http://newinform.com/society/3089-vladimir-putin-vruchil-gosudarstvennye-nagrady-ordenom-druzhby-nagradili-konsuelo-de-aveland.html

ЖЕНА ДЕКАБРИСТА КОНСУЭЛО ДЕ АВИЛАНД

Владимир Путин вручил государственные награды. Орденом Дружбы наградили Консуэло де Авиланд

10.12.2015,

Сегодня в Кремле президент Владимир Путин вручает выдающимся деятелям культуры и науки Орден Дружбы.

Награда была вручена актрисе и представителю РЖД во Франции Консуэло де Авиланд, которая восстановила регулярное железнодорожное сообщение между Парижем и Москвой. Причиной этому послужило то, что впервые она попала в Россию именно на поезде.

Консуэло за мужем за российским актером Игорем Костолевским, который сыграл роль декабриста в фильме "Звезда пленительного счастья", и поэтому в глубине души считает русской Думей Костолевской. Во время своей речи она сказала, что это без преувеличения важнейший день в её жизни, т.к. Россия всегда играла весомую роль в её семье. Консуэло де Авиланд чувствует себя послом России во Франции и послом Франции в России.

ВЗГЛЯД ИСТОРИКА

http://www.russkiymir.ru/publications/199936/

Декабристы: ставшие легендой

Алексей Фёдоров14.12.2015

190 лет тому назад три тысячи гвардейцев полдня простояли на морозе в центре столицы, у подножия знаменитого памятника, пока новый правитель не отдал приказ стрелять по ним. И неумолимая картечь быстро рассеяла бунтарей и множество зрителей по городским улицам и невскому льду. Тогда погибло более тысячи человек, но известны стали те, кто через полгода отправился на эшафот и в Сибирь.

 

Карл Кольман. Восстание на Сенатской площади в Петербурге 14 декабря 1825

Герои и мученики

 

Нет необходимости долго вспоминать, о каком же «холодном» событии нашей истории идёт речь. Ведь о восстании декабристов 14 декабря 1825 года и их преданных жёнах знает практически каждый. И всё потому, что о них интересно рассказывают на уроке истории, а по литературе до сих пор задают наизусть пушкинское «Во глубине сибирских руд». А такое не забудешь, тем более что декабристы – настоящие герои, идеалисты, пострадавшие за свободу и лучшую жизнь. Хотя героями они стали не сразу и не просто.

 

Разговоры о декабристах – а называть их так стали вскоре после восстания, – не прекращались с момента их выступления на Сенатской площади. Но прилюдно говорить о них стали только с 1855 года, когда появилась биография Николая I, в которой декабристы оказались преступниками, из-за которых чуть не рухнула Россия. Этот официоз вызвал шквал нареканий, и вскоре появилась знаменитая статья Герцена, откуда немногочисленное просвещённое общество узнало, что они были не иначе как герои, «вышедшие сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поколение». Неоспоримым доказательством тому стало их мученичество в промёрзлой Сибири, которое, конечно же, могут претерпеть только чистые помыслами люди.

 

После Герцена каждое последующее поколение приписывало декабристам что-нибудь новое. Например, вспомнили о том, что дружбу с декабристами водили Пушкин и Грибоедов – певцы свободы в стане самовластья. Потом Ленин назвал этих мятежных дворян первым поколением революционеров. Литераторы XX столетия (Ю. Тынянов, Б. Окуджава и многие другие), историки (прежде всего, Натан Эйдельман) – в их произведениях декабристы окончательно превратились в чистосердечных и обречённых борцов с бездушной Системой. Финальную точку в создании этого светлого образа поставил фильм «Звезда пленительного счастья». И в итоге до нас дошла не просто история, а легенда, или, как сказал историк Ключевский, «историческая случайность, обросшая литературой».

 

Разочарованная молодёжь

 

В красивых легендах нет ничего плохого. Наоборот, в них можно отыскать столь нужные нам, особенно сейчас, возвышающие примеры. Но почти каждая эпоха «грешит» тем, что пересматривает прежних героев и наделяет их новыми ролями и смыслами. И декабристы вовсе не исключение: ныне их пытаются изобразить то неумелыми заговорщиками, то оторвавшимися от родной почвы либералами. При желании их можно изобразить ещё оригинальнее, например платными агентами иностранных держав. Только от этого декабристы не перестанут быть теми, кем были почти два века тому назад, когда ещё не обросли литературой.

