Всё складывается. Раз-два, в ладошки хлопнула, вот и новая жизнь. Старая не забывается, но и не надо. Это не прошлое, это внутри навсегда застыло.
Стала честнее, искреннее. Ожила. Стала снова улыбаться просто так. Сердце не бьётся с диким ужасом:где, почему, с кем? Спокойно засыпать, уткнувшись в медведя - дом. Скоро родители, опять ключом будем биться жизнь. Скоро машина, как хочется за руль.
Как обволакивает вещность. Хочется выше, к облакам, душой в бесконечность податься, а в итоге мою тарелки.
Меня будто скотчем склеили, красивой ленточкой перевязали. На полку - любуйтесь, господа, пользуйте!
А я довольна, расплываюсь в сахарной радости, розовыми блёстками сверкаю, с боку на бок перекатываюсь. Зрелище-то так себе, но всё лучше, чем гнить в смердящей яме крысятам на удачу.

Найти бы себя.

Если когда-нибудь он поймёт, я буду счастлив. Он поймёт каждую слезинку и морщинку на моём лице. Каждый шрам на моих полу-органах - полу-чувствах. Хочу, чтобы он не страдал, но знал, что могло быть иначе. И маленький мог бы прийти к нам, как раньше мечтали. И кричать: "Мама, папа", и бегать вокруг и делать нас глупыми, гордыми родителями. Вот такой карапуз. мы бы хвастались, мы бы жили. И всегда оставляю шансы и двери не запираю. Всегда должна быть дорога и свет в окошке, и вещи аккуратно сложены - тебя здесь ждут. ты родной, ты дома. И в моём окне будет гореть Его лампа, и его вещи уже в шкафу ровной стопочкой, и ничего не меняется день за днём.
Красиво звучит. Бесспорно. На деле уже не одна. Свет горит, но не ждёт душа, как раньше. Лихо. А в остальном правда. Призрачная, но правда. И прийти всегда можно. Слова подобрать лишь правильные.

Права была Ольга, мы все кого-то любили.