Там, вдали за рекой,
Засверкали огни,
В небе ясном заря догорала;
Сотня юных бойцов
Из буденовских войск
На разведку в поля поскакала.

Они ехали долго
В ночной тишине
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки:
Это белогвардейские цепи.

И без страха отряд
Поскакал на врага,
Завязалась кровавая битва.
И боец молодой
Вдруг поник головой -
Комсомольское сердце пробито.

Он упал возле ног
Вороного кон
И закрыл свои карие очи.
- Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Что я честно погиб за рабочих...

Там, вдали за рекой,
Уж погасли огни,
В небе ясном заря разгоралась.
Сотня юных бойцов
В стан буденовских войск
Из разведки назад возвращалась.

Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах,
Тускло звезды мерцают,
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком
Ты слезу утираешь.

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Темная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная черная степь
Пролегла между нами.

Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила...
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою:
Знаю, встретишь с любовью меня,
Чтоб со мной ни случилось.

Смерть не страшна,
С ней не раз мы встречались в степи.
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому, знаю, со мной ничего не случится!

Я о прошлом теперь не мечтаю,
И мне прошлого больше не жаль.
Только много и много напомнит
Эта темно-вишневая шаль.

В этой шали я с ним повстречалась,
И любимой меня он назвал,
Я стыдливо лицо закрывала,
И он нежно меня целовал!

Говорил мне: "Прощай, дорогая,
Расставаться с тобою мне жаль.
Как к лицу, тебе, слышишь, родная,
Эта темно-вишневая шаль!"

Я о прошлом теперь не мечтаю,
Только сердце затмила печаль,
И я молча к груди прижимаю
Эту темно-вишневую шаль.

То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит -
То мое сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит,

Извела меня кручина,
Подколодная змея!.
Догорай, моя лучина,
Догорю с тобой и я!

Не житье мне здесь без милой -
С кем теперь идти к венцу?
Знать, судил мне рок с могилой
Обручиться молодцу.

Расступись, земля сырая,

Дай мне, молодцу, покой,

Приюти меня, родная,
В тесной келье гробовой.

Мне постыла жизнь такая,
Съела грусть меня, тоска.
Скоро, скоро ль гробовая
Скроет грудь мою доска?.

День и ночь роняет сердце ласку,
День и ночь кружится голова,
День и ночь взволнованною сказкой
Мне звучат твои слова:

Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз судьбою рвется нить,
Только раз в холодный серый вечер
Мне так хочется любить.

Тает луч забытого заката,
Синевой окутаны цветы.
Где же ты, желанная когда-то,
Где, во мне будившая мечты?

Только раз бывают в жизни встречи,
Только раз судьбою рвется нить,
Только раз в холодный серый вечер
Мне так хочется любить.

Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына?

А через дорогу,
За рекой широкой,

Так же одиноко
Дуб стоит высокий.

Как бы мне, рябине,
К дубу перебраться,
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.

Тонкими ветвями
Я б к нему прижалась
И с его листами
День и ночь шепталась.

Но нельзя рябине
К дубу перебраться,
Знать, судьба такая -
Век одной качаться.

На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят.
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят.

Там врагу заслон поставлен прочный,
Там стоит, отважен и силен,
У границ земли дальневосточной
Броневой ударный батальон.

Там живут - и песня в том порука
Нерушимой, крепкою семьей
Три танкиста - три веселых друга
Экипаж машины боевой.

На траву легла роса густая,
Полегли туманы, широки.
В эту ночь решили самураи
Перейти границу у реки.

Но разведка доложила точно:
И пошел, командою взметен,
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон.

Мчались танки, ветер подымая,
Наступала грозная броня.
И летели наземь самураи,
Под напором стали и огня.

И добили - песня в том порука -
Всех врагов в атаке огневой
Три танкиста - три веселых друга
Экипаж машины боевой!

Живет моя отрада
В высоком терему,
А в терем тот высокий
Нет хода никому.

Я знаю: у красотки
Есть сторож у крыльца,
Но он не загородит
Дороги молодца.

Войду я к милой в терем
И брошусь в ноги к ней!
Была бы только ночка
Сегодня потемней.

Была бы только ночка,
Да ночка потемней,
Была бы только тройка,
Да тройка порезвей!

Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека!

Припев:

Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то что жить на земле.

Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть.
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть!

Припев:

Знаю, для тебя я не бог.
Крылья, говорят, не те.
Мне нельзя к тебе на небо
прилететь.

Припев:

Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей
Даже проплывать по небу,
А не то что жить на земле.

На закате ходит парень
Возле дома моего,
Поморгает мне глазами
И не скажет ничего.
И кто его знает,
Зачем он моргает?

Как приду я на гулянье -
Он танцует и поет,
А простимся у калитки -
Отвернется и вздохнет.
И кто его знает,
Чего он вздыхает?

Я спросила: "Что не весел?
Иль не радует житье?"
"Потерял я, - отвечает, -
Сердце бедное свое".
И кто его знает,
Зачем он теряет?

А вчера прислал по почте
Два загадочных письма:
В каждой строчке - только точки,
Догадайся, мол, сама.
И кто его знает,
На что намекает?

Я разгадывать не стала -
Не надейся и не жди.
Только сердце почему-то
Сладко таяло в груди.
И кто его знает,
Чего он моргает,
Чего оно тает?!

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают расписные,
Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной.

А княжна, потупив очи,
Ни жива и ни мертва,
Молча слушает хмельные
Атамановы слова.

Позади их слышен ропот:
- Нас на бабу променял!
Только ночь с ней провозился
Сам наутро бабой стал...

Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман,
И могучею рукою
Обнял персиянки стан.

Брови черные сошлися,
Надвигается гроза.
Буйной кровью налилис
Атамановы глаза.

"Волга, Волга, мать родная,
Волга, русская река,
Не видала ты подарка
От донского казака!

Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу возьми!"

Мощным взмахом поднимает
Он красавицу княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну.

"Что ж вы, братцы, приуныли?
Эй, ты, Филька, черт, пляши!
Грянем песню удалую
На помин ее души!.."

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны,
Выплывают расписные
Острогрудые челны.

Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу.
И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сияньи голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день, мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Тёмный дуб склонялся и шумел.

Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?

Я хожу в хороший час заката
У сосновых новеньких ворот.
Может, к нам сюда знакомого солдата
Ветерок попутный занесет.

Мы бы с ним припомнили, как жили,
Как теряли трудным верстам счет,
За победу мы б по полной осушили,
За друзей добавили б еще.

Если ты случайно неженатый,
Ты, дружок, нисколько не тужи, -
Здесь у нас, в районе, песнями богатом,
Девушки уж больно хороши.

Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы видно было по всему:
Здесь живет семья российского героя,
Грудью защищавшего страну.

Майскими короткими ночами,
Отгремев, закончились бои.
Где же вы теперь, друзья-однополчане,
Боевые спутники мои?

Завтра - снова дорога,
Путь нелегкий с утра.
Хорошо хоть немного
Посидеть у костра...
Но, волной набегая,
Тронул вальс берега,
А вокруг - голубая,
Голубая тайга!

Возле речки таежной,
У палатки, вдвоем
Мы с тобой осторожно
В тихом вальсе плывем.
И поляна лесна
Закружилась слегка...
А вокруг - голубая,
Голубая тайга!

Наши встречи нечасты
На таежной тропе.
Мы за трудное счастье
Благодарны судьбе.
И палатка проста
Нам с тобой дорога...
А вокруг - голубая,
Голубая тайга!

Завтра - снова дорога,
Путь нелегкий с утра.
Хорошо хоть немного
Посидеть у костра...
Но, волной набегая,
Тронул вальс берега,
А вокруг - голубая,
Голубая тайга!

Гори, гори, моя звезда,
Гори, звезда приветная!
Ты у меня одна заветная,
Других не будет никогда.

Сойдет ли ночь на землю ясна
Звезд много блещет в небесах.
Но ты одна, моя прекрасная,
Горишь в отрадных мне лучах.

Звезда надежды благодатная,
Звезда любви волшебных дней,
Ты будешь вечно незакатна
В душе тоскующей моей!

Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена
Умру ли я - ты над могилою
Гори, гори, моя звезда!

Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:
Чому я не сокіл, чому не літаю,
Чому мені, Боже, Ти крилець не дал?-
Я б землю покинув і в небо злітал!

Далеко за хмари, подалі від світу,
Шукать собі долі, на горе - привіту,
І ласки у сонця, у зiрок прохать,
У світі їх яснім себе показать.

Бо долі ще змалку здаюсь я не любий,-
Я наймит у неї, ненача приблудний;
Чужий я у долі, чужий у людей!
Хіба ж хто кохає нерідних дітей?..

Кохаюся лихом і щастя не знаю.
І гірко без долі свій вік коротаю;
Й у горі спізнав я, що тільки одна -
Далекеє небо - моя сторона...

