Вид Кунсткамеры со стороны набережной реки Невы. Деталь гравюры 60-х годов XVIII века. Иллюстрация из книги Т.В. Станюкович «Кунсткамера Петербургской академии наук». М.–Л. 1953

20 сентября 1711 года, после неудачного Прутского похода, в котором Россия потеряла выход к Азовскому морю и построенный незадолго до этого южный флот, Петр I на пути в Карлсбад остановился в Дрездене. Осмотрев стеклянный завод, оранжерею, цейхгауз, русский царь отправился в кунсткамеру саксонского кюрфюста, которую считал образцовой. С большим интересом знакомился русский царь с диковинами и сокровищами, собранными местным правителем.

«Ради некоторых предгредущих дел»

Петр бывал в Дрездене и ранее, в 1698 году. Вот как описывает это событие А. Брикнер (сохранены особенности орфографии оригинала): «После ужина царь согласился принять наместника Фюрстенберга, которому изъявил желание тотчас же, в первом часу пополуночи, видеть кунсткамеру. Он действительно отправился туда и остался там до утра, осматривая особенно тщательно математические инструменты и ремесленныя орудия. Было устроено так, чтобы на пути в кунсткамеру и обратно в комнаты, занимаемыя царем, никто не мог встретиться с ним».

Три ночи подряд русский царь осматривал удивительные вещи, особенно удивляясь шлифовальным станкам, которые потом стал повсюду приобретать. 13 декабря 1698 года Петр I побывал в гостях у амстердамского купца Якова де Вильде, содержавшего частный музей карт, морских навигационных приборов, книг, гравюр и других ценных вещей. В альбоме хозяина монарх сделал запись: «Петр, бывыя здесь ради некоторых предгредуших дел. 1697 месяца декабря в 13 по старому <стилю>».

«Ради некоторых предгредуших дел»... – по всей видимости, посещение амстердамского музея и натолкнуло Петра на мысль открыть в России свой музей.

Анатомическая композиция Рюйша. Гравюра 1710 г. Иллюстрация из книги Т.В. Станюкович «Кунсткамера Петербургской Академии наук». М.–Л. 1953

Вероятно, первую покупку для будущего музея царь сделал еще в июне 1697 года в Кенигсберге – он приобрел математические инструменты. А несколько месяцев спустя в Голландии купил первую небольшую естественно-научную коллекцию, которая была запакована в деревянные ковчеги и отправлена на хранение в Аптекарский приказ в Москве. Также были куплены микроскопы у их изобретателя Левенгука, этнографические раритеты с Востока, книги, которые впоследствии легли в основу «государева Кабинета».

В Европе того времени сильным властителем считался тот, у кого во дворце имелась коллекция диковинных вещей, и чем шире был географический охват этой коллекции, тем авторитетнее считался монарх. Создавая первый общедоступный музей, для которого приобретались коллекции, удивлявшие всю Европу, Петр не только просвещал своих подданных, подтверждал свой авторитет в глазах Европы, но и формировал в общественном сознании на внешнеполитической арене образ новой России.

В каменном Летнем дворце, построенном для царя швейцарским архитектором Доменико Трезини, складировалось все приобретенное в Голландии. Впрочем, коллекция пополнялась не только за счет иностранных диковин и куриозов. 28 января 1704 года вышел «именный указ»: «Также во всех приходах, сказать Его Великаго Государя указ, под смертною казнию, чтоб повивальные бабки рождаемых младенцев, которые родятся особым некаким видом, или несущественным образом, или каким чудом, не убивали и не таили, а объявляли про них тех приходов священникам; а священники же про то объявляли в Монастырский приказ боярину Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину с товарищи. И о том на Москве и на Московском уезде по всем церквам к священникам из Патриаршаго Духовнаго приказа послать память».

Рисунки и акварели Марии Сибиллы Мериан были приобретены Петром I для Кунсткамеры. Иллюстрация из книги М.С. Мериан «Рисованная природа (из собрания Санкт-Петербургского филиала Архива Российской академии наук)».  М. 2012

Из Аптекарского приказа были привезены в Летний дворец анатомические препараты, книги Готторпской библиотеки и библиотеки Курляндских герцогов. 

