-Западный ветер дует, - задумчиво начала Жу. - А знаете, как называется? Зефир, - резко сказала она и замолчала.
- Да, Зефир, - ответила я и тоже замолчала.
Я стояла у самой кромки коричневатой мутной воды. Было холодно, и сырость, веющая от воды и тающего снега, кажется, прокрадывалась в теплое пальто. Солнце почти забралось под одеяло горизонта, но его отражение жидким застывшим золотом сверкало на хрустальных стенах гнутых небоскребов, искривляющих и отражающих во все стороны теплый оранжевый свет огромной звезды. Небо становилось бирюзово-желтым. На горизонте чернел мрачный строй последнего в Москве леса.
Ветер. Он был не сырым, а мокрым. Там, откуда он прилетел, облака рождаются из моря и тяжело летят над землей, будто обремененные непосильной ношей. Кажется, ещё чуть-чуть и облачная громада рухнет на землю и растворится туманом на заброшенном поле. Мне жалко облака - они несут дождь. Им грустно, но они все равно день за днем устремляются на юго-восток, чтобы там избавиться от тяжелых латунных капель, наполняющих их. Чтобы бросить все и устремиться к родному небу.

Ах, сессия - это тяжело. А когда на неё ещё наслаивается переезд... Сегодня вывозим мебель. Наконец-то проведу инет домой. Надо только себя заставить. И ещё попытаться не спать. Подъем, Аня, памалот! Проснулась сегодня на Менделеевской с одной-единственной мыслью - где я? Оказалось, что в метро.
У Жу был классный День Рождения, и конечно же Аня запала на кой-кого. ЖЖЖестьь! Когда же это прекратится? Хотя... клин клином вышибают.

Кто-то с утра забыл выключить газовую конфорку без огня. Она была открыта почти на полную. Насморк не помешал мне почувствовать запах газа, но я подумала, что во всем виноваты соседи сверху, которые с 6 утра начали переезжать. Уже надев пальто, я пошла на кухню посмотреть, что убрать в холодильник, и услышала шум газовой горелки. Хорошо, что я не подумала ничего разогреть на плите, а то бы я этого не писала и строителям не пришлось бы ломать наш дом. Приеду домой - всем по ушам надаю!

Тогда мне было почти три года. Мама с папой торопись в аэропорт на самолет "Москва-Калиниград". Первый раз в жизни я увидела настоящий самолет. Тогда он мне показался огромным и долго поле этого мне снились самолеты. Я хорошо помню, какой на мне тогда был плащ - салатовый с белой подкладкой в темно-синих кляксах, которые почему-то напоминали мне верблюдов. Свет - в аэропорту он был особый - уж очень оранжевый. Помню, что когда самолет взлетал, я увидела внизу фонарные столбы, которые стремительно уменьшались. Но мне не было страшно, ведь я сидела на руках у мамы. Ещё помню облака. Тогда мне все казалось сказочным - вся жизнь. И поэтому облака меня не удивляли.
Помню город. Черный, с разноцветными окошками. Калининград. Темное королевство из детской книжки. У Максима тогда жил хомяк в трехлитровой банке и он дал мне его погладить. Теперь у Максима байк.
Помню прабабушку. Она угощала меня конфетами "Чебурашка". Её звали Авдотья, позор, не помню отчества. Она была женой коммуниста Стефана, которого расстреляли немцы под Смоленском в начале войны. С тремя детьми она ушла в лес, к партизанам. Они подумали, что она подослана немцами, и тоже хотели расстрелять, уже к стенке поставили. Слава Богу, кто-то вспомнил, что она жена коммуниста. Я плохо помню прабабушку. Но я её помню. Царствие ей небесное!

А если ты умрешь, умрешь и не воскреснешь?
Что делать мне тогда? И как тогда мне жить?
Постой, не улетай, ведь что там - неизвестно!
Сожми мою ладонь, и за неё держись.

Я знаю эту боль, я с ней была знакома,
Я знаю этот страх, что дальше - пустота.
Поверь, ты не один, там, далеко от дома -
Продолжи старый стих, но с нового листа.

Когда придет тоска во след былым победам,
То знай, ты не один, и верь в свою звезду,
И я не назову все твои мысли бредом,
Ты только позови и знай, что я приду.

