А давайте сегодня разберёмся с песней, которую знают все, но никто точно не назовёт не только автора, но и сами слова с точностью до буквы. Как вы поняли из названия, разговор пойдёт о песне «Крутится, вертится шар(ф) голубой». На всякий случай букву «ф» взято в скобки, хотя её наличие в названии более чем оправдано. Так что, начнём исследование, что там где кружилось, кто кого воровал, кто претендовал на авторство и вообще как сложилась судьба этой интересной песни.  

Конец 19-го века для музыкальной жизни России оказался потрясающим по количеству произведений русских композиторов, ставших в итоге бриллиантовыми мировыми шедеврами: на рубеже веков творили Глазунов, Балакирев, Римский-Корсаков, Лядов, Чайковский, Рахманинов и многие другие известнейшие наши соотечественники. В этот же период времени не менее бурным стало развитие и народных песен – лёгких, мелодичных, бесхитростных в текстах, лиричных повествований о жизни сельской глубинки и городских окраин, которые с удовольствием исполняли среднестатистический рабочий и колхозница, эстрадный исполнитель и академический хор. Отрадно, что многие достойные песни дожили до нашего времени благодаря не только энтузиастам-аудиофилам, но во многом пока ещё и народной памяти.

Одной из таких песен стала "Крутится, вертится шар голубой". В данном случае «ф» пока опущена справедливости ради, поскольку песня именно с этим названием ворвалась в жизнь советских людей, когда в 1934 на киноэкраны вышел первый фильм трилогии о Максиме «Юность Максима», описывающий 1910 год, где главную роль исполнил Борис Петрович Чирков.

Герой, которого он играл, спел 2 куплета этой замечательной песни. А потом ещё повторил их в двух других фильмах. Как вспоминал позднее сам Борис Петрович, ему казалось несправедливым, что изначально Максиму не досталась никакая песня, хотя он не был обделён ни жизнелюбием, ни юмором, ни обаянием, ни открытостью души. Не хватало лишь завершающего музыкального штриха для полноты портрета, который отражал бы и его отношение к жизни, и настроение, и думы о будущем. Режиссёр и актёры стали судорожно искать подходящую песню: порылись в закоулках памяти, поскребли по сусекам сборников песен и романсов, прослушали творческие коллективы трактиров и рюмочных, но всё было тщетно. И вот однажды Борис Чирков на одной из репетиций заголосил песню, которую он сам не раз уже слышал. При этом режиссёр тогда и сам толком не расслышал, что именно кружилось над головой: шар или шарф. Скорее всего, это был всё-таки шарф, поскольку его таки легче представить кружащимся над головой, чем абстрактный шар, а то я сам в своём далёком детстве и вовсе рисовал его если не голубой планетой Земля, то уж глобусом точно!

Вместе с тем, авторы песни оставались неизвестны самому Борису Петровичу и всем советским людям. Может, кто-то и пытался докопаться до истины, но началась война. И эта песня также встала в строй вместе с другими представительницами жанра, тем более что ещё в 1939 году Василий Иванович Лебедев-Кумач

написал куплет к завершающему эпизоду последнего фильма трилогии — «Выборгская сторона», — где были такие слова:

Десять винтовок на весь батальон,
В каждой винтовке — последний патрон.
В рваных шинелях, в дырявых лаптях
Били мы немца на разных путях…

Как мы потом убедимся, солдатский фольклор придумал и другие варианты. Но авторы исходной песни по-прежнему не были найдены.

Известный композитор и музыковед Юрий Евгеньевич Бирюков

многие годы посвятил изучению истории музыки и собиранию песен, и, по его мнению, песня «Крутится, вертится шарф голубой» появилась ориентировочно в конце 19-го века благодаря стараниям неизвестного уличного барда. Будем считать это Версией №1.

