Правовыя отношенія супруговъ обыкновенно опредѣляются правовымъ положеніемъ женщины, и потому для болѣе обстоятельнаго уясненія предмета необходимо обратить вниманіе вообще на правовое положеніе женщины въ еврейскомъ народѣ, на ея соціальное положеніе.

Законъ Моисея не даетъ юридическихъ опредѣленій правоваго положенія женщины, предоставляя, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, такія опредѣленія обычному праву. Зато это послѣднее, какъ оно выразилось въ исторіи, даетъ достаточно данныхъ для болѣе или менѣе полнаго опредѣленія положенія женщины въ еврейскомъ народѣ. Положеніе ея здѣсь значительно отличалось отъ положенія женщины вообще у древнихъ восточныхъ народовъ, гдѣ она была совершенно безправною рабою господина и мужа, служа для него слѣпымъ орудіемъ удовлетворенія страсти. Выраженіемъ такого ея положенія тамъ былъ гаремъ, въ которомъ въ безвыходномъ положеніи жены деспота-мужа, обыкновенно служа безотвѣтными исполнительницами животныхъ капризовъ, теряли послѣднее сознаніе своего человѣческаго достоинства.

У еврейскаго народа напротивъ женщины занимали высокое общественное положеніе и въ своемъ правѣ были, по крайней мѣрѣ по идеѣ, равны мужчинамъ. Это равенство половъ прежде всего выразилось въ самомъ твореніи первыхъ людей, по идеѣ котораго женщина создана какъ необходимая помощница мужу, восполнительница совершенства человѣческаго существа, безъ которой человѣкъ всегда оставался бы половиннымъ существомъ — и нравственно и физически. Отсюда и самое названіе женщины поеврейски почти тожественно съ названіемъ мужчины и отличается только окончаніемъ, свойственнымъ женскому роду (isch и ischah). Въ патріархальный періодъ исторіи въ практику вошли нѣкоторые обычаи, которые могли неблагопріятно вліять на развитіе идеи равенства половъ, какъ напр. полигамія, по самому существу своему унижающая идею брака и прежде всего женщину. Но какъ извѣстно, полигамія никогда не получала у евреевъ значительнаго развитія и находила для себя могучую сдержку въ Моисеевомъ законѣ и, насколько можно судить по воззрѣніямъ библейскихъ писателей, въ общественномъ мнѣніи, и потому не могла особенно вредно вліять на отношенія половъ. Поэтому мы не находимъ у еврейскаго народа гаремовъ, по крайней мѣрѣ въ томъ смыслѣ, какъ это было у другихъ народовъ.

Если и встрѣчается нѣчто подобное, какъ напр. у Соломона, то на это нужно смотрѣть какъ на исключительное явленіе, вызванное личнымъ капризомъ незнавшаго мѣры въ счастьѣ царя. Притомъ это явленіе стоитъ въ прямомъ противорѣчіи съ законами страны, по которымъ, во-первыхъ, царь не долженъ умножать себѣ женъ, дабы не развратилось сердце его (Втор. XVII, 17), во-вторыхъ не долженъ брать себѣ женъ изъ тѣхъ народовъ, о которыхъ Господь сказалъ сынамъ израилевымъ: не входите къ нимъ, и они пусть не входятъ къ вамъ, чтобы они не склонили сердца вашего къ своимъ богамъ; а къ нимъ-то и прилѣпился Соломонъ (3 Цар. XI, 2). Такія противозаконныя дѣйствія царя находили для себя полное осужденіе въ общественномъ мнѣніи, что ясно видно по тону рѣчи его историка въ 3-й книгѣ Царствъ. При всемъ томъ жены Соломона не были гаремницами въ собственномъ смыслѣ, т. е. безправными одалисками, назначенными служить лишь орудіями удовлетворенія страсти царя; напротивъ, онѣ пользовались настолько значительнымъ вліяніемъ на царя, что даже заставили его построить для себя капища своимъ богамъ т. е. сдѣлать въ угоду имъ величайшее и опаснѣйшее беззаконіе, какое только возможно было для царя въ Моисеевомъ государствѣ.

Въ этомъ вліяніи женъ нельзя не видѣть также выраженія общаго положенія женщины у евреевъ. Если обратимся къ положительнымъ даннымъ исторіи и обычнаго права, то положеніе женщины у евреевъ представится въ слѣдующемъ видѣ.

