Но это то, что произошло. Он просто ушел. У меня оказалось много свободного времени, и я не знал, чем займусь дальше. В июле того же года я поехал в Бомбей к Рамешу на Гуру Пурниму (ведический праздник благодарности Гуру, празднуется в полнолуние). Я сидел там, думая о чем-то своем, и вдруг Рамеш сказал: «Все приходите завтра. Завтра беседу будет проводить Уэйн». А я сказал: «Да, неужели?» Не знаю, может быть, Рамеш просто выяснил, что мне нужна работа.
Лично я не собирался проводить беседы. У меня не было никакого интереса к тому, чтобы быть учителем. Никакого. Это Понимание случилось в 1989 году, и я про это никому не рассказал. Я упомянул об этом Рамешу, но в этом не было ничего особенного, и я определенно не собирался быть учителем.
Но однажды начали возникать эти стихи. Я сидел в своем кафе на углу, куда ходил каждый день в три часа, и вот во мне возникло стихотворение, я взял клочок бумаги и записал его. На следующий день я принес записную книжку и записал еще. Стихи продолжали приходить, абсолютно без усилий. Они приходили каждый день, и через несколько недель их было уже около сотни, и я послал их Рамешу, а он сказал: «Они хороши. Тебе надо их издать». Я сказал: «Хорошо». Но я не хотел — как говорил в начале, — чтобы кучка несчастных ищущих тусовалась в моей гостиной, как у Рамеша.
Каждый день ко мне приходили несколько человек и сидели у меня в гостиной. Мне это не нравилось. У меня был свой бизнес, у меня была семья, зачем они мне были нужны? К тому же я пропутешествовал с Рамешем достаточно долго, чтобы знать, что все, что ты говоришь об этом, — просто ЧУШЬ СОБАЧЬЯ. Хочу ли я стать мастером словесной чуши? — ответ был мне ясен. Я занимался бизнесом, так что я издал книгу «Нет пути» под псевдонимом «Рам Цзы», который является сокращением от Рамеша и Лао-цзы (два человека, которые оказали на меня самое сильное воздействие, два голоса, которые я уважал больше всего на духовной сцене), и на этом я успокоился. Так я провел несколько благословенных «негуруобразных» лет. Мой бизнес рос, мои дети росли, жизнь шла своим чередом, и все было хорошо. А затем в 1996 году мой очень успешный экспортный бизнес рухнул в одно мгновение. Просто испарился. Я был посредником, и меня упразднили. Так я остался без бизнеса.
Когда закончился июль и наступил день Гуру Пурнимы (для тех из вас, кто, как и я, не знает всех этих неясных слов, сообщаю, что Гуру Пурнима — это праздник, когда принято навещать своего Гуру, чтобы выразить свое почтение), я поехал к Рамешу. Я никогда раньше не приезжал к нему на Гуру Пурниму. Я часто шутя говорил ему, что я самый плохой ученик в мире, потому что никогда не приезжал к нему в этот день. Но в первые несколько лет я даже не знал о существовании Гуру Пурнимы, а потом мне не позволял приехать бизнес. Так что в этот раз у меня не было бизнеса, и я мог свободно ехать в Индию. И когда я был там, в день Гуру Пурнимы я проснулся утром и записал еще одну поэму: (читает замусоленный написанный от руки текст)
«Почти
Девять лет прошло уже,
И вот
Я пишу поэму
Очкастому банкиру из Бомбея,
Который затронул меня
Как никто другой…
Ни жена, ни дети, ни родители,
Ни до, ни после, никогда.
С отличным
Чувством юмора
Он терпел
Мои порхания вокруг него,
И когда наконец
Я исчез
В его божественном пламени,
Там появилась
Невообразимая Чистая Любовь,
Основа Всего Бытия.
В бесконечном моменте
Чистой Милости Гуру и ученик,
Я и другой,
Слились вместе
В светлой заводи,
Из которой…
Сюрприз!
Родился Рам Цзы.
Как чудесно, что
Эта Божественная Ирония
Остается
В телах
И психике
Рамеша
И Уэйна.
Любовь
Обрела форму
И сущность
В этом сне,
Таком горьком,
Таком сладком,
В этом мире, где Бог
Пишет стихи Самому Себе».
Утром я отдал эту поэму Рамешу, и он был очень тронут и попросил прочитать ее для группы, пришедшей на беседу в день Гуру Пурнимы, — он даже послал кого-то сделать копии и вручил их всем присутствующим. Я прочел поэму, и в конце беседы он сказал: «Приходите все завтра — завтра беседу будет проводить Уэйн».
