Настроение сейчас - боль

ВТОРОЙ ДЕНЬ;

Внутри меня - сквозняк. Пустота, в которой свищет ветер. Мне кажется, что мимо меня, как грохочущий поезд, пронеслась чужая одухотворенная жизнь. А я осталась на продуваемой платформе где-то в Текстильщиках… а может быть и в Царицыно… я не могла, есть и разговаривать.

Я подошла к зеркалу. У меня выражение птицы, которая хочет пить, а ей не дают, и похоже, она скоро отбудет из этого мира. Всё нутро как будто вычерпали половником для супа, а туда вёдрами залили густую шизофрению. Болит голова. Хочется не жить. Это другое чем умереть. Просто вырубить себя из времени. Однако вырубить нельзя. Надо идти на работу.
Я вздыхаю из глубины души. Работать не хочется. Я работаю через отвращение, но заставляю себя делать то, что положено на сегодняшний день по программе. Я просто не могу этого не сделать. Потом потихоньку втягиваюсь и как бы вырубаюсь из времени. Я – сама по себе, а время само по себе течет, отдельно от меня. Я его не чувствую. А поскольку в свете последних событий моё время – боль, то я почти не чувствую боли. Я существую как под наркозом, но не общим, а местным. Я всё вижу, все понимаю, и мне больно. Но боль тупая. Её можно терпеть....
16 октября 2007

Настроение сейчас - боль

Первый день;


Я задохнулась в первое мгновение, как будто меня столкнули с моста в холодную речку в октябре месяце.
Второе чувство полная мешанина в голове. Мои мозги перемешали большой ложкой. Или маленькой. Не важно.
А третье чувство – космическое. В грудь влетела шаровая молния, и все там пережгла.
Хотите знать, что чувствует человек, когда его пережигают шаровой молнией? Это очень больно. И, прежде всего, думаешь: как бы сделать так, чтобы не было больно? И очень хочется выскочить в окно. Это самое простое. Окно рядом. Этаж высокий. И никаких предварительных приготовлений. Все остальные случаи нуждаются в подготовке….
Но включился реальный мир, и вот так протекал день, без радостей и событий… медленно и занудно он приближался к вечеру. А слёзы шли сами по себе, и я не могла их остановить. К вечеру я подошла с мыслями, что придётся привыкнуть к слезам – они заслоняют от меня реальный мир, но мне это уже не страшно.

НОЧЬ
Я разделась и легла в постель. Внутри все гудело как под высоким напряжением, и болело все, что в течение жизни было не здорово.
Я перекатывала голову по подушке, как в бреду. Да это и был бред. Но я в нем все осознавала и понимала…
Я лежала в бреду, в котором все понимала. Я понимала, что у меня забрали мечты, надежды и его. Отрубили у моего дерева корни, а правильней – ошпарили их кипятком. У меня отобрали будущее, потому, что будущее варится из того, что сейчас.
А сейчас я перекатываю голову по подушке. Она тяжелая и звонкая от боли, в неё можно постучать как в колокол, и она загудит. В груди прочно застряла шаровая молния, и я плавлюсь в собственных страданиях. Потом я перестаю перекатывать голову, но продолжаю плакать. Я утыкаюсь лицом в подушку и плачу, но иначе, чем всегда. Так плачут в детстве, и во сне, и в ночь перед казнью. Самое мучительное то, что я не вижу конца. Так будет через час, и через сутки, и через месяц. Вытерпеть это невозможно. А прекратить, возможно, если, например, не ленится, а встать с постели, и выскочить в окно…
15 октября 2007