Вопреки унизительнымъ обычаямъ древнихъ народовъ, по которымъ женщины жили въ безвыходномъ заключеніи въ гаремахъ, а если и выходили изъ своего заключенія, то непремѣнно съ покрываломъ на лицѣ, еврейскія женщины и дѣвицы свободно и открыто обращались съ мужскимъ поломъ, вмѣстѣ съ нимъ принимали участіе въ хлопотахъ и удовольствіяхъ обыкновенной жизни. Такъ мы видимъ, что Ревекка заботливо хлопочетъ по домашнимъ дѣламъ, одна безпрепятственно ходитъ за-городъ за водой къ источнику и безъ всякаго смущенія по первой просьбѣ дѣлаетъ услугу совершенно чужому человѣку. Потомъ съ непокрытымъ лицемъ была всю дорогу къ Исааку и покрылась только въ присутствіи его, выражая тѣмъ естественную застѣнчивость молодой дѣвушки предъ своимъ женихомъ (Быт. XXIV, 11. 16-17. 65).

Іаковъ привѣтствуетъ свою двоюродную сестру, впервые имъ видѣнную, поцѣлуемъ въ присутствіи пастуховъ (XXIX, 11); а она наравнѣ съ мужчинами пасла стада своего отца, и конечно ходила съ непокрытымъ лицомъ. Сара во время пребыванія въ Египтѣ, какъ видно изъ исторіи, тоже не покрывала своего лица, что и послужило поводомъ къ тому, что ее сочли (конечно сообразно египетскимъ обычаямъ) не замужнею и взяли ко двору для Фараона (XII, 14-19). Вообще дѣвицы, надъ которыми наиболѣе тяготѣла опека у древнихъ народовъ, у евреевъ пользовались полною свободою, безпрепятственно могли ходить повсюду, — за городъ, въ поле, и законъ строгимъ наказаніемъ обезпечивалъ ихъ неприкосновенность. Оскорбитель дѣвицы въ полѣ, гдѣ она оставалась беззащитною, подвергался смерти (Втор. XXI, 25). Еврейскія женщины принимали живѣйшее участіе въ общественной жизни народа, въ общественныхъ торжествахъ и удовольствіяхъ. Такъ Маріамъ, сестра великаго избавителя и законодателя израильскаго народа, вмѣстѣ съ другими женщинами съ тимпанами и ликованіемъ въ пѣсняхъ прославляли величайшій моментъ въ исторіи своего народа — переходъ чрезъ Чермное море и погибель Фараона (Исх. XV, 20-21). Злополучная дочь Іефѳая съ тимпанами и хорами встрѣчаетъ своего отца-побѣдителя (Суд. XI, 34). Дѣвицы силомскія собирались въ виноградники плясать въ хороводахъ (XXI, 21).

При возвращеніи Саула и Давида съ побѣды надъ филистимлянами ихъ повсюду встрѣчали женщины съ пѣніемъ и плясками, съ торжественными тимпанами и съ кимвалами, съ похвальными восклицаніями: Саулъ побѣдилъ тысячи, а Давидъ — десятки тысячъ! Насколько значенія имѣло подобное одобреніе для царя, показываетъ то, что Саулъ сильно огорчился превозношеніемъ Давида надъ нимъ и сталъ подозрительно смотрѣть на него (1 Цар. XVIII, 6-9). Участвуя наравнѣ съ мужчинами въ общественной жизни, женщины еврейскія повидимому пользовались и одинаковымъ съ ними образованіемъ. Религіозное воспитаніе было безъ сомнѣнія одинаково какъ для мужчинъ, такъ и для женщинъ. На это съ достаточною ясностью указываетъ разсмотрѣнная нами въ другомъ мѣстѣ [8] система религіозно-историческаго воспитанія посредствомъ объясненія смысла еврейскихъ празднествъ, установленныхъ въ память замѣчательнѣйшихъ событій изъ жизни народа, — празднествъ, въ которыхъ одинаково участвовали какъ мужчины, такъ и женщины, сыновья и дочери (Втор. XVI, 11. 14). Но кромѣ религіознаго образованія, женщины одинаково съ мужчинами получали и историко-политическое образованіе, на что указываетъ тотъ фактъ, что онѣ вмѣстѣ съ мужчинами участвовали въ слушаніи Моисеева закона, публично читавшагося народу въ праздникъ кущей — въ годъ отпущенія (Втор. XXXI, 11-12), и знаменитая пѣснь Девворы, этой замѣчательнѣйшей женщины израильскаго народа, носитъ на себѣ печать глубокаго пониманія исторической судьбы и политическаго положенія народа (Суд. V).

