И тяжелыми станут слова, как монеты в горсти,
чтоб суметь донести - не рассыпать, не произнести,
так и будешь стоять, как в колодце вода, и за это
перевернутой лупой в зрачке расплывается дом,
продолженье деревьев глотая отмытым окном,
рассыпая по кронам пригоршни пятнистого света,
отражая изнанкой их ржавчину, яшму и хну,
и на мокром асфальте - сверкнувшего неба блесну,
на которую ловятся голубь, кузнечик и рыба;
вавилон зазеркалий и темных дверей алфавит,
где беззвучно горит арамейский, иврит и санскрит,
где не помнишь ни кто отвечает, ни кто говорит,
где не выдержат свой перевод ни любовь, ни спасибо.


© Альбина Синёва (zimaproshla)

Все книги - есть.
Сквозь анфилады снов,
неслышные, проходят наши тени.
Так есть - все сны. И мы идем на зов
неузнанных столетий и растений,

где есть - все мы. Когда - любая я -
я руку протяну - к тебе любому,
окликнутому в Книге Бытия
на полпути от дома или к дому,

в руке тебе почудится - смотри! -
то яблоко, то ключ, забытый в доме,
то лезвие, то хлеб, то горсть земли,
то бабочка на дрогнувшей ладони,

то пустота; и это все - одно.
Все ждет руки, чтоб в ней - соединиться.
Так через воды проступает дно,
и сквозь страницу движется страница.


© Альбина Синёва

У подъездов всех, на углу всех улиц,
глаз не отводя, принимая муку, –
мы стоим, как призраки, не целуясь,
мы стоим, как памятники друг другу.

Мы идём вдвоём, и везде за нами
утихают кухонные сраженья.
Все дома увешаны зеркалами:
только мы с тобой в отраженьях.

Время отпустило года безделья,
но в песок безглазый не искрошило.
Это мы с тобой спим во всех постелях,
едем к перекрёсткам во всех машинах.

Проходя сквозь нас, в сотый раз минует
разводящий ангел ночного часа.
Нас разбудят с разницей в две минуты,
чтобы нам случайно не повстречаться.


© Альбина Синёва