Упала... Но не вниз, а вверх. Шлепнулась о мерзлое мокрое облако. Вокруг туман. Не понимала, что происходит, пока не почувствовала за спиной КРЫЛЬЯ! Конечно, фамилия, все такое, но... крылья оказались выше моего понимания. Попыталась обернуться и посмотреть. Черные, как у ворона. Господи, что случилось-то. Кто я? Хотя я в этом мире уже ничему не удивляюсь. Значит, так надо. А шевелить ими так же просто, как шевелить ушами. Только ветер от них слишком сильный. Позвонила мама. "Мам, я уже к дому подхожу, ща буду", сказала я и завернула за угол. Прохожие не видели крыльев, они никогда ничего не видят - они все время смотрят в землю. Мама слава Богу тоже ничего не заметила.
В субботу пошла на "свидание". Просыпаясь, подумала: "Черт, свидание. Нет, спать! А хинди как же? Ну ладно, на хинди встану." Встала.
Вечер. Чеховская. Полтора часа разговоров ни о чем и никакого интереса с моей стороны. Все, бросаю это грязное дело. Ну не нравится он мне. Просто тогда я была немного пьяна и он был немного без шапки. И было темно. Тогда до меня дошло, почему мне дали черные крылья. Я гарпия! Или черный ангел. Таких не бывает? Все бывает.
Сегодня я спустилась в Ад. Заплатив бабке-Харону за проход и очутившись в толпе мертвецов я встала на стикс-эскалатор, впихулась в аццкий поезд, который отвез меня в юго-западный конец города мертвых. Снег уже почти укрыл белым саваном улицы города. За окном, в которое я так ксати тогда выпрыгнула, возвышаются руины новостроек и скелеты башенных кранов. Снова придется идти в это ужасное главное здание, напоминающее четырехлапого паука, впившегося в мохнатую шкуру Воробьевых гор. Там, в небе, откуда меня выбросили в родной, но уже порядочно поднадоевший подлунный мир, все затянуто облаками и туда пока не пробиться. Но в выходные, когда у меня будет время, обязательно слетаю туда опять и узнаю, что они этим хотели сказать...

Кто сказал, что жизнь - игра? Тогда на что играем?:)
Нет, слов - одни эмоции. И единственная вещь, которая держит меня на этой земле(пока) - любопытство. Это так просто - три шага + один в пустоту. Слесарь закрыл окно намертво, поэтому придется постараться, чтобы его открыть. Сначала я заберусь на стол, потом аккуратно поставлю бутылку воды на тумбочку, уберу стопку книг, дотянусь и сниму цепочку. Дерну окно на себя - оно откроется со скрипом. Телефон, задетый рамой от окна, упадет на пол - он мне уже не нужен) А жалко - только недавно купила. Я посмотрю на краны, на новый учебный корпус, попрощу прощения у всех. Мой последний взгляд будет в пустоту неба, того неба, на которое я так долго любовалась летними ночами; облака, пронзенные лучем солнца, будут так же низко нависать над головой, как тогда, у моря. И звать. И я приду - осталось сделать последний шаг...
"Пока мы живем - смерти нет, когда мы умрем - смерти нет."

В колонках играет - Вставай!
Настроение сейчас - Выпить яду или убить себя апстену? Вот в чем вопрос!

И почему я всегда попадаю в такую ж... Аня, убей сибя апстену... Кто, кто во всем виноват? Кто вечно сует нос, куда не следует? Кто на свете самый любопытный и всегда мелет языком то, что не следует, и за это ВСЕГДА получает по башке? Кто хочет стать президентом? Я, я и исчо раз я.
Да, конечно, это случайность. Но валить все на кого-то - это низко. Зря меня взяли в МГУ, такую глупую - пусть теперь мучаются. Хахаха! Нет, я все равно так влипла, как давно не влипала. Господь наказывает нас, исполняя наши желания.
И хуже всего это не когда дура поступает как дура - это нормально. Но когда относительно вменяемая девушка поступает как дура - это ужос, и это Я...

Настроение сейчас - не передать словами какое "хорошее"

Загадки, загадки, загадки...Но все по порядку... Суббота... Да. Танцевать я не умею. Ну и что? Шли домой по темному парку, где нам двоим светила лишь луна, отражаясь в Ангарском пруду. Тот страшный сон, видимо, сбылся, но оказался не таким страшным. Н. говорит, он хороший парень. Поверить Н.? Снова? Да.
А сегодня меня просто ударили дубиной по голове! Сразу после хинди. Не жизнь, а индийское кино... Ненавижу слово "пАдруга", хотя сказавший его не имеет никакого отношения к происходящему. По-моему меня снова грязно разводят на пАдругу... Или на жилетку для соплей... Что лучше, даже не знаю. А оно всегда так бывает! "Анютка тратата... почему не пишешь?" - а на самом деле там есть продолжение - "моя "возлюбленная" не хочет со мной возиться, можно я об тебя сопли вытру?" Жаль, в моем дневнике нет места обсценной лексике

Настроение сейчас - Как всегда себя накручиваю. хм...

Ему уже три года. Купила его к 11-му классу. Там, где раньше лежали ручки и, внимание, зеркальце, теперь ключи от кафы и студак. Заветный студак МГУ. Сколько пота и крови потрачено ради него за два года! Детская мечта. Как-то мы шли с мамой около Фрунзенской, я увидела ГЗ и спросила, что это за здание. Она сказала, что университет. Тогда я думала, что это что-то тааакоее недоступное простым смертным, что им можно только издалека любоваться...
В моем рюкзаке, я помню, всегда валялись какие-то мятые листочки, записки (отнюдь не любовные!). Но там никогда не было дневника. Д/з всегда записывала в тетради и не могла потом найти, что задали, звонила Нельке, но наши разговоры плавно перетекали в... ну это не важно...ларкьян хен, на?))))
Там, где сейчас латынь и хинди, раньше были любовные романы армянина Перумова... А ещё блеск с блестками. Помню, в школе, вооружившись зеркалом и блеском, мы с Нелькой красились им всю перемену. Потом облизывали и снова красились...
Да, этот рюкзак, с которого ещё не оторвалась нашивка "Nightwish" помнит многое...

Мостовые Калиниграда,
Трамваи, звенящие вечность.
Минует фортов ограды
Лишь ветер, морской и встречный.

А река все бежит в море,
И в часах все бежит время.
Как хотелось тогда на просторе
Вновь в седло: трензель, повод, стремя...

И, пришпорив коня, вдоль неба
Мелкой рысью лететь по отливу.
В гонке с вертом хотелось мне бы
Победить, стать на миг счастливой.

На песок цвета снега рухнуть,
Пить душою морскую воду,
А закат будет в туче тухнуть,
Предвещая плохую погоду.

Я в саду растянусь на скамейке
Под молитвы чужих разговоров.
А на небе, как яркие змейки,
Мне начертят судьбу метеоры.

И, любуясь на месяц полный,
Я бывала такой счастливой...
Так же плещутся где-то волны,
Но вокруг снова мир суетливый.

И судьбу умолять не надо:
То найдутся другие люди.
Я не буду просить пощады,
И пусть будет все так, как будет;)

Чувствую себя чукчей. Гум второй день не топят, черти. Кофе, чай?-Чай. В воскресение расплакалась: улетели мои ангелочки... Танечка так похожа на меня почему-то, пела песни и ела кубики. Ваня носился по квартире, мучил пианино и толкал Таню так, что она летела на другой конец комнаты,а ещё сказал Алене, что она не полетит в Норильск, а останется в Москве. Тем же тоном он говорил, что хочет сломать мне руку. Не все любят Москву - Ваня не любит.
Да... любовь меня совсем не греет. Потому что не люблю никого. Потому что это уже не интересно - кого-то любить. Надо опять куда-нибудь поехать.
Хочу есть. Вижу снег и хочу есть - какая связь? Памалот...
Вдали мелькает линия Маннергейма. Замерзшее озеро. Неспеша на лыжах. Темнеет. Искристый закат цвета розового леденца. Собирали треснувший у берега лед и ели... Потом пели песни, выйдя на середину озера. Нас слышала только луна, круглая и низкая, и жутко холодная... Саш, помнишь?

Сегодня ночью у меня по дому ходил домовой. Я проснулась и услышала странные шаги, похожие на шаги зверька, потому что если бы это был человек, то скрипели бы половицы. Сначала я подумала, что это папа или мама, или Алена, но все спали как убитые. Я очень сильно перепугалась! Но потом решила, что никакой домовой не заставит меня не спать всю ночь от страха и отрубилась. Вот такая вот история!
ЗЫ. Надо перестать учить фольклор и переключиться на языкознание. МБ тогда ко мне ночью придет тень Соссюра;)

С утра меня разбудил звонок телефона. Алена жалестным голосом просила принести ей в школу английский, который она забыла дома. Пришлось идти.
Пока дошла, чуть не утонула в лужах! Пройдя по новым ступенькам крыльца, поняла, что старые, по которым я скакала, когда заканчивались уроки, намного роднее. Алена ждала меня за входной дверью. Сколько раз я стояла возде этой двери, убеждая орханника выпустить меня за забытой тетрадкой (какая была рассеянная, такой и осталась!)Перилы на главной лестнице покрасили в серый цвет - ужос! Уходя, заглянула в окно, посмотрела на крючок, где всегда висела моя куртка. Прийдя в школу в 8.15 я всегда знала, кто пришел, а кто проспал, и у кого какая куртка. Там, за стеклом, Ольга Юрьевна вела малявок из столовки в класс. Я ненавидела столовку! Там всегда давали что-то несъедобное, когда давали... Какие-то девчонки сидели на лавочках. На наших лавочках! До сих пор иногда спускаюсь в универе на первый этаж, в надежде посидеть. А у нас тут лавок нет! Господи, какая я взрослая!