В 1996 году в Польше была издана книга автора Вацлава Панека (Wacław Panek) «Сборник польских народных песен» («Polski Śpiewnik Narodowy»), где приведена следующая информация. Некто Юлиуш Рогер (Juliusz Roger) опубликовал в сборнике песен Горной Силезии, изданном в 1863 году, одну из «песен охотников» неизвестного автора с бессловесным припевом. Песня как бы относилась к началу 19-го века и называлась «Szła dzieweczka» («Шла девушка»).  Мажорная такая песенка, мазуркового склада. Однако ж, в начале 20-го века оная резко поменяла размер – стала вальсом, — и приобрела весьма примечательный припев:

Gdzie jest ta ulica,
gdzie jes ten dom,
gdzie jest ta dziewczyna
со kocham j

Даже не зная польского языка в совершенстве, можно без труда понять смысл слов. К счастью, мелодия резко отличается от нашей, поэтому вряд ли можно серьёзно думать, что это мы умыкнули песню у братьев-славян. Тем не менее, это Версия №2. Удалось найти только вот в таком исполнении:

Вполне ожидаемо, что и представители «богоизбранного народа» не могли пройти мимо «бесхозной» песни и представили целых два видения истории, чего раньше за ними замечено не было.

Согласно одной из версий, песня «Vu iz dos gesele?» («Где эта деревня?») была опубликована на идише в 1912 году в сборнике «Yidishe folkslider mit melodiyes» автора Y. L. Cahan. Как я понимаю, там тоже не был указан автор песни, в противном случае заголовки газет абсолютно на всех языках уже давно бы пестрели заголовками, что очередная музыкальная тайна разрешилась в пользу вечно, как им кажется, обиженных.

Согласно другой, песня придумана в 1926 году композитором Шоломом Секундой (Sholom Secunda) и поэтом Израэлем Розенбергом (Israel Rozenberg), живших в штатах. Песня впервые прозвучала в мюзикле «Mashe oder Margarita» («Маша или Маргарита») в стенах театра Хопкинсона, а чуть позднее, в 1927 году, была записана фирмой Columbia. Единственно, могу лишь предположить, что Секунда просто взял приглянувшуюся песню (да хоть из той же книги Кагана) в свой мюзикл – в этом случае всё заметно легче объясняется.

Vu Iz Dos Gesele, vu iz di shtib
Un vu iz dos Meidele, vos ich hob lib?
Ot, do iz dos Gesele, do iz di shtib,
Do iz dos Meidele, vos ich hob lib?

Где эта деревня, место моей юности?
Где этот парень, который меня по правде целовал?
Вот эта деревня, место моей юности,
Вот этот парень, который меня по правде целовал?

Ой, что-то слышится родное в грустной песне ямщика. Я ничего не имею против Шолома Секунды – ведь именно он придумал бессмертный шлягер «Bei mir bist du scheyn», заметно более известный в нашей стране как «В кейптаунском порту». Но если в этой песне прекрасно слышны народные еврейские мотивы, то в «Где эта деревня?» нет ничего такого, что бы напоминало «Hava nagila», «Tum balalayka», «Od'yi shama» или хотя бы «Shiru shalom». Естественно, можно легко сделать пентатоническую или гармоническую аранжировку для любой песни, но даже этом случае «Vu iz dos gesele?» как-то выпадает из общего ряда характерного мелодического рисунка.

Кстати, вот его единственная фотография молодого с сестрами Эндрюс.

Но более того, предложившие эту версию украинские «исследователи»-русофобы, всерьёз думают, что шастающий по пивным Чирков каким-то образом совместил авторскую американо-хасидскую музыку с русскими народными словами о барышне и шарфе голубом, принёс её Дмитрию Дмитриевичу Шостаковичу, который написал музыку к трилогии, и все вместе, дружно и безбоязненно понесли они песню на блюдечке в премьере фильма товарищу Сталину, напомню, в 1934 году, будучи уверенными, что великий вождь просто обожает еврейские напевы. Думается мне, расстрелял бы Иосиф Виссарионович всех создателей картины до третьего колена по старой привычке, если б дело обстояло действительно так. Но при всём при этом мы имеем Версию №3.

