Все видеть, все понять, все знать, все пережить.
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнямим.
Все воспринять и снова воплотить.
Человек, написавший эти слова, которые повторяю как заповедь, исполнил их как священный обет, оставив следом своим такую сокровищницу, что неисчерпать еще за миллион веков.
Огромного роста, в простой рубахе, с волосами, прехваченными на лбу ремешком, и посохом в руке - таким помнят земли Киммерии своего самого верного почетателя. Максимилиан Волошин остается величиной, значение которой нельзя измерить иначе, чем каратами, и счет пойдет на тысячи и миллионы. Кому-то он известен как поэт, кому-то близок как акварелист, кому-то как внимательный историк и культуролог, но в памяти природы, как и в памяти людей, он оттиском оставил глубокий и нерушимый след, который ставляет лишь Человек С Поступью Бога в вечности. И словно в знак высшего благосновения скалы хранят его облик - профиль.
Мое путешествие в земли Киммерии началось задолго до отъезда в Феодосию. Прочитанная еще в университете поэма "Россия" поразила в самое сердце: такая сила, такая энергия обрушилась на меня, что, кажется, до сих пор не могу забыть этого восхищения с предыханием)) Так началось мое паломничество в Край синих вершин, которое непременно должно было состояться в действительности и закончиться только в одном месте - на могиле поэта, потому и долгожданный - первый за шесть лет - отпуск было решено провести в Крыму, в Феодосии, неподалеку от небольшого курортного поселка Коктебель, известного любому филологу как литературная Мекка. Некогда пустнынные места, приютившие дом Кириенко-Волошиных, превратились в оживленную набережную, где камень теснит море, и белоснежный фасад домика почти не виден из-за торговых палаток. Но это все мелочи, когда оказываешься в светлом кабинете с высокими окнами, даже в жару полным воздуха и света, получаешь, наконец, возможность, с наслаждением изучать длинные вереницы томов на полках: новых книг в доме не покупали из-за вечного безденежья, выбирали подержанные или недорогие издания в мягких переплетах. Коллекция акварелей бедна - все по частным коллекциям - а жаль, ведь здесь, в Киммерии, они приобретают совсем особое значение.
По-настоящему мое паломничество началось после знакомства с домом Волошина, когда мы (я и мой спутник) направились искать могилу поэта. Никаких указателей, прохожие окрестностей не знают, вместо дорог - непроездные тропы - эх, две беды у России... Мотоцикл, на котором мы героически одолели половину пути, пришлось оставить на одном из выжженных солнцем склонов. К чести его сказать, железный конь выдержал все невзгоды мужественно, но дорога к могиле - пешая, и вот тут, среди необъятного простора холмов, начинался наш Путь Наверх.
Киммерия раскинулась на необозримом пространстве золотом выжженных трав. Редкие тропы по крупым склонам ведут к Тихой бухте, виноградникам в низинах, заводу коньяков. Рядом тянется синий лоскут моря, замкнутый между двумя гористыми мысами.
Идти тяжело. Воды нет. Подъем настолько крутой, что совершенно не удается держать правильное дыхание. Весь подъем первая мысль: дойти и дойти самой; вторая - о терпеливом спутнике: не пожалеет ли? На подступах к заветному холму обнаруживаются разваленные ступени, давнишние, теперь лишь затрудняющие подъем. А дальше - мы на вершине! Есть такое поверие: нужно возложить на могилу камень, принесенный с собой, и загадать желание, оно непременно исполнится. Волошин говорил, что камень - частичка вечности. Я принесла свой издалека, из Синей бухты в Новом свете, прежде, чем возложить, долго изучала надписи с просьбами, оставленные на других камнях, но свою произнесла про себя, так, чтобы только Дух и я знали о ней.Верю в сиду мест, их особую энергетику, которую ощущаешь каждой частицей. Там, на вершине, и последний циник и безверец проникся бы удивительной силой этого места.
Воздух на вершинах кристально чист и прозрачен, несмотря на жару и близость моря. Даже палящий зной отступил с появлением легкого прохладного ветерка, дышать стало легко и вольно, как никогда не бывает в низине. Пейзаж, виденнный много раз в работах Волошина, ожил и воплотился в естественной, цвета жженой охры с золотом красоте этой земли, и вот она - Киммерия - во всем величии предстала нашим изумленным взорам. Казавшаяся мне ранее странной мысль о том, что встреча с опасностью как и встреча с Прекрасным показывают, каков человек есть на самом деле, там, на вершине, где просто невозможно солгать, стала неожиданно ясна. Мой спутник, человек далекий от литературы, от которого ( не в обиду ему будет сказано) я могла бы ожидать скорее скуки и усталости, полного непонимания моей затеи, сопрядженной тем более с такими трудностями, неожиданно (или ожидаемо?) чувствовал то же, что и я, каждой клеточкой - благославенную красоту этого места.
Уходить не хотелось. Мы провели на склоне больше часа, впитывая живительную силу этого места. Здесь не хочется думать о смерти, но мысль о ней не пугает, потому что в таком месте умереть легко и спокойно.Если на земле есть уголок, куда не проникло зло, то это там, в сердце Киммерии.
Мы спускались вниз с чувством полной свободы и гармонии с миром, собой и друг другом. Хотелось молчать. После такого слова не нужны. Самый изысканный лексиком бесцеветен перед простой и даже в чем-то скуповатой красотой Киммерийских холмов.
Волошин, так богато одаренный природой, смог увидеть и воплотить ее Красоту, наполнив свои акварели Духом этой земли, когда вам встретятся они, вы тоже вздохнете свободнее...