Я решил, что поскольку я не индус и у меня нет никаких атрибутов духовности, то никто не придет послушать меня! Я решил, что я в безопасности. Но на следующий день кто-то пришел, и я провел беседу. Или, точнее, я провел полбеседы, потому что Рамеш похож на скаковую лошадь. Вы выводите лошадь на беговую дорожку, и она бежит. Вы не можете сказать ей: «Это не твоя скачка», (смех). Так что где-то посередине беседы возник перерыв в разговоре, Рамеш посмотрел вокруг, увидел, что все замолчали, это показалось ему невыносимым, и он рванул вперед, (смех). А я абсолютно не возражал.
Собеседник: Как вы впервые оказались в Индии?
Рам Цзы: Ладно, у нас есть немного времени, так что я расскажу вам эту историю. Я никогда раньше не интересовался духовными делами. Я был алкоголиком и наркоманом с шестнадцати лет до тридцати пяти, все мои старания уходили в том направлени, (смех). На самом деле это совсем не смешно. Моя основная жизненная предпосылка заключалась в том, что я был центром вселенной, что я руководил своей жизнью. Я верил, что происходящее зависело именно от меня, что мне следует наметить цели, выделить приоритеты, стремления, желания и затем приступить к их достижению! И если мне не удавалось получить то, чего я хотел, мне просто нужно было удвоить усилия. По этим принципам я и жил. И это приносило столько боли, что выжить я мог только благодаря алкоголю и наркотикам. Но это убивало меня. Я выпивал по бутылке в день и принимал по грамму кокаина почти ежедневно. Я делал это в течение многих лет, и это не делало меня более здоровым. Мне приходилось пить по утрам, чтобы унять дрожь. Каждое утро, когда я чистил зубы, у меня возникали позывы к рвоте. Так я и жил. И однажды я лежал в постели в конце четырехдневного загула, и это многолетнее наваждение покинуло меня. Вмиг! Исчезло! И я почувствовал, что оно ушло. Оно действительно ушло! И здесь меня поджидало интеллектуальное недоумение. Если я сам строил свою судьбу, то что сделало это со мной? Я не делал этого. Я знал, что не делал этого. Это случилось со мной. Было ясно, что это случилось со мной. И я приступил к поискам той силы во вселенной, которая сделала это со мной.
Так я начал читать, я прочитал «Дао-дэ цзин», Хуанбо, Чжуан-цзы. Я читал все, что попадалось мне в руки. Я начал заниматься тайцзи-цюань и медитировать. Я делал всевозможные духовные практики. Затем, примерно через полтора года такой жизни, ко мне зашел друг и сказал: «Из Индии приезжает один человек, он будет проводить беседы в Голливуде, и это будет стоить всего один бакс. Почему бы нам не пойти? Что нам терять?» Если бы это стоило десять баксов, я бы скорее всего не пошел, (смех). Но поскольку это стоило один бакс, я пошел.
Рамеш Балсекар поднялся, встал за кафедрой и прочитал невероятную ошеломляюще сухую лекцию, (смех). Это было ужасно. Он говорил о ноумене и феномене, о Сознании в движении и Сознании в покое, и я был совершенно не знаком с этой темой. Для меня тогда Нисаргадатта Махарадж ничем не отличался от пасхального зайца. Я не знал никого из великих. Я никогда не слышал о Рамане Махарши. Я ничего этого не знал. И я не понимал ни слова из того, что говорил Рамеш. Однако в нем было нечто, что привлекло мой интерес… я не был уверен, что именно.
Я уехал в деловую поездку, а когда через две недели я вернулся, он проводил беседы в Голливуде в доме Генри Деннисона. Я поехал туда и сел прямо перед ним. Присутствовало всего несколько человек, и когда он начал говорить, я был абсолютно ошеломлен. В интимной обстановке той комнаты я увидел окно в Бесконечность. Там возник резонанс, который невозможно было спутать ни с чем. Я влюбился! Никто не был удивлен сильнее, чем я. Я влюбился в ушедшего на пенсию банкира из Индии, который, к счастью, оказался гораздо менее сухим в интимной обстановке, чем когда читал лекции. Я имею в виду, что там была совершенно другая атмосфера. И я попался. Я приходил к нему каждый день. Он был там три месяца, и я приходил дважды в день. Я находил какие угодно оправдания, только чтобы быть в его присутствии. Я хитростью добивался права лично приносить ему его ланч. Я хитростью добивался возможности проникнуть в дом пораньше, чтобы задать ему какой-нибудь дурацкий вопрос, только чтобы побыть рядом с ним. Это было жалкое зрелище, (смех).