В 1995 году вышли две уникальные программы, записанные на пластинки, одна из которых называлась «Кирпичики. Антология городского фольклора за 100 лет (1850-е — 1950-е)». Их автором является Наум Григорьевич Шафер, филолог и композитор.

В своём исследовании Наум Григорьевич представил образцы музыкальной культуры нашей страны, городской фольклор, получивший широкое распространение среди купечества, ремесленников, студентов, рабочих. В частности, Шафер утверждает, что песня "Крутится, вертится" уходит корнями в середину 19-го века, указывая, что её прекрасно знал Михаил Иванович Глинка. Также и он уточняет, что песня была заметно длиннее тех двух куплетов, что исполнил Борис Чирков, и пелось там не про «шар», а про «шарф голубой», который является аллюзией на романс «Шарф голубой» композитора Николая Алексеевича Титова и поэта Михаила Александровича Маркова.

Этот романс появился аккурат в 1830 году, был сильно популярен и вполне мог стать отправной точкой в создании обсуждаемого нами произведения. Кроме того, сам Наум Григорьевич,  никак не поддерживает описанную выше версию №3. Наоборот, автором песни "Крутится, вертится" он ставит Ф. К. Садовского, о котором, к сожалению, практически ничего не известно, кроме того, что он жил на рубеже веков и является автором знаменитой песни «Мой костёр» и ещё нескольких произведений. Но мы таки радуемся появлению Версии №4.

Думаете всё? Не тут-то было! В своей книге «Голошение волн», посвященной поэту Валентину Ивановичу Вольпину (1891–1956), Дмитрий Антонович Сухарев делает следующее предположение:

Существовал даже фильм Фридриха Эрмлера «Катька — бумажный ранет» (1926) — «один из первых опытов советской социально-бытовой драмы». Не знаю, что́ тут первично: фильм или вольпинская песня.

Еще неожиданней было найти в «Кастальском ключе» такое:
Крутится, вертится
Шарф голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится,
Хочет упасть,
Кавалер барышню хочет украсть…
Песня про «шар» голубой считается народной. Иногда авторство приписывают великому князю Константину Романову — поэту К. Р. Или всё-таки автор — Вольпин? Но возможно, что Вольпин лишь добавил к двум общеизвестным куплетам три своих.

Поэт, математик и философ Александр Есенин-Вольпин был знаменитым диссидентом советской эпохи. Он родился в 1924 году в Ленинграде. Год спустя его отец, легендарный поэт Сергей Есенин, покончил с собой.

Уже немного напрягаясь, принимаем Версию №5.

Осталось рассмотреть вышеупомянутый вариант с «К.Р.». Мало было этих пяти версий, как грянул гром, разверзлись хляби небесные, и на канале СТС в 2005 году вышла программа «Жизнь прекрасна». Тогда в передаче с Михаилом Швыдким и Еленой Перовой ведущий телепрограммы «100 к 1» и будущий генеральный директор канала «Бибигон» Александр Гуревич озвучил сенсационные результаты работы историков и собственных изысканий . По мнению уважаемых исследователей, автором песни "Крутится, вертится шарф голубой" стал… великий князь Константин Константинович Романов, который, как мы помним из истории России, приходился двоюродным дядей Великомученика Николая II, последнего императора Великой России.

Образованнейший человек, командир Преображенского полка, президент Императорской Санкт-Петербургской Академии наук, Константин Константинович увлекался музыкой, театром, поэзией, а с 1879 года начал писать собственные произведения. Его первое стихотворение «Псалмопевец Давид» было опубликовано в 1882 году под псевдонимом «К.Р.». Впоследствии писал князь много, пусть во многом подражая признанным мастерам пера, но был признан в обществе: на его стихи писали романсы и песни Чайковский, Глиэр, Рахманинов, Глазунов. К сожалению, авторы сенсации пока не предложили документальных свидетельств по этому делу, поэтому пока мы имеем Версию №6.

