Сколько маленьких детей
Без своих растут семей,
В спальне тихими ночами
Снятся им родные мамы...

Если б люди вдруг решили,
Все детей усыновили,
Чтоб на всей большой планете
Только в семьях жили дети!

Старая дублёнка, рваные сапожки...
"Тётенька, подайте..." - шепчет еле слышно.
Тянет он к прохожим грязную ладошку:
"Я же не виновен, что вот так всё вышло..."

Лет шести - не больше, беспризорный мальчик
Жалкого котёнка к сердцу прижимает,
Гладит его нежно и тихонько плачет.
Люди ходят мимо и не замечают.

Подхожу к бедняге, отдаю свой завтрак -
Пару бутербродов и чуть-чуть печенья,
Добавляю денег (всё, что есть на завтра).
Он в ответ, смущаясь: "Прям как в день рожденья!"

Кушай на здоровье, кушай, мой хороший...
Что ещё мне сделать, я, увы, не знаю...
Почему так в жизни происходит, боже?!
Боже, растерявшись, головой качает.

Он не знает тоже, изменилось что-то...
Я сажусь в автобус и читаю книжку -
Там у всех героев страшные заботы.
А в окно мне машет маленький мальчишка...

Однажды, в майский день погожий,
Упал на улице прохожий,
Упал нелепо, прямо в грязь,
Все пальцем тыкали смеясь...
И проплывали мимо лица.
Ворчали - надо ж так напиться!
А он - смотрел с мольбой на всех,
Пытаясь встать, и смех и... грех...
Бубнил неясные слова...
В крови седая голова...
C лица стекала жижей грязь,
Вокруг шептали - "быдло", "мразь"...
И обходили стороной, В душе гордясь,
я - не такой ! И с отвращением плюясь,
В грязи запачкаться боясь.
Иные - просто пряча взгляд,
Шагали мимо, мол спешат...
Поднять?... да Боже упаси!
Он как животное, в грязи... ...
Так проходил за часом - час,
Вот и закат уже погас...
Глубокой ночью лишь патруль,
Заметил в грязной луже куль...
Брезгливо пнули сапогом,
Вставай, алкаш... подвал твой дом.
Не замечали синих губ...
Он не ответил... он был - ТРУП...
...Седой мужчина не был пьян,
Больное сердце сжал капкан,
Судьба усмешкою кривясь,
Его толкнула прямо в грязь...
Напрасно, он пытался встать,
Напрасно, он пытался звать,
Придавлен болью, как стеной...
Но вот беда... он был НЕМОЙ...
И может кто-нибудь из нас,
Такое видел и не раз,
Ухмылку мерзкую тая,
Авось помогут... но - не я...
Так кто ж мы... люди... или нет ?...
Вопрос простой - непрост ответ...
Законы джунглей возлюбя,
Где каждый - только за себя...

...Однажды в майский день погожий
Упал на улице прохожий...

Неразлюбившие жестоки,
а непростившие - циничны.
Мы невозможно одиноки
и так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной ...
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично !"
И чек за проданную душу ...
Не пережившие утрату,
порой, совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
а жизнь идёт. Проходит мимо.
И, понемногу, сбившись в стаи,
быть может, чуть сильнее стали.
Но, не живя, а выживая,
бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали;
не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
мы только ищем, ищем, ищем ...
Быть может кто-то, где-то знает,
как жить таким ... не разлюбившим?
Омар Хайям

Люблю тебя...
Но не хватает сил...
За столько лет ни разу не спросил:
что думаю, что чувствую в ночи...
что разглядела в пламени свечи?
Мы делим пополам семейный быт...
Ты рядом, если голова болит...
А если у меня болит душа?
А если знать хочу, что хороша?
Хочу уткнуться в сильное плечо,
когда от слёз солёных горячо?
Увы... Спина... И тишина в ответ...
И этой тишины страшнее нет...
А было время - на руках носил!
Ещё люблю...
Но не хватает сил...
И всё сильнее с каждым днём боюсь,
что в ночь уйду...
Уйду... и не вернусь...

