Девочка, я помню, некогда ты еще не была свадебным фотографом, и мы на скорость пытались друг друга застрелить из камер. Естественно, перед зеркалкой моя рабочая компактная лошадь четвертого года выпуска проигрывала. А потом я долго неудачно пыталась вытянуть в фотошопе зеленоватые отсветы от листвы - когда лучи, падающие на кожу, проходят сквозь нее. У тебя, девочка, были офигенные ноги - еще скорее балетная, атлетическая сухопарость, однако не было уже целомудрия девочки-бегуньи, было - обещание танца и того, что заставляет порой в метро, глядя на иных роскошных женщин, опускать взгляд и прослеживать уходящую под юбку линию бедра. Впрочем, как тогда я, прислушавшись к беседе, решила с тобой не знаться, так и сейчас, пролистав страницу, - не хочу. 

Товарищ А., надеюсь, даже не обратил внимания, а если и обратил, то не понял, с чего я однажды в неожиданный момент чуть не отдернула руку и почти уронила переданный мне уже без того побитый музыкальный инструмент. Я и не помню того прикосновения - помню только факт его свершения. Помню волевое усилие, каким мне пришлось задержать руку на месте и ужас от ощущения теплоты чужих пальцев. Помню предшествовавшие тому долгие часы наблюдения за этими самыми пальцами и восхищения - черт его знает даже, что тут было первично, пальцы, прямоугольные очки на красивом лице или человек. Но, так или иначе, жена и ребенок. И ужас - несмотря на отсутствие всяких предпосылок и возможностей. Смешно, пожалуй.

Но я хорошо помню, в чем было дело с Н. Это тот случай, когда с первых минут хочется сказать человеку, что пойдешь за ней куда угодно, потому что знаешь, что она знает, куда идет. А знаешь - потому что не может так говорить и так улыбаться человек, который не в контакте с этим миром. Да к тому же есть портретное сходство с одним из Великих и Ужасных Замечательных. И это же - повод держаться подальше: ну кто в здравом уме будет к такому человеку подходить, желая стать верным спаниелем и будучи не в состоянии вести диалог на равных? Через пару лет Н. улыбалась значительно меньше и предложений к большим массам пойти в какую-либо сторону уже не делала.