Карлос Гардель Кумпарсита

 

 

Мария Эва Дуарте родилась 7 мая 1919 г. в Лос Толдосе, нищей деревушке в 150 милях от Буэнос-Айреса. Эва стала четвертым ребенком, родившимся у Хуаны Ибаргурен от мелкого землевладельца Хуана Дуарте, хотя Хуана и не состояла с ним в браке. В 14-летнем возрасте Эва сбежала в Буэнос-Айрес, надеясь стать там актрисой. Вначале ее полуграмотность, провинциальность и деревенский акцент мешали ей, но затем она все же стала одной из ведущих актрис, работавших на радио. Высокая для аргентинки ее рост был почти 170 сантиметров, с большими карими глазами, светлыми волосами и красивым лицом, она была склонна к полноте, но успешно с ней боролась.

В 1934 году она познакомилась и подружилась с овдовевшим полковником Хуаном Пероном. Поселилась в его доме, а в 1945 году вышла за него замуж. Хуан Перон вскоре стал президентом-диктатором Аргентины, а Эва (Эвита, как ее все называли) — первой дамой страны. Она пользовалась огромной популярностью среди простых людей Ар гентины, которые прямо-таки поклонялись этой крестьянке, волею судьбы поднявшейся на недосягаемую высоту, и поддерживали ее во всех начинаниях. Эва боролась за равные избирательные права женщин, организовывала профсоюзы и через Фонд Эвы Перон перекачала миллионы долларов из бюджета Аргентины в программы помощи нуждающимся (не забыв при этом и о своих банковских счетах в Швейцарии). Эва умерла в возрасте 33 лет от рака матки. Смерть ее оплакивала вся Аргентина.
У Эвы Перон был сложный характер. Она могла быть обворожительной и очаровательной женщиной. Она же была злопамятной и мстительной. Секс использовала в качестве средства для достижения своих целей — она всегда стремилась к власти и богатству. 27 процентов детей в Аргентине в то время были, как и Эва, незаконнорожденными. К этому все привыкли и относились очень спокойно. Существовало, однако, неписанное правило — незаконнорожденный ребенок никогда не мог рассчитывать на высокую должность в будущем. Поэтому у женщин в аргентинском обществе существовало лишь одно средство, с помощью которого она могла добиться своих целей. Этим средством был секс, и Эвита отлично знала, как им пользоваться. Когда она вышла замуж за Хуана Перона, она сделала все, чтобы уничтожить все доказательства того, как именно она жила до знакомства с ним. Многое из того, что известно о ее жизни до замужества, основано на слухах и сплетнях.
Считается, что Эва начала свою карьеру в Буэнос-Айресе в качестве рядовой проститутки. Позже, став женой президента страны, она пыталась легализовать проституцию в Аргентине, но все же маловероятно, что она когда-то работала на улице. Она пошла другим путем. Эва выбирала себе состоятельного и влиятельного мужчину и становилась его любовницей, продвигаясь таким образом наверх, в высший свет аргентинского общества. Она позировала для порнографических изданий (которые позже по ее приказу были собраны и уничтожены) и была "очень хороша на коленях", то есть считалась великолепной исполнительницей феллатио. Даже после замужества Эва так и не смогла окончательно избавиться от ярлыка "потаскушки", как ее за глаза иногда называли. Бывало, впрочем, об этом ей кричали прямо в лицо. Однажды, во время официального визита в Италию, Эва ехала в открытом автомобиле по улицам Милана вместе с отставным адмиралом, сопровождавшим ее в этой поездке. Услышав крики разгневанной толпы, Эва, повернувшись к своему путнику, воскликнула: "Вы слышите? Они меня называют шлюхой!" "Я их прекрасно понимаю, мадам, — ответил ей адмирал. - Я не был в море уже 15 лет, а меня по-прежнему называют адмиралом".
Считается, что первым любовником Эвы был танцор танго Хозе Армани, которому она предложила себя в качестве оплаты за то, чтобы он взял ее с собой в Буэнос-Айрес. Армани согласился, и Эва оказалась в гостинице. Позже, правда, Эва сама несколько изменила эту историю, назвав своим первым любовником не Армани, а Агустина Магалиса, популярного в то время певца.
В 15-летнем возрасте Эва уже оставила Армани (или Магалиса?) и стала жить с Эмилио Корстуловичем, издателем. Вскоре она поняла, что самыми полезными для нее людьми являются фотографы и продюсеры, и в качестве любовников стала подбирать представителей именно этих славных и таких нужных людям профессий. Те, кто близко был знаком тогда с Эвой, утверждают, что она была холодной, расчетливой и хитрой женщиной, которой двигала лишь жажда власти и богатства, а не любовь или даже хотя бы страсть. В то же время, Эва могла понравиться мужчине так, что для нее он был готов на многое. Рафаэль Фиртузо, владелец театра, например, после близкого знакомства с Эвой дал ей роль в одном из спектаклей своего театра, а владелец мыловаренного завода, любовницей которого Эва одно время была, обеспечил ее самыми лучшими косметическими средствами.
Затем пришла очередь Перона — красивого мужчины, любимца женщин и большого любителя юных девушек. Эве было 24 года, а Перону 48, когда они познакомились. С первого же дня их знакомства они стали любовниками. Перон поддерживал Гитлера и идеи фашизма, а Эва всячески старалась убедить его в том, что он обязательно станет когда-нибудь главой правительства. Эва стала сторонником и советником Перона.

