Назад в будущее
Ну слава Богу.
Я и так никогда не терял оптимизма, а последние события меня просто окрылили.
Я же говорил: или я буду жить хорошо или мои произведения станут бессмертными.
И жизнь опять повернулась в сторону произведений.
А они мне кричали: "Все! У вас кризис, вы в метро три года не были. О чем вы писать теперь будете? Все теперь об этом. Теперь вообще права человека. Теперь свобода личности выше народа".
Критика сверкала! Вечно пьяный, жрущий, толстомордый, все время с бокалом. Это я.
А я всегда с бокалом, потому что понимал: ненадолго.
Все по словам. А я по лицам. Я слов не знаю, я лица понимаю. Когда все стали кричать: "Свобода!" - и я вместе со всеми пошел смотреть по лицам.
Нормально все. Наши люди.
Они на свободу не потянут. Они нарушать любят.
Ты ему запрети все, чтоб он нарушал. Это он понимает.
- Это кто сделал?
- Где?
- Вот.
- Что сделал?
- Что сделал, я вижу. А кто это сделал?
- А что, здесь запрещено?
- Запрещено.
- Это не я.
Наша свобода - это то, что мы делаем, когда никто не видит.
Стены лифтов, туалеты вокзалов, колеса чужих машин.
Это и есть наша свобода.
Нам руки впереди мешают.
Руки сзади - другое дело.
И команды не впереди, а сзади, т.е. не зовут, а посылают.
Это совсем другое дело.
Можно глаза закрыть и подчиниться - левое плечо вперед, марш, стоп, отдыхать!
Так что народ сейчас правильно требует порядка.
Это у нас в крови - обязательность, пунктуальность и эта ... честность и чистота.
Мы жили среди порядка все 70 лет и не можем отвыкнуть.
Наша свобода - бардак. Наша мечта - порядок в бардаке. Разница небольшая, но некоторые ее чувствуют.
Они нам и сообщают: вот сейчас демократия, а вот сейчас диктатура.
To, что при демократии печатается, при диктатуре говорится.
При диктатуре все боятся вопроса, при демократии ответа.
При диктатуре больше балета и анекдотов, при демократии -поездок и ограблений.
Крупного животного страха - одинаково.
При диктатуре могут прибить сверху, при демократии - снизу.
При полном порядке - со всех сторон.
Сказать, что милиция при диктатуре нас защищает, будет некоторым преувеличением.
Она нас охраняет. Особенно в местах заключения.
Это было и есть.
А на улице, в воздушной и водной среде это дело самих обороняющихся, поэтому количество погибших в войнах равно количеству, погибших в мирное время... У нас...
В общем, наша свобода хотя и отличается от диктатуры, но не так резко, чтоб в этом мог разобраться малообразованный человек, допустим, писатель или военный.
Многих волнует судьба сатирика, который процветает в оранжерейных условиях диктатуры пролетариата и гибнет в невыносимых условиях расцвета свободы.
Но это все якобы.
Просто в тепличных условиях подполья он ярче виден и четче слышен.
И у него самого ясные ориентиры.
Он сидит на цепи и лает на проходящий поезд, то есть предмет, лай, цепь и коэффициент полезного действия ясен каждому.
В условиях свободы сатирик без цепи, хотя в ошейнике.
Где он в данный момент - неизвестно.
Его лай слышен то в войсках, то на базаре, то под забором самого Кремля, а чаще он сосредоточенно ищет блох, с огромной тоской по ужину.
И дурак понимает, что в сидении на цепи больше духовности и проникновения в свой внутренний мир.
Ибо бег за цепь можно проделать только в воображении, что всегда интересно читателям.
Конечно, писателю не мешало бы отсидеть в тюрьме для высокого качества литературы, покидающей организм. Но, честно говоря, не хочется. И так идешь на многое - путаница с семьями, свидания с детьми... Тюрьма - это уже чересчур.
Что сегодня радует - предчувствие нового подполья.
Кончились волнения, беготня, снова на кухне, снова намеки, снова главное управление культуры и повышенные обязательства, снова тебе кричат: "Вы своими произведениями унижаете советского человека", а ты кричишь: "А вы своим велосипедом его калечите".
Красота! Тот, кто нас снова загоняет в подполье, не подозревает, с какими профессионалами имеет дело.
Сказанное оттуда по всем законам акустики в 10 раз сильнее и громче и лозунг руководства - "Работать завтра лучше, чем сегодня", - в подполье толкуют однозначно: сегодня работать смысла не имеет.

Лучшее алиби - быть жертвой.

Лучше маленький доллар, чем большое спасибо.

Лучше обед без аппетита, чем аппетит без обеда.

Лучше семь раз покрыться потом, чем один раз инеем!

