Торт \"Муравейник\" за 10 минут. Это вкусный и быстрый в приготовлении тортик без выпечки из минимума продуктов. Готовится он буквально за 10 минут, еще минут 30 для пропитки - и у Вас есть что подать к чаю! Очень вкусно! Для приготовления торта \"Муравейник\" со сгущенкой понадобится: печенье (типа \"Юбилейное\", \"Топленое молоко\") - 500-600 г; молоко сгущенное вареное - 1 банка; масло сливочное - 100 г; сметана - 2 ст. л.; мак, орехи, шоколад - по вкусу и желанию. Печенье поломать в глубокую посуду небольшими кусочками. Сгущенное молоко взбить миксером с размягченным сливочным маслом и сметаной. Добавить эту смесь к печенью и хорошо перемешать. Можно добавить измельченные орехи (любые). Выложить массу на тарелку горкой. Посыпать сверху маком и тертым шоколадом. Поместить замечательный и очень вкусный торт \"Муравейник\" со сгущенкой в холодильник на 30-40 минут, порезать и можно подавать к чаю. Приятного Вам аппетита!

Книги, которые стоит прочитать из-за одного названия

1. «Человек, который принял жену за шляпу» Оливер Сакс
Это глубокая и мудрая книга, в которой каждый найдет что-то свое. Здесь и описание сложных и редких случаев из практики доктора Сакса, и драматические перипетии борьбы человека с болезнью, и философские попытки постижения человеческой души. Какова природа болезни? Что делает она с психикой? Всегда ли отнимает или же порой привносит нечто новое и даже позитивное?

2. «Над пропастью во ржи» Джером Д. Сэлинджер
Единственный роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи» стал переломной вехой в истории мировой литературы. И название романа, и имя его главного героя Холдена Колфилда сделались кодовыми для многих поколений молодых бунтарей – от битников и хиппи до современных радикальных молодежных движений.

3. «Жутко громко и запредельно близко» Джонатан Сафран Фоер
Роман Фоера «Жутко громко и запредельно близко» – это трогательная, глубокая, искренняя и щемящая сердце история, рассказанная 9-летним мальчиком, отец которого погиб в одной из башен-близнецов 11 сентября 2001 года.

4. «Вверх по лестнице, ведущей вниз» Бел Кауфман
Бел Кауфман – американская писательница, чье имя хорошо известно читателям во всем мире. Славу Бел Кауфман принес роман «Вверх по лестнице, ведущей вниз». Роман о школьниках и их учителях, детях и взрослых, о тех, кто идет против системы. Книга начинается словами «Привет, училка!» и заканчивается словами «Привет, зубрилка!», а между этими двумя репликами письма, письма, письма – крики людей, надеющихся, что их услышат.

5. «Аскетская Россия» А. Сенаторов, О. Логвинов
Как под ударами судьбы порядочный и интеллигентный молодой человек становится грубым и беспринципным?
Какой стала бы современная Россия, если бы все проходимцы и аферисты («аскеты») объединились?
Казалось бы, любая структура, насыщенная подобными кадрами, должна пойти ко дну со скоростью свинцового дирижабля. Только не «Аскеты России»! Ведь во главе партии стоит человек-загадка, харизматичный лидер и властолюбивый патриот — Клим Моржовый...

6. «Элегантность ежика» Мюриель Барбери
Девочка-подросток, умная и образованная не по годам, пожилая консьержка, изучающая философские труды и слушающая Моцарта, богатый японец, поселившийся на склоне лет в роскошной парижской квартире… Что связывает этих людей, как меняется их жизнь после того, как они случайно находят друг друга, — об этом читатель узнает, открыв этот прекрасный, тонкий, увлекательный роман.

7. «Давайте все убьем Констанцию» Рэй Брэдбери
Кинозвезда Констанция Раттиган получает по почте Книги Мертвых – старый телефонный справочник и записную книжку, фамилии в которой отмечены надгробными крестиками. Чтобы спасти ее и раскрыть загадку последовавшей за этим цепочки смертей, потрясших Голливуд воспоминаний и Голливуд современности, героям нового романа Брэдбери придется Констанцию убить. Причем всем вместе.

8. «Мой дедушка был вишней» Анджела Нанетти
Старик Оттавиано посадил вишневое дерево, которое стало лучшим другом его внуку. И так появилась на свет история о необычном дедушке, который умел слушать растения и верил, что «человек не умирает, пока вишневые деревья продолжают жить для него».