К сожалению, всё это только шесть абсолютно разных версий – ни одна из них не подтверждает ни прямо, ни косвенно истину какой-либо одной, более того, нет ни единого опубликованного документального свидетельства, кроме изданных сборников песен. Однако хочется надеяться, что именно в наше время удастся поставить точку в более чем столетнем споре об авторах замечательной песни "Крутится, вертится шарф голубой".

Песенке этой уже много лет,
Но до сих пор не нашли мы ответ,
Где эта улица, где этот дом,
Где эта девушка, что я влюблён...

Посмотрим на текст песни, которую исполнил Борис Чирков:

Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть —
Кавалер барышню хочет украсть.

Где эта улица, где этот дом?
Где эта барышня, что я влюблен?
Вот эта улица, вот этот дом,
Вот эта барышня, что я влюблен!

По словам вдовы Бориса Петровича, Людмилы Юрьевны Чирковой, полный вариант песни выглядит следующим образом:

В Москве проживала блондинка,
На Сретенке, в доме шестом,
Была хороша, как картинка,
И нежная очень притом.

Ах! Крутится, вертится шар голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть.
Кавалер барышню хочет украсть.

Таких прехорошеньких ручек
Не видел на свете никто.
Ходил к ней кудрявый поручик
В нарядном и светлом пальто.

Ах! Где эта улица, где этот дом?
Где эта барышня, что я влюблён?
Вот эта улица, вот этот дом,
Вот эта барышня, что я влюблён.

Но вскоре то счастье пропало
На самый ужасный манер.
Поручику стряпка сказала,
Что «стал к ней ходить анжанер».

Ах! Где эта улица? и т. д.

Поручик на скетинг-ринге
Увидел красотку в окне.
Он к ней подошёл и блондинке
Хватил кулаком по спине.

Ах! Где эта улица? и т. д.

Всегда так на свете бывает.
Окончился этот роман.
Мужчина от страсти пылает,
А женское сердце — обман.

Ах! Крутится, вертится шар голубой…

Для справки: скетинг-ринг – название теннисных кортов в годы возникновения песни.

Однако совершенно другой текст песни "Крутится, вертится" приведён в исследовании Наума Шафера, приписываемый им перу Ф. К. Садовского:

Крутится, вертится шарф голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть –
Кавалер барышню хочет украсть!

Где эта улица, где этот дом?
Где эта девица, что я влюблён?
Вот эта улица, вот этот дом,
Вот эта девица, что я влюблён!

На все я готов, я во власти твоей,
Умру от тоски, коль не будешь моей!
Любил я, люблю, вечно буду любить.
Зачем же меня понапрасну томить?

В саду под скамейкой записку нашёл:
«Свиданье в двенадцать!» Я в десять пришёл.
Минуты за годы казалися мне,
Вдруг шорох раздался в ночной тишине.

Я ночи пройдённой забыть не могу,
С тех пор еженощно встречались в саду.
И в вечной любви мы клялися вдвоём,
Луна и скамейка свидетели в том.

Крутится, вертится шарф голубой,
Крутится, вертится над головой,
Крутится, вертится, хочет упасть –
Кавалер барышню хочет украсть!

А вот, например, другой близкий по духу вариант песни, исполненный фолк-артелью «Слобода»:

Крутится-вертится шар(ф) голубой,
Крутится-вертится над головой,
Крутится-вертится, хочет упасть –
Кавалер барышню хочет украсть.

Где эта улица, где этот дом?
Где эта барышня, что я влюблен?
Вот эта улица, вот этот дом,
Вот эта барышня, что я влюблен!