Лучше длинная живая очередь, чем короткая автоматная.

Лучше с трудом заниматься любовью, чем с любовью заниматься трудом.

Пешеход всегда прав. Пока жив. Главное - не перейти улицу на тот свет.

Красиво жить не запретишь. Но помешать можно...

Не водите машину быстрее, чем летает ваш ангел-хранитель.

Перебегал улицу на красный свет и был сбит встречным пешеходом.

Я слишком быстро вожу машину, чтобы переживать из-за холестерина!

Любого автомобиля хватит до конца жизни, если ездить достаточно лихо.

Чем удобряли, то и выросло.

Все люди братья, но не все по разуму.

Лучше пузо от пива, чем горб от работы.

Лысина - это полянка, вытоптанная мыслями.

Ученье - свет, а неученье - приятный полумрак.

Мысль только тогда мысль, когда ее головой думают.

Мало знать себе цену - надо еще пользоваться спросом.

Если вам долго не звонят родственники или друзья, значит у них все хорошо.

В историю трудно войти, но легко вляпаться.

Как трудно ползти с гордо поднятой головой!

Одна голова - хорошо, а с туловищем лучше.

Обидно, когда твои мечты сбываются у других!

На своих ошибках учатся, на чужих - делают карьеру.

Лотерея - наиболее точный способ учета количества оптимистов.

Воспитанный мужчина не сделает замечания женщине, плохо несущей шпалу.

Высшая степень смущения - два взгляда, встретившиеся в замочной скважине.

Автоответчик Калашникова.

Все идет хорошо, только мимо...

Пусть лучше над тобою смеются, чем плачут.

Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут.

Труднее всего человеку дается то, что дается не ему.

Мало найти свое место в жизни, надо найти его первым.

Если человек знает, чего он хочет, значит, он или много знает, или мало хочет.

И тогда он взял нож и застрелился.

Если человека нельзя купить, то его можно продать.

В любом из нас спит гений. И с каждым днем все кpепче...

Мыслить так трудно, - поэтому большинство людей судит.

Чем больше смотрю в зеркало, тем больше верю Дарвину.

Чтобы начать с нуля, до него ещё надо долго ползти вверх.

Ну пробил ты головой стену... И что ты будешь делать в соседней камере?

Микробы медленно ползали по телу Левши, с трудом волоча за собой подковы...

Нашедшего выход затаптывают первым!

Из двух зол я выбираю то, какое раньше не пробовал...

Не нужно бежать от снайпера, только умрешь уставшим.

Экипаж прощается с вами и желает вам приятного полета...

Много хороших людей на свете... Но на том свете их больше...

Ничто так ни ранит человека как осколки собственного счастья.

В жизни всегда есть место подвигу. Надо только быть подальше от этого места.

Положительные эмоции - это эмоции, которые возникают, если на все положить...

Какая крыша не любит быстрой езды?

Пришел - спасибо, ушел - большое спасибо...

Каждый человек по-своему прав. А по-моему нет.

Чтобы я увидел тебя на костылях, а ты меня одним глазом!

Все великие давно уже умерли, да и мне что-то нездоровится...

Никогда не преувеличивайте глупость врагов и верность друзей...

Помню, у меня в 43-м так ноги болели!.. а купил 45-й, и - нормально...

Чтобы спасти тонущего, недостаточно протянуть руку - надо, чтобы он в ответ подал свою.

Как жаль, что вы наконец-то уходите...

Рожденный ползать - везде пролезет.

Встретили меня по одежке, проводили тоже плохо...

Идея пришла в его голову и теперь упорно ищет мозг.

Я бесконечно уважаю чудовищный выбор моего народа.

У одних оба полушария защищены черепом, у других - штанами.

Друзья познаются в беде, если конечно их удается при этом найти.

Дул такой сильный ветер, что сигареты выворачивало вместе с зубами...

У него не лицо, а объект для внутримышечных инъекций...

Удача улыбается смелым... А потом долго ржет над ними!!!

Легкомыслие - это хорошее самочувствие на свой страх и риск.

Для мании величия не требуется величия, а вполне хватит мании.

Добро всегда побеждает зло, значит, кто победил, тот и добрый.

Только в день рожденья узнаешь, сколько в мире ненужных вещей.

Смех без причины - признак того, что вы или идиот, или хорошенькая девушка.

Люди делятся на тех, на кого можно положиться и на тех, на кого нужно положить.

Он лег в постель и уснул изо всех сил.

Костюм "Евы" ей очень идет, только ушить нужно кое-где.

Некоторые выглядят храбрыми, потому что боятся убежать.

Жизнь - как рояль: клавиша белая, клавиша черная... крышка.

