Вера – это глубокое, искреннее, пронизанное эмоциями принятие какого-то положения или представления, иногда предполагающее определенные рациональные основания, но обычно обходящееся без них. Вера позволяет признавать некоторые утверждения достоверными и доказанными без критики и обсуждения.

В широком смысле вера – это знание, принимаемое без эмпирического, рационального обоснования.

Термин «вера» происходит от латинского veritas (истина), т.е. объект веры именно что претендует на истинность. Не гипотеза, даже не постулат, а именно что догма.

Это – с позиций гносеологии. А если посмотреть с точки зрения психологии, то вера – это состояние психики, заключающееся в полном и безоговорочном принятии человеком неких заявлений как непреложных фактов. Это признание чего-либо истинным с решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств, как писал В. Соловьев. Обратите внимание на честное признание: если факты против, то тем хуже для фактов, а вера – все равно истинна. Именно таким образом психологически и работает механизм веры.

Вера выступает в двух ипостасях: и как способ признания истинности чего-либо без достаточного основания, и как отношение принятия также без достаточного для этого основания.

В теориях Московичи и Фрейда вера рассматривается как «катализатор» суггестивности, заражаемости и подражания.

Согласно представлениям Курта Левина, предмет веры является «сильным гештальтом». По К.Левину, вера может рассматриваться и как источник энергии, и как фактор поведения, и как структура личности, и как психическая энергия.

Заслуживающей для понимания роли веры в жизни личности является мысль российского философа и психолога М.К. Мамардашвили о поиске человеком определенной «точки опоры» в жизни. Этот поиск предполагает возможность «выходить за рамки и границы любой культуры, любой идеологии, любого общества и находить основания своего бытия, которые не зависят от того, что случится во времени с обществом, культурой, идеологией или социальным движением. Это и есть так называемые личностные основания». Посредством веры человек как раз и обретает «точку опоры», которая является, по убеждению М.К. Мамардашвили, залогом и условием «не-распада личности».

В философско-психологическом наследии И.А. Ильина вера – базовое психологическое явление, первичная сила в человеке, влияющая на всю его жизнедеятельность, характеризующаяся любовью к определенным аспектам действительности. Человек верит в то, что воспринимает как самое существенное в своей жизни, чем он дорожит, чему служит, что составляет предмет его стремлений. Поэтому человек «прилепляется» к тому, во что верит, желает предмета своей веры, ищет его. Предмет веры становится для человека источником радости. В предмете веры пребывают его мысли, чувства, воображение – весь внутренний мир человека. Именно здесь находится реальный центр человеческой жизни: любовь, служение, способность идти на жертвы. Человек постепенно уподобляется тому, во что он верит, – это духовный закон.

Сегодня в философии и истории науки при всем многообразии позиций и учений утвердилось понимание того, что наука принципиально не может обойтись без веры. Вера и знание не только не взаимоисключают, но предполагают друг друга. В научном познании вера играет важную роль не только в процессе выдвижения парадигм, теорий, гипотез, но и в ходе их принятия научным сообществом. Как фундаментальная установка доверия, вера «встроена» в нашу познавательную деятельность, является ее необходимым компонентом и делает возможным сам процесс познания и накопление знаний, как проверенных практикой результатов познавательной деятельности.

Знание в широком смысле – субъективный образ реальности, в форме понятий и представлений. Знание в узком смысле – обладание проверенной информацией (ответами на вопросы), позволяющей решать поставленную задачу. Знание (предмета) – уверенное понимание предмета, умение обращаться с ним, разбираться в нём, а также использовать для достижения намеченных целей.

В научном познании феномену веры как «заменяющий» знание и понимание противопоставляется вера рациональная, осмысленная, зрячая. Такая вера является проявлением непредвзятости и независимости от кого или чего бы то ни было, то есть от любой внешней и производной от нее внутренней силы. Основана данная вера не на авторитетах или мнении большинства, а на достоверных знаниях, собственном мысленном и чувственном опыте, собственных суждениях и наблюдениях. Отличает ее прежде всего беспристрастие – нелицеприятие, отсутствие пристрастия, приверженности к той либо к другой стороне. Быть беспристрастным – это значит быть объективным, уметь в случае необходимости отстраниться от эмоций и взглянуть на одно и то же событие или проблему с разных точек зрения. Беспристрастие – это главенство разума над эмоциями. Чем сильнее логика и здравомыслие, тем больше качество беспристрастности.

Именно такая вера принимается методологией «Становление воителя». Мы бы предпочли такое проявление в психике человека верой вовсе и не называть. Вероятно, со временем у нас появится более подходящий для этого термин, а пока придется мириться с понятийной перегруженностью слова «вера».

Ситуации, в которых проявляется вера. Реальность веры можно обосновать, обозначив различные ситуации, в которых она проявляется наиболее рельефно:

1. Ситуация, когда человек, сознавая отсутствие доказательств, продолжает принимать нечто как истинное ввиду его особой значимости для себя.

2. Ситуация, когда человек вопреки всем внешним обстоятельствам, указывающим на негативный исход деятельности, продолжает верить (иного слова и не подобрать!) в ее успех.