Эх, подойду, украду, уведу
Барышню эту у всех на виду,
В жарких объятьях ее заключу,
К небу высокому с ней улечу.

Крутится-вертится шар(ф) голубой,
Крутится-вертится над головой.
Вот он сорвался, упал и лежит,
Барышню парень в объятьях кружит.

Во время войны, в 1942 году поэт Михаил Исаковский написал следующие стихи на известный мотив:

1

Лесом, полями — дорогой прямой
Парень идет на побывку домой.
Ранили парня, да что за беда?
Сердце играет, а кровь молода.

— К свадьбе залечится рана твоя, —
С шуткой его провожали друзья.
Песню поет он, довольный судьбой:
«Крутится, вертится шар голубой,

Крутится, вертится, хочет упасть...»
Ранили парня, да что за напасть?
Скоро он будет в отцовском дому,
Выйдут родные навстречу ему;

Станет его поджидать у ворот
Та, о которой он песню поет.
К сердцу ее он прильнет головой...
«Крутится, вертится шар голубой...»

2

Парень подходит. Нигде никого.
Горькое горе встречает его.
Черные трубы над снегом торчат,
Черные птицы над ними кричат.

Горькое горе, жестокий удел!-
Только скворечник один уцелел.
Только висит над колодцем бадья...
— Где ж ты, родная деревня моя?

Где ж эта улица, где ж этот дом,
Где ж эта девушка, вся в голубом?
Вышла откуда-то старая мать:
— Где же, сыночек, тебя принимать?

Чем же тебя накормить-напоить?
Где же постель для тебя постелить?
Всё поразграбили, хату сожгли,
Настю, невесту, с собой увели...

3

В дымной землянке погас огонек,
Парень в потемках на сено прилег.
Зимняя ночь холодна и длинна.
Надо бы спать, да теперь не до сна.

Дума за думой идут чередой:
— Рано, как видно, пришел я домой;
Нет мне покоя в родной стороне,
Сердце мое полыхает в огне;

Жжет мою душу великая боль.
Ты не держи меня здесь, не неволь, —
Эту смертельную муку врагу
Я ни забыть, ни простить не могу...

Из темноты отзывается мать:
— Разве же стану тебя я держать?
Вижу я, чую, что сердце болит.
Делай как знаешь, как совесть велит...

4

Поле да небо. Безоблачный день.
Крепко у парня затянут ремень,
Ловко прилажен походный мешок;
Свежий хрустит под ногами снежок;

Вьется и тает махорочный дым, —
Парень уходит к друзьям боевым.
Парень уходит — судьба решена,
Дума одна и дорога одна...

Глянет назад: в серебристой пыли
Только скворечник маячит вдали.
Выйдет на взгорок, посмотрит опять —
Только уже ничего не видать.

Дальше и дальше родные края...
— Настенька, Настенька — песня моя!
Встретимся ль, нет ли мы снова с тобой?
«Крутится, вертится шар голубой...»

А народ в те же годы сложил свою песню:

Крутится, вертится Гитлер Адольф,
Как рыболов у крутых берегов.
Жадно разинул бездонную пасть:
В странах ограбленных нечего красть.

Все он разграбил, но мало ему,
Сколько же нужно дурному уму?
Забывши историю дальних времен,
Решил на Россию наброситься он.

Планы построил на быстрый разгром:
«Мы до зимы рус зольдат разобьем!..»
В планах своих просчитался бандит.
Он под Москвой и под Тулою бит!

Советский народ за родную страну
Удар за ударом наносит ему!
Крутится фюрер, фашистский подлец,
Видит, что скоро наступит конец.

А Василий Иванович Лебедев-Кумач создал такую версию под названием «Песня Максима», прозвучавшую в «Боевом киносборнике №1» 1941 года в исполнении всё того же Бориса Чиркова:

Десять винтовок на весь батальон,
В каждой винтовке последний патрон.
В рваных шинелях, дырявых лаптях
Били мы немцев на разных путях.

