What for should I have an app in this particular city? In the other? Family, pets, cars, weekends out? To have an opportunity to come back after something, to relax?

What if I didn’t want to come back and relax? 

лайн ап:
moremoney
Little Boots
Mika
Franz Ferdinand
Pet Shop Boys/The Drums

Silent Cinema
market

"Вечер с Достоевским"
Сатирикон
Начало в 19:00. ряд 6, места 44-45.

Location: Rimini

Пора, мой друг, сказать в лицо некоторым, что мы бы и готовы их любить, но они сами. В общем одно неверное слово или движение – расстрел, и ты не товарищ мне больше. В этом заключается возвышенное чувство к окружающим.

Однажды вечером я не мог завязать беседы, не посмеявшись над какой-нибудь выдающейся чертой товарища. Но он тут же стал хмурым, по лицу было видно, что что-то идет не по его плану. Я тешил себя, мог залезть внутрь собеседника, увидеть, как там все не на своем месте, порадоваться. Но с грустным товарищем я сразу сам потерялся и не говорил с ним более. Никогда. Это раз. Товарищ был мой как поднос, плоский, сразу при знакомстве показывал дары с плоскости, ограниченной выгнутыми бортиками, но от самого исходило глухое дребезжание, как если бы его ударили по лоснящейся меди. Это два. Товарищ – кисель. Сидел, не знал, с чего начать. Долго мялся, потом заметил, что у меня рубаха хорошая. АГА! И у него нормальная. Это три. Товарищ – колокольчик. Ходил, звенел в пустоту. Пусть звенит. Это четыре. Товарищ – девочка. Осыпала приятными словами, сказала, что взрослею, хотя сам я уже давно не ребенок. Все о чем-то старалась напомнить, но мне уже и не восстановить в памяти всех своих грехов. Еще бы немного и начала бы меня гладить, как кота или стриженого шпица, да небось и представляла бы меня в виде последнего. Я сказал, что сплю в сырой земле, от того так мил. Девочка не товарищ. Это пять. И еще девочка, то смеялась, то болтала (в сумасшедший дом ее), все делала с высокой частотой и быстро меняла темы, говорила о ерунде и так, будто бы преподносила мне научные факты. Здесь я сам ушел. Это шесть. Подошел ко мне следующий, почесал мне затылок, не хотел его отпускать – говорить хотел, но выбрал тему, в которой он бы меня побил. Несколько минут восклицаний составили наш диалог. Далее я его прогнал. А ведь люблю. Опять девочка, во все лезла, ничего не знала, но вероятно думала иначе. Друзья посмеивались и уже внимания на нее не обращали, а она все говорила, и даже кому-то предлагала помочь в делах. Я всего лишь наблюдал, а впоследствии радовался, что стоял в стороне. Это семь.

Тут меня настиг мой друг, он уже давно перевоплотился в кота, даже ласкаться начал как кот. Но потом сказал, что больше со мной не дружит. Я вопросительно поднял левую бровь. Мы похлопали друг друга по плечу и пошли к бару. До бара мы не добрались, зато присоединились к друзьям, хотя среди нас двоих мы их зовем иначе, не скажу как, а то узнают себя и обидятся. Они уже были веселы и встретили нас историями об общих знакомых. Сплетни дело негодное, но если они преподносятся как добротный анекдот, то можно и посмеяться, тряся боками или всем телом. Анекдот составлялся на ходу и на ходу редактировался, осквернялся гнусными фактами, в результате, все поморщились и история завершалась, преданная анафеме. Тут мой друг заметил в зале своего товарища и закричал ему через столы, посылая приветствие. Товарищ этот красивый, такое глупое слово и в точности для него. Он красив от завитых ресниц вниз до носа ботинок и все. Он мало говорит того, что интересно слушать, поэтому я начал искать себе новую компанию. И еще девочка, это уже невыносимо! Откуда же вы все беретесь? Не начиная с ней разговор, прошел змейкой между незнакомыми мне людьми и скрылся у друзей за столом. 

Мы двигались как Джаггеры и ходили как Бобы Диланы.

16 августа 2011 г,  Ватикан

Двигаюсь смирно, спокойно, но бодро,
Эскадрилья защиты дышит во мне.
Я был романтичный, глубокий, свободный,
А стал только краток: свободный вдвойне.
Остались со мной  неприязнь, нетерпение,
Из чувства -- лишь боль по утрам в голове.
Меня подписали, связали обетом.
Две молнии, а, значит, свободен вдвойне.
Тех, кого я встречал в Мекленбурге заездом,
Предавал беспощадно земле.
Человек всегда думает, что будет жить вечно --
Для меня до секунды жизнь будет конечна, а, значит, я свободен вдвойне.
Торопил подступившее завершение газом,
Слегка зажимая губу.
Беспощадность во мне торжествовала заразой,
Я наслаждался свободой взамен сдаться суду.
Завершив беззакония, насыщен сверх меры,
Пел со страстью и танцевал всю последнюю ночь

Вот, что в этот раз:

moremoney
coockoo --- f.u.c.k.
on-the-go --- out of sight
браво
brandenburg
xuman --- panic[2]
kaiser chiefs --- oh my god
cortney love and hole --- plump, celebrity skin
земфира --- без шансов

Заканчивая вечер, кричу я: «Как обычно!»
Здороваюсь с растяжкой и щелкаю подтяжкой.

