На небесах есть только два места, куда уходят умершие: Царствие Небесное и ад.
Если человек спасен, то он попадает в Царствие Небесное, где правит Иисус Христос. Если человек не спасен – в ад. И Христос спасает нас именно от ада.
В Библии четко написано, Кто такой Иисус Христос и для чего Он приходил на землю: «Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин.8:58) (то есть Иисус – Бог, сотворивший все – ред.). «Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется» (Ин.10:9). «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Ин.11:25). «Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин.14:6). «Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр.22:13).
Люди во что-то или кому-то верят. Кто-то верит Аллаху, кто-то – святым или деве Марии, кто-то – гадалкам, сонникам, ясновидящим, кто-то призывает мертвые духи, чтобы они помогли.
Кто-то верит, что, делая добрые дела, попадет в Царство Небесное. Но Библия говорит однозначно только о Христе, «спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен» (Рим.11:6).
Есть много религий и философий, которые предлагают свой рецепт для получения вечной жизни, но Бог предложил Свой план спасения – это принятие Иисуса Христа, как единственного Спасителя.
Никто, кроме Иисуса Христа, не пришел в этот мир, чтобы умереть за наши грехи и спасти грешников.
И никто из святых не воскрес из мертвых! Все великие и знатные находятся в гробницах, а гробница Иисуса Христа пуста! Он живой! Он воскрес! И всякий, верующий в Него, тоже имеет жизнь вечную.
«Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым бы надлежало нам спастись» (Деян.4:12).
«Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был через Него. Верующий в Иисуса Христа не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия» (Ин.3:17,18).
Каждому из нас придется когда-то оказаться на краю жизни. «И как человекам положено однажды умереть, а потом суд» (Евр.9:27).
Но судим человек будет не за то, что сделал или чего не сделал, а за то, что не поверил в Иисуса Христа как Спасителя. «Он (Дух Святой – ред.), придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня (Иисуса Христа – ред.)» (Ин.16:8-9). Иисус сказал всем верующим в Него стать как дети малые, иначе не видать Царствия Божия. Как просто. Почему так?
Да малые дети довольны всем; они получают настоящее удовольствие от того, что имеют, не соотнося этого с чем-то или с кем-то ещё.
Вот, об этом пишет Эйден Тозер: Грех сыграл с человечеством множество злых шуток, и в этом ряду стоит чувство ложного стыда.
Едва ли найдется такой человек, все равно - мужчина или женщина, который бы осмелился предстать перед миром таким, каков он есть, не пытаясь представить себя в лучшем свете.
Страх, как крыса в подполье, гложет сердце человека, он боится, что вдруг откроется всем, каков он есть на самом деле.
Так культурного человека преследует страх, что в некий день явится рядом с ним человек, более культурный, чем он сам.
Человек, наученный грамоте, боится человека грамотнее себя.
Богач потеет от страха, что его одежда, дом или машина покажутся кому-то дешевкой по сравнению с теми же вещами другого богача.
Так называемым "обществом" руководят мотивы не более возвышенные, чем эти, и бедные слои населения на своем уровне ничуть не лучше зажиточных.
Всем жертвам этой болезни Иисус говорит: "Должно вам стать как дети".
Ибо малые дети не сравнивают; они получают настоящее удовольствие от того, что имеют, не соотнося этого с чем-то или с кем-то ещё.
А вот, когда они становятся старше и в их сердцах начинает шевелиться грех, порождая ревность, тогда-то возникает зависть. И тогда они уже утрачивают способность наслаждаться тем, что есть, если рядом у кого-то есть больше или лучше. И уже в этом раннем возрасте мучительное бремя опускается на их нежные души и никогда не оставляет их, покуда Иисус не освободит их.
Другой источник бремени - это искусственность, неестественность. Я уверен в том, что большинство людей живет в тайном страхе, что однажды они проявят беспечность, и враг или друг, заглянув в пустоту их убогих душ, разоблачит их. Поэтому они всегда напряжены, не знают состояния расслабленности. Яркие люди, как правило, внутренне напряжены, как струны, и насторожены, ибо боятся быть уличенными в какой-нибудь банальности или просто глупости.
Предлагаемые нам всевозможные "курсы" в различных областях знания откровенно рассчитаны на тех, кто является жертвами желания блистать на вечеринках. Книги, одежда, косметика - все используется для того, чтобы казаться, а не быть.
Искусственность будет отпадать постепенно, как только мы преклоним колени у ног Иисуса и предадимся Его кротости.
И тогда нас не станет заботить, что подумают о нас люди, поскольку мы угодили Богу. Тогда то, какие мы есть, станет главным, а то, какими мы кажемся, окажется в самом низу шкалы наших интересов.
Помимо греха нам нечего стыдиться. Только греховное желание блистать побуждает нас казаться, а не быть". «Завесы не стало в момент распятия Тела Христова; разрывавшие Его плоть гвозди прорвали ее, и ничто больше не препятствует нам войти в Его Присутствие. Так почему же мы медлим?