3. Ситуация, когда человек верит в желаемое при внутреннем неприятии реальной действительности (например, в кризисной ситуации потери близких человек продолжает верить, что они живы).

4. Ситуация, когда человек видел некое явление, но не может найти ему объяснения (например, вера в НЛО и т.п.).

5. Ситуация, когда человек проявляет оптимизм или пессимизм.

Ментальность определяет веру. Формирование веры – сложный процесс, в котором присутствуют различные механизмы, и они несводимы к принятию или к фильтрации. Суть процесса формирования веры заключается в реализации ментальной потребности, при этом задействованы различные механизма: поиск предмета потребности, фильтрация, принятие, внушение и другие.

Неопределенность не является ядром структуры веры. Более того, неопределенность не является необходимым условием, предшествующим формированию веры. Данный тезис основан на том, что вера формируется на базе ментальности индивида, а ментальность не есть информационное понятие. Вера может формироваться при полной информационной определенности, и даже в противовес убежденности, поскольку формирование веры обусловлено функционированием ментальной потребности, информационная часть которой не является ее детерминантой. Неопределенность является значимым элементов сомнения – обратной стороны веры, этапом ее функционирования. В этом смысле неопределенность действительно является значимым компонентом в процессе формирования веры: она, с одной стороны, выполняет роль стимула или фрустрационную роль, а, с другой стороны, особым образом организует информационное поле для принятия когнитивных элементов веры.

В основе формирования веры лежит ментальная потребность. В традиционном значении «ментальность» синонимична «менталитету» и подразумевает ум, мышление, образ мыслей, общую духовную настроенность, относительно целостную совокупность мыслей, верований, навыков духа, тот или иной «склад ума», то есть устойчивые интеллектуальные и эмоциональные особенности, присущие тому или иному индивиду. Ментальность – способ видения мира, в котором мысль не отделена от эмоций. Ментальность представляет собой, прежде всего, неосознанное образование, сформированное в ходе социальной деятельности индивида.

Вера не есть единство когнитивного и аффективного, суть веры более глубокая и интегрирующим ее началом является ментальность. Именно ментальность обусловливает содержательную и динамическую специфику феномена веры. Будучи основанной на ментальности индивида, вера подчинена ей прямо или косвенно во всех своих проявлениях на разных этапах.

Ментальность ориентирует индивида при выборе всякого рода, определяя его направленность в действиях и принятии решений через механизмы интуиции, чувств и ценностных ориентаций. В силу социальной обусловленности ментальности и трансляционности прошлого опыта индивида, ориентирование ментальностью может быть как достаточно общим, так и относительно точным. Именно точное ориентирование с помощью ментальности значимо при опредмечивании ментальной потребности, когда происходит выбор предмета веры. Следствием этого является то, что специфика предмета веры индивида обусловлена социально и опосредована индивидуальной специфичностью. Таким образом, формирование веры у конкретного индивида априори задано многими параметрами, и выбор определенного предмета веры не является ситуативным, случайным, и, тем более не является актом свободного волеизъявления по своему содержанию.

Ментальная потребность выражается таким образом, что индивид направляет свои ресурсы на поиск предмета потребности, и потребность «опредмечивается» при обнаружении предмета веры. Именно данный механизм составляет основу статичности какой бы то ни было веры в обществе, сохранность и трансляционность социального опыта. Будучи основанием веры, ментальность позволяет сохранять относительно стабильные формы личностной направленности индивидов в рамках одной культуры.

В связи с вышесказанным следует дать небольшие разъяснения по поводу процесса «опредмечивание».

Воплощение замысла в объективированную, материализованную (вещественную или знаково-символическую) форму составляет суть процесса опредмечивания. Преобразование налично данных объективных материализованных форм (предметно-вещественных или знаково-символических) с целью создания нового продукта и связанные с этим процессы деятельностного изменения чувственно-предметной структуры реальности, а также абстрагирование от чувственно-предметной формы объекта с целью познания его сущностных характеристик - все эти явления относятся к процессу распредмечивания.

Опредмечивание обычно рассматривается как процесс, в котором способности субъекта воплощаются в предмет, благодаря чему он приобретает статус социально-культурного предмета. Например, костюм как феномен культуры является формой опредмечивания человеческой ментальности. В процессе опредмечивания имеет место превращение и переход человеческих сил и способностей из формы движения в форму предмета. При этом происходит как бы кристаллизация человеческих сущностных сил, которые объективируются и «застывают» в продуктах интеллектуальной и практической деятельности.

Распредмечивание обычно понимается как процесс, в котором свойства предмета становятся достоянием субъекта деятельности, благодаря чему интеллектуальные и практические силы и способности последнего наполняются конкретным содержание. Процесс распредмечивания связан с преобразованием предмета в форму человеческой деятельной активности и превращением его сущностных характеристик в способности субъекта.

«Опредмечивание» – действие, направленное на то, чтобы «увидеть» образ и назвать его словом. Например, автор пишет книгу – он опредмечивает, т.е. превращает в видимый и понятный другим свой субъективный мир, мир своих мыслей и представлений. Читатель читает, т.е. распредмечивает («декодирует») мир знаков и значений, в котором зашифрован мир мыслей автора.