Первоначальный книжный фонд насчитывал 2000 книг. Первый русский историк Петербурга А.И. Богданов записал, что библиотека «...начала собиратися по всевысочайшему указу государя императора Петра Великого с 1714 года, а в императорскую Академию наук соединена с 1724 года».

Смотреть за книгами и натуралиями было поручено лейб-медику Петра I, президенту Аптекарской канцелярии, шотландцу, приехавшему в Россию в 1704 году, Роберту Карловичу Арескину. Именно он стал первым директором Библиотеки Академии наук, однако в качестве лейб-медика Арескин должен был сопровождать царя в военных походах, поэтому фактически книжным собранием в первые десятилетия его существования заведовал Иоганн Шумахер.

Было это в 1714 году. Именно с этого года ученые ведут отсчет существования первого русского исторического и естественнонаучного музея, получившего название Кунсткамеры, и библиотеки, за которой с 1776 года закрепилось название «Академическая библиотека».

«Угощать их чашкою кофе, рюмкою вина или водки»

Царя-реформатора не оставляло желание сделать свою коллекцию доступной для подданных. И в 1718 году, когда все коллекции перевезли в дом, отобранный у опального вельможи А.В. Кикина, экспозиция была открыта для всеобщего обозрения.

Первые годы в музей шли «забавы ради», но эта забава порождала интерес и познание, то самое просвещение, за которое так радел Петр: «Я хочу, чтобы люди смотрелись и учились». Петр велел сделать вход в музей бесплатным, «...если кто придет с компанией смотреть редкости, то угощать их на мой счет чашкою кофе, рюмкою вина или водки».

Коллекция активно пополнялась: европейскими учеными присылались зоологические и этнографические раритеты, а оставленные Петром I в Старом Свете комиссары и торговые агенты скупали диковины и коллекции картин и присылали их ко двору.

Примеру царя следовало и окружение. С течением времени в России сформировались крупные естественнонаучные собрания. Так, на Алтае горнозаводчик Акинфий Демидов создал первую в России эталонную коллекцию руд и минералов. Ядром ее стал минеральный кабинет немецкого химика и металлурга Иоганна Фридрика Генкеля, купленный во Фрайберге и пополненный образцами уральских и сибирских руд.

Знаменитый сподвижник Петра I граф Яков Виллимович Брюс собрал библиотеку из более 1,5 тыс. томов по математике, физике, химии, астрономии, архитектуре, военному делу, богословию, медицине, истории, художественной литературе и искусству. Свое книжное собрание, картинную галерею, коллекции (нумизматическую, минералов, этнографическую) и другие «куриозные вещи» он завещал Кунсткамере.

Важными оказались и личные контакты Петра I с учеными: Германом Бургаве, Альбертом Себа, Фредериком Рюйшем и др.

Фредерик Рюйш – врач, преподававший акушеркам, был судебным медиком, что давало ему доступ к телам жертв преступлений. Став известным ученым, он получил звание профессора анатомии и ботаники. Рюйш прославился также и как бальзамировщик.

Титульный лист каталога Кунсткамеры 1742 г. Иллюстрация из книги Т.В. Станюкович «Кунсткамера Петербургской Академии наук». М.–Л. 1953

Домашний музей ученого состоял из пяти комнат, в которых были представлены не только анатомические препараты, но и большое собрание растений, насекомых, птиц, рептилий. Рюйш заботился о назидательности своих экспонатов. Выставленные образцы были выполнены в духе времени. На небольшом возвышении устанавливались человеческие скелеты, сопровождавшиеся латинскими изречениями о страданиях и скорби, бренности жизни и быстротечности времени. Препараты детских ручек и ножек снабжались тонкими батистовыми рукавчиками и кружевными манжетами, веночками, крошечными свечками и браслетами. Каждый скелет был описан во всех деталях, к камням, извлеченным из желчных или мочевых путей, прилагалась запись клинической истории.