Почему мы довольствуемся жизнью вне святая святых во все наши дни и ни разу не войдем туда, дабы взглянуть на Бога?
Мы слышим слова Жениха, говорящего: «Покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой; потому что голос твой сладок и лице твое приятно» (Песн.2:14).
Мы чувствуем, что этот призыв обращен к нам, и все же не подходим ближе, а годы бегут, и мы стареем и устаем, пребывая во внешнем дворе скинии. Что же мешает нам войти?
Обычный ответ, что, дескать, мы просто «охладели», неспособен объяснить всего. Есть нечто большее, нежели просто душевное охлаждение, что-то сокрытое за этим охлаждением и являющееся по сути дела главной причиной. Что же это?
Что еще, как не завеса в сердцах наших? — завеса, не удаленная, как была удалена первая, но оставшаяся на месте, и препятствующая Свету, и скрывающая от нас липе Божье. Это завеса нашей плотской, падшей природы, которая продолжает существовать в нас без осуждения, распятия и отвержения с нашей стороны.
Это завеса из плотной ткани самости, которую мы по-настоящему не осознали, которой мы втайне стыдимся, но которую не возвели на крестный суд. Эта светонепроницаемая завеса не есть нечто таинственное, и не так уж трудно опознать ее. Стоит только вглядеться в собственные сердца, и мы заметим ее там, зашитую, местами залатанную и подновленную и тем не менее являющуюся врагом наших душ и действенным препятствием для нашего духовного развития.
Завеса эта вовсе не прекрасна и не является темой наших повседневных разговоров. Но я обращаюсь к жаждущим «сердцам, которые решили следовать за Богом, и я знаю, что таковые не отступят, поскольку предстоящий им путь по мрачным ущельям не вечен. Сердечная жажда Бога станет укреплять их в поисках. Они встретятся с неприятным, но понесут свой крест ради веселия, которое ждет их впереди. Вот почему я осмеливаюсь назвать материал, из которого соткана эта внутренняя завеса.
Эта завеса соткана из тонких нитей самости, грехов духа человеческого. Эти преступления не относятся к разряду наших дел, они — наша суть, не то, что мы делаем, но то, что мы собой представляем. Вот в чем сокрыты одновременно и коварство, и сила этих преступлений.
Если говорить более конкретно, то грехи нашего «я» суть наша самоправедность, жалость к самим себе, самодостаточность, самолюбование, себялюбие и громадное число подобных им качеств самости. Они укоренились внутри нас так глубоко, что стали во многом «относятся к разряду наших дел, они — наша суть, не то, что мы делаем, но то, что мы собой представляем. Вот в чем сокрыты одновременно и коварство, и сила этих преступлений.
Они стали во многом частью нашей натуры «мы перестаем их замечать, пока Господь не направит на них Свой свет.
Более грубые, откровенные и недопустимые формы греха — эгоизм, честолюбие — непонятно почему допускают и терпят в среде христианских деятелей, и даже в кругах, известных безупречным правоверием. Эти проявления настолько часты, что многие люди стали отождествлять их с Евангелием.
Полагаю, мое замечание не прозвучит цинично, но в наше время эти грехи, похоже, становятся необходимыми, чтобы завоевать популярность в некоторых кругах церкви видимой. Самовыдвижение под личиной проповеди Христа в наши дни столь распространено, что уже не вызывает недоумения.
Некоторые думают, что серьезный разговор о грехопадении человека и о необходимости оправдания праведностью Христовой может освободить нас от власти грехов нашего «я», однако это не так.
«Я» без страха и упрека может существовать у самого жертвенника. Оно может наблюдать, как умирает истекающая кровью Жертва, но подобное зрелище никак не взволнует его. Оно способно бороться за веру реформаторов и страстно, красноречиво проповедовать спасение по благодати, набираясь сил в этой борьбе.
Говоря по правде, такое «я» питается уверенностью в собственной непогрешимости и чаще встречается на библейских конференциях, чем в пивной. И даже само стремление к живому Богу используется им, чтобы создать тепличные условия для собственного «собственного процветания и роста.
«Я» — это светонепроницаемая завеса, которая скрывает лице Божье от нас. Удалить ее можно только практическим путем, в духовной борьбе, и никогда — с помощью наставления. С тем же успехом мы можем приказать проказе удалиться из нашего организма. Чтобы уничтожить эту завесу, требуется труд Божий, и тогда только мы сможем оказаться на свободе. Необходимо взять свой крест, чтобы он произвел свое действие внутри нас.
Надобно вознести все преступления своего «я» на крест и осудить их. Надо приготовиться к суровому испытанию, к суду Божьему, в некотором отношении похожему на тот, что претерпел наш Спаситель, когда принял страдание от Понтия Пилата.
Говоря о завесе, помните, что мы говорим метафорически, и эта идея есть идея поэтическая и почти приятная, но на самом деле ничего приятного в ней нет. Завеса эта образуется из живого духовного материала».

 

Источник