наполнились слезами, но она старалась держаться достойно.
- Колледж…. – я скручивала салфетку, пытаясь изобразить какие-то фигуры, - с него все началось, им должно и закончится!
- Думаешь, в большом городе тебе удастся затеряться от некоторых воспоминаний? Или ты еще чего надумала – искать Мэта? – подруга схватила меня за руки, которые уже нервно разрывали скрученную салфетку – фигурок так и не получилось.
Искать Мэта? Этого мне не приходило в голову. Или я просто старалась избегать такой идеи? Если же он так поступил, значит, это было необходимым. И я не хочу идти в разрез с его планами. Раз уж все так вышло, пусть в память о нем мне останется вкус и ощущение его губ от того единственного поцелуя. А в сердце всегда будет жить его признание. И пусть пройдет много лет, я все равно буду помнить его голос, тепло почти человеческих рук и представлять, что он все еще любит меня. Я буду молиться и верить в его счастье. А если понадобиться, дам ему всю свою кровь вместе с жизнью. Только, чтобы он жил, а не существовал! Жил так, как мечтает об этом – обычным человеком, окруженный всеми людскими радостями – крепкой, верной семьей и прекрасными детишками.
Кажется, сейчас мое сердце растечется по всему телу, и я превращусь в огромную пульсирующую молекулу.

- Кайли, будьте так добры, задержитесь после лекции в аудитории! – мистер Дарелл, лектор по истории, наверняка заметил, что я опять его совсем не слушала на занятии.
Студенты не торопясь освобождали аудиторию. Я настраивалась с духом и сочиняла отговорки в свою защиту. Судя по тишине и взгляду из подлобья лектора, мы остались наедине.
- Кайли, подойди поближе! – я сжалась и робко шагнула вперед. – Я, конечно же, в последнее время часто стал закрывать глаза на твою неуспеваемость, но всему есть свой предел! – я набрала как можно больше воздуха в легкие. Быстрей бы уже этот Дарелл отчитал меня, да я пойду заранее поковать чемоданы. – Я знаю, что, не смотря ни на что, ты хорошо разбираешься в истории…
«К чему он клонит?» – пыталась сообразить я, нетерпеливо выжидая.
- И в прошлом месяце я просил тебя подтянуть одного из наших учеников… - ну зачем он только возвращает меня к тем дням? Все уже закончилось! Это позади! Я хочу идти дальше! Гадкий Дарелл! Почему я? – Но ты не выполнила мою просьбу, и я почти рассердился на тебя. – Он говорил медленно нарочно, чтобы призвать к моей совести и сделать меня обязанной ему! – Так вот, поскольку я тебя уважаю как ученицу…
- Слушайте, давайте ближе к делу! – мой нерв лопнул как резинка и отпечатался во взгляде Дарелла шоком, а я тем временем почувствовала в груди облегчение.
- Я.. Я.. Я даю тебе возможность выполнить данное мне в прошлом месяце обещание…
Дверь распахнулась, и за моей спиной послышались размеренные шаги. Дальше все происходило как в замедленной съемке. Сердце единожды с болью ударило в грудную клетку и остановилось. Руки закололо в оцепенении, а ноги отказывались служить опорой. Радуга эмоций заиграла на моем лице. Я в страхе оборачивалась. «Готова ли?» - мысленно спрашивала я себя, и не могла решиться с ответом.
- Мэт! –на последнем дыхании вырвалось из груди.
Оборот на 180 градусов казался мне таким затяжным и терзающим.
Передо мной стоял среднего роста парнишка с кучей тетрадей подмышкой и смущенно улыбался, махая рукой в знак приветствия!
Жар - холод! Огонь – лед! Водопад, лавина, океан, космос, вселенная! Разочарование, несбывшиеся, обманутые ожидания, боль, карябающая от макушки до пят и, наконец, слезы. Последние хлынули, не оставив мне возможности для самоконтроля. Все это в следующую секунду сменилось невероятной злостью. Я сжала скулы, то же самое сделав и с губами, пальцы впились в тетради, оставляя вмятины на обложке, и ринулась к выходу, намеренно с агрессией ударяя парня плечом в плечо.

Я забежала домой, не удосужившись закрыть дверь. Она все равно ударила о стену снаружи. Неожиданные возмущения родителей остановили меня на полпути по лестнице в комнату.
- Эй, что с тобой? – вспылил отец.
- Прости, пап! Не рассчитала силы!
- Тебе бандероль! Она на кухонном столе.
Я замешкалась. Новость немного остудила меня. Решительно заходя на кухню, меня окатило звонким маминым приветствием.
- Мам, я тоже рада тебя видеть! Давай потом! Я покую чемоданы!

В бандероли оказался простой диск. Обратный адрес на упаковке я не нашла и решила не томить себя. После нескольких ударов кулаком, ДВД заработал. Я уселась на кровати, поджав левую ногу и бездумно начала щелкать пультом управления. Сперва экран зашипел, а потом я увидела их!
Во дворе своего дома на барбекю Хэнсоны резвились, а вместе с ними... наша…Руди! Умиротворение и слезы блаженства!
Люди-вампиры выглядели вполне счастливой семьей. Они улыбались в камеру и махали…мне! Слышалось: «Кайли, смотри, смотри как мы можем!» Сьюзи протягивала руку к Руди и та давала ей свою лапу. Девчонка ликовала от радости.
Дальше камера зашаталась, переходя в руки к другому, и в объективе крупным планом появился Мэт!
Я улыбалась и улыбалась, всхлипывая, вытирая катившиеся ручьем сладкие слезы.
Его взгляд, улыбка, голос…! Как же мне захотелось отмотать жизнь назад, как эту запись, которую я пересматривала снова и снова. Если бы я только имела такую возможность, согласилась бы пережить то мучительное время заново, но я бы многое сделала по-другому. Я не была бы такой черствой и замкнутой, отрешенной и эгоистичной! Я бы доверилась Мэту и мы вместе обязательно бы спасли Руди! Как же многое я усложнила! Я боялась потерять их обоих, а все вышло так, что я все же одна, а они вместе! Вампир и волчица! Невероятно! В Руди живет половина меня и эта половина сейчас всецело рядом с Мэтом! А со мной половина Руди и любовь к Мэту! Теперь она расцвела совсем и я уже не боюсь ее, и не стараюсь убегать от чувств, стыдясь их.
Хэнсонам хорошо, хорошо Руди, и мне теперь тоже хорошо! Все хорошо!
Тогда, держась с Мэтом за руки в последний раз, я не ответила теми же словами на его признание. В отличие от любимого я оказалась слабой, так и не решившись произнести три заветных слова, которые важно услышать для каждого.
Я верю, что придет день, когда смогу открыть ему себя сполна. Но сейчас я произношу это здесь перед экраном, утопая в теплом, любящем жизнь, взгляде вампира!
Я тоже люблю тебя, Мэт!