Свойство человеческого сознания – оно постигает себя не непосредственно, а через опредмечивание. Образ Бога – это и есть образ человека, который представляется сам себе как иной субъект, после чего начинается фаза распредмечивания, критики, в ходе которой фантастическая форма отбрасывается, а сохраняющееся содержание получает рациональную форму, т.е. форму мысли.

Опредмечивание происходит в ходе создания техники и заключается в запечатлении в орудиях сущностных сил человека. Распредмечивание – обратный процесс, характерный для стадии использования техники новым субъектом. Распредмечивание можно определить как «прочтение», «разгадывание», перевод заключенного в технике содержания на язык общения. Решающий эту своеобразную «обратную задачу» индивид ставит себя на место практика – потребителя этой техники (особенно интересен случай разрыва непосредственной преемственности). Распредмечивание обогащает человека социально-культурным содержанием прошедших эпох; оно же создаёт специфический модус общения, в котором нужно отметить неизбежный элемент иерархичности (от ученика к мастеру, от подсобного рабочего к «рабочей аристократии»). Таким образом, перед нами процедура «нахождения себя» в инструменте; обратной стороной такого согласования является приспособление к форме и функциям данного орудия.

Опредмечивание и распредмечивание раскрывают динамику движения человеческой культуры, которая непрерывно создаётся, воспроизводится и существует как творение человеческой духовно-практической деятельности. Опредмечивание характеризует переход деятельности из процессуальной формы в кристаллизованную, объективированную и материализованную форму. Распредмечивание характеризует переход деятельности из кристаллизованной, объективированной формы в процессуальную форму живой активности субъекта – познавательной и практической.

Опредмечивание веры в равной мере распространяется и на шаманизм, и на христианство, и на многочисленные социальные мифы, сопровождающие нашу жизнь. Опредмечивание веры происходит в образно-символической и вербальной формах, т.е. когда её содержание становится предметом художественно-изобразительной, музыкальной, танцевальной, мистериально-драматической деятельности либо разнообразных священных текстов.

Миф насыщает мир символами – игровым смыслом действий и событий, в силу чего мир обретает свои границы, законченные формы. Таким образом, миф как бы играет роль своеобразных очков на близоруких глазах человека, сняв которые, он перестает видеть четкие очертания окружающих предметов. Можно сказать, что миф – это инструмент опредмечивания объектов, однако зачастую он заставляет видеть объекты там, где мы – люди другого мифа – их не видим (богов на Олимпе), миф же задает форму опредмечивания (боги подобны людям).

Логично предположить, что миф – неотъемлемая часть любой повседневности, ибо он есть не что иное как концепция игры. Это легко доказуемое утверждение: в самом деле, две функции 1) функция достаточности знания, объяснения непонятных и потому страшных явлений мира = функция концептуализации и 2) функция регулятора отношений человек – мир, человек – человек и человек – Бог, задание правил этих отношений (технология, этика, религия), – две эти функции в любом обществе может исполнять только концепция игры.

Опредмечивание – очень важное событие: в этом акте рождается мотив. Мотив и определяется как предмет потребности. Можно сказать, что через опредмечивание потребность получает свою конкретизацию. Поэтому мотив еще определяется как опредмеченная потребность (то есть, мотив = потребность + предмет). Вслед за опредмечением деятельности и появлением мотива резко меняется тип поведения – оно обретает направленность, зависящую от мотива.

Мотив – это то объектное, в чем потребность концентрируется в данных условиях и на что направлена деятельность. Воспринимаемый (мыслимый) предмет, приобретая свою побудительную функцию, становится мотивом. «Опредмечивание потребности» придает побуждению смысл, побудителем деятельности выступает не сам предмет, а его значение для субъекта. Он приписывает мотиву смыслообразующую функцию, когда побуждает к действию не желание чем-либо завладеть, а интерес к нему, получение от него удовольствия (например, творческая деятельность – снятие психологического напряжения личности, а значит, получение удовольствия).

При рассмотрении связи потребностей с деятельностью необходимо выделить два этапа в жизни каждой потребности: период до первой встречи с предметом, удовлетворяющим потребность, и период после этой встречи. На первом этапе потребность, как правило, не явлена субъекту: он может испытывать состояние какого-то напряжения, неудовлетворенности, но не знать, чем это вызвано. Со стороны поведения потребностное состояние выражается в беспокойстве, поиске, переборе различных предметов. В ходе поисков обычно происходит встреча потребности с ее предметом, чем и завершается первый этап жизни потребности. Процесс «узнавания» потребностью своего предмета называется опредмечением потребности. Самим актом опредмечения потребность преобразуется – становится определенной, потребностью именно в данном предмете. В элементарных формах это явление известно как запечатление (импринтинг).

Психологические подходы к пониманию веры. В психологии относительно феномена веры сложилась следующая ситуация. В психологической практике (консультационной, коррекционной, терапевтической) данный феномен обнаруживается повсеместно. Известен тот факт, что исход решения психологической (и не только психологической) проблемы напрямую зависит от веры человека в успешность ее решения. Поэтому в процессе консультирования каждый психолог сознательно или бессознательно старается внушить клиенту веру в свои силы, действия, в разрешимость проблемы и т.п. В психокоррекции и психотерапии на присущей человеку способности верить вообще построен весь процесс психологической помощи: используемые приемы убеждения и внушения неразрывно связаны с данным феноменом.

Тем не менее на теоретическом уровне исследования феномен веры изучен недостаточно. Об этом свидетельствует смешение философского и психологического подхода к проблеме. Среди исследователей нет согласия во взглядах на природу феномена веры, его психологические особенности, следствием чего является психологическая неопределенность данного феномена. Одни ученые относят веру к элементам сознания, другие определяют ее как чувство, окрашивающее образы фантазии и создающее иллюзию реальности и познания их, третьи говорят о вере как о коренной способности человека, связанной с его отношением к окружающим людям и природе, для четвертых вера есть феномен сознания, психологически связанный с актом принятия. Существует эклектичный подход к рассмотрению веры. То – как феномен, входящий в структуру сознания, то – как элемент структуры личности: то – под верой понимается эмоциональное отношение, то – некое «концентрирующее начало» в личности.

В некоторых психологических подходах к изучению феномена веры наблюдаются следующие ошибки:

• отождествление веры как механизма (принятия, признания) с содержанием тех представлений, которые принимаются в качестве истинных;
• абстрактность рассмотрения веры, ее «незаземленность» к психической действительности – процессам, состояниям, свойствам;
• отождествление веры с ее проявлениями;
• элементаризм при рассмотрении веры как суммы компонентов (интеллектуальных, эмоциональных, волевых), ее «растворение» в других явлениях;
• мистификация веры как особой реальности, «концентрирующего начала», некой духовной инстанции.

Внушение. Роль внушения в процессе формирования веры значительна, если иметь в виду весь объем суггестивного воздействия различных компонентов структуры веры и факторов ее формирования. Внушение является механизмом формирования веры, но не может самостоятельно формировать веру вне прочих механизмов и условностей. Главным условием формирования веры является соответствие содержания веры особенностям ментальности, и, если оно не выполняется, механизм внушения практически неэффективен. Эффективность механизмов внушения в значительной мере зависима от социально-психологических, личностных, ситуационных и социальных факторов. Эффективность внушения в процессе формирования веры гораздо менее значительна, нежели эффективность внушения внутри сформированной веры. В основе этого положения лежит тот факт, что суггестивность компонентов структуры веры усиливается самой верой.

Внушающее воздействие предметов верования закладывается несколькими путями: во-первых, внушающим воздействием показаний органов чувств при первичном восприятии предмета веры. Во-вторых, внушающий характер могут носить социально санкционированные нормы, связанные с предметом веры. В-третьих, объективные факторы среды задают определенный фон восприятия предмета веры. В-четвертых, некоторые свойства личности могут быть факторами внушаемости в ситуации восприятия предмета веры. Таким образом, внушающие компоненты могут быть прямые, несущие суггестию своей спецификой, и косвенные, задающие условия повышенной внушаемости личности.

Суггестивность образа – представления о предмете веры состоит в том, что, несмотря на абсурдность принятия идеи сознанием без аргументов, индивид не испытывает ни дискомфорта, ни состояния неопределенности, - одним словом, когнитивный диссонанс не представлен в тех условиях, которые его задают.

Сила суггестивного воздействия образа – представления о предмете веры индивидуально варьируется. Вариация данного показателя зависит от объективных (заданных условиями среды) и субъективных (психологических) факторов.

Значение внушающего действия образа предмета веры уменьшается с усложнением системы верований, и, наоборот, возрастает с упрощением верования. Так, стабильность верований – средств в значительной степени зависит от суггестии, а стабильность смысложизненных верований в большей степени основана на эффекте от реализации потребностей личности.

Предмет веры оказывает суггестивное воздействие на личность. Некоторые элементы структуры веры обладают внушающим воздействием. Ярким примером являются религиозные тексты. Механизм внушения внутри структуры веры усиливает и стабилизирует ее.

Соответствие предмета веры ментальной специфике является обязательным, а суггестия – недостаточным условием формирования веры. Следовательно, ответ на вопрос о способах суггестивного формирования веры лежит в плоскости проблемы функционирования ментальности. То есть для определения эффективности суггестивного воздействия, прежде всего, необходимо уточнить состояние ментальной потребности. Суггестия не может детерминировать веру, она является лишь способом принятия внушаемого содержания.

Суггестивное формирование веры возможно только тогда, когда имеется соответствие между содержанием внушения и ментальной спецификой индивида. Если данное условие выполняется, играет роль выраженность ментальной потребности (степень ментальной фрустрации). С увеличением показателя ментальной фрустрации возрастает роль суггестивного формирования веры именно на основе актуального суггестивного содержания. Внушаемое содержание может в этом случае стать основой веры, ее предмета и системы ценностей, связанных с ней.

Необходимо ментальное подкрепление суггестивного содержания и подкрепление самого ментального содержания в рефлексии личности и в ее практической деятельности. Именно в этом случае правомерно говорить о высокой эффективности суггестивном в формировании веры.

Внушение в процессе реализации веры более значимо, чем в процессе ее формирования. Это происходит потому, что в процессе реализации веры внушение призвано выполнять другие функции. Прежде всего, суггестивное содержание в процессе реализации веры не сталкивается с массой барьеров иной природы, которым сложно противостоять: содержание внушения подкрепляется самим комплексом веры, всеми его компонентами. Личность со сформировавшейся верой более подвержена внушениям, соответствующим ее вере. Здесь вера является суггестивным источником. Внушаемость личности обусловливает высокую эффективность суггестии, а содержание суггестии в системе веры становится дополнительным источником внушения и внушаемости. Это можно проиллюстрировать на примере внушенных религиозных норм, которые и сами функционируют как источники внушения (например, нормы поведения в религиозных храмах, нормы молитвы, нормы обращения с иконами и святынями).

Внушение как самостоятельный феномен обладает меньшим императивным потенциалом по отношению к личности, нежели суггестия «внутри» веры. Следовательно, суггестия приобретает большее значение тогда, когда основные барьеры формирования веры пройдены. Данная задача не может быть решена одним внушением: необходима реализация, по меньшей мере, ментальных требований.

Вера и воля. С.Л. Франк рассуждает о связи веры с волей. Вера не всегда дается «даром», как чувственный опыт, не «бросается в глаза», а требует волевого усилия или нравственного решения искать то, что имеет высшую ценность. Вера по природе действенна. Веровать – значит жить в согласии со своей верой, руководствоваться ею и ощущать ее в своей жизни. Веровать – не терять сознания истинного пути.

Однако воля не является обязательным условием формирования веры, поскольку процесс формирования веры инициируется и реализуется ресурсами ментальности индивида, которые существуют вне зависимости от воли.

Значение воли индивида в процессе выбора предмета веры минимально: оно сводится к выбору между альтернативами, представленными в результате ментального, ситуационного и социального обусловливания. Можно сказать, что индивид в выборе своей веры – заложник культурно-исторических условий, в которых он живет. Возможно, они бы не играли такой роли, будь только внешним по отношению к индивиду фактором, но поскольку они лежат в основе ментальной специфичности, то играют чрезвычайную роль.

Веру нельзя «надумать », вызвать усилием воли. На деле всегда будет получаться, что вместо того, чтобы верить, человек будет думать, что он верит. Однако вера требует волевого усилия в поиске того, что имеет высшую ценность.

Роль веры в деятельности. Достаточно четкое понимание психологического «существа» веры имеет психолог Б.С. Братусь. Он не только проследил несовпадение веры с другими психическими явлениями, но и наметил характер связей с ними. Вера для него – предпосылка осуществления, необходимая поддержка, условие любой сколько-нибудь сложноорганизованной активности. Рассуждая о деятельности, автор утверждает, что для ее успешного выполнения недостаточно самого принятия решения, сознания мотива, доводов разума, усилий воли и т.п. Человеку необходимо наличие целостного образа будущего, который поддерживается и живет в нем, с которым у него эмоциональная связь, в который – и иного слова не подобрать – он верит, часто несмотря на колебания, ослабление воли или разумные доводы, призывающие повременить или вовсе прекратить деятельность (Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997. № 5. С. 3–19).

Данному пониманию адекватна мысль Д.М. Угриновича о вере как об активном личностном отношении, которое захватывает волевые процессы и которое заключает в себе личностную оценку своего предмета (Угринович Д.М. Психология религии. М., 1986).

Общее состояние проблемы веры в психологии таково, что построить сколько-нибудь целостную картину феномена веры на основании анализа подходов к его рассмотрению не представляется возможным. Необходимо вернуться к началу, «нулевой» точке отсчета, к самой постановке проблемы.

При этом принципиальным является вопрос об отличии психологического подхода к вере от философского. Философия, рассуждая о вере (пусть даже в тех плоскостях, где она непосредственно относится к внутреннему миру человека), делает это абстрактно, то есть мыслит о ней в отрыве от конкретных психических явлений. Психологическое рассмотрение данного феномена, напротив, должно заключаться в исследовании веры, «заземленной» к психической действительности, «операционализированной» в ней. В этой действительности «абстрактная» вера должна обрести свой «субстрат». Такое исследование требует обоснования психологической природы веры, определения функций веры во внутреннем мире человека, раскрытия механизмов ее динамики в реальных жизненных условиях конкретных людей.

Недопустимо перенесение из философии гносеологического понимания феномена веры, что для психологии чревато потерей веры как психической реальности. Если вера, как говорит И. Кант, есть признание истинности чего-либо при достаточных субъективных и недостаточных объективных основаниях, а знание сочетает в себе как субъективную, так и объективную достаточность, то тогда с субъективной стороны человек не может отличить в себе веру от знания. Для психологии это означает, что веры как психической реальности нет. Есть некая внутренняя убежденность, которая может быть с объективной стороны признана как вера или как знание в зависимости от объективных оснований. Вера, в таком случае, есть просто одна из нескольких возможных трактовок одной и той же внутренне неизменной психической реальности, определяемой в ходе сопоставления этой реальности с не зависимыми от нее эталонами. Она не есть реальность, она – одно из ее значений.

Интегральный и системный характер веры. В психологии личности феномен веры связывается различными исследователями с такими психическими образованиями, как эмоции, чувства, переживания, убеждения, смыслы, отношения, действия и др. Таким образом, в феномене веры отражаются всевозможные стороны психической действительности. Избежать «растворения» в них можно, только выдвинув следующие предположения: вера является интегральной психологической характеристикой, объединяющей в единое целое различные явления психической действительности; вера есть системное психическое образование, не сводимое к элементам психики.

Можно предложить следующее определение. Вера – это система когнитивных, ценностных, мотивационных, установочных и аффективных элементов, позволяющая производить фильтрацию и принятие информационного содержания вне рациональной аргументации. Факт сознательного принятия при отсутствии рациональной аргументации может быть объяснен, во-первых, сниженной критикой сознания при действии суггестивных механизмов; во-вторых, тем, что когнитивный диссонанс компенсируется удовлетворением ментальной потребности или нейтрализуется благодаря ему.

Вера и сознание. Проблема соотношения веры и сознания представляется достаточно сложной. Сознание играет важнейшую роль как в формировании веры, так и в процессе ее реализации, но при этом нельзя однозначно определить его место и роль данных процессах. По-видимому, сознание всякий раз проявляется индивидуально в процессе формирования веры. Сознание присутствует в процессе формирования веры, его работа может предшествовать данному процессу. Однако вера может быть сформирована суггестивно, вне воли и сознания на начальном этапе.

Рассмотрим отношение феномена веры к явлениям внутреннего мира на примере веры в определенный образ будущего, к которому человек стремится и который во многом обусловливает его действия в настоящем. Для верного понимания отношения веры к сознанию необходимо подчеркнуть, что с помощью понятия «вера» обозначается некий процесс, отношение, связь, но никак не «вещь», «предмет». Верит человек в нечто, но сама вера не есть это нечто. Нельзя отождествлять веру с ее предметом, с тем образом, который, по выражению Б.С. Братуся, механизмом веры «прилепляется», притягивается к сердцу. Данное различение позволяет предположить, что в сознании находится только образ будущего, который не есть сама вера. Этот образ – результат мысленного конструирования, опережающего отражения, а не продукция веры. Он может быть результатом обоснованного прогноза или «необоснованным» видением желаемого. Продукция веры – это «притяжение» этого образа к человеку, когда еще не существующее будущее становится существующим в настоящем.

Психологической продукцией веры выступает не представленность образа будущего в сознании, а переживание будущего в настоящем. Переживание понимается как особая деятельность по перестройке психического мира, направленная на установление смыслового соответствия между сознанием и бытием, общей целью которого является повышение осмысленности жизни. Как свидетельствует С.Л. Рубинштейн: «В переживании на передний план выступает не само по себе предметное содержание того, что в нем отражается, познается, а его значение в ходе моей жизни – то, что я это знал, что мне уяснилось, что этим разрешились задачи, которые передо мной встали, и преодолены трудности, с которыми я столкнулся». Это значение и есть личностный смысл образа будущего. Переживание как психологическая продукция веры ставит проблему отношения веры к эмоциям и смыслам.

Также некоторые феноменальные проявления веры указывают на ее функционирование и на бессознательном уровне. Человек может действовать, исходя из неосознанной веры в определенный результат действий, и начать осознавать свою веру только в случае появления сомнений в достижимости этого результата.

Вера – это внутреннее отношение человека к миру, при котором происходит построение субъективной реальности.

Под субъективной реальностью мы понимаем такую представленность человеку мира, при которой этот мир ощущается существующим, необходимым, очевидным, «своим», то есть субъективно реальным. Это не просто мир вообще, но мир такой, каким он является для человека. Естественно, что представленный в субъективной реальности мир может быть как объективно существующим, так и иллюзорным.

Отношение веры носит личностный характер, так как в нем выражается (и утверждается) вся личность, а не ее отдельные стороны. Данное отношение можно охарактеризовать как избирательное (так как оно связано со значимостью чего-либо для человека) и активно-деятельностное (построение субъективной реальности всегда требует упорядочивания жизнедеятельности человека в соответствии с нею, и вера выступает как опосредованный конкретными мотивами побудитель активности).

Вера и знания. Вера может быть соотнесена со знаниями в их конкретно-психологическом воплощении. Знание – структурированная информация, выраженная в знаке и имеющая определенное значение. Данная информация может как соответствовать действительности, так и не соответствовать. В психологическом аспекте знания выступают как динамические мозговые модели предметов и явлений, их свойств. Вера – не модель, стремящаяся к информативно точному отображению действительности, а отношение, в котором реализуется личностная пристрастность человека к этой действительности. Если говорить о вере в будущее, то модель, образ этого будущего, построенный на основе информационного прогноза, еще не есть вера в него. В вере данный образ обретает для человека реальность в настоящем, переживается как очевидный, необходимый, значимый. В вере присутствует элемент знания, однако в ней на передний план выступает не объективное содержание данного знания, а значение этого содержания для человека.

Знание может вступать в противоречие с верой, например, когда прогнозируемый образ будущего не соответствует образу веры. Вот почему врач в некоторых случаях скрывает от пациента истинный диагноз – чтобы не разрушить веру человека в позитивный исход лечения. В этом случае знание истинного положения дел может сыграть злополучную роль.

Отношение веры к эмоциям. В отношении веры к эмоциям необходимо обозначить два момента.

Во-первых, веру нельзя отождествлять с эмоциями, сопровождающими «притяжение» образа будущего. Эмоции всегда присутствуют, когда человек получает ожидаемое: ребенок радуется получению игрушки, которую хотел, работник – получению желаемой должности и т.д. Цель деятельности, сознательно поставленная человеком, является значимой для него, а потому и ожидаемой, желанной. Естественно, что достигнутость этой цели (хотя пока и иллюзорная, лишь субъективно реальная, благодаря действию веры) не может не вызывать эмоций.

Во-вторых, эмоциональный компонент, часто приписываемый вере, на самом деле относится к смыслу. Смысловые образования – это сплав сознательных и эмоциональных процессов.

Вера – это не всплеск эмоций. Конечно же, эмоция присутствует в ней, как и во всяком акте духовной жизни человека. Но эмоция не порождает веру. Вера обладает когнитивным содержанием и может являться актом воли. Она есть единство всех элементов в центрированном Я. Разумеется, единство всех элементов в акте веры не препятствует тому, чтобы один из них определял какую-то особую форму веры. Он определяет характер веры, но он не создает сам акт веры.

Вера и смысловая сфера личности. Говоря о связи веры со смысловой сферой личности, необходимо отметить, что смысл и вера сходны по многим характеристикам. Например, вера относится к сверхчувственным образованиям. Так же как и смысл, она не имеет «надындивидуального», «непсихологического » существования. Ее нельзя заполучить извне, нельзя отторгнуть от себя (отчужденными могут быть только верования). И смысл, и вера производны от реального бытия субъекта и независимы от их осознания. Они предметны (вера всегда вера во что-то, смысл всегда смысл чего-то) и некодифицируемы (не поддаются прямому воплощению в системе значений).

Между верой и смыслом существует прямая зависимость. Как свидетельствует В. Франкл, потеря смысла всегда связана с потерей веры. Будущее, в которое человек не верит, не имеет для него никакого смысла. И наоборот, смысл для человека этого будущего заставляет полагать его необходимым, очевидным, осуществимым и, таким образом, верить в него. Вера удерживает смысл, а смысл, в свою очередь, – веру.

Вера и смысл неотделимы друг от друга и в процессе своего зарождения. Потребность человека в наличии жизненных смыслов является условием появления веры. Процесс рождения веры и смысла можно описать как постоянное соотнесение вероятных смыслов, которые человек обретет, поверив, с наличием или отсутствием для этой веры внутренних оснований. В человеке всегда присутствует борьба, противоречие между желанием обрести смысл и опаской обмануться в своей вере.

Вера нетождественна убеждениям человека. Убеждения – относительно статичные образования, вера носит процессуальный, динамичный характер. Метафорически выражаясь, убеждение есть «вещь», вера же – отношение. Понятие убеждения в психологии личности неоднозначное. Мы понимаем под убеждением человека сплав смыслов (в том числе ценностей как осознанных смыслов), значений и представлений, делающих устойчивыми цели и мотивы действий. Вера есть «удержание» этих смыслов и представлений. Утрата веры, потеря смысла влекут за собой и крах убеждений.

Убеждения – результат личностного развития человека, они характеризуют его бытие как личности. Вера же присутствует у человека вне зависимости от степени сформированности убеждений. Она – один из инструментов, орудий формирования убеждений.

Веру следует отличать от доверия и уверенности.

Доверие – это психическое состояние, в силу которого индивид отказывается от самостоятельного исследования вопроса, который может быть исследованным. Доверие может быть как обоснованным, так и необоснованным. Доверяется тот, кто не хочет или не может решить или сделать чего-либо сам, полагаясь или на общепринятое мнение, или на авторитетное лицо.

Обратите внимание: вера всегда относится к факту (тезису и проч.), это безличное отношение, доверие же всегда направлено на кого-то. Верят во что-либо, доверяют кому-либо. Конечно, есть выражение «я верю тому-то», но это именно что разговорная форма, смешивающая веру и доверие.

Уверенность – это осознание высокой вероятности своей (либо чужой правоты) и проистекает именно от понимания ситуации (понятно, в меру своего развития), знании своих сил, понимания уровня знаний и т.д. Этим уверенность кардинально отличается от доверия, которое берет начало именно в неуверенности, проистекает из сознания своей слабости, признания чужого авторитета как априорного.

Своей непосредственной очевидностью и нерасчлененностью ведущего к ней пути вера близка интуиции. Как и интуиция, вера субъективна. В разные эпохи предметом искренней веры были диаметрально противоположные воззрения: то, во что когда-то свято веровали все, спустя время большинству представлялось уже наивным предрассудком. Вера затрагивает не только разум, но и эмоции; нередко она захватывает всю душу и означает не только интеллектуальную убежденность, но и психологическую расположенность. В отличие от веры интуиция, даже когда она является наглядно-содержательной, затрагивает только разум. Если интуиция – это непосредственное усмотрение истины и добра, то вера – непосредственное тяготение к тому, что представляется истиной или добром; интуиция – способ открытия нового содержания, вера – способ удержания такого содержания в душе и разуме.

Принятие каких-то положений или представлений является функцией не только разума, но и других сторон духовной жизни человека. Поэтому основания принятия идей и представлений достаточно сложны, а нередко и просто противоречивы. Иногда намечается следующая цепочка разных модусов принятия, определяемая двумя основными факторами – степенью обоснованности рассматриваемых идей или представлений и психологической расположенностью к ним: знание – убеждение – вера – безразличие – неверие – сомнение – заблуждение. Противоположностью знания является здесь заблуждение, противоположностью убеждения – сомнение, противоположностью веры – неверие; модусы возрастающего принятия идей или представлений – вера, убеждение, знание; модусы возрастающего неприятия – отсутствие веры, сомнение и заблуждение; нейтральное отношение (безразличие) означает отсутствие как веры, так и неверия в рассматриваемое положение, равнодушие к нему. Данная цепочка, небесполезная в отдельных случаях, вызывает, однако, серьезные возражения, вызванные в первую очередь сложностью отношений между верой и знанием. Вера может быть не только первым шагом на пути к обоснованному знанию, но и шагом, уводящим от знания и препятствующим его достижению.

***

Итак, подводя итоги, можно сказать следующее: вера – сложный социально-психологический феномен, и в основе его сложности лежит структурно-функциональная сложность ментальности. Ментальность определяет множественность проявлений веры, а также ее интегративную роль по отношению к разным сферам личности. По своим внешним проявлением вера может быть понимаема как специфический способ принятия, то есть способ познания, но по своему содержанию вера гораздо богаче. Основываясь на ментальной потребности, она направляет когнитивные, аффективные, ценностные структуры индивида. Для индивида вера представляется средством аккумуляции ресурсов на реализацию высших потребностей. В узком смысле слова «вера», то есть если ее понимать только как механизм принятия, вера представляет собой специфический и уникальный способ обмена информацией со средой, основополагающим условием интеграции и целостности когнитивной структуры индивида, важнейшим связующим звеном между рационально-логическим и чувственным познанием, их основой. Для общества вера является «стабилизатором» культурных элементов, опосредует сплоченность и целостность, является выразителем культуры и опыта предыдущих поколений.

Вера – это система когнитивных, ценностных, мотивационных, установочных и аффективных элементов, позволяющая производить фильтрацию и принятие информационного содержания вне рациональной аргументации. Факт сознательного принятия при отсутствии рациональной аргументации может быть объяснен, во-первых, сниженной критикой сознания при действии суггестивных механизмов; во-вторых, тем, что когнитивный диссонанс компенсируется удовлетворением ментальной потребности или нейтрализуется благодаря ему.

Наиболее содержательная интерпретация веры состоит в представлении ее в качестве выразителя ментального несоответствия и ментальной потребности. Если иметь в виду такой подход, то вера представляется средством реализации и проявителем ментальной потребности. Данное положение позволяет сделать вывод о том, что вера в социуме является значимой не только потому, что сама по себе представляет коммуникативную реальность, но и поскольку опосредует разрешение социально значимой потребности индивидов.

Ментальный диссонанс лежит в основе социально-психологического механизма формирования веры. Суггестивное воздействие выполняет функцию социально-психологического механизма формирования веры.

Внушение в процессе формирования веры играет значительную роль, но не является его обязательным компонентом по своему значению. Суггестивные процессы всегда присутствуют в вере, ее формировании, и их совокупная роль значительна, но как единый процесс суггестия выступает лишь в качестве механизма формирования веры.

Суггестия как механизм формирования веры приобретает наибольшее значение тогда, когда другие механизмы функционируют с меньшей эффективностью: при невыраженности ментальной потребности, при высокой внушаемости индивида и ослабленных рефлексивных процессах, – то есть тогда, когда императивность других оснований формирования веры снижена или отсутствует. Здесь важно подчеркнуть, что ментальная структура обладает наибольшей императивностью по отношению к вере индивида, поэтому ситуационные факторы формирования веры нивелируют с течением времени, а направленность веры меняется в сторону большего соответствия ментальной специфике.

Субъективная значимость верования велика, поэтому индивид воспринимает его как первичное и более истинное, рационализирует и аргументирует его. Верование, как правило, декларируется в группе. Этот факт, а также потребность выглядеть последовательным и удовлетворять ожидания заставляет индивида вести себя в соответствии с декларированным ранее. Далее, верование, как правило, распространено на всех членов группы, и механизм контроля через групповое давление закрепляет и собственно верование, и стремление его сохранять.

Источник...