Вот как описывает Сергей Соловьев встречу Петра Великого с профессором Рюйшем: «Особенно понравилось ему в анатомическом кабинете профессора Рюйша; он познакомился с профессором, слушал его лекции, ходил с ним в госпиталь. В кабинете Рюйша он так увлекся, что поцеловал отлично приготовленный труп ребенка, который улыбался как живой. В Лейдене в анатомическом театре знаменитого Боергава, заметив отвращение своих русских спутников к трупам, заставил их зубами разрывать мускулы трупа. Разумеется, Петр должен был наблюдать большую экономию во времени: так, во время поездки в Лейден на яхте часа два занимался с натуралистом Леувенгоком, который показывал ему свои лучшие аппараты и микроскоп… Гениальный царь был полным представителем народа, который так долго голодал без научной пищи и теперь вдруг дорвался до нее».

«Зело старо и необыкновенно»

По возвращении из первого путешествия Петр не только переписывался с новыми знакомыми, но и, как настоящий собиратель, обменивался с ними натуралиями из России. Из письма Рюйша русскому царю от 16 июля 1701 года известно, что Петр I отправил в Амстердам Витсену спиртовые препараты ящериц и червяков с тем условием, чтобы тот поделился с Рюйшем. В благодарность амстердамский анатом послал «1) вельми удивительную ящерицу с острыми чечюями; 2) малый лигван, имея зеленое брюхо из западныя Индия; 3) рыбка из острова Каракуас... 4) двоеглавую змею оттуда же» и т.д. – всего одиннадцать насекомых, змей и ящериц.

В начале 1716 года государь отправился во второе путешествие за границу. С Рюйшем Петр встретился как со своим старым учителем и с огромным интересом рассматривал новые коллекции.

Узнав, что Рюйш хочет их продать, велел вести переговоры Арескину. Наконец после переговоров государь купил все собрание, включающее более 2000 препаратов по эмбриологии и анатомии человека, 2 шкафа с гербарием, 259 законсервированных сухим способом птиц, а также 1179 образцов мелких млекопитающих, пресмыкающихся и насекомых, за баснословную по тому времени сумму – 30 тыс. гульденов.

После приобретения коллекции Петр I, подстегивая собирание, издает указ «О приносе родившихся уродов, также найденных необыкновенных вещей», после чего начинаются сборы «Русской анатомической (тератологической) коллекции». Интересы русских анатомов были сосредоточены на эмбриологии и тератологии. В 1706 году Петр I учредил военный госпиталь вместе с госпитальной школой, здесь же имелся анатомический театр, в котором начали изготовлять анатомические препараты.

В первое десятилетие после опубликования указа «О приносе родившихся уродов…» в Кунсткамеру стали поступать не только мертвые, но и живые люди с врожденными уродствами. Их называли монстрами, то есть чудовищами. Они отличались от обычных людей какими-нибудь странными особенностями. Так, монстр Фома имел рост всего 126 сантиметров. К тому же у него на руках и ногах росло всего лишь по два пальца, похожих на клешни рака. Монстры жили при Кунсткамере, и их показывали зрителям, как и все остальные экспонаты. Изучение уродств стало основой труда анатома и эмбриолога Каспара Вольфа.

Антропологические коллекции Кунсткамеры – одно из самых крупных музейных собраний такого рода в мире. Коллекция Рюйша и русская анатомическая коллекция до сих пор привлекают внимание историков науки.

Сам же Фредерик Рюйш, продав свое собрание русскому царю, продолжал работу и создал новую большую коллекцию, которая была продана на аукционе после его смерти. Коллекция рассеялась по всему миру, и уже в середине XIX века в западноевропейских музеях попадались только единичные экземпляры. Потомкам осталось только собрание, купленное Россией.