При такомъ положеніи, еврейскія женщины могли занимать и общественныя должности, по преимуществу должности пророчицъ, каковы Маріамъ, Олдама, Ноадія, Анна [9] и въ особенности Деввора, которая была «судьей», разсматривала и рѣшала не только домашнія, обыкновенныя дѣла израильтянъ, но и политическія (Суд. IV и V гл.). Не разъ еврейскія женщины принимали дѣятельное участіе и въ военно-политической жизни своего народа: кромѣ извѣстной героической исторіи Іудиѳи, освободившей городъ Ветилую и всю израильскую землю отъ нашествія войска Навуходоносора, можно еще указать на два примѣра героизма еврейскихъ женщинъ. Такъ извѣстны еще женщина изъ города Тевеца и «умная женщина» изъ города Авеля; изъ нихъ первая убила возмутителя государства Авимелеха, а вторая вела переговоры съ городской стѣны съ полководцемъ Іоавомъ, пришедшимъ наказать городъ Авель изъ-за одного человѣка, и уговорила его снять осаду, — и этимъ обѣ положили конецъ междоусобію въ странѣ [10].

Послѣ этого неудивительно, что еврейскія женщины обладали необыкновенно развитымъ сознаніемъ своихъ правъ, благодаря которому онѣ нерѣдко лично являлись къ царю, прося отъ него рѣшенія своего дѣла, какъ это видно изъ исторіи мудраго суда Соломона (3 Цар. III, 16). Еще замѣчательнѣе въ этомъ отношеніи примѣръ умной женщины ѳекоитянки, которая смѣло явилась къ царю и мудрою притчею достигла того, что царь примирился съ своимъ сыномъ, разгнѣвавшимъ его убійствомъ его сына-первенца (2 Цар. XIV, 2-21). Тоже высокоразвитое самосознаніе женщины выразилось и въ томъ злоупотребленіи, по которому Гоѳолія захватила въ свои руки престолъ царства Іудейскаго, а нечестивая Іезавель полновластно правила царствомъ при мужѣ-царѣ [11].

Таково было соціальное положеніе женщины у еврейскаго народа. Изъ представленнаго очерка видно, что оно почти ничѣмъ не отличалось отъ теперешняго положенія женщины въ Европѣ [12]. Если принять при этомъ во вниманіе тѣ вѣка культурнаго развитія, которые отдѣляютъ теперешнюю Европу отъ тогдашней Палестины, то представленное сравненіе очевидно не въ пользу первой.

Такое общественное положеніе женщины естественно благотворно вліяло и на ея семейное, домашнее положеніе. И мы видимъ, что въ домашней жизни женщина такъ же полноправна и свободна, какъ и въ общественной. Сарра полновластно управляетъ дѣлами какъ госпожа, такъ что Авраамъ вполнѣ слушаетъ ея голоса и исполняетъ ея желанія иногда даже вопреки своему собственному желанію (Быт. XVI, 5-6; XXI, 10-12); Ревекка также является полноправною госпожею въ домѣ, а Мелхола, жена Давида, даже превышаетъ приличное ей право, и потому встрѣчаетъ ограниченіе, хотя и выраженное въ тонкой формѣ, не противорѣчащей супружескому почтенію (2 Цар. VI, 20-22). Благодаря такому независимому положенію въ домѣ, жена могла принимать къ себѣ гостей по собственному желанію, даже повидимому безъ вѣдома мужа, какъ это напр. дѣлала богатая сонамитянка, приглашавшая къ себѣ Елисея всякій разъ, какъ только онъ приходилъ въ Сонамъ, и потомъ съ согласія мужа приготовившая для него особое помѣщеніе (4 Цар. IV, 8-10). Жена могла завязывать отношенія съ людьми даже вопреки желанію мужа, какъ это видно изъ примѣра Авигеи, доброй жены злаго Навала, принесшей Давиду дары послѣ грубаго отказа со стороны мужа (1 Цар. XXV, 10. 27). Жена была равноправна съ мужемъ и по отношенію къ дѣтямъ и къ домашнему хозяйству. Такъ Анна по своему желанію опредѣляетъ судьбу своего сына Самуила и мужъ вполнѣ соглашается съ ней: дѣлай, что тебѣ угодно, говоритъ онъ (1 Цар. I, 22-23). Ревекка высказываетъ свое нежеланіе, чтобы Іаковъ взялъ себѣ жену изъ дочерей ханаанскихъ, и мужъ ея Исаакъ при благословеніи Іакова сообразуется съ ея желаніемъ: и заповѣдалъ Іакову и сказалъ: не бери себѣ жены изъ дочерей ханаанскихъ (Быт. XXVII, 46 и XXVIII, 1). Упомянутая выше сонамитянка для исполненія своего желанія предпринимаетъ даже построеніе цѣлой горницы для Елисея и получаетъ полное согласіе со стороны мужа, къ которому она притомъ по этому дѣлу обращается не съ просьбою о позволеніи, а съ выраженіемъ лишь своего желанія въ формѣ сознанія своей полноправности: сдѣлаемъ, говоритъ она мужу, небольшую горницу надъ стѣною, и поставимъ ему тамъ постелю, и столъ, и сѣдалище, и свѣтильникъ; и когда онъ будетъ приходить къ намъ, пусть заходитъ къ намъ (4 Цар. IV, 10). Жена при случаѣ даже порицала своего мужа, какъ это видно изъ примѣра доброй Авигеи, которая такъ отзывалась Давиду о своемъ мужѣ Навалѣ: пусть господинъ мой не обращаетъ вниманія на этого злаго человѣка, на Навала; ибо каково имя, таковъ и онъ. Навалъ (безумный) — имя его, и безуміе его съ нимъ (1 Цар. XXV, 25). Мелхола даже лично обратилась къ Давиду съ упреками за неприличное будто бы его поведеніе при перенесеніи ковчега, когда онъ отъ радости скакалъ и плясалъ предъ ковчегомъ: какъ отличился сегодня царь Израилевъ (говорила она Давиду), обнажившись сегодня предъ глазами рабынь рабовъ своихъ, какъ обнажается какой-нибудь пустой человѣкъ! (2 Цар. VI, 20).