И там был один парень, который в присутствии Рамеша обрел Понимание. Он был очень близок с Рамешем и возил его на прогулки и на обеды. И я ненавидел этого парня. Ни один любовник не был столь ревнивым. Я мог бы убить его, (смех).
Когда Рамеш уехал из Лос-Анджелеса, несколько человек, включая меня, провожали его в аэропорту. Мы сидели за столиком в кафе, и разговор перешел на все те темы, о которых шла речь в эти три месяца, и поступило предложение издать книгу. «Мы составим книгу, переведем аудиозаписи в напечатанный текст, издадим, выпустим, и это будет круто». Я слушал это, и поскольку я бизнесмен, я сказал: «Вообще-то вы говорите об открытии нового бизнеса. У вас есть и товарно-материальный запас, и наличный оборот, и план обработки заказов». Тогда Генри сказал: «Уэйн, ты когда-нибудь занимался издательским делом?» Я ответил: «Нет». А Рамеш обернулся ко мне и сказал: «Пока нет», (смех).
Собеседник: Ладно. Скажу, просто чтобы закончить вашу историю, если можно. Через некоторое время, проведенное с Рамешем, до вашего механизма тела-ума наконец дошло, так?
Рам Цзы: Дошло!
Собеседник: И затем, на что это было похоже?
Рам Цзы: Это хороший вопрос. На самом деле вопрос звучит так: «Когда до меня дошло, когда я воспользовался шансом, когда я ВСЕ осознал, когда я СДЕЛАЛ то, чего вы ВСЕ ХОТИТЕ, на что это было похоже?» (громкий смех). Потому что вопрос на самом деле в этом, да? Что я ПОЛУЧУ, когда со мной это произойдет? На что это будет похоже? Если мне придется смириться со всей этой чепухой, что я в конце концов получу? Но факт в том, что НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОЙДЕТ. Я испытал самые разные переживания, когда отпало чувство личного делания, но абсолютным Пониманием было то, что ничего не произошло.
В тот момент появилось огромное чувство облегчения, ощущение того, что что-то только что изменилось. Когда отождествление сдвигается к Тотальности, там нет никакого движения, нет отношений субъект-объект, которые делают переживание возможным. Переживания типа субъект-объект возможны только через механизм тела-ума, и я говорю, что механизм тела-ума не может стать просветленным.
Когда приходит Понимание, механизм тела-ума переживает феноменальность напрямую, в соответствии со своей природой, в соответствии со своей генетической и психологической данностью и окружающими условиями. Таким образом, он реагирует в соответствии со своей природой точно так же, как делал это раньше. Отсутствует лишь чувство личного делания.
Собеседник: СУЩЕСТВУЕТ ЛИ КАКАЯ-ТО СХЕМА ПРОСВЕТЛЕНИЯ? Один человек, который, как я слышал, является просветленным, как-то сказал, что у него был период в жизни, когда он просто наслаждался жизнью, а затем наступил период, когда он все время испытывал страх. Я помню, что вы говорили, что перед безличным событием Пробуждения тоже прошли через эмоциональное смятение. Вы испытывали какой-то страх? Вы могли бы рассказать об этом?
Рам Цзы: Я предпочитаю не заострять внимание на этом «событии», потому что это к делу не относится… Это просто история, как и та, которую рассказал тот человек, и в ней нет ничего поучительного.
Собеседник: Я просто думал, нет ли в этом какой-то структуры.
Рам Цзы: Поэтому я сказал, что в этой истории нет ничего поучительного. Вы не определите причинно-следственные отношения между двумя этими различными событиями. Событие Пробуждения безлично. Оно случается с механизмом тела-ума и может происходить любыми способами. Возможно, существует столько историй, сколько есть механизмов тела-ума, с которыми это произошло. Но первое побуждение — всегда сконцентрироваться на переживании в тайной надежде, что: «Если мы сможем определить, что стало причиной этого Пробуждения, тогда, тщательно копируя эти действия, мы сможем получить то, что хотим!»
Собеседник: Это не то…
Рам Цзы: Это именно то!