За каждым твоим молчаньем теория взрыва вкратце,
внушительная, как камни шато… в тридевятом царстве.
Там номер для нас заказан, и сад не закрыт до лета,
под птичьим свистящим джазом - мы маленькие планеты…
Там встретятся два скитальца, два путника – наши губы.
Под кленами целоваться в традициях Голливуда
мне страшно чуть-чуть, но пальцы уже заиграли соло
волос твоих темным глянцем, вплетая осенний холод
в узоры моих истерик, где нет настоящих принцев
и каждый второй – Сальери… В карманах твоих же джинсов
хочу согревать ладони до ласкового теракта,
но в луже ближайшей тонет избитое кем-то завтра
докуренной сигаретой. Два дня я дышу наощупь.
Пьяна, как и все поэты… Ведь все оказалось проще,
чем можно себе представить – шато ожидает, стынет,
винтажными языками твое называет имя.
Шато открывает двери, с ветрами играет в кости
и линией розы делит меня - на «с тобой» и… «после»

Согреваю руки сигаретой,
Наливаю чаю из ромашки.
Есть вопрос, но кончились ответы
И душа уже не нараспашку.
Было счастье - коротко и прямо,
Только слишком мало - не согреться.
Отчего же ночью так упрямо
От тоски и грусти ноет сердце?
Может, просто не хватает сказки?
Может, слишком много было боли?
Почему так тело просит ласки,
А душа совсем не рада воле?
Сердце не согреешь сигаретой,
Чувства не спасёт настой ромашки.
Мой вопрос остался без ответа
И душа уже не нараспашку...

Я сплю в гробу хрустальном... Ё-моё!
Уже бока, признаться, отлежала.
А Он всё не приходит, обормот,
Знать, рыцарей осталось очень мало...

Мне снится: Он подарит поцелуй,
А после (в сказке нет ведь жёстких рамок,
Обнимет так, что мама - не горюй,
И увезёт с собой в прекрасный замок.

Как, замка нет? Ну, ладно... просто дом:
Пятнадцать комнат, зал большой с камином,
А я, вооружившись утюгом,
Начну доспехи гладить "половине",

Стирать, готовить - я же для него
На всё согласна! Счастье преумножив,
Детишки будут - как же без того:
Как минимум... да пусть пятнадцать тоже!

От тишины в ушах давно звенит,
Хрусталь холодный, так лежать опасно.
Давай, приди скорее, паразит!
Ведь я уже на хижину согласна!...

У чужого костра не умея погреться,
Не умея, как все, позабыть и уйти,
Я снимаю бинты с обожженного сердца.
Мне его без тебя все равно не спасти.

Пусть сменили дожди белизну снегопада,
Пусть деревья в цвету и бушует просто листва,
Но молчит телефон.Может, так надо?
И опять в никуда я роняю слова.

У чужого костра не умея погреться.
Не умея, как все, позабыть и уйти,
Я снимаю бинты с обожженного сердца.
Мне его без тебя все равно не спасти..

Дождь за окном, тепло в кафе,
В Москве нелетная погода.
Никак не таит лед в душе,
Такой печали очень много.

Я закажу бокал вина,
И только с ним буду делиться.
Насколько жизнь порой сложна,
Не хочет лед в душе топиться.

Пусть дождь идет, Москва молчит,
А я сижу и не решаюсь.
Глотнуть вина и позабыть,
О ком сейчас опять мечтаю.

Бокал вина всему свидетель,
Его я ядом отравлюсь,
И если боль мою растопит,
Я с ним навеки подружусь.

Тогда ни дождь и ни Москва,
На след мой выйти не сумеют.
Буду рабыней у вина,
И никогда не отрезвею.

Кафе. Вино и я одна,
От мысли в пепел растворяюсь.
Вчера заложницей была,
Сейчас в рабыню превращаюсь.

12.10.2011г., Ася Залинян

Одинокая милая женщина!
Для кого бьётся сердце твоё?
Ты лишь с ветром-гулякою венчана.
А любовь? Не нашла ты её...

Делишь ложе с пустым одиночеством,
Каждый день друг один - интернет,
Ты читаешь стихи по сообществам,
Ждёшь когда вновь наступит рассвет.