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки...
Эх, когда бы мне теперь за вами
Душу бы развеять от тоски

Припев:

Дорогой длинною,
Погодой лунною,
Да с песней той,
Что вдаль летит, звеня,
И с той старинною
Да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня

Да, выходит, пели мы задаром,
Понапрасну ночь за ночью жгли.
Если мы покончили со старым,
Так и ночи эти отошли!

Припев.

В даль родную новыми путями
Нам Отныне ехать суждено!
Ехали на тройке с бубенцами,
Да теперь проехали давно!

Припев.

Утомленное солнце нежно с морем прощалось
В этот час ты призналась что нет любви
Мне немного взгрустнулось
Без тоски без печали
В этот час прозвучали слова твои
Расстаемся я не стану злиться
Виноваты в этом ты и я
Утомленное солнце нежно с морем прощалось
В этот час ты призналась что нет любви
Расстаемся я не стану злиться
Виноваты в этом ты и я
Утомленное солнце нежно с морем прощалось
В этот час ты призналась что нет любви

Дремлют плакучие ивы
Низко склонясь над ручьем,
Струйки бегут торопливо,
Шепчут во мраке ночном.
Шепчут, все шепчут, во мраке ночном.

Думы о прошлом далеком
Мне навевают они
Сердцем больным, одиноким
Рвусь я в те прежние дни.
Рвусь я в те прежние светлые дни.

Где ты, голубка родная,
Помнишь ли ты обо мне,
Так же как я изнывая
Плачешь в ночной тишине.
Плачешь ли также в ночной тишине.

Дремлют плакучие ивы,
Низко склонясь над ручьем.

Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые
Нехотя вспомнишь и время былое
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно и нежно ловимые.
Первая встреча, последняя встреча
Тихого голоса звуки любимые.

Вспомнишь разлуку, с улыбкою странной.
Многое вспомнишь родное, далёкое,
Слушая говор колёс непрестанный,
Глядя, задумчиво, в небо широкое.

Есть на Волге утёс, диким мохом оброс
Он с вершины до самого края;
И стоит сотни лет, только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.

На вершине его не растет ничего,
Только ветер свободный гуляет,
Да могучий орел свой притон там завел
И на нем свои жертвы терзает.

Из людей лишь один на утесе том был,
Лишь один до вершины добрался,
И утес человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.

И хотя каждый год по церквам на Руси
Человека того проклинают,
Но приволжский народ о нем песни поет
И с почетом его вспоминает.

Раз, ночною порой, возвращаясь домой,
Он один на утес тот взобрался
И в полуночной мгле на высокой скале
Там всю ночь до зари оставался.

Много дум в голове родилось у него,
Много дум он в ту ночь передумал.
И под говор волны, средь ночной тишины
Он великое дело задумал.

И задумчив, угрюм от надуманных дум,
Он наутро с утеса спускался,
И задумал пойти по другому пути -
И идти на Москву он решался.

Но свершить не успел он того, что хотел,
И не то ему пало на долю;
И расправой крутой да кровавой рукой
Не помог он народному горю.

Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
Он сложил свои буйные кости…

И Степан, будто знал, никому не сказал,
Никому своих дум не поведал,
Лишь утесу тому, где он был, одному
Он те думы хранить заповедал.

И поныне стоит тот утес и хранит
Он заветные думы Степана;
И лишь с Волгой одной вспоминает порой
Удалое житье атамана.

Но зато, если есть на Руси хоть один,
Кто с корыстью житейской не знался,
Кто свободу, как мать дорогую, любил
И во имя её подвизался, -

Пусть тот смело идет, на утес тот взойдет,
Чутким ухом к вершине приляжет,
И утес-великан всё, что думал Степан,
Все тому смельчаку перескажет.

Что так сердце, что так сердце растревожено,
Словно ветром тронуло струну.
О любви немало песен сложено,
Я спою тебе, спою еще одну.

По дорожкам, где не раз ходили оба мы,
Я брожу, мечтая и любя.
Даже солнце светит по-особому
С той минуты, как увидел я тебя.

Все преграды я могу пройти без робости,
В спор вступлю с невзгодою любой.
Укажи мне только лишь на глобусе
Место скорого свидания с тобой.

Через горы я пройду дорогой смелою,
Поднимусь на крыльях в синеву.
И отныне все, что я ни сделаю,
Светлым именем твоим я назову.

Посажу я на земле сады весенние,
Зашумят они по всей стране.
А когда придет пора цветения,
Пусть они тебе расскажут обо мне!

