А у меня... очень хороший год. Просто очень-очень хороший, и я верю теперь в правило первого дня года.
Прошлый год был... шведским. Во всех смыслах этого слова. Он был сумасшедшим, нервным, ярким, болезненным, разорванным, полным музыки и разрывающих на части ощущений, он был безумно счастливым и счастьёметр постоянно взрывался от зашкаливающей ртути... или что там в этот счастьёметр налито? =))
The Wildfire (If It Was True). Да, это целиком и полностью было ощущение того года, от начала его до конца. Тогда первого января были Mando Diao. И это был их год.

А в этом... в этом году было аргентинское кокосовое печенье, которое я пекла для пришедшей в гости бабушки, смешная пижама и принесший дикое, захлестывающее, абсолютное - как океан - спокойствие наконец-то завершенный гештальт.
Этот год такой и есть. Легкость, с которой все удается, невероятное умиротворение и расслабленность, уютное тепло и непередаваемое ощущение now i'm finally where i belong.

Не хочу сглазить, но... У меня хорошее предчувствие на этот год =)).
А еще я хочухочухочу вот такую елочную игрушку.

Кажется, что время до Рождества тянется невероятно долго - а Адвент уже на самом деле совсем-совсем скоро. Подумываю календарь сделать самой - но шить не хочется, а вот что-то вроде этого очень и очень радует:



Порассматривать поближе

А еще нужно набрать еловых веточек для адвентовского венка. Или венков. И обязательно купить свечи - три фиолетовых и одну розовую. И съездить в город на рождественскую разведку. И достать коньки. И...

А вы отмечаете Рождество? А как? А какое? =))

Ну кто ж знал, что тринадцать лет спустя по этим же самым аллеям, дворам и детским площадкам будет идти грустная рыжая девушка в черных блестящих туфельках, смотреть, как отражается в них небо и кончиками пальцев гладить ветви яблонь.

Банально, банально, ба-наль-но - но как же хочется стать хоть ненадолго вновь маленькой, когда мир - это только моя комната и любимый "шестой двор", где огроооомная горка, с которой можно скатиться только если долго-долго упрашивать бабушку (а мама вот сразу разрешаааает!), где "радуга", повиснуть на которой, уцепившись ногами за самую высокую перекладину, является высшим пилотажем, где смешной лохматый мальчик Женька (всю жизнь люблю Женек) и серьезнейшие разговоры о мультсериале про Литтл-Фута, Сэру и еще каких-то маленьких динозавриков.

А в какие-то моменты не хочется ничего вообще. Даже излюбленного всеми уставшими до смерти "забраться-под-одеяло-в-темной-комнате-чтоб-никто-не-трогал-пошли-все-к-чертям", нет, даже этого не хочется. просто словно выкачивается из легких весь воздух, из головы - все мысли, - и пусто, пусто, пусто, как будто не остается больше ничего. Ничего. Ничего.

Но потом - все равно - легче. Потом я иду по аллее - и с яблоневых деревьев так знакомо срываются белые лепестки, кружатся в воздухе, подхваченные порывом ветерка с залива... и я облегченно зажмуриваюсь, останавливаясь и несколько секунд существуя не здесь.
И кажется, что лепестки цветов, летящие по воздуху, на мгновение обретают форму.

И отпускает.
Отпускает, когда в роще сбрасываю обувь и приваливаюсь к стволу дерева; отпускает, когда ветер гладит по лицу; отпускает, когда затылком чувствую только теплую кору и не слышу больше никаких звуков. И хочется просто болтаться на толстой ветке. И танцевать посреди пустой поляны под тихое и безмерно нежное don't you remember you told me you love me baby, you said you'd be coming back this way again baby, baby baby baby baby oh baby...

Тогда возвращается воздух.

Живу.
.
В колонках играет - hans zimmer - science and religion