Отношенія мужа и жены характеризуются необыкновенною нѣжностью и любовью. Мужъ часто называется другомъ жены (Іер. III, 20; Ос. III, 1) и любовь его къ ней часто описывается въ ветхозавѣтной литературѣ (Быт. XXIV, 67; XXIX, 18). Законодатель необыкновенно высоко цѣнилъ счастіе семейной, супружеской жизни и принималъ всѣ мѣры къ тому, чтобы эта жизнь не переставала быть источникомъ нравственной силы для всего государства. Для этого нужно было особенно позаботиться о томъ, чтобы скрѣпить брачныя узы и по преимуществу въ первое время послѣ заключенія брака, когда эти узы всего легче могли окрѣпнуть на всю жизнь. Въ видахъ достиженія этой цѣли законодатель издалъ замѣчательное постановленіе, въ силу котораго женившійся человѣкъ на первое время освобождался отъ всѣхъ повинностей какъ государственныхъ, такъ и общественныхъ. Если кто взялъ жену недавно, то пусть не идетъ на войну, и ничего не должно возлагать на него; пусть онъ остается свободенъ въ домѣ своемъ въ продолженіи одного года, и увеселяетъ жену свою, которую взялъ (Втор. XXIV, 5). Это постановленіе могло оказывать благотворное вліяніе на всю совокупность жизненныхъ отношеній израильтянина. Благодаря освобожденію отъ всѣхъ налоговъ и повинностей, онъ въ продолженіе цѣлаго года могъ обратить всѣ заботы и усилія къ тому, чтобы какъ можно лучше поставить свое домашнее хозяйство, стать на прочную экономическую почву, какъ необходимую матеріальную основу для благосостоянія семьи. Затѣмъ въ продолженіе цѣлаго года безотлучнаго пребыванія въ семьѣ онъ могъ закрѣпить свою связь съ ней настолько, что она уже сдѣлается для него необходимымъ и незамѣнимымъ источникомъ нравственной силы и счастья. Отсюда-то и объясняется отчасти та удивительная крѣпость семейныхъ узъ, которая поражаетъ въ еврейскомъ народѣ и которая одна, въ продолженіе многихъ вѣковъ существованія его безъ государства, дала ему возможность сохранить свой типъ и нравственную силу. Съ другой стороны жена является утѣшеніемъ мужа во время печали; такъ напр. Исаакъ благодаря Ревеккѣ утѣшился въ печали по Саррѣ, матери своей (Быт. XXIV, 67); а плачъ молодой жены о потерѣ мужа сдѣлался предметомъ сравненія для выраженія наибольшаго горя (Іоил. I, 8). Наконецъ, наисильнѣйшимъ выраженіемъ пламенной любви мужа и жены служитъ вся книга Пѣснь Пѣсней, состоящая изъ прелестныхъ картинъ, изображающихъ эту любовь самыми яркими и вмѣстѣ съ тѣмъ нѣжными чертами.