Михаил Жванецкий

Жизнь коротка. И надо уметь.
Надо уметь уходить с плохого фильма. Бросать плохую книгу.
Уходить от плохого человека.
Их много.
Дела не идущие бросать. Даже от посредственности уходить.
Их много. Время дороже.
Лучше поспать.
Лучше поесть.
Лучше посмотреть на огонь, на ребенка, на женщину, на воду.
Музыка стала врагом человека. Музыка навязывается, лезет в уши. Через стены.
Через потолок. Через пол. Вдыхаешь музыку и удары синтезаторов.
Низкие бьют в грудь, высокие зудят под пломбами.
Спектакль менее наглый, но с него тоже не уйдешь. Шикают. Одергивают.
Ставят подножку. Нравится.
Компьютер прилипчив, светится, как привидение, зазывает, как восточный базар.
Копаешься, ищешь, ищешь. Ну находишь что-то, пытаешься это приспособить, выбрасываешь,
снова копаешься, нашел что-то, повертел в голове, выбросил.
Мысли общие. Слова общие.
Нет! Жизнь коротка.
И только книга деликатна. Снял с полки. Полистал. Поставил. В ней нет наглости.
Она не проникает в тебя. Стоит на полке, молчит, ждет, когда возьмут в теплые руки.
И она раскроется.
Если бы с людьми так.
Нас много. Всех не полистаешь.
Даже одного. Даже своего. Даже себя.
Жизнь коротка.

Что-то откроется само. Для чего-то установишь правило. На остальное нет времени.
Закон один: уходить. Бросать. Бежать.
Захлопывать или не открывать!
Чтобы не отдать этому миг, назначенный для другого.

Михаил Михайлович Жванецкий .


Вначале я хорош...

Чуть выпил - очень хорош.

Еще - появляется легкий износ души.

Еще чуть-чуть - износ души обнажается.

Еще - он выпирает.

Еще выпью - проявляется дурной характер.

Еще - дурные наклонности.

Поздно ночью - пороки.

К рассвету - извращения.

Утром - тяжелый сон.

Днем - молчаливая голова.

Вечером - снова хорош. Вначале я хорош...

Чуть выпил - очень хорош.

Еще - появляется легкий износ души.

Еще чуть-чуть - износ души обнажается.

Еще - он выпирает.

Еще выпью - проявляется дурной характер.

Еще - дурные наклонности.

Поздно ночью - пороки.

К рассвету - извращения.

Утром - тяжелый сон.

Днем - молчаливая голова.

Вечером - снова хорош.

Жванецкий об Интернете


Интернет резко отделил одно поколение от другого. Всё! Родители с детьми практически мало контактируют. Вы, получив этот чемоданчик, этот компьютер, вы тащите с собой в руках просто митинг и толпу. Открываете - там толпа. Вот эти блоги... Право высказаться получили все. У кого есть мысль, нет мысли, есть фамилия, нет фамилии, ради чего он говорит - непонятно. Огромная свалка, где люди ищут чего-то и находят. Кто женщину находит там. Кто мужчину находит. Кто-то находит в этой свалке, огромной, дикой свалке - шутку находит, с которой он потом выступает несколько лет подряд. В общем, там, конечно, масса мусора и много полезного.

Но важно, что человек без особой мысли, без фамилии стал услышанным - это потрясает! Никогда раньше такого не было. Где, на каком митинге, на какую трибуну вы могли прорваться, сказать "дайте слово, я себя называть не буду". Кто, где? А ты кто такой? А документы есть? Нет? А когда нет документов - куда ты идешь? К сожалению, слово получили все - дети, бандиты, педофилы, фашисты, проститутки, ученые, умные... Все там разговаривают...

Люди в Интернете воспитывают друг друга. А я уже перечислил, кто там находится. Что они сделали полезного - молодежь - отсекли пожилых мгновенно. Старики с ненавистью смотрят на клавиатуру. От слова "браузер" у них просто судороги, они просто сатанеют. То ли "братан", то ли блатное что-то. Жаль, конечно, стариков, но я никогда не видел, чтобы мир так перевернулся, что люди настолько постарели...

Я однажды прочел блоги, о себе там прочел - одно содрогание, ужас, повеситься можно. Значит, ну в основном хорошее. Ну вдруг кто-то пишет: "Старик... Как этот жалкий..." Про меня! Они меня видели в Юрмале, я там выступал. Ну как я могу там не выступать? Это как соревнование. Это ж как олимпиада. Ну мы выходим, и я выхожу. "Старик... Как ему не стыдно? Как он выглядит среди вот этой всей шушеры". Ну если "шушера", так чего ж я плохо выгляжу? Вот я прочел два таких отзыва. Одна женщина какая-то и второй парень с ней перекликнулся на эту тему. Они оба пришли к тому, что пожилой. Что если бы Пушкин дожил до такого возраста, что бы он плел, бедный Александр Сергеевич. Зачем ему это всё было бы нужно? Вот как хорошо, что Александр Сергеевич так рано погиб на дуэли. Как хорошо, что... В общем, слава тем, кто помер рано. И просто не знаешь, как вернуться и удовлетворить эти просьбы.