День за днём жизнь проходит невесело,
А ты выйди, вокруг оглянись...
Кто-то рядом с тобой, незамеченный,
Вдруг украсит собой твою жизнь...

Жизнь бурлит за стенами и окнами,
Ты пусти её в сердце своё.
Где-то рядом с тобой твой не встреченный,
Где-то рядом счастье твоё!

Прицепилось ко мне Одиночество,
Ходит тенью за мной по пятам...
"Отвяжись"- говорю, -Что ты топчешься!
Я домой, - а оно уже там.
Делит ужин со мной по привычному,
Рюмку грусти тягучей нальёт,
А как кончатся песни "Фабричные",
Спать пойдём, - пол кровати займёт.
И вожу я его самолётами,
На вокзалах пытаюсь забыть,
Но следит оно глазом намётанным,
И в толпе от него не уплыть.

Подкупило меня своей верностью,
Уже жалко его отдавать...
Так и будем, не мучаясь ревностью,
Наш оставшийся век коротать

Одинокий мужчина и его одинокая кошка…
Утром, встав, потянувшись, как в принципе было всегда…
А потом эти двое сидели, смеясь, у окошка…
Не смогли поделить круасан на двоих, вот беда…

И сидели, деля подоконник, кто справа, кто слева…
Подставляя взошедшему солнцу два разных лица…
На одном, помохнатей, читалось - Я все ж королева…
На втором, чуть небритом, блестели задорно глаза…

И допив капучино, а кошка тарелочку сливок…
Посмотрев друг на друга глазами сказали - Пора…
Он ушел на работу, насыпав ей в чашку оливок…
Вот такая вот странная кошка с мужчиной жила…

И ждала его, взглядом зеленым, скользя по дорожке…
Потому, что однажды, к замерзшей он вдруг подошел…
И сказал – Извини, я давно так мечтаю о кошке…
Может, будешь моей, вдруг тебя не случайно нашел?

И она согласилась, ну, а как было кошке ответить…
“Он такой одинокий, как я, и глаза ничего…
да и пахнет приятно, печеньем, как пахнут лишь дети…
этот ведь не обидит… ”подумав. И стала его…

С той поры и живут одинокие, странные рядом...
Иногда он читает для кошки стихи до утра…
А когда засыпает, то кошка с таинственным взглядом…
Охранят его… раскрывая два белых крыла

Лукоморье мое износилося:
Моль сожрала ковер-самолет,
Курьи ножки избы покосилися,
Загулял мой ученый кот.
Ржавый стал кладенец и тупенький,
Из Горыныча сварен плов.
Собираю метлою трупики
Самых аленьких в мире цветов.
Там на Лысой у наших – гульбище,
Мне же грустно, хоть зелье пей.
Где ж ты бродишь, блядь, чудо-юдище,
Королевич мой Елисей?

Жила-была Абсолютно Независимая Женщина. Примерно год назад стала она таковой – абсолютно независимой. Чем ужасно гордилась. Она просыпалась по звонку будильника и никогда не валялась в постели. Ей было всё равно, пить кофе или чай: она долго преодолевала зависимость от кофеина. И преодолела, заодно изгнав из своего рациона всё сладкое, калорийное и не полезное. Поэтому она пила утром воду и ела несладкую и несолёную овсянку. Она рассталась с подругами, потому что ей не хотелось от них зависеть. Она совершенно равнодушно относилась к шопингу – и никто не посмел бы упрекнуть её в том, что из-за блестящей тряпки она способна потерять голову. Да что там шопинг! Она не теряла голову и от мужчин. С тех пор как она прогнала своего любимого (а ведь чуть было не попала в зависимость от него) прошло уже много месяцев. Короче говоря, Абсолютно Независимая Женщина чувствовала, что ещё немного – и она станет Идеальной Женщиной.