 

Хуан и Эва Перон приветствуют толпы  граждан на празднике 17 октября 1950 года. Фото с сайта ВВС.

 

 

Долгие годы она была талисманом, козырной картой полковника Перона: когда президенту приходилось плохо, Эва брала в руки микрофон - и на площадях собирались взбудораженные толпы. Духовная Водительница аргентинской нации, Принцесса бедняков, Святая Эвита... Полковник Перон позволил ей стать доброй волшебницей, феей, исполняющей желания бедняков, - титулы, которыми наградил Эву правительственный официоз, в трущобах произносили почти что с религиозным трепетом.

Полковник Орландо берет в руки бухгалтерскую сводку - с 1945-го по 1952 год Эва Перон раздала две с половиной тысячи домов и квартир, три с половиной тысячи стипендий и семь тысяч восемьсот раз стала крестной матерью. Она принимала людей во Всеобщей конфедерации труда - очередь огибала два квартала, места в ней занимали с семи утра. Эва колесила по всей стране: раздавала деньги жертвам железнодорожных катастроф, открывала сельские школы - и при этом на равных разговаривала с президентом США и Папой Римским.

 

После того как у Эвы обнаружили рак матки (официальным диагнозом стала лейкемия, но ему нашептали-таки, что причиной болезни был полуподпольный аборт), она не могла с ним спать - но никому не удавалось удовлетворить его так, как это делала она. Наверное, ее научили этим штукам за кулисами столичных театриков (жаль, что он не успел их закрыть), может быть, о ее маленькой округлой груди и жадном, ищущем языке сейчас вспоминают и другие мужчины... Это не важно - у них нет того, чем обладает он. Они не видели Эву в ее последние дни - исхудавшую, с огромными, обведенными кругами глазами. Она не шептала им, пересиливая чудовищную боль: "Милый, я люблю тебя больше жизни..." Почему он не исполнил ее последнюю волю, зачем затеял весь этот чудовищный фарс с бальзамированием - ведь она просила похоронить ее в семейном склепе?..

...Стеклянную плиту опустили, тело вынули из хрустального гроба и положили на огромный мраморный стол. Офицеры разглядывали усопшую и пошучивали: с Эвиты сняли платье, и она лежала на белом мраморе голой - маленькая грудь, чуть толстоватые бедра, шрам от аппендицита на животе. Испанский бальзамировщик доктор Педро Ара поработал на славу, Перон не зря заплатил ему 100 тысяч долларов: казалось, что Эвита спит и на ее висках пульсируют голубые жилки. Лейтенант закусил губу, шепнул подполковнику, что падаль вздохнула, - и тут у ноздрей покойницы возникло голубоватое сияние.