9. «Город мечтающих книг» Вальтер Моэрс
Главный герой Хильдегунст Мифорез — динозавр. Умирая, литературный крестный Мифореза оставляет герою десять страниц рукописного текста — лучшего текста, когда-либо написанного на белом свете. Следы безымянного автора теряются в Книгороде, и Мифорез отправляется туда, чтобы найти таинственного гения и стать его учеником. Он не верит в стариковские байки про Орм — энергию звезд, если угодно, дарующую вдохновение, — и, однако же, сам того не подозревая, отправляется на поиски Орма.

10. «Сонные глазки и пижама в лягушечку» Том Роббинс
Незадачливая бизнес-леди и финансовый гений, ушедший в высокую мистику теософического толка... Обезьяна, обладающая высоким интеллектом и странным характером, – и похищение шедевра живописи... Жизнь, зародившаяся на Земле благодаря инопланетянам-негуманоидам, – и мечта о «земном рае» Тимбукту... Дальнейшее описать словами невозможно

1. Рубен Давид Гонсалес Гальего — \"Белое на черном\"

\"Я — герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног — ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей — надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, — все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода.\"

2. Борис Виан — \"Пена дней\"

\"Колен заканчивал свой туалет. Выйдя из ванны, он завернулся в широкую махровую простыню, оставив обнаженными только ноги да торс. Он взял со стеклянной полочки пульверизатор и оросил летучим ароматным маслом свои светлые волосы. Янтарный гребень разделил его шелковистую шевелюру на тонкие оранжевые пряди, напоминающие борозды, которые вилкой прокладывает веселый пахарь на блюдце с абрикосовым конфитюром. Отложив гребень, Колен вооружился щипчиками для ногтей и косо подстриг края своих матовых век, чтобы придать взгляду таинственность. Ему часто приходилось это делать — веки быстро отрастали.\"

3. Эрленд Лу — \"Мулей\"

МЫ ПАДАЕМ.
ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.
ДЕЛАЙ ЧТО ТЕБЕ ХОЧЕТСЯ.
ПАПА
(SMS-сообщение, посланное с борта самолета в Центральной Африке в апреле 2005)

4. Альбер Камю — \"Посторонний\"

\"Сегодня умерла мама. Может, вчера, точно не знаю\".
Считается, кстати, самым запоминающимся началом за всю историю французской литературы.

5. Патрик Зюскинд — \"Парфюмер\"

\"В восемнадцатом столетии во Франции жил человек, принадлежавший к самым гениальным и самым отвратительным фигурам этой эпохи, столь богатой гениальными и отвратительными фигурами. О нем и пойдет речь. Его звали Жан-Батист Гренуй, и если это имя, в отличие от других гениальных чудовищ вроде де Сада, Сен-Жюста, Фуше, Банапарта и т.д., ныне предано забвению, то отнюдь не потому, что Гренуй уступал знаменитым исчадиям тьмы в высокомерии, презрении к людям, аморальности, короче, в безбожии, но потому, что его гениальность и его феноменальное тщеславие ограничивалось сферой, не оставляющей следов в истории, — летучим царством запахов.\"

6. Владимир Набоков — \"Лолита\"

\"Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, что бы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.\"

7. Габриэль Гарсия Маркес — \"Любовь во время чумы\"

\"Так было всегда: запах горького миндаля наводил на мысль о несчастной любви. Доктор Урбино почувствовал его сразу, едва вошел в дом, еще тонувший во мраке, куда его срочно вызвали по неотложному делу, которое для него уже много лет назад перестало быть неотложным. Беженец с Антильских островов Херемия де Сент-Амур, инвалид войны, детский фотограф и самый покладистый партнер доктора по шахматам, покончил с бурею жизненных воспоминаний при помощи паров цианида золота.\"

8. Сергей Довлатов — \"Чемодан\"

\"В ОВИРе эта сука мне и говорит:
— Каждому отъезжающему полагается три чемодана. Такова установленная норма. Есть специальное распоряжение министерства.\"

9. Александр Солженицын — \"Раковый корпус\"

\"Раковый корпус носил и номер тринадцать. Павел Николаевич Русанов никогда не был и не мог быть суеверен, но что-то опустилось в нём, когда в направлении ему написали: «тринадцатый корпус». Вот уж ума не хватило назвать тринадцатым какой-нибудь протезный или кишечный.\"

10. Иэн Макьюэн — \"Цементный сад\"

\"Я не убивал своего отца. И все же порой мне кажется, что я подтолкнул его к гибели.\"

http://vk.com/brain_up

А