Я с дамами веду себя чрезмерно обходительно.
Я крайне романтический, немного фантастический,
Но смотрится все это довольно отвратительно.

я взял конфетку -- я съел конфетку
на здоровье свое и своей соседки.

Нам принесли вьющуюся пасту в тарелках с огромными краями --- мы вынесли посуду на голове, притворившись раввинами. В двух маленьких полусферических керамических красных мисках принесли соус --- мы вынесли посуду на голове, притворившись папами. Выйдя в очередной раз в объемных дуршлагах, как в немецких касках, мы сели в броневик, поджидавший нас у выхода. Мы спешили на концерт к Джареду. Это ничуть не хуже Люка. В детстве я совсем не знал, что в моем дисковом плеере поет Джаред, а тут он перед нами, все ревут в забвении. Я даже растерялся в этой вакханалии. А вы просто бесполезно провели вечер пятницы. 

 в эти три месяца, что я тебя не видал, каждую минуту на тебя злился, ей-богу. так бы взял тебя и отравил чем-нибудь. вот как. теперь ты четверти часа со мной не сидишь, а уж вся злоба моя проходит, и ты мне по-прежнему люб. посиди со мной.

 13 ноября дошли с Дашей на концерт The Kooks. Не знаю, что еще написать: мы не падали в обморок от вида Люка и не держали его за филейную часть, даже в голову как-то не пришло взять у него автограф, мы лишь прыгали в массе народа, размахивали руками и толкались, толкались, познакомились с девушкой Лизой.

Люк нам попался еще во дворе рядом c Milk. Мы стояли у самодельного бара немного эфемерные, неприличные, но колоритные, он возвращался из соседнего двора, по обыкновению кудрявый, но в уже не совсем различимый в темноте, поравнявшись с нами, спросил, где его компания. Мы ни слова не говоря указали направо. Он спросил: "А точно?"  "Да",- подтвердили мы. 

 Я так люблю под негативом
Начать обед с аперитива.
Я пьян,
Но нервы и сознанье в силе,
Теперь я стал на позитиве. 

Упавший с моста рояль.

Две девушки со скрипками спокойно начинают незнакомое мне произведение. Что примечательно, начинается действие в театре на небольшой сцене в полумраке, а заканчивается на городском мосту. Как они там оказались, я не могу сказать. Но известен факт, что в продолжение исполнения в партию вступил юноша на пианино, но  делал это не с такой душевной отдачей, как его старший собрат, предложивший поддать жару и также присевший за рояль. Звуки музыки восходяще становились громче, пальцы старшего из юношей ловко перебегали по клавишам, больше не стараясь добиться совершенного исполнения, а как бы раздражая воздух, заставляя молоточки стучать напряженнее, содрогая тем самым все внутреннее устройство рояля и превращая произведение в пародию. Пианист привстал, продолжая энергично топить педаль. Ни первая, ни вторя скрипки уже не были слышны, пианисты перебивали один другого. Тут рояль поднялся в воздух, по клавиатуре прошлась волна и в момент успокоилась, а рояль очутился в реке. Старший пианист бросился за ним сквозь кованые перила, стараясь ухватить падающий рояль рукой, но лишь бесполезно махал ей, ловя крышку. Скрипки в момент падения рояля замолчали и с испуганным "Ах!" перевесились через оградку и схватили отчаянного пианиста за ноги. Они как-то даже скулили и ныли, но пианист, чтобы успокоить их или даже больше приободрить себя, крикнул: "Все бы ничего, только я не могу дотянуться до противоположного края крышки!" - и продолжал, хватаясь за ближний край,  качать на воде рояль. Второй пианист так и остался сидеть на месте, прерванный за исполнением. Каким-то чудом первый из них сумел вытянуть рояль на песок под мостом, потом спрыгнул сам и, поправив себя и взмахнув рукой, дал команду продолжать. И с законченного места оркестр продолжил играть никому неизвестную мелодию.

...

Сон постепенно начинает проходить, я оказываюсь в чужом огороде, смотрю в окно дома. Они грязные, мутные, а внутри усыпляющее спокойствие  и тишина, и кто-то спит блаженным сном на простой кровати, сжавшись в одеяле и имя ему Владимир.

Успели на тех, на кого хотели посмотреть и кого желали послушать:
  Xuman --- Panic
  Pompeya --- Cheenese
  NRKTK
  Motorama
  Hercules and Love Affair --- Blind
  Editors
  Mумий Тролль