Доктор Ара успокоил офицеров: теперь в жилах Сеньоры течет коктейль из химикатов, некоторые не вполне понятные науке реакции неизбежны. Это его шедевр: если бы господа соблаговолили взглянуть на рентгеновские снимки, то убедились бы в том, что все внутренние органы на месте - такого не удавалось ни тем, кто мумифицировал фараонов, ни русским ученым, сохранившим тело господина Ленина. Сеньора абсолютно нетленна: пройдут века, а она будет все так же прекрасна... Ему удалось создать произведение искусства, и он хотел бы знать, что новое правительство страны собирается сделать с телом.

При слове "нетленна" офицеры усмехнулись, услышав последний вопрос испанца, пожали плечами. Эве Перон предстояло исчезнуть, превратиться в призрак, фантом, тень - у нее не должно быть ни надгробного памятника, ни места погребения. Ни пирса, с которого бы сбросили на морское дно залитый цементом труп, ни лесной опушки, где бы развеяли пепел: тайное всегда становится явным, туда, где упокоятся ее останки, простолюдины пойдут молиться.

Они продолжали ей писать, даже когда она была мертва, а из канцелярии президента рассылались подарки с приложенными к ним открытками. Почерк Эвиты воспроизводило факсимиле: "Я говорила о тебе Господу, и он ниспошлет благодать на твою семью", "До встречи на небесах, честный труженик"... Военные знали, что им грозит: землей с могилы начали бы торговать по всей стране, матери давали бы ее с питьем больным детям и молили Сеньору о чуде. Кобыла стала государственной тайной: ее положили в простой сосновый гроб, поставили его в контейнер и отвезли на военный склад. Начальник военной полиции полковник Орландо был уверен, что этим все и кончится - а все, между тем, только начиналось.

...Полковник Перон вел жизнь изгнанника: его приняли в Парагвае, потом - в Бразилии, в конце концов Франко дал ему убежище в Испании. Он внимательно следил за тем, что происходило дома: новое правительство подавило оппозицию, приструнило профсоюзы, изгнало из армии нелояльных офицеров, расстреляло очередных заговорщиков, но спасти экономику не смогло. Все повторялось: полковник Орландо добросовестно регистрировал слухи (в офицерских клубах то и дело принимались толковать о готовящемся перевороте) и брал на заметку неблагонадежных - а вокруг тела Сеньоры тем временем творилось что-то неладное.

Сведения об этом передавались из уст в уста; слухи подхватывали сплетни, их тиражировали журналисты, приукрашивали писатели - судить о том, что происходило в действительности, трудно. Но все, кто напишет позже, как военные прятали тело, сходятся в одном: у дверей помещений, где находился контейнер, рано или поздно появлялись венки и свечи.

История с телом бывшей первой леди стала напоминать фарс - военные не успевали его перепрятывать. Со складов армейского гарнизона контейнер с гробом перевезли на военно-морскую базу - но венки со свечами появились и там. Та же история повторилась и в хозяйственных помещениях полицейской академии, и на базе ВВС, и у подъезда Генерального штаба - в конце концов тело Эвиты упрятали в его подвал. Наконец, новый президент страны потерял терпение и приказал убрать эту стерву с глаз долой, избавиться от нее раз и навсегда... И тут случилось то, о чем в буэнос-айресских казармах до сих пор рассказывают страшные сказки.

Майор Арандия был честным служакой: верил в Бога, был предан непосредственному начальству, нежно любил жену и, как и положено доброму христианину, от души ненавидел Перона вместе с его Кобылой. Спрятать тело в своем доме Арандия предложил сам - уж там-то новые идолопоклонники до него не доберутся. У особнячка были чересчур узкие двери и лестницы - гроб вынули из контейнера и поставили в кабинете хозяина. С тех пор жена капитана потеряла покой и сон.

