Заря уже окрасила розовым полумесяцем отроги холмов, хмурыми шапками вырастающих к востоку от славного града Холона. Я сидел на крыше, с чашечкой кофе одесную и лептопом ошуюю, но внимание мое привлекал не восход, нет-нет, и даже не улитка, медленно взбирающаяся по отвесной стене, а странное бормотанье, громыхание и чертыхание, доносящееся прямо из-под моих ног, этажом ниже.

- Странно, - подумалось мне, - до побудки еще часа два, а Грине не спится...

Тут снизу-вверх по ступенькам затопало и появилась заспанная, но довольная морда лица моего друга. Следом, обнаженный торс, руки, занятые двумя кружками, наполненными чаем с молоком, ноги, и... ну вообщем вроде всё уже появилось.

- Хуяг, - радостно поделился со мной Гриня.

Я от неожиданности икнул.

- Чего?

- Хуяг, говорю, жарко носить в вашем климате. А я думаю чего чешусь весь...смотри!

Гриня показал бицепс, на котором вздувалось красное пятно.

- Это не хуяг, а комар укусил, - попытался перечить я.

- Настоящему баатыру комар не помеха! - гордо выдал первый с утра афоризм Гриня, и продолжил, - а хуяг нужно на хатангу декель менять. Да и тетиву из сырой конской шкуры нужно на скрученную из бараньих кишок менять. - поделился тщательно охраняемой тайной своего народа Гриня, и доверительно сообщил, - стрелять из нее в теплом климате лучше.

- Ты в кого в иудейских горах стрелять-то собрался?

Ответ напрашивался сам собой, но неожиданно присоединилась Дина.

- Меня отстреливать, кого же еще! - Дина отобрала у Грини вторую чашку с чаем, и перевела.

- Хуяг, это панцирь, а декель это легкий панцирь. А шлимазл, это Гриня.

Это уже моя благоверная вчера постаралась.

- Все равно не въехал, - пробормотал я.

- Никто меня не понимает, - расстроился Гриня. Рисуясь, облокотился на оградку, загляделся на восход.

Перевожу, - вздохнула Дина, - я в универе учила бурятский, Гриня помогал, нахватался слов, и теперь приспосабливает их к нашему веку. Панцирь на его сленге, это часы. Короче Гриня хочет хуяг, тьфу ты господи! Часы он хочет!

- Купить что-ли? - продолжал тупить я.

- Неа, отстрелить кому-нибудь в иудейских горах! - уже откровенно наслаждалась ситуацией Дина.

- Ааа, ясно, хуяг - и нет часов. Тогда нужно победитовые наконечники брать.

- Я своим джагуном в составе барунгара и не такие города брал, - пробормотал Гриня.

- Давайте завтракать и собираться, нам еще Марию брать, эээ, точнее за Марией заехать, - ответствовал я. - а если не заедем, то никакая Великая Яса Чингисхана нас уже не спасет.



По дороге в сталактитовую пещеру,  Мария как бывшая летчица сообщила нам, что видимость - пятнадцать,(что осталось для меня загадкой), но это нам не помешало с ветерком промчаться мимо Бейт-Шемеша и дальше, прямиком в горы.





 

В горах, видимость постоянно менялась от пятнадцати к двадцати, о чем нас с настойчивостью ДжиПиЭс в пробке, предупреждала Мария. Когда остановились, Гриня в пику рассказал анекдот,(Петька - приборы? - Десять! - Что десять??? А что приборы?!!), и сто пятьдесят ступенек от стоянки до пещеры были пройдены.

Группа оказалась компактной, мы все поместились в небольшую "предпещерную" прихожую, где показали десятиминутный познавательный фильм о возникновении сталактитов, сталагмитов, термина "карстовые пещеры", и истории обнаружения "нашей" пещеры. После, гид попросил во время экскурсии не трогать ни -титов, ни -гмитов, потому что руки-де у нас жирные, а двадцатипятимиллионнолетние сосульки брезгливые и от такого несоблюдения ранжира от быстроживущих существ, могут засохнуть, зачахнуть и умереть.

- Ну вот, зря пришли, - тут же вставил я,

Гид нас сразу успокоил тем, что на входе в пещеру есть несколько уже "пообщавшихся" с человеком сталактитов, вот их то и можно уже безболезненно трогать и даже гладить.

- Чего там, все равно уже умерли, - заметил Гриша.

"Пинат литуф" - меня умилило как это звучит на иврите.

