За долгие годы я научился чувствовать опасность задолго до того, как она реально появлялась на горизонте. Вот и в этот раз я почувствовал что-то странное, словно витающее в воздухе в этой деревне. Все было буднично и спокойно. Крестьяне трудились на рисовых полях, хозяйки суетились, прибирая свои скромные жилища, но во всем этом чувствовалась какая-то напряженность, которую нельзя передать словами. Я решил прогуляться и осмотреть местные достопримечательности.

А любоваться тут было чем. Провинция находилась в северной стороне, у самого моря и славилась знаменитым жемчужным промыслом, о чем существовало множество легенд. В округе располагалось несколько храмов Канон (богиня милосредия). Говорят, что у нее существовало одиннадцать ликов, чтобы с готовностью ответить на все молитвы страждущих. Но самой главной достопримечательностью по праву считался храм Сидодзи. Говорят храм был поставлен благодарным самураем в память о своей матери, простой ныряльщице и искательнице жемчуга, пожертвовавшей жизнью, чтобы достать волшебный кристалл для богатого государственного советника, чтобы он позаботился о ее сыне и сделал его самураем. Дворянин был настолько тронут подвигом матери, что усыновил ее ребенка и заботился о нем, как о родном сыне. Когда мальчик вырост и стал, подобно приемному отцу, государственным советником, то ему поведали историю его матери. В память о своей матери он возвел красивый и величественный храм Сидодзи.

Сидодзи был расположен на самом берегу небольшого озера и поражал провинциалов, привыкших в неброским синтоистским святилищам невиданными архитектурными формами, богатой резьбой, голубой черепицей, красными и лиловыми колоннами, яркой позолотой.  Храм этот часто посещали женщины, так как внутри него стояло изваяние Дзидзо – бога маленьких детей. Ему возносили молитвы матери за своих чад и просили заступничества. Мечи я оставил дома, поэтому мне оставалось лишь оставить свою обувь перед входом в святилище и, преклонив свою главу, войти в хранящее тишину и покой святилище. В этот день в храме практически никого не было, поэтому я не сразу заметил перед изваянием Дзидзо хрупкую фигуру женщины, шептавшей молитвы.  Это зрелище привлекло мое внимание. Молитва – самое красивое зрелище на свете. Когда мы молимся, то забываем все земное и воспаряем к небесам. Тогда даже наш облик меняется, неся в себе отражение Неба. Но что-то в молитве женщины меня насторожило. Мне стало неудобно, когда я услышал редкие всхлипывания и увидел чуть подрагивающие плечи.  Она плакала. Я тихо повернулся и вышел из храма.