 

Начать следует с того, что до рокового декабря декабристов попросту не было. Были две сотни молодых дворян, хорошо образованных, большей частью повоевавших в 1812–1814 годах, не отягощённых богатством, чинами и семьёй, которые собирались пообедать вскладчину и… поговорить о судьбе Родины. С разными характерами и устремлениями, карточными долгами или красивыми мечтами, деятельные или скучающие, они сходились в одном – желании, чтобы страна, победившая недавно Бонапарта, стала свободной и счастливой. 

 

Первое время они надеялись, что Александр I доведёт начатое им дело до конца: всё-таки освободит крестьян и дарует Конституцию не только финнам и полякам, но и всей России. Однако просвещённый монарх ударился в мистику, о реформах совсем позабыл, и разочарованная молодёжь решилась действовать сама.

 

Дружеские обеды превратились в особые заседания, появились общества, очень напоминавшие модные тогда масонские ложи. Последовали беседы о том, как лучше поступить с императорской семьёй: убить или выслать за границу. Но и тогда каждый продолжал заниматься тем, что было ему по душе. Штабист Никита Муравьёв писал «Зелёную книгу» и составлял Конституцию. Поэт Кондратий Рылеев издавал альманах «Полярная звезда», в котором печатались Крылов, Жуковский, Грибоедов, Пушкин. Полковник Павел Пестель собирал компромат на сослуживцев, подкупил командира и расходовал казённые средства на свои личные нужды. А юный подпоручик Яков Ростовцев, в будущем – разработчик крестьянской реформы 1861 года, даже не удосужился узнать название тайного общества, в которое его приняли накануне восстания.

 

Чем больше приглядываешься к будущим декабристам, тем настойчивее становится мысль, что для них был важен не столько результат, сколько процесс. Такое ощущение, что их влекла сама атмосфера тайных собраний, игры с выявлением шпионов, упразднением и учреждением обществ, придумыванием названий и словесными баталиями в своём кругу. На такие же мелочи, как вопрос об освобождении крестьян с землёй или без неё, у них времени не нашлось. 

 

На полвека назад

 

Они и сами порой понимали, что их усилия не соответствуют помыслам, и от этого пускались в рефлексии, доходившие до искреннего желания явиться к императору и во всём признаться. Но и в этих случаях «бунтари без причины» ограничивались лишь внутренними терзаниями и продолжали чисто по-русски надеяться на удачное стечение обстоятельств. Хотя власти, прекрасно знавшие о замыслах боевитой молодёжи, тоже чего-то выжидали…

 

Какая-то уникальная несобранность декабристов проявилась даже в решающий день. То диктатор Сергей Трубецкой, которому поручили руководить всем, не явился на Сенатскую площадь. То Каховский, а затем и дерзкий только на словах Якубович отказались идти в Зимний дворец и убить Николая. 

 

Все эти раздумья, медлительность, обман солдат, которым сообщили, что им сократили срок службы и прибавили жалованье, наконец, выстрел в спину Милорадовичу чести декабристам не сделали. И даже Пушкин и Грибоедов, которых упорно связывают с декабристским движением, называли их «шутами» и «прапорщиками». А ещё не «сошедший с ума» Пётр Чаадаев, тоже, кстати, герой войны 1812 года и заграничного похода, заметил, что порыв декабристов отодвинул нацию на полвека назад.

 

Интересно, что народные массы долгое время воспринимали 14 декабря как день Антихриста, когда нечестивцы-дворяне попытались убить царя. Даже появилась легенда о кресле с ножами, куда должен был сесть и немедленно погибнуть новый правитель, но его спас верный слуга. И все же тон задавало общество благородное и образованное, а для него, живущего модным стремлением к свободе, декабристы всё-таки были героями. Точнее, стали ими, когда летом 1826 года, после длительного расследования и скорого суда пятерых из них отправили на виселицу, а многих других – в Сибирь. И здесь, конечно, велика «заслуга» Николая I, который так и не поднялся до настоящего великодушия и фактически заставил судей вынести позорный для боевых офицеров приговор. А ведь смягчись тогда император, и, может, никогда бы не появилось столь знаменитое пророчество:

 

Наш скорбный труд не пропадёт,

Из искры возгорится пламя…