Прошло две недели с начала наших «новых» отношений с Ричардом. Все это время я не просто жил, а ЖИЛ по-настоящему так, будто моя история начала писаться с чистого листа и в заголовке стояло лишь одно слово «Любовь». Каждое мое утро начиналось с нестерпимой дрожи во всем теле от одной только мысли о предстоящей встрече, и каждая ночь приходила с его именем, сонно сползающего с моих губ, помнивших его карамельные поцелуи. Мы виделись не каждый день, так как я был обязан учиться, не смотря на то, что на дворе был самый разгар лета. Дни вынужденной разлуки по началу давались мне не легко, но вечером Ричард обязательно звонил и шептал в трубку нежные слова, от которых кружилась голова и жгло в паху, а я был счастлив в прямом смысле этого красивого слова, потому что был влюблен.

 

Утро последнего июльского дня выдалось дождливым и прохладным. От нагревшейся за месяц земли, поднимался туман, который заливал сейчас молочным покрывалом наш сад и струйками утекал сквозь резные прутья ограды куда-то в лес. Солнце, прикрытое серыми комьями облаков, изредка брызгало тонкими лучами, которые мгновенно таяли, задушенные печальным пейзажем. Это был один из тех дней, в которые хочется бессмысленно валяться в постели и много спать.

Проснувшись, я долго лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь приятным сном, привидевшимся мне в эту ночь. Точно не помню, что мне снилось, но настроением одарило меня это видение каким-то возвышенным. Я улыбался спокойно плещущимся в моей голове мыслям, и вылезать из-под одеяла не спешил.

-     Доброе утро, сынок, - услышал я родной мягкий голос.

-     Доброе.

-     Как ты спал, мое сокровище?
-     Отлично… - потянулся я и открыл глаза навстречу маминой улыбке.

-     Ну, тогда просыпайся, соня, папа не будет тебя долго ждать.

-     А разве?... – я резко сел на кровати и удивленно захлопал глазами.

-     Мистер Эррол заболел, так что сегодня урока не будет, и я подумала, что тебе захочется увидеться с другом, - мама присела на край кровати и нежно погладила меня по голове.

Ничего не ответив любимой родительнице, а только благодарно чмокнув ее в щеку, я сорвался с кровати и побежал в душ. Я так спешил, что выбираясь из душа чуть не грохнулся, поскользнувшись на скользкой от воды керамике пола, но, удержавшись одной рукой за свисающее с крюка полотенце, постарался успокоиться, что бы не сломать в спешке шею и добраться до Ричарда в целости и сохранности. Выполнив ежеутренний водный ритуал, я на ходу натянул джинсы, майку и, захватив заботливо приготовленную мамой толстовку, выскочил в коридор, вприпрыжку направляясь в гостиную, где меня ждали завтрак и родители.

За столом я жевал булку с маслом и мечтательно вглядывался в окно на все больше хмурящееся небо. Даже в грязных облаках сейчас я находил красивые моменты, почему-то мне сразу представился Ричард и то, как легко скользит по бумаге грифель, зажатый его изящными длинными пальцами, вырисовывая это надутое влагой, угрюмое небо, лениво выползавшее из-за горизонта. В глазах блеснули слезы умиления, и я оптимистично хлюпнул носом. Отец, терпеливо дождавшись, пока я доем свой завтрак, отправился в гараж, а мне наказал ждать его на крыльце.

До винокурни мы ехали не спеша, так как асфальт от дождя был немного скользким, но меня это ничуть не расстроило, я дышал только встречей с любимым парнем, ведь все минуты без него теперь стали вечным ее ожиданием.

Когда наша машина вывернула на уже ставшую мне родной автостоянку, я как всегда вытянул шею и закрутил головой в поисках своего друга, но вспомнив, что не предупредил его о своем внезапном приезде, подумал, что Ричард врядли вышел прогуляться в такую погоду. Сердце как-то отчаянно сжалось и застонало в груди.

