Сказка о бумажной царевне (автор: Ormona)
Я очень люблю эту историю. "История-быль", как писал автор...
Бонжур, я Камилла.
На самом деле я, конечно, вовсе не француженка. Я и во Франции-то никогда не была. Но меня придумали и нарисовали для игры в мушкетеров. Маленькая девочка Вика попросила мою создательницу:
— Нарисуй царевну!
Та и нарисовала. Она рисовала для всех ребят, живущих в этом квартале.
У девчонок и мальчишек была модной игра в бумажных человечков. Создательница рисовала нас - принцев, царевен, мушкетеров, разбойников, лошадей, зверюшек - раскрашивала, вырезала и дарила друзьям. Просто так. Стоило лишь попросить.
А потом нами играли, сочиняя истории-продолжения известных сказок и приключенческих романов. Мне повезло: я была невестой Атоса. Так захотела юная хозяйка, восхитившись моей красотой. Я очень благодарна ей за преданность, ведь многие просили Вику отдать меня в обмен на две, а то и три других бумажных принцессы. Но она ни за что не соглашалась.
В те времена, конечно, я выглядела гораздо лучше. Цвет моего платья был ярким, аккуратно вырезанный контур моей фигурки тогда еще не обтрепался, а на головке моей гордо сидела корона. Сейчас почти все зубчики короны оторвались, я поблекла, да теперь еще эта влага...
Сырость неумолимо подбирается к папке, в которой мы все лежим.
Я была избалованна и немного капризна. Мне доставались самые красивые бумажные лошади, а мушкетеры всегда вызволяли меня из беды, если ребята разыгрывали мое похищение злым Кардиналом или бандитами. А еще я почти каждый день выходила замуж за Атоса. Свадьба - это так красиво!
Мне совсем не нравилось, когда наши хозяева забрасывали нас в папки или коробки, чтобы поиграть во что-то другое.
Я любила сиять во всей своей красе! Я любила, когда мной восторгались. Спасибо создательнице, она хорошо постаралась и вложила кусочек своей души, рисуя меня.
Иногда по ночам мы с остальными бумажными игрушками болтали в своем домике, тоже бумажном. Хозяйка Вика аккуратно прислоняла нас всех к стенкам дома, приговаривая, что мы на балу и что нас ждет танцевальная ночь.
— Когда наши хозяева вырастут, они о нас забудут. Я подслушал рассказ плюшевого медведя. Медведь шептался с немецкой куклой. Ну, с той, что разрисована фломастером. Хозяйка их забыла, когда стала старше, — рассуждал меланхоличный Арамис и печально поглядывал в мою сторону.
Он безответно любил меня.
— Лишь бы не спалили...
Кардинал был вовсе не злым. По крайней мере, когда им не играли. Но он видел все чересчур мрачным. "Должность такая!" — вздыхал Кардинал, покачивая головой.
— Ну зачем вы об этом говорите?! - возмущалась Анжелика, игрушка из другого романа. - Я протестую! Найдите другую тему!
Эта воображуля считала себя красивее всех и ревновала ко мне своих бумажных кавалеров. Она была слишком романтичной и не хотела признавать, что жизнь жестока. Чтобы не слышать грустных бесед, Анжелика всегда зажимала уши и поворачивалась к нам белой, не раскрашенной, стороной.
Сейчас Анжелики с нами уже нет: хозяйка однажды уронила ее в песок и не заметила, а ночью разразилась гроза. Вика очень плакала. Ей нарисовали другую Анжелику, но это имя новой красавице не подошло. Анжелика была переименована в Констанцию. Теперь у нее оторвана рука, а потому характер стал очень скверным. Разговаривать с Анжеликой-Констанцией попросту невозможно.
А я до сих пор тоскую по моему жениху Атосу. Мой любимый мушкетер принадлежал другой девочке, и та всегда забирала его с собой, когда уходила домой. Мы с Атосом расставались, чтобы на следующий день встретиться вновь. Он тоже скучал по мне. Думаю, скучает и теперь, если жив...
В память об Атосе мне достался его бумажный конь. Вика выменяла этого скакуна у Дениски. У нас сейчас целая конюшня, только зачем нам она? Нами все равно никто не играет. Некому играть...
Арамис был не прав. Вернее, не совсем прав. Нас забросили не потому, что хозяева подросли и потеряли к нам интерес. Просто в этом городе произошла война. Да, настоящая война. На улицах, где ребята совсем недавно играли в "казаки-разбойники", началась стрельба.
Родители собирали только самые важные вещи, запрещая детям паковать в чемоданы лишнее. На полку, где лежала папка с нами и где стоял склеенный бумажный домик, никто даже и не посмотрел. Все уехали, а мы остались.
Пыль медленно покрывала мебель, полы, нашу папку...
Помню, в дом ворвались вооруженные люди, мужчины. Они что-то искали, разбросали все вещи, скинули на пол и нас. Половина моих друзей высыпалась наружу, на них наступали грязными ботинками. Анжелика-Констанция плакала.
А спустя полгода произошло что-то совсем ужасное. Мы услышали знакомый громкий звук - так летают самолеты. Потом вдруг бабахнуло. Раз, другой, третий...
И вот уже много дней и ночей мы лежим под обломками. Сквозь кирпичи и щебень протекает дождевая вода. Она уже подбирается к нашей папке.
В спасение мы не верим. По крайней мере, в разговорах друг с другом. Арамис и Кардинал убеждены, что погибнуть нужно достойно, без нытья. Анжелика-Констанция тайком плачет, когда наступает темнота.
Мы не говорим друг другу, но я знаю: в душе каждого из нас еще есть надежда на чудо. Мы не верим, но мы надеемся, что за нами приедут. Меня всегда спасал благородный Атос! Я не могу умереть, я еще не так стара для этого. Подновить краски, прогладить платье - и я буду по-прежнему блистать!
Вернитесь за нами! Пожалуйста!