…Если есть стиль - есть человек. Это говорят о писателе, но это можно сказать о любом человеке. Письмо, написанное с фронта - всегда видно. Всегда чувствуется, что оно написано с фронта. Это понятно и виден человек за этим. Я хочу видеть за этим человека.

Гришковец о Жванецком

Мне было 11 лет, когда я впервые увидел его по телевизору. До этого, я , конечно, слышал его тексты, но в исполнении Райкина или Карцева с Ильченко. Я был разочарован тем, как выглядел человек, о котором так много говорили родители и друзья моих родителей. Но я запомнил, как я в первый раз его увидел. Я запомнил, и понимаю, что Жванецкий только так и должен был выглядеть, и по-другому никак.

А он с того момента, как появился, был и остаётся самым главным и самым лучшим в той сфере деятельности, которой занимается. Как он сказал однажды, что он туловищем принадлежит к цеху юмористов. Это остроумно сказано и очень в его стиле. Да, ему приходилось и приходится выходить на одни с этими юмористами сцены. Но они все вместе существуют одним каким-то общим клубком (от слова клуб),а Жванецкий существует совершенно отдельно. Хотя, именно он создал целые форматы, направления и даже каноны. Но в чужих головах, устах и руках это всегда превращалось в сомнительного качества вторичный продукт. Он создал целый язык и он предъявил миру нового героя. Вот про этого героя и я хотел бы сказать.

Герой Жванецкого это не герой фельетонов, не критикуемый сатирой скволыга, бюрократ или другой остро социальный персонаж, не юродивый фрик, типа выпускника кулинарного техникума в исполнении Хазанова. Герой Жванецкого совершенно не отделим от самого Михаила Михайловича. Жванецкий всё время, все длительные годы, только и развивал этого героя, и жил вместе с ним. Огромное количество его текстов складываются в роман жизни этого героя. А главная тема, главный вопрос, главное переживание этого героя - это: что за страна, в которой он живёт, что за время мы все переживаем и почему он так всё это сильно любит, что жить без этого не может?

Во время прошедшего три дня назад концерта Жванецкий отвлекался от чтения и много говорил. Несколько раз он начинал какую-то тему, и чувствуя, что она сложна и требует длительного развития, бросал её. Он делал это взволнованно, но при этом с безусловным доверием залу. Он доверял зрителям и не опасался быть непонятым, даже если ему не удастся довести высказывание до логического конца. И вот совершенно неожиданно и как бы ни с того, ни с сего, он, оторвавшись от чтения, сказал приблизительно следующее, сказал совершенно неожиданно:(текст привожу своими словами) "Да как они могли сомневаться в моём отношении к Родине! Я был всего один раз по-настоящему влюблён. Вот так, чтобы смертельно и невыносимо только один раз... А она уезжала из страны. Тогда многие уезжали. Она говорила: поехали вместе. А я остался. Какие им ещё нужны доказательства?! Что им ещё нужно?! Тогда здесь жить было невозможно, мне выступать не давали, и любимая женщина уезжала. А я остался. Потому что не могу я без... " - он не договорил, сделал паузу и продожил чтение. О ком он говорил, кто усомнился в его отношении к Родине, осталось неясным. Он озвучил нахлынувшую на него волну. И это было очень сильно.

Во время наших бесед он не раз говорил, что рад за то, что меня могут переводить на другие языки, и что я понятен иностранцам. Но говорил он это очень спокойно, отчётливо понимая свою обречённость на непереводимость. Его способ высказывания, его отбор слов, его синтаксис уже сами содержат огромные смыслы. И интонация его так же совершенно непереводима. А ещё он всегда говорил, что длинно писать не умеет. И конечно же Жванецкий отдаёт себе отчёт в том, что его тексты совершенно от него неотделимы. С листа их можно читать только для того, чтобы вспомнить, как читал это он. Он хорошо это понимает. И поэтому старается быть остро сегодняшним. Он изо всех сил живой. Он не высекаем из мрамора, он не бронзовеет.

Жванецкий, судя по всему, никогда не был диссидентом, не лез на рожон, и не был бессмысленным и отчаянным борцом с режимами. Я думаю, что если бы он умел и мог написать что-то вполне приемлемое и принятое советской властью, и тем самым обеспечить себе спокойную, сытую жизнь, он, может быть бы это сