... вспомнилось..

Норы роют в мыслях стоны.
Ветер воет в них полночи.
Я смотрю на небосклоне
Месяц в тучах серп свой точит.
Он готовит его к тайне.
Он приложит его к венам.
Потекут струей хрустальной
В поднебесье перемены.
Будет день длиною в вечность.
Будет солнце в вечном утре.
Он устал быть просто звоном
В это жутком перламутре.
Он сиял там одиноко,
Глядя взглядом полным злобы,
Как рождаются и гибнут
Люди в земляной утробе.

*  *  *

Это мертвая жизнь. Я давно так не жил.
Окунаясь в поток тяжело оставаться
Не запятнанным сажей от вырванных жил
Что нервозом по телу спешит разрастаться.
Вижу те же восходы, где солнце летит
Отражаясь в росинках, в травинках на поле,
Но внутри ком усталости как паразит
Наполняет дурманом, лишающим воли.
Я смогу оторваться от этой земли.
Развернуть ком души, чтобы не надышаться…
Но где взять столько силы что б нервы смогли
Пережить бурю чувства и не разорваться.

*  *  *

Мы висим в невесомости, руки ветви раскинули.
И секунды как в плесени в токе времени выгнули.
Отголоски сомнения, отголоски желания,
В этом мире из тления вечный звук угасания.
Взглядом мутным от жжения, тяжесть мыслей метания,
Смотрим в окна движения без мечты, без дыхания.
А за стеклами светлое, бесконечно беспечное,
И рвануться что б выстрелить сквозь стекло в это вечное
Нет ни сил,
ни желания.
Только боль от от увечья…
Только тлен угасания...

*  *  *

Стоит ли жить, если веры в грядущее нет?
Если вокруг только серое, мутное время.
Темень ночную не вскроет лучами рассвет.
Мрачностью душит сознание стылая темень.

Стоит ли верить, когда все подвластно словам?
Ждать, понимать - это сбудется, только не с нами.
Давишься холодом, липнущим к мерзлым губам.
Этими, кем-то навитыми, мертвыми снами.

Стоит ли ждать, если цокот секунд, бой часов
Бьет гулким грохотом, кости как ветки ломая?
Даже не знаю, за чем и за что это все.
Стоит ли жить, каждый день ни за что умирая?

Игла вонзиться в мозг
Стеклянная игла
Она пройдет насквозь
Задев глазные нервы
И будешь ты моргать
Как от потоков света
И мелко будут вздрагивать
Белки незрячих глаз.

Я рисую розы тонким скальпелем на стекле,
Что может быть прекрасней?
Гроб твой, с крышкой прозрачной,
Я так тосковал по губам твоим,
По взгляду в вечернем вене,
Когда потупив свою голову
В любви тебе призывался…
Я снова открою крышку,
В пятнистой коже твоей
Я нарисую розу,
Такую же, как на крышке.
Тебе не будет больно,
И крови нет в тебе.
Только неровные бледные срезы
Пахнущей сладким кожи.
Все, что осталось от любви,
Которую ты отвергла.
Розы на твоей груди.
Пахнущие сладким розы.

Я застрял в пустоте,
Мои ноги чуть-чуть не достали до пола.
И вокруг полумрак, и у стен черный иссиня дым.
И, наверное, поздно смотреть в эти окна
И пытаться увидеть, что бы запомнить, что бы унести.
Куда?
Я застыл в пустоте.
Мои ноги чуть-чуть не достали до пола,
И на том, подомной,
Отломился солидный кусок.
Крови нет, смысле нет, мыслей нет…
Тень откинул качающийся…
.. табурет.
Я застыл в пустоте,
Мои ноги чуть-чуть не достали до пола,
Писем я не писал, да и некому будет прочесть,
Воздух горький как боль,
Он застрял где-то возле меня
Я повис…
Я застрял в пустоте.

О, солнечный зайчик, играющий на стене,
В твоем нежном свете комната расцветает.
Пушистые лапки свои ты тянешь ко мне,
Я руки в ответ тяну, потому что знаю,
Что вырву тебе глаза и налью туда
Горячего воска, по капельке в каждой глазнице.
Потом тебе в череп иголку стальную вкручу,
И так весь день будем мы веселиться.
Твой танец надломлен, но вся его красота
Не плавности линий, а в их непосредственном танце.
О, солнечный зайчик, ты так расторгал меня
Что хочется скальпелем к плоти твоей прикасаться.

Камни, летящие с неба,
Уже не похожи на птиц.
В них нет чувства свободы,
В них только похоть и лень.
Я иду между их телами,
Меж отражением лиц,
С черными прорезями от глаз,
Вставленных в пасмурный день.
Птицы, что не умеют летать,
Надгробия без крестов,
В каждом спрятан маленький ангел
Без кожи с порванным ртом.
Хочется плакать или кричать,
Но сам я летать не готов,
Глядя на эти грязные, сытые
Комочки с серым гавном.

Мы рисуем красным мелом
В мертвой плоти, на столе.
В этих линиях нет света,
Только черный дикий страх.
Я рисую тебе губы,
Ты рисуешь мне глаза,
Из которых скоро вырвут
Все что я хотел сказать.
Ты сжимаешь в своих пальцах
Самый острый в мире мел,
Ты рисуешь мне улыбку
Как я этого хотел.

По стене ползет человек.
У него нет обеих рук.
У него вместо глаз куски
Свежевбитых ржавых гвоздей.
И он просит его убить,
Но я просто лежу на полу,
Изо рта моего бежит
Черный в белую полосу дым.
И нет сил приподняться, шагнуть,
И воткнуть в его горло нож.
И нет сил даже умереть,
Чтоб не видеть, как он кричит.
В этой комнате нет дверей,
И никто сюда не войдет
Только темная, темная ночь ,
По углам в паутинах висит.
В небе маленькое окно,
И в него смотрит лунный свет,
Он мне шепчет, что я уснул,
И меня больше в мире нет,
Но я вижу как человек
За собой волочет кишки,
Длинный-длинный кровавый след,
Им покрашены стены мои.
Воздух жаркий, сухой как смерть,
Разрывает все изнутри,
Жаль нет сил посмотреть вверх,
Обессилены мысли мои.