Бедная женщина не могла понять, что, собственно говоря, происходит - к ней в дом принесли какой-то ящик, около которого с оружием наготове днюет и ночует ее кроткий муж... Арандия осунулся, побледнел, стал рассеянным и нервным, на втором этаже начали раздаваться какие-то странные шорохи. Служанка рассказала ей о том, что в ящике, который хозяин поставил в кабинете, лежит огромная, похожая на спящую женщину кукла... Бедняжка решила, что ее муж стал извращенцом, и решила докопаться до правды - как-то вечером она поднялась наверх и подняла крышку гроба. Задремавший в своей спальне Арандия услышал шорох, ворвался в кабинет и разрядил в склонившуюся над заветным ящиком фигуру всю обойму двадцатипятизарядного маузера. Его жена скончалась на месте, вскрытие показало, что она была беременна, несчастный офицер пошел под военный трибунал - после этого и военная полиция, и управление контрразведки начали испытывать перед своей пленницей мистический ужас.

Время шло, над Латинской Америкой занимались революции, Эва Перон становилась символом левого сопротивления. Ее книги и архив сожгли на площади, из ее роскошных платьев устроили выставку позора, за упоминание ее имени сажали в тюрьму - но это не помогало. Генерал-майор Орландо добросовестно регистрировал поступавшие в его ведомство доносы: студенты во весь голос распевают: "Была бы жива Эвита, пошла бы в партизаны"; в рабочих кварталах поговаривают о том, что вскоре Сеньора воскреснет и тогда на земле настанет царство справедливости. .. Об этом же думал обосновавшийся в Испании Перон, мечтающий о реванше изгнанник, лишенный и воинского звания, и президентской пенсии.

НОВАЯ ЭВИТА

Перон понял, что покойница стала его главным козырем, и готовил ее второе пришествие - роль Эвиты должна была сыграть Мария Эстела Мартинес, дочь разорившегося банкира, бывшая танцовщица в кабаре, набившаяся Перону в секретарши.

 

Мария Эстела Мартинес де Перон

первая женщина - президент Аргентины, руководила страной в 1974-1976 гг.. Была свергнута в результате государственного переворота.

 

Мария Эстела уже примеряла на себя эту роль: хрупкая фигурка, артистическое прошлое и безудержное желание преуспеть - у нее было много общего с Духовной Водительницей нации, и она твердо намеревалась ею стать. Л. Реги, конфидент и телохранитель Перона, "аргентинский Распутин", обучившийся волшебству у жрецов гаитянского культа вуду, совершил над Марией Эстелой магический обряд, после которого к ней должна была перейти сила Эвы, и Перон зарегистрировал новый брак. Молодой было чуть больше двадцати, молодому - шестьдесят пять, но в Аргентине над ними никто не смеялся.

Ситуация в стране становилась все более зыбкой. Перон, ухитрявшийся манипулировать оппозицией и в изгнании, начинал серьезно беспокоить военных. Тело его бывшей жены стало причинять им неудобства: начальник команды, охранявшей гроб, сошел с ума и попытался изнасиловать труп, одного из бывших руководителей хунты похитили люди, называвшие себя "мстителями" и "Вооруженной группой Монтонерос".

Начальник аргентинского Дома офицеров генерал Арамбуру, сменивший Перона в президентском кресле, отдал приказ спрятать тело Сеньоры, а теперь бедолагу похитили, пытали, заставили покаяться и рассказать, где находится Эва. Вопли Арамбуру, которому жгли подошвы раскаленным утюгом и подносили электроды к гениталиям, "мстители" записали на магнитофон и разослали всем занимавшим министерские посты военным - его предсмертные хрипы произвели на них сильное впечатление.

Арамбуру выдал похитителям государственную тайну: оказывается, тела Эвы Перон давно уже не было в Аргентине. История с ее захоронением считалась одной из самых экстравагантных операций национальной военной разведки - три спецкоманды (каждая со своим гробом) отправились сначала в Южную Африку, а затем в Европу. Они должны были отвлечь внимание возможных похитителей и везли с собой муляжи - для настоящего же тела полковник Орладно выбрал другой маршрут.