Но вот наша небольшая группа отгладилась, оттрогалась, и, вдохнув побольше воздуха, мы вошли в иной мир

В этом мире все таинственно и непредсказуемо. За каждым поворотом ожидают сокровища, прихотливо разбросанные щедрой рукой природы ли, или высшего существа. Разбросанные может быть затем, чтобы мы, люди, в своем извечном беге за собственным хвостом, остановились, смущенные и подавленные тем, что не всегда замечаем красоту окружающего мира, и только когда попадаем в самый центр изящной задумки, наконец присматриваемся и восхищаемся. И только тогда, вдруг, приехав домой мы видим, что дерево напротив дома налилось почками, а трещинка в асфальте складывается в причудливый узор.

Гид увидел в этой статуе мороженое, а я пенистую шапку шампанского

здесь, я увидел медуз, а Гриня Ктулху

На этом месте наша фантазия иссякла, но гид умело воспламенил её вновь рассказом о Ромео и Джульетте

Двадцать пять миллионов лет два любящих сердца стремились друг к другу. Двадцать пять миллионов по капле, по одному сантиметру в тридцать лет. Сменялись эпохи, менялся климат, но ничто не мешало влюбленным мечтать о встрече, и вот, когда оставались уже считанные миллиметры, в пещере раздался взрыв. Пришли люди. Они построили удобную автостоянку прямо над нашими влюбленными, и вода не смогла пробраться сквозь асфальт. И влюбленные замерли в ожидании последней капли, которая соединит их сердца после долгой дороги, длиной в двадцать пять миллионов эпох...

Потом была статуя жены Лота

Еж, ожидающий дождя...

...и оплывшие свечи

Ну вот мы и на воздухе, видимость вновь пятнадцать, а нас ждет восхождение к стоянке, на которую я уже никогда не смогу смотреть, чтобы не вспомнить о Ромео и Джульетте

Всё вверх и вверх по ступенькам - что-то блестит в траве. Камень!

- Дина, а вон, посмотри, еще один!

- Мария, вон там под кустиком еще!

Наш "улов" на сегодня - целых три камня!

После такого богатого "улова", Дина с Марией готовы были спуститься и подняться по ступенькам еще пару раз, лишь бы найти еще пару камней, но нас уже ждала дорога в монастырь Бейт Джамаль. Пропустили небольшой отворот на монастырь, развернулись, подъем в гору...

Дон Атильо, совсем такой же как на фотках ждал нас в магазинчике. Первым делом, этот горячий итальянский парень, постаревший телом, но не душой, захотел поцеловать Дину. Она засмущалась, но после рюмочки бренди так раскрепостилась, что если бы Гриню так не заинтересовали цены на вина, то мы бы, наверное, увидели битву сына Ромула с сыном Чингисхана.

Если шутки в сторону, то всем пока еще сомневающимся в поездке в те края, советую поехать туда хотя бы ради дона Атильо. После общения с ним получаешь огромный положительный заряд энергии, и желания восхищаться этим прекрасным миром!

Спасибо тебе, дон Атильо! Мы к тебе еще обязательно вернемся, и Дина в этот раз совсем не будет смущаться!

Женский монастырь был тих, и встретил нас пустотой и таинственностью внутренних коридоров.

Было интересно гулять в одиночестве по залам с книгами, подниматься куда-то вверх, на крышу, представлять как в длинных плащах с накрытой головой по этим же переходам ходят по своим делам монашки. И всё это под таким небом...

Мы вновь в машине, снова в пути. Наша последняя остановка на сегодняшний день - монастырь Латрун.

В садике под оливками мы опробовали вино от дона Атильо

Гриня фотографировал местность в целях разведки.

Обдав волной презрения винный магазинчик при Латруне, мы все же не удержались, и купили еще две бутылки вина. Просто для сравнения, не подумайте ничего плохого!

Латрун попозировал нам

 

и мы встретили еще одного замечательного монаха,

А это, видимо его машина

Так закончилась еще одна вылазка монгольской конницы. В иудейских горах от монгольского лука с тетивой из скрученных бараньих кишок не пострадал никто.

По дороге домой я показал израильское чудо техники - космодром со строящейся на нем ракетой

После такого увлекательного путешествия не грех и расслабиться. Мы выпили всё вино. Со всей ответственностью заявляю - бейт-джамальское вино лучше, но нам татарам все равно, поэтому пить будем что дадут. Под конец третьей бутылки Дине уже так похорошело, что она попробовала покурить кальян

И провозгласила очередной тост.

За Хуяг!

(В продолжении, монгольская конница направит копыта своих коней в Иерусалим, и отпразднует Песах)