Собеседник: Я просто думал, что переживаемое вами эмоциональное смятение могло быть предвестником…
Рам Цзы: А я говорю вам, что это не является причиной.
Собеседник: Не является? В каждом случае оно разное?
Рам Цзы: Да.
Собеседник: Ладно. Но если это Просветление зависит только от Милости, тогда зачем искать? Почему бы нам просто не бросить все это?
Рам Цзы: Попробуйте бросить! (смех). Вы не просили сделать вас ищущим. Поиск начался сам. Поэтому вы не можете бросить его. Не вы начинали это, не вам и заканчивать! Это все равно что заниматься сексом с шестисотфунтовой гориллой… вы не закончите, пока она не закончит, (смех).
Собеседник: Происходит ли реализация постепенно?
Рам Цзы: Я снова использую один из образов Рамеша: вы поднимаетесь по лестнице в сто тридцать ступенек. С каждым шагом вы поднимаетесь на одну ступеньку вверх. Шаг со сто двадцать девятой ступеньки на сто тридцатую — это всегда неожиданность. Если верхняя ступенька — сто тридцатая, подъем на нее — всегда неожиданность. Потому что вы сделали последний шаг и теперь вы там, и это неожиданно. Тот факт, что вы начали со сто двадцать шестой ступеньки или с шестой ступеньки, — это случайность рождения. Но если вам суждено сделать сто тридцатый шаг, он всегда внезапен. И вы никогда не знаете, на какой ступеньке вы находитесь — на сто двадцать второй, или на шестой, или на сто двадцать девятой, пока не сделаете шаг со сто двадцать девятой на сто тридцатую.
Собеседник: Значит, вы видите это как процесс восхождения по ступенькам?
Рам Цзы: Нет, я бы не стал придавать слишком большое значение этому образу. Если вы находите какой-то образ и он кажется вам достаточно полезным в данный момент, это здорово. Но ни один из этих образов не выдерживает критики при ближайшем рассмотрении. Это, как назвал их Рамана Махарши, «шипы для извлечения других шипов». В вашу стопу попала заноза — некая концепция, мешающая вашему пониманию, — учитель может использовать другую концепцию, чтобы извлечь первую. И в искусных руках просветленного она может быть полезна. Она может сделать то, что от нее ожидают. Но в неопытных руках ученика, который берет ее и начинает ковырять ею без остановки, она может привести к кровавому кошмару, (смех). Чем дольше вы ковыряете, тем тупее становится шип. Он годен только для одного искусного движения. Поэтому, если концепция не попадает в цель, если не приносит пользу в данный момент, отбросьте ее. Потому что попытка анализировать и использовать эту идею для собственного понимания вам не поможет.
Когда люди уезжают от Рамеша, они часто говорят: «Ну вот, Рамеш, я провел здесь неделю, это было чудесно, но я должен ехать. Ты не мог бы сказать мне что-то до того, как я уеду, чтобы я мог увезти это с собой?» И он отвечает: «Мой единственный совет такой: забудь все, что ты здесь слышал». Рамеш знает, что все эти концепции — просто лишний вес в ваших рюкзаках.
Учение происходящее через Уэйна это чистая Адвайта (недуальность), уникально выраженная бескомпромиссным, порой юмористическим способом, без религиозных догм, или внешнего лоска Нью Эйдж. В своих беседах Уэйн без повестки, отвечает только на вопросы ищущих. Он рассказывает о Сознании: основе всего сущего, источнике и сути всего.
«Адвайта, о которой говорю я, — не совсем философия, потому что в ней нет догматов. Это просто набор указателей и концепций, ни одна из которых не является истиной в абсолютном смысле. Это учение не передаёт истину. Оно раздвигает рамки и разрушает ложные представления о том, как устроены вещи.»
nervana.net.ru
Послание Уэйна ясно и просто. Хотя он может предложить направления для дальнейшего расследования, Уэйн не предлагает никаких методов лечения, практик, или чудес, чтобы достичь просветления. Вам просто предлагается принести ваши самые лелеемые духовные концепции на разговор с Уэйном, в конце которого, если вы очень удачливы, вы можете остаться без них.
Рам Цзы дает беседы у себя дома в Калифорнии, и во всем мире. Вы приглашены встретиться с ним лично, но для Вашего удобства, беседы можно наблюдать в сети Интернет через камеру. И вы найдете стенограммы его переговоров в Новостях и Свободной расшифровке, и потоковое видео в разделе Бесплатное Аудио и Видео
Advaita.org