Изображенное нами состояніе семейныхъ отношеній представляетъ конечно идеалъ этого состоянія. Мы останавливались по преимуществу на изображеніи идеальнаго состоянія потому, что оно за неимѣніемъ прямыхъ юридическихъ опредѣленій относительно этого состоянія должно было служить нѣкоторою замѣною и наиболѣе близкимъ выраженіемъ ихъ, такъ какъ законодательство всегда выше жизни, и наиболѣе точнаго выраженія его всегда нужно искать въ наиболѣе нормальныхъ отношеніяхъ. Но были конечно и исключенія, отступленія отъ нормы, тѣмъ болѣе, что въ еврейскомъ народѣ все-таки существовали условія, которыя могли препятствовать полному осуществленію счастья семейной жизни, какъ напр. полигамія, съ которой неразлучны неудовольствія, возникающія отъ соперничества и ревности женъ, какъ это видно въ такихъ патріархальныхъ семействахъ, какъ семейство Авраама, гдѣ происходили частыя неудовольствія между Саррой и Агарью, и семейство Елканы, гдѣ соперница Анны Феннана сильно огорчала ее упреками за неплодіе (Быт. XXI, 11; 1 Цар. I, 6). Но эти факты во всякомъ случаѣ составляютъ исключеніе, — они подавляются массою фактовъ другаго рода. А «эти послѣдніе факты, какъ справедливо говоритъ Зальшюцъ, составляютъ положительное опроверженіе тѣхъ выводовъ, къ которымъ нѣкоторые уполномочиваютъ себя въ виду существованія полигаміи у евреевъ, которая обыкновенно деморализуетъ женщинъ и унижаетъ ихъ въ глазахъ мужчинъ. Ни того, ни другаго не было у евреевъ, потому ли, что самый взглядъ на полигамію не вѣренъ, или потому, что самая полигамія у этого народа была лишь рѣдкимъ исключеніемъ. Послѣднее кажется несомнѣннымъ. Многіе примѣры въ израильской исторіи говорятъ за это. Въ Притчахъ Соломона и въ Псалмахъ при изображеніи домашняго семейнаго счастья повсюду выступаетъ образъ одной жены, полной хозяйки дома. Самый законъ Моисеевъ очевидно не благопріятно смотритъ на полигамію и многія изъ его постановленій безъ сомнѣнія направлены къ ея ограниченію»[13]. Если у евреевъ и существовала полигамія, то она у нихъ принимала смягченную форму, по которой, кромѣ нѣсколькихъ случаевъ двоеженства (бигаміи), въ которомъ обѣ жены были равноправны (таковы жены Іакова и Елканы), жена въ собственномъ смыслѣ всегда была одна, а остальныя находились въ качествѣ наложницъ. Такъ у Авраама жена была одна — Сарра, но кромѣ нея у него была наложница Агарь (Быт. XVI, 2-3). Система наложничества была въ значительномъ ходу у евреевъ и пользовалась законнымъ признаніемъ. Поэтому нашъ очеркъ законовъ о семейныхъ отношеніяхъ у евреевъ былъ бы не полонъ, еслибы мы не коснулись правоваго и соціальнаго положенія этого рода женщинъ — наложницъ.

Источникъ : А. Лопухинъ. Бракъ и соединенныя съ нимъ отношенія по законамъ Моисея. // «Христiанское чтенiе», ежемѣсячный журналъ издаваемый при С.-Петербургской Духовной Академiи. — СПб.: Типографiя Ѳ. Г. Елеонскаго. — 1879. — Часть I. — С. 69-98.

[8] «Христ. Чтеніе», 1878 г. сент.-окт. стр. 316 и др.
[9] Исх. XV, 20; 4 Цар. XXII, 14; Неем. VI, 14; Лук. II, 36.
[10] Суд. IX, 53; 2 Цар. XX, 16-22.
[11] 4 Цар. XI, 3; 3 Цар. ХVIII, 13.
[12] Smith, Dict. of the Bible, art. Marriage and Woman.
[13] Saalschütz, Mos. Recht, kap. 102, § 1, s. 727.

biblia.russportal.ru