Если я заболею,
К врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям
(Не сочтите, что это в бреду):
Постелите мне степь,
Занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте
Упавшую с неба звезду.

Я ходил напролом.
Никогда я не слыл недотрогой.
Если ранят мен
В справедливых жестоких боях,
Забинтуйте мне голову
Русской степною дорогой
И укройте мен
Одеялом в осенних цветах.

От морей и до гор
Веет свежестью, веет простором.
Как посмотришь - почувствуешь:
Вечно, ребята, живем.
Не больничным от вас
Ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным путем.

Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый!
Развевайся, чубчик, по ветру!
Раньше, чубчик, я тебя любила,
А теперь забыть я не могу.

Бывало, шапку наденешь на затылок,
Пойдешь гулять иль днем иль вечерком,

Из-под шапки чубчик так и вьется,
Эх, так и вьется по ветру.

Пройдет зима, настанет лето,
В саду деревья пышно расцветут,
А мне, бедному мальчонке,
Эх, цепями ручки-ножки закуют,

Но я Сибири, Сибири не страшуся!
Сибирь ведь тоже русская земля! Эх!
Вейся, так вейся, чубчик кучерявый!
Эх, развевайся, чубчик, по ветру!

Шаланды, полные кефали,
В Одессу Костя привозил,
И все биндюжники вставали,
Когда в пивную он входил.

Синеет море за бульваром,
Каштан над городом цветет.
Наш Константин берет гитару
И тихим голосом поет.

Припев:
"Я вам не скажу за всю Одессу -
Вся Одесса очень велика...
Но и Молдаванка и Пересыпь
Обожают Костю-моряка."

Рыбачка Соня как-то в мае,
Причалив к берегу баркас,
Сказала Косте: "Все Вас знают,
А я так вижу в первый раз!.."

В ответ, достав "Казбека" пачку,
Ей молвил Костя с холодком:
"Вы интересная чудачка,
Но дело, видите ли, в том:

Припев.

Фонтан черемухой покрылся,
Бульвар Французский весь в цвету.
"Наш Костя, кажется, влюбился", -
Кричали грузчики в порту.

Об этой новости неделю
Шумели в море рыбаки,
На свадьбу грузчики надели
Со страшным скрипом башмаки.

Когда б имел златые горы
И реки полные вина,
Все отдал бы за ласки, взоры,
Чтоб ты владела мной одна".

"Не упрекай несправедливо,
Скажи всю правду ты отцу –
Тогда свободно и счастливо
С молитвой мы пойдем к венцу".

"Не раз, Мария, твою руку
Просил я у отца, не раз.
Отец не понял моей руки,
Жестокий сердцу дал отказ".

Тогда бежать я с ним решилась,
Поверив клятве роковой,
На божий храм перекрестилась,
В слезах взглянув на дом родной.

Умчались мы в страну чужую,
А через год он изменил,
Забыл он клятву ту святую,
А сам другую полюбил.

А мне сказал, стыдясь измены:
"Ступай обратно в дом отца.
Оставь, Мария, мои стены,
Я провожу тебя с крыльца.

За речи, ласки огневые
Я награжу тебя конем.
Уздечку, хлыстик золотые
Седельце шито жемчугом".

"Не надо мне твоей уздечки,
Не надо мне твово коня,
Ты пропил горы золотые
И реки полные вина".

Когда я на почте служил ямщиком,
Был молод, имел я силёнку,
И крепко же, братцы, в селенье одном
Любил я в ту пору девчонку.

Сначала не чуял я в девке беду,
Потом задурил не на шутку:
Куда ни поеду, куда ни пойду,
Всё к милой сверну на минутку.

И любо оно, да покоя-то нет,
А сердце болит всё сильнее.
Однажды даёт мне начальник пакет:
"Свези, мол, на почту живее!"

Я принял пакет - и скорей на коня,
И по полю вихрем помчался,
А сердце щемит да щемит у меня,
Как будто с ней век не видался.

И что за причина, понять не могу,
И ветер так воет тоскливо...
И вдруг - словно замер мой конь на бегу,
И в сторону смотрит пугливо.

Забилося сердце сильней у меня,
И глянул вперёд я в тревоге,
Потом соскочил с удалого коня,
И вижу я труп на дороге.

А снег уж совсем ту находку занёс,
Метель так и пляшет над трупом.
Разрыл я сугроб-то и к месту прирос,
Мороз заходил под тулупом.

Под снегом-то, братцы, лежала она...
Закрылися карие очи.
Налейте, налейте скорее вина,
Рассказывать больше нет мочи!