Как бы мы себя не называли, наша суть от этого не измениться. Все скрываются под какими-то личинами: кто-то рядится в мудреца, кто-то в короля, а кто-то должен играть роль шута. Какждый пригодиться, каждый. Друзья уезжают на несколько лет, а потом приезжают другими, влюбленный расходятся по домам, а потом пропадают на всегда. Жизнь.
Любой потолок скрашевает часы одиночества, любая компания заставляет тебя искать одиночества. Осколки битого стекла впиваются в душу ребенка, заставляя его ежиться. И никакие рубины не дадут тебе облегчение. Кино чувств на белоснежной пленке.
Сколько еще судеб заготовлено людям, сколько еще они будут просить господа помочь их горю. Читая, порой, книги, задумываешься: как жили эти люди, о чем каждый день, каждую секунду они думали. И тени завораживают тебя своим танцем, словно молодая, смуглая девушка с только начинающими наливаться грудками. И в темноте видны сполохи огня, и слуху предстают звуки леса, темноты, живого. И где-то гуляет любовь по побережьям озер и рек. Стонут высокие, упругие ели, развевая по миру запах зеленой хвои. Любовь. Что же это такое? Сколько бы не писали или говорили, никто не может ответить на банальный вопрос: вы когда-нибудь любили? Конечно же все говорят, с нескрываемым пренебрежением, что они любили и им это понравилось. Но разве любовь это то, что они облачают в одежды страдания, желания, зависти. Где же таится это чувство, кто так старательно создавал его, что, умирая, мы любим последней любовью? Пары, целующиеся в метро, на вокзале, возле магазинов, в кафе, парках… Они любят или только притворяются, чтобы облегчить тем самым себе жизнь.
Звуки томно выползали из рояля. Женщина в сером, летнем платье перебирала клавиши своими белоснежными, бархатными ручками. Она это делала на автомате, не задумываясь, просто от скуки. Брошенная на кровать книга раскрылась, и ветерок трепал ее белоснежные с черным узором страницы. Ветерок мягкими, нежными прикосновениями ласкал девушку, целуя ее в самые сокровенные места. Медленно, не спеша, давая время на отдых, тикали настенные часы, отмеряя минуты спокойствия и блаженства. Все замерло, в предвкушении мира и спокойствия. Даже смерть поддалась, хотя эта плутовка не любит откладывать на долгий срок свои дела, этим легким, беспечным часам отдыха, что каждый старик, каждый тяжелобольной, только эти категории людей имеют право умирать, не оставляя после себя слезы и разбитые сердца, почувствовал, на мгновение, свою молодость.