Прогулки с дочерью

Неужели и ты постареешь когда-нибудь тоже,
В три согнувшись погибели будешь ходить по врачам,
Шебурша башмаками из полураспавшейся кожи,
Инвалидною палочкой слева-направо стуча?

Как же так, и тебя, мой уютный, мой юркий комочек —
Непослушница-челка, черешневый рот до ушей —
Где-то там, вдалеке, караулят бессонные ночи,
Злые крики соседей и пенсия в пару грошей?

Для того ли сейчас так нежны твои кошечки-ручки,
Твои ласточки-глазки летят высоко и легко,
Чтобы, годы спустя, записные больничные сучки
Стали тыкать тебе: «Ну-ка, ржавая, марш на укол!»

Что смирит меня с этим видением: ты — старушонка,
С полинялой авоськой плетешься в июльской пыли,
И румяные дети, свистя по-разбойничьи звонко,
В твой малюсенький горбик швыряют лохмотья земли?

Не хочу даже думать об этом, но правда упряма...
В старом фотоальбоме — гляди-ка, вот тут, в уголке,
Твоя бабушка — видишь? — моя неуклюжая мама,
Семилетняя куколка с плюшевой белкой в руке.

Ей, на карточке этой, пока еще годы не в горе:
Смейся, бегай, шали, будь собой, ни о чем не жалей...
А сегодня она еле-еле выходит во дворик,
И в глазах у неё ускользающий клин журавлей.

До чего же просты эти трезвые правила мира,
Как безжалостен он в трафарете своей правоты!
Я веду тебя в парк, покупаю ведёрко пломбира,
И, в ладошку целуя, шепчу: «Неужели и ты...»

Дмитрий Растаев