Всю Украину он грабил и жёг,
Так что за нами остался должок.
Час подошёл, наступила война,
Время, друзья, расплатиться сполна.

Вот эта улица, вот этот дом
В городе нашем, навеки родном.
Улицей этой врагу не пройти,
В дом этот светлый врагу не войти!

Пушки и танки фашистов громят,
Лётчики наши на запад летят.
Чёрного Гитлера подлая власть
Крутится, вертится, хочет упасть.

В 1959 году был опубликован английский перевод Malvina Reynolds, представленный песней «Where is the little street?» :

There is a bird flies around in the sky
Wheeling and turning to try and espy
The smoke from the chimney, the windows that shine
In the house of the girl who is mine.

CHORUS
Where is the little street, where is the door,
Where is the house that my heart's longing for?
Where is the little street, where is the door,
Where is the girl that I love?

Just like that bird I have wandered around,
Hoping that somewhere that house could be found,
That little house, on that little street
Where she's waiting, my darling, my sweet
CHORUS

Вызывающая недоверие как прототип песни «Крутится, вертится», еврейская «Vu iz dos gesele»:

Vu Iz Dos Gesele, vu iz di shtib
Un vu iz dos Meidele, vos ich hob lib?
Ot, do iz dos Gesele, do iz di shtib,
Do iz dos Meidele, vos ich hob lib?
Ot, do iz dos Gesele, do iz di shtib,
Do iz dos Meidele, vos ich hob lib?

Vu iz dos Taichele, vu iz di mir?
Un vu iz dos Derfele, vu iz di Shif?
Ot, do iz di Taichele, do iz di mir?
Do iz dos Derfele, do iz di Shif.
Ot, do iz di Taichele, do iz di mir?
Do iz dos Derfele, do iz di Shif.

Arain in dos Shtibl, main Veitik iz grois,
Altz iz geblibn, a Churm iz do Bloiz.
Nishto mer dos Gesele, nishto mer di Shtib,
Nit mer dos Meidele, vem ich hob lib;
Nishto mer dos Gesele, nishto mer di Shtib,
Nit mer dos Meidele, vem ich hob lib.

Её перевод сильно смахивает на наш русский текст – та же игра в вопросы-ответы.
Для общего развития представлю вам и якобы польский первоисточник – песню «Szła dzieweczka» («Шла девушка»):

Szła dzieweczka do laseczka,
do zielonego, do zielonego,
do zielonego.
Napotkała myśliweczka
bardzo śwarnego, bardzo śwarnego,
bardzo śwarnego.

Gdzie jest ta ulica,
gdzie jes ten dom,
gdzie jest ta dziewczyna
со kocham ją?
Znalazłem ulicę,
znalazłem dom,
znalazłem dziewczynę,
со kocham ją.

Myśliweczku, kochaneczku,
bardzom ci rada, bardzom ci rada,
bardzom ci rada.
Dałabym ci chleba z masłem,
alem go zjadła, alem go zjadła,
alem go zjadła.

Gdzie jest ta ulica…

Jakżeś zjadła, tożeś zjadła,
to mi się nie chwal, to mi się nie chwal,
to mi się nie chwal.
Во jakbym cię w lesie spotkał,
to bym сię zeprał, to bym сie zeprał,
to bym сię zeprał.

Gdzie jest ta ulica…

Myśliweczek bardzo śwarny
czarne oczka ma, czarne oczka ma,
czarne oczka ma.
А ta jego kochaneczka
łezki ociera, łezki ociera,
łezki ociera.

Gdzie jest ta ulica…

O cóż płaczesz, lamentujesz
ma kochaneczko, ma kochaneczko,
ma kochaneczko?
Wypłakałaś swoje oczka,
nie miałaś о со, nie miałaś о со,
nie miałaś о со.

Gdzie jest ta ulica…

Jakożbym ja nie płakała