-         Твой друг тебя не ждет, - эхом моей боли произнес отец.

-         Я ему не позвонил, - пролепетал я в ответ, - Мы договорились встретиться завтра.

-         Ну, не переживай, сынок. Позвонишь из моего кабинета.

Выйдя из машины под моросящий дождик, мы направились в контору, где я кинулся к первому попавшемуся телефонному аппарату и не глядя набрал знакомый номер.

-         Миссис Нелсон? Ой, простите... София? Эм... Это Кайл Минц! Да-да, здравствуйте… Я бы хотел поговорить с Ричардом, если это возможно. Спит?.. Прошу вас, передайте ему прямо сейчас, что я звоню, это очень важно! Да-да... Спасибо!

Я стоял, прижимая лаковую трубку к уху, и трясся как осиновый лист от волнения. К телефону подошла сиделка Миссис Нелсон и упрямо не хотела звать Ричарда к телефону, выдавая массу отговорок по этому поводу. Я вспомнил Ричи как-то говорил мне, что просыпается по утрам очень тяжело и в отвратительном настроении, потому что ложится спать только под утро.

«Человек искусства ощущает прилив вдохновения только по ночам» - сказал тогда он и, вздыхая, добавил - «Как бы я хотел провести хоть одну из них с тобой».

От этих мыслей потеплело на душе, и я решительно настоял на том, что бы София притащила Ричарда к телефону любыми способами. Тихое шуршание трубки и приятные мысли выкинули меня из реальности на время ожидания, и я вздрогнул от неожиданности, услышав дорогой моему сердцу взволнованный голос:

-     Кайл?! Что случилось?! Почему ты звонишь так рано?! С тобой все в порядке?!

-     Все хорошо, - расплываясь в улыбке, промурлыкал я.

Ричард шумно засопел в трубку, видимо прижимая ее ближе к губам, и прошипел:

-     Ты… Мелкий засранец! Я чуть не сдох от страха! Ты моей смерти хочешь от нервного срыва?

-     Нет, просто хотел сделать тебе сюрприз, - хохотнул я, представляя его заспанно – гневное лицо.

-     У тебя получилось! Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени и что я минуту назад сладко спал и видел потрясающий сон, а ты своими сюрпризами обломал мне весь кайф! Мелкий пакостник! Завтра, отшлепаю как котенка! Понял!

-     Зачем ждать завтра? - прошептал я загадочно в трубку.

-     Ну, не-е-ет! Не надейся, что я в такую погоду сяду на велик и поеду к тебе. И потом, ожидание смерти, хуже самой смерти, малыш, и тебе полезно будет помучиться денек в ожидании заслуженного наказания.

Его голос становился все тяжелее и иногда срывался на хрип.

-     Зачем так далеко ехать и так долго ждать, я ведь совсем рядом.

-     Как? Где? А уроки? Ты сбежал из дома что ли?

-     Ричи, я не успеваю за твоими вопросами, - рассмеялся я, - Вобщем так, я у отца в конторе и, если ты не решишь досмотреть свой потрясающий сон, и тебе захочется меня увидеть, то я здесь.

-         Буду через полчаса, - быстро проговорил он, и положил трубку.

