Итак, что же такое образ Французской революции для советских людей в 1989 году? С одной стороны, веяние перестройки повернуло взгляды общественности СССР практически на 180 градусов. И это не могло не коснуться героев и образов 1789 года. Размышляя над историей Франции конца XVIII – начала XIX вв., сравнивая историю советского государства с республиканской Францией, отечественные публицисты хотят понять, куда движется исторический процесс в нашей стране. Кто-то в перестройке видит «революцию без гильотин», указывая, что для победы демократического общества и родина Прав человека и гражданина прошла через череду режимов и 4-х революций. «Революция -  не единовременный акт. Это целая эпоха, растягивающаяся иногда на десятилетия»[1].  Тем не менее, понимание необходимости и неизбежности как революции Французской, так и Октябрьской – неотъемлемая часть идейного наследства Советского Союза, России. Наиболее четко на наш взгляд отношение к обоим революциям сформулировал Л. Ионин: «Французская революция живет во всех последующих, в том числе и в нашей, век которой оказался долгим – весь XX век. Наша революция многое принесла в мир, многому научила человечество – к чему нужно стремиться, а чего нужно бояться. Она еще раз умудрила человечество, которому, впрочем, любая мудрость не впрок. Она еще не закончена. Мы не можем ведать о плодах, которые она принесут. Жаркое лето 1989-го будит и надежды, и страхи, как и другое жаркое лето 200 лет назад»[2].

         Дискуссии, оставшиеся на станицах советской прессы, в какой-то мере отразили отношение советских людей на реалии перестройки. Являясь в сознании современников «революцией без гильотин», перестройка, как и революция 1917 года стала поворотным моментом. Как и Октябрь, перестройка определялась за счет сравнения с ошибками и завоеваниями 1789 года; как и после 1917 года, отношение к Французской революции стало лакмусовой бумажкой, показывающей тенденции и отношение общества не только к будущему собственной страны, но и к общечеловеческим ценностям.