Субботним утром за ее дверью послышался шорох. Она отворила. Шатаясь от усталости, на пороге стояла Кошка. Женщина всмотрелась и ахнула:
– Ты?! Но… Как же? Триста сорок километров?!
– Я шла год, – и Кошка, войдя в дом, обессиленно прислонилась к ножке кресла.
– Зачем?
– Соскучилась, – подняла глаза Кошка. – Я не могу жить ни без тебя, ни без нашего дома, ни без нашего мужчины. Кстати, где он?
– Но ведь я отвезла тебя к тётке в деревню… Ты не обиделась?
– Поначалу да, – вздохнула Кошка. – Но потом простила. Я же понимаю: ты так хотела стать независимой…
– И стала! – Голос Женщины вдруг предательски дрогнул.
– Что же, поздравляю, прошептала Кошка. – Ничего не поделаешь. Я отдохну день-два и пойду обратно.

Ночью Женщина, вздрогнув, открыла глаза – она всегда просыпалась от непонятного ощущения тоскливой пустоты в груди. Около сердца было холодно – словно кто-то внутри включил вентилятор. По привычке она протянула руку за успокоительным – и наткнулась на теплую шерстку. Кошка мягко протопала по одеялу, улеглась под боком, замурчала. Вскоре холодный вентилятор в груди исчез.

…Прошло три дня. Женщина проснулась. Полчаса повалялась в кровати, затем помчалась в кухню, предвкушая крепчайший кофе с чёрным шоколадом. Потом она потянулась к мобилке и задала своему любимому мужчине самый важный вопрос: “Ты где?” – всего таких звонков она вчера сделала штук сто. Затем назначила встречу подружке в кафе. И вдруг она увидела Кошку, сидящую у двери.
– Выпусти меня, пожалуйста, – попросила та.
– Ты уходишь?! – в глазах Женщины заблестели слёзы. – Но теперь я не смогу без тебя!
– Успокойся, – произнесла Кошка. – Я просто иду погулять, скоро вернусь. И не запирай, пожалуйста, дверь. Ведь независимость – это вовсе не отсутствие зависимостей, как тебе казалось. Это – знание того, что дверь открыта. А ещё независимость – это счастье. Оттого, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова триста сорок семь километров идти пешком…

И Кошка вышла за порог, ободряюще улыбнувшись Абсолютно Нормальной Женщине

Мне тридцать лет, а я не замужем.
Как говорят, не первой свежести.
А в сердце чувств такие залежи,
Такой запас любви и нежности!

Моим богатством нерастраченным
Так поделиться с кем-то хочется.
"Да на тебе венец безбрачия", -
Сказала мне соседка-склочница.

Молчала б лучше, грымза старая,
Да помогла б мне с этим справиться.
Все говорят, я девка статная,
И не дурна, хоть не красавица.

Как вкусно я варю варение,
Как жарю кур с румяной корочкой!
И кто б мне сделал предложение,
Не пожалел бы ну нисколечко!

Тут заходил один подвыпивший.
Жену с детьми отправил к матери.
Час посидел, мне душу выливши,
Потом ушел. Дорога скатертью.

А скоро праздники подкатятся.
Пойду к подружкам на девичник я.
Вчера себе купила платьице,
Не дорогое, но приличное.

Надену лаковые лодочки,
Войду в метро, как манекенщица.
Потом с девчонками, под водочку,
Нам, может, счастье померещится.

На платье ворот в белых кружевах,
И в нем такая я красавица!
Подружки обе, хоть замужние,
Но, в общем, тоже несчастливые.

Мужья их в доме гости редкие.
Один - моряк. Все где-то плавает.
Другой встречается с соседкою.
Но дети есть, а это - главное.

Я им твержу - терпите, девочки.
Какие есть - а все ж мужья.
И в платье новеньком, с отделочкой,
Одна домой отправлюсь я.

И у метро куплю у тетеньки
Три ветки в бусинках мимоз.
Уткнусь лицом в букетик желтенький
Так, чтоб никто не видел слез.

Мне говорят - с твоей-то внешностью
Ну что такого в тридцать лет?
И кружат в сердце вихри нежности,
Как майских яблонь белый цвет.
Л.Рубальская

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
- Женат. - Подумала она,
- Лет тридцать пять. - Подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
- Красив. - Подумала она.
- Как хороша. - Подумал он.
Но жизнь событьями бедна,
Он встал и вышел на перрон.
- Как жаль! – Подумала она.
- Как жаль! – Успел подумать он.
А дома, сжав бокал вина,
Включив любимый
«Вальс-Бостон»
- Одна. – Подумала она.
- Один. – Подумал где-то он.