Отец в это время собрал какие-то бумаги со стола и, усадив меня за освободившийся компьютер, ушел на утреннее совещание. Покопавшись в файлах отца со странными названиями, я начал скучать и скоро забросил это занятие. Осматривая кабинет, я вдруг наткнулся взглядом на резную полку в углу кабинета, на которой стояли интересные вещички, больше похожие на сувениры. Я выбрался из-за стола и отправился к этой полке. Медленно пробегая глазами по искусно вырезанным фигуркам, я остановил свой взгляд на одной из них. Это была сцена, из какой-то мифологической оды, я никогда не читал подобных вещей, но по одежде и стилю не трудно было догадаться об этом. Взрослый мужчина с копьем в левой руке, свободной рукой придерживал хрупкого мальчика, который как запуганный зверек жался к его бедру, виновато пряча глаза от в своего защитника. Какую-то трогательность таила в себе эта темная, высеченная из грубого камня скульптурка, и я не заметил, как потянулся к ней рукой. Почему-то хотелось коснуться этих наполненных мужеством и одновременно струящейся нежностью фигур в надежде, что хоть маленькая доля этих ощущений передастся тебе по невидимым нитям. Я осторожно, даже с каким-то трепетом поглаживал кончиками пальцев детали одежды и открытые участки тела мальчика, не в силах оторваться от этого странного занятия, как вдруг что-то острое впилось в указательный палец, простреливая руку до локтя внезапной болью, и я резко отдернул ее.

-     Блин! Что за?..

На полу возле моих ног лежала понравившаяся мне фигурка, а на копье мужчины алела капелька крови, отданной за наслаждение прикосновением к запретному плоду.

Помню, я тогда подумал, что точно так же и мы с Ричардом губим себя, отдаваясь полностью запретной, никому не понятной, а для кого-то даже гадкой, любви, но сердце, наперекор всем правилам, очень сладко тянуло от одной только мысли о любимом парне. И я снова закрывал глаза и затыкал уши, что бы окунуться с головой в Любовь, утонуть, растаять в бриллиантовых водах «необычного» чувства.

-     Кайл, ты здесь?

Ричи влетел в кабинет и закрутил головой в поисках моей персоны, которая, сжавшись в маленький комочек, пряталась от любопытных глаз в углу под злосчастной полкой.

-     Боже мой, Тигренок! – он подскочил ко мне и схватил испуганно за плечи, - Маленький, что с тобой?

Я вздрогнул, будто выпадая из тяжелого сна, и вскинул взгляд на перепуганное лицо друга, сильнее прижимая к груди пораненную ладошку. 

-     Кайл, не молчи. Что? Палец уколол? – он взял мою руку и коснулся губами каждого пальчика, остановившись на указательном и проведя по выступившей капельке крови кончиком языка, - Ничего страшного, малыш. Это не смертельно и скоро заживет. Тигр, у тебя просто талант калечить себя. Ты так скоро сам себя угробишь.

-     Ричи… - слабо простонал я, чувствуя, как слезы наполняют глаза и в груди становится тесно от затвердевшего воздуха.

-     М?

Провалившись в полные заботы и неподдельной нежности небесные глаза, я запнулся, не решаясь задать вопрос, который как червь засел у меня в сердце и теперь по частичкам пожирал мою уверенность в наших чувствах.

-     Я тебя очень люблю… - срываясь на хрип, только смог проскулить я, и, уткнувшись в колени друга, задрожал в рыданиях.

 

-         Да что это с тобой, малыш! Ну, что? Ты мне сейчас сердце рвешь своими слезами. Кайл, ну объясни в чем дело! Зачем ты плачешь! Ведь ты знаешь, что и я тебя люблю… Больше всех на свете… Только тебя, Тигренок…

Ричард сгреб меня в охапку и прижал к своей груди так, что бы остановить судорогу, сковавшую мое тело, согреть теплом пламенного сердца и стал легко убаюкивать, тихо шепча что-то очень ласковое мне на ушко. Через пару мгновений я почувствовал, как меня окутало спокойствие, подаренное мне любимым и я, облегченно вздохнув, прикрыл глаза и чуть коснулся поцелуем сладких губ Ричарда.

-     Маленький мой, любимый мальчик, ну зачем меня так пугать. Ну… ну…

Забыв о месте, в котором находились, о том, что в любую минуту в кабинет мог зайти кто угодно и даже мой отец, мы целовались до умопомрачения, до нехватки воздуха в легких, до болезненно-сладких стонов, забивая удовольствием все пугающие мысли.

 

 

 Исабель Парэдэс