В 1718 году Петр подписал указ, в котором говорилось: «Ежели кто найдет в земле или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи, не такие, как у нас ныне есть, или и такие, да зело велики и малы перед обыкновенными, также какие старые надписи на каменьях, железе или меди...», посуду, оружие, – словом, все, что «зело старо и необыкновенно», велено было приносить. Со всех концов России присылались экспонаты: из Выборга прислали овцу с двумя языками и двумя глазами с каждой стороны, из Тобольска – барашков, одного – с восемью ногами, другого – с тремя глазами.

В 1717 году Петр приобрел кабинет Себы, который представлял собой универсальное собрание. Тут были хранимые в спирте зверьки, рыбы, большая коллекция пресмыкающихся, множество любопытных искусственных вещей: японский кабинет, украшенный ажурной резьбой по слоновой кости, китайская обувь, колчан со стрелами, японская мухобойка и т.д.

В 1720–1724 годах Петр издает указы, в соответствии с которыми в Москву должны были присылаться древние рукописные книги. Кроме того, впервые на законодательном уровне был решен вопрос о формировании и пополнении книжного библиотечного фонда.

«Зело дивно!»

Далеко не все понимали, что государь закладывает в России основы музейного дела и отечественной науки, не разделяли его желания построить для Кунсткамеры специальное здание на Стрелке Васильевского острова. Царь же намеревался на острове сделать центр столицы, разместить рядом с правительственными зданиями библиотеку, музей и Академию.

Выбор места для нового здания, согласно легенде, был сделан непосредственно Петром I. Однажды, прогуливаясь по Васильевскому острову, внимание государя привлекли две сосны, росшие на диком берегу Невы. Он повелел срубить осторожно деревья, наиболее курьезные части сохранить, а на этом месте заложить новое здание для будущих палат. Здание было задумано по тем временам огромным: около 100 метров в длину и 15 в ширину. Строительством руководил архитектор Г.И. Маттарнови. После Маттарнови строительство здания до 1734 года вели другие архитекторы: Н. Гербель, Г. Киавери и М. Земцов.

Петр не успел увидеть здание достроенным. К началу 1725 года были возведены только стены. Кладка башни, венчавшей здание, и внутренняя отделка были сделаны уже после смерти Петра. В 1726 году здание еще не было закончено, но в него перевезли коллекции из Кикиных палат. Официально новое здание Кунсткамеры было открыто 25 ноября 1728 года. Но Петр успел подписать учредительные документы Академии художеств и наук Российской империи. Это случилось 28 января 1724 года. Через год государя не стало.

После 1728 года за академиками Петербургской академии наук было закреплено приоритетное право пользования книгами библиотеки. Но среди ее читателей могли быть и просто образованные люди. В списках посетителей библиотеки значились Феофан Прокопович, Яков Брюс, вице-канцлер А.И. Остерман, цесаревна Анна Петровна, Герард Миллер, Леонард Эйлер…

Открытие Кунсткамеры, а вместе с ней и библиотеки было важным событием в жизни не только города, но и страны. Оно происходило в торжественной обстановке.

Название Кунсткамеры закрепилось за зданием не сразу. Первоначально оно называлось «Палаты Санкт-Петербургской Академии Наук, Библиотеки и Кунсткамеры». Позже от него отделились библиотека и обсерватория, а потом и другие музеи, и большая часть помещений заполнилась этнографическими вещами. А в скором времени Кунсткамера стала одной из главных достопримечательностей России.

В Кунсткамере всегда было великое множество людей. Для иностранцев она стала обязательным местом посещения. Для доставки знатных гостей устроили специальный перевоз, построили пристань и выделили шлюпки. И все дивились и любовались «натуральными и художественными редкими вещами»...

Прошло 300 лет. Естественно, за прошедшее время многое изменилось. Сейчас Кунсткамера, получившая в 1903 году новое имя – Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук, имеет около 20 научных отделов. Не выходя за стены музея, можно совершить путешествие из Африки в Японию, из Северной Америки в Индию, полюбоваться удивительными экспонатами.

А если на мгновение остановиться и прислушаться, то кажется, будто в этих стенах раздается едва слышимое восклицание русского царя: «Зело дивно!»