Зажечь конфорку и поставить на плиту сквородку.
Взять 2 яйца, одно нечаянно уронить в грязную раковину, присесть у окна, закурить, задуматься.
Вспомнить молодость.
Вспомнить, что забыл купить хлеба.
Вспомнить о замоченном в ванне месяц назад белье.
Вспомнить все.
Схватить сковородку, обжечься, выругаться, открутить кран с холодной водой, вспомнить, что воду отключили.
Поднять сковородку с пола рукой, обмотанной рукавом свитера, поставить ее на застеленный клеенкой стол.
Выпить сырое яйцо. Заметить, что оно было последнее.
Взять пакет с макаронами, высыпать их в кастрюлю, поставить на плиту.
Отодрать сковородку от клеенки, рассердиться, выкинуть сковородку в мусорное ведро, пожалеть, достать обратно.
Облить пол маслом, пойти искать тряпку, найти газету с объявлениями о знакомствах, внимательно перечитать, заметить, что она прошлогодняя.
Пойти в комнату, найти телефон подруги, захотеть позвать ее в ресторан, прикинуть, во сколько это обойдется, решить, что не стоит.
Вернуться в кухню, налить воды в кастрюлю с макаронами, вытащить всплывший окурок.
Почесать щеку, захотеть побриться.
Захотеть напиться, захотеть жениться.
Одуматься.
Пойти в магазин за хлебом. Купить сигарет.
На обратном пути встретить симпатичную девушку с собачкой. Понравиться собачке, не понравиться девушке.
Пойти в кино, на середине фильма вспомнить о варящихся дома макаронах, прибежать домой, посмотреть в кастрюлю, очень удивиться.
Включить комп, загрузить компакт с кулинарными рецептами, запустить поиск по словам «морковь + соль + майонез + варенье», сказать «сам дебил».
Почистить морковку, посыпать ее солью, скушать.
Решить заклеить окна на зиму. Решить их перед этим помыть. А еще перед этим – отодрать прошлогоднюю обклейку. Решить не заниматься ерундой.
Почувствовать, что выходные – это ужасно.
Вспомнить, что сегодня день рождения дочери. Броситься к телефону.
Вспомнить, что день рождения был месяц назад. Позвонить. Узнать, что дочка выросла, вышла замуж и живет в Америке.
Включить телевизор. Пытаться понять, что показывают: боевик, новости или рекламу прокладок. Пытаться, пока на экране не появится надпись: «Не забудьте выключить телевизор».
Почувствовать голод. Философски порадоваться способности еще хоть что-то чувствовать.
Подойти к книжной полке. Наткнуться на свою дипломную работу.
Заинтересовавшись, полистать. Понять, что все забыл.
Выключить свет. Лечь в постель.
Вспомнить, что забыл раздеться.
Вспомнить, что не раздевался всю неделю.
Вспомнить первую любовь. Не суметь вспомнить ее лицо.
Вспомнить, кем ты мечтал стать.
Вспомнить, сколько тебе стукнет через неделю.
Вспомнить, что мужчины не плачут.

Когда сутками молчит телефон – это не одиночество.
Это – плохие друзья.
Когда ты слышишь, как тикают часы – это не одиночество.
Это – много свободного времени.
Когда некого ждать – это не одиночество.
Это – пессимизм.
Когда воруешь кусочки чужой жизни, чтобы наполнить свою – это не одиночество.
Это – неуверенность в себе.
Когда тебе не с кем поговорить и ты начинаешь разговаривать с собой – это не одиночество.
Это – болезнь.
Когда ты плачешь целыми днями в пустой квартире – это не одиночество.
Это – депрессия.
Когда ты думаешь, что никто тебя не понимает – это не одиночество.
Это – эгоизм.
Когда хочется кричать от безысходности – это не одиночество.
Это – боль.
Когда ты никому не нужен – это не одиночество.
Это – самообман.
Одиночество – это, когда нам никто не говорит три простых слова…
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

По ухабам разбитой дороги,
Тихо брёл одинокий старик.
Вдруг бездомный, худой и убогий,
Пёс к ногам его тихо приник.
Он смотрел на него очень грустно,
И совсем не виляя хвостом.
И какое-то тёплое чувство,
Вдруг вернулось с огромным трудом.
Раскрошилось краюхою хлеба,
Разлилось по столу молоком.
Вспомнил дом, и вздохнул- «лучше б не был!
«Никогда, лучше б не был отцом»…
И тогда бы никто и не выгнал
С той квартиры, что в центре Москвы.
И гулял бы с собакою Линдой,
Что была без ума от халвы.
Но, сквозь слёзы нависшего мрака,
Теплотой языка на щеке,
Он вдруг понял, что…..
Линда! Собака – разыскала его в этой тьме!
И обнявшись – визжа и рыдая,
Твёрдо зная, что это на век
Побрели, чтобы в дымке растаять
Верность, преданность и человек.

В не раз уже заштопанном халате
Из яркого цветного волокна
В больничной переполненной палате
Стоит старушка,плачет у окна.

Её уже никто не утешает-
Все знают о причине этих слёз.
Соседок по палате навещают,
А ей, лишь раз, сынок халат привёз.

Про тапочки забыл, сказал смущённо:
- Я завтра привезу... Потерпишь, мать?
- Конечно, потерплю. Я ж на перинке
И в шерстяных носках могу лежать.

Куда мне тут ходить? Простора мало.
Покушать санитарки принесут.
Меня болезнь настолько измотала,
Что мне б лишь полежать, да отдохнуть.

Вздохнул сынок, отвел глаза в сторонку:
- Тут...Понимаешь...Дело есть к тебе...
Всё это очень путано и тонко...
Но ты не думай плохо обо мне!

Квартира у тебя стоит пустая,
И мы с женой подумали о том,
Что ты то там,то тут...Одна... Больная...
Поправишься - к себе тебя возьмём!

И внуки будут рады, ты же знаешь!
Они души в тебе не чают, мать!
Всё!Решено! Ты к нам переезжаешь!
Твою квартиру будем продавать!

Достал бумаги, молвил без сомненья:
-Я все продумал, мне доверься, мам...
Как только мы увидим улучшенья,
Отсюда сразу жить поедешь к нам.

Что скажешь тут? Он сын ей, кровь родная...
А внуки- ради них и стоит жить!
И подписала, не подозревая,
Как все на самом деле обстоит.

Проходят дни, проходят и недели..
Сынка все нет. И вряд ли он придёт.
Старушку тешали и жалели...
Но кто же и чего тут не поймет?

А с каждым днём старушка всё слабеет
И по ночам все чаще снится сон,
Как кашку по утрам сыночку греет,
Но плачет и не хочет кушать он.

И первые шаги сынка-малышки,
И слово, что сказал он в первый раз,
И первые царапины и шишки,
И детский сад, и школа- первый класс...

Врачи молчат, стараясь что есть силы
Хоть как-то ей страданья облегчить.
А родственники строго запретили
Старушке про диагноз сообщить.

Она не знает, что больница эта-
Не городской простой стационар,
Что шансов на поправку больше нету...
Но, для нее незнанье-не кошмар.

Табличка «Хоспис» на стене у входа
Ей ни о чём плохом не говорит.
На странные слова давно уж мода
И нужно ли кого за то винить?

Она не знает, что сынок исправно
Звонит врачам, в неделю раза два:
- Вы ж говорили- умирает?!... Странно...
Что до сих пор она ещё жива...

Она жива. Она всё ждет и верит,
Что сын придёт, обнимет, объяснит,
Откроются сейчас палаты двери,
Она же всё поймёт и всё простит.

С последних сил встаёт она с кровати.
Держась за стенку, подойдёт к окну.
Насколько ей ещё терпенья хватит
Так верить безразличному сынку?

Она готова до конца стараться.
И сил, что нет, она должна найти.
Вдруг он придёт? Она должна дождаться!
Придёт...Ну как он может не придти?

Стоит и плачет...Ждёт от сына вести...
На небо лишь посмотрит невзначай
И теребит рукой нательный крестик-
Мол,подожди, Господь, не забирай!