Сеньору отвезли в Италию и похоронили на миланском кладбище. На могильном камне было написано: "Мария Магги де Махистерис": никто никогда ни о чем не узнает, и все успокоятся... Так и вышло. Проблемы начались через четырнадцать лет, когда Сеньору вынули из могилы.

Революция дышала военным в затылок инфляция вышла из-под контроля, безработица побила все мыслимые и немыслимые рекорды, студенты шли в партизаны, рабочие стреляли в полицейских, солдаты были готовы выйти из повиновения, и генералы позвали Перона обратно - семидесятивосьмилетний старик дождался-таки своего часа. Перед тем как призвать его на царство, правительство сделало ему щедрый подарок: президентское жалованье за все годы изгнания и тело Эвы, извлеченное из могилы на кладбище Мадджори под звуки военного оркестра.

...Снежно-белая кожа, ясный лоб - обрюзгший, сморщившийся, одряхлевший Перон в ужасе смотрел на своих жен: Эва казалась намного привлекательнее Марии Эстелы, и на губах у нее играла издевательская улыбка. У ее ноздрей появилось голубое облачко, и молодая жена, вскрикнув, схватила Перона за руку - она поняла, что ее чары здесь ничего не стоят.

То, что произошло дальше, не поддается объяснению. Когда Перон возвращался в Аргентину, тело Эвы везли в аэропорт в огромной черной машине под охраной испанских карабинеров. По дороге они повздорили и начали стрелять друг в друга, едва успев отъехать от дома Перона, - автомобиль врезался в стену, шофер свернул себе шею. В кузове у гроба лежали два трупа с простреленными головами.

В Буэнос-Айресе Эву ждал почетный караул: увитый лентами катафалк, солдаты с примкнутыми штыками. На повороте машину занесло, и двое пехотинцев качнулись навстречу друг другу. Штыки вошли точно в шеи: почетный караул перерезал друг другу яремные вены, смерть наступила мгновенно.

Перон помнил, что Эва просила предать ее тело земле, и не стал повторять опыт с часовней и хрустальным гробом: он похоронил ее в склепе загородной президентской резиденции Оливас под двумя стальными плитами десятисантиметровой толщины и через несколько лет лег с ней рядом.

Президентское кресло заняла истеричная и слабовольная Мария Эстела - она считала себя экстрасенсом и чародейкой, любила интриги, боялась толпы и надеялась превзойти свою предшественницу. Генерал Орландо, отправленный Пероном в отставку, по старой привычке продолжал коллекционировать слухи - в городе говорили, что Эва не хочет лежать рядом с человеком, который ее предал, и что замарашка, стащившая ночные туфли Сеньоры, кончит плохо.

Толпа не любила Марию Эстелу, военным не был нужен лишенный силы фетиш - после нового переворота бездарная актриса, провалившая роль Эвы Перон, отправилась прямо в тюрьму. А Эва рассталась с человеком, который когда-то был ей дороже всего, - ночью ее тело вынули из президентской гробницы и на военном грузовике отвезли на обычное городское кладбище.

Там она лежит до сих пор: мрачный склеп черного мрамора, ведущие вниз ступени, наглухо запертая дверь, неприметная табличка с надписью: "Семья Дуарте". А кладбищенский сторож рассказывает случайно забредающим сюда туристам, что внизу, рядом с матерью и сестрами, ждет своего часа Сеньора. Красивая и молодая, с загадочной улыбкой на губах.

 

 

МЮЗИКЛ "ЭВИТА"

Мюзикл "Эвита"-  совместная работа композитора Эндрю Ллойд-Уэббера и либреттиста Тима Райса.

 

Э.Л. Уэббер и Т. Райс

 

В октябре 1973 года Тим Райс ехал в машине и случайно услышал окончание какой-то радиопередачи. Передача была об Эвите Перон (второй жене аргентинского диктатора Хуана Перона), и этот сюжет очень заинтересовал Тима Райса

Ллойд-Уэббер отнесся к этой идее без энтузиазма — писать мюзикл о малоизвестной в Англии жене аргентинского диктатора, пробившейся к власти, перебираясь из постели одного своего любовника к другому? Подумал, подумал — и согласился…

Райс подробно изучил биографию главной героини своего будущего мюзикла, походив по лондонским библиотекам, кроме того, в феврале 1974 года он съездил в Аргентину, где и написал большую часть сюжетной линии.

Летом 1975 года авторы вплотную приступили к написанию "Эвиты". Работа шла по старой, отработанной схеме: сначала сюжет, подробная разработка драматической линии, затем музыка, и уже в самую последнюю очередь — тексты. Как и в большинстве произведений Ллойд-Уэббера, в "Эвите" сочетаются различные музыкальные стили, а поскольку действие разворачивается в Аргентине, композитор не мог не включить в партитуру латиноамериканские мотивы. Известная любовь Тима Райса вводить в свои мюзиклы рассказчика дала о себе знать и на этот раз. В "Эвите" "ведущим" было суждено стать некому Че (прототипом которого является легендарный революционер, родившийся в Аргентине — Эрнесто Че Гевара).

 

Рок-опера имеет кольцевую композицию и начинается "с конца" — прием, который Райс часто использует в своем творчестве. "Эвита" начинается с похорон главной героини и ими же и заканчивается. Аргентинский студент Че рассказывает нам о стремительном подъеме Эвы Дуарте по лестнице карьеры и успеха, популистской политике, принесшей ей любовь аргентинцев, взаимоотношениях героини с Пероном, ее болезни и смерти.

Летом 1976 года, на первом фестивале в Сидмонтоне гостям были представлены первые демонстрационные записи нового мюзикла Эндрю Ллойд-Уэббера и Тима Райса. Вскоре на студии Олимпик началась запись альбома. Партию Эвиты исполнила актриса Жюли Ковингтон, Че стал молодой певец Колм Уилкинсон (ныне очень крупная звезда музыкального театра), в то время игравший Иуду в "Иисусе Христе — Суперзвезде". Перона исполнил Пол Джонс. На альбоме можно услышать и самих авторов — они среди прочих поют за офицеров и аргентинских аристократов, а Ллойд-Уэббер еще к тому же играет на клавишных. По признанию Тима Райса, запись 1976 года до сих пор является для них с Ллойд-Уэббером самой любимой.

Альбом имел бешеный успех. Уже через три месяца после его выхода в свет количество проданных копий составляло 500 тысяч, сингл "Не плачь по мне, Аргентина" расходился в четыре раза быстрее, и даже в Аргентине, где диск был запрещен, каждое уважающее себя семейство считало необходимым его приобрести.

Знаменитый режиссер Хэл Принс начал работу над постановкой. Так как Жюли Ковингтон и Колм Уилкинсон по разным причинам отказались исполнить свои роли в театре, создателям мюзикла пришлось искать искать им замену. Новой Эвитой стала Элейн Пейдж, будущая королева британской сцены, а в то время — молодая и еще никому неизвестная актриса, игравшая в труппе "Иисуса Христа — Суперзвезды". На роль Че пригласили знаменитого рок-певца Дэвида Эссекса, также имевшего опыт общения с музыкальным театром.

Премьера "Эвиты" состоялась 21 июня 1978 года. Сценическая версия несколько отличалась от версии на альбоме — была добавлена новая песня — "Искусство возможностей", а финальная сцена сильно сокращена.

Спектакль имел огромный успех и получил награду Уэст-Эндского Театрального Общества в номинации "Лучший мюзикл 1978 года". Награду получила и Элейн Пейдж — за лучшую актерскую работу в мюзикле. Диск с записью оригинального лондонского состава "Эвиты" стал золотым в первые недели после посупления в продажу. Постановка, в которой успели "отметиться" такие звезды как Марти Уэбб и Стефани Лоуренс, закрылась через семь лет после премьеры.

Восьмого мая 1979 года "Эвита" открылась в Лос-Анджелесе. Главные роли исполнили Патти Люпон (Эвита), Мэнди Патинкин (Че) и Боб Гантон (Перон). В аранжировки и тексты вновь были внесены некоторые изменения. Через четыре месяца после американской премьеры, 21 сентября 1979 года, тем же составом, спектакль был впервые сыгран на Бродвее. "Эвита" завоевала сердца публики и получила 7 премий Тони.

ЭКРАНИЗАЦИЯ МЮЗИКЛА

Разговоры об экранизации возникли сразу же после театральной премьеры мюзикла. Но съемкам каждый раз что-то мешало — их постоянно откладывали, предполагаемые режиссеры сменяли друг друга, равно как и актрисы, претендующие на главную роль. Поговаривали о том, что в роли Че будут снимать знаменитого поп-певца Элтона Джона. Так или иначе, к съемкам фильма приступили только через двадцать лет после того как "Эвита" впервые увидела свет. На этот раз режиссура была доверена Алану Паркеру, автору "Стены", "Птахи" , "Сердца ангела" и других известных кинолент.

 

Алан Паркер

 

Паркер получил длинное и страстное письмо от певицы Мадонны, в котором она умоляла позволить ей сыграть Эву Перон, так как, по ее мнению, никто не сделал бы это лучше, чем она. Паркер ответил согласием, что вызвало огромный скандал в Аргентине, где для многих Эвита по-прежнему остается идолом.

Скандал, однако, только послужил дополнительной рекламой фильму. На роль Че пригласили прижившуюся в Голливуде звезду испанского кино Антонио Бандераса. Перона воплотил на экране британский актер Джонатан Прайс.

Из-за многочисленных протестов на родине Эвиты, фильм снимали в основном в Будапеште, но Касу Росаду и ее знаменитый балкон, с которого Эвита поет "Не плачь по мне, Аргентина", поехали снимать все же в Аргентину. Мадонне удалось уговорить аргентинского президента Менема позволить съемочной группе воспользоваться его дворцом. Всего съемки, начавшиеся 8 февраля 1996 года, продолжались восемьдесят четыре дня.

Несмотря на звезный актерский состав, результат оказался ниже режиссерских возможностей Паркера. Знаменитый создатель "Стены" на этот раз сделал выбор в пользу реализма, и мюзикл потерял свою "театральность". Кроме того, многочисленные изменения в сюжете и тексте привели к тому, что первоначальный замысел Ллойд-Уэббера и Райса затерялся на фоне впечатляющих массовых сцен, любовно срежиссированных Паркером.

Мадонна и Джонатан Прайс

 

На протяжении фильма "Эвита" Мадонна меняет 85 нарядов, 39 шляпок и 42 причёски. Более 400 часов ушло на запись песен к фильму. В целом, производство киноверсии мюзикла обошлось приблизительно в 60 миллионов долларов.

Тим Райс охарактеризовал получение "Оскара" за песню "Ты должен любить меня" следующим образом: "Всe равно, что твоя тeща врезается у тебя на глазах в скалу на твоей новой машин".

Как это уже не раз случалось, в партитуру мюзикла также были внесены изменения. Специально для фильма была написана новая песня — "Ты должен любить меня", принесшая ее авторам Оскар. В 1997 году фильм получил три Золотых глобуса — одна из этих наград досталась Мадонне ("Лучшая актриса").

После премьеры фильма, вызвавшего вторую волну интереса к мюзиклу "Эвита", Ллойд-Уэббера и Райса часто обвиняли в том, что в своем произведении они прославляют диктаторов и фашизм. Это суждение очень поверхностно. В своем мюзикле авторы стремились показать, насколько опасным является радикализм, к каким серьезным последствиям могут привести популистская политика и диктатура. Эндрю Ллойд-Уэббер и Тим Райс считают, что "Эвита" — их лучшая совместная работа. С их утверждением можно соглашаться или нет, но, так или иначе, "Эвита" занимает достойное место в истории музыкального театра.

 

 

http://www.musicals.ru/index.php?item=81

http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=102

http://www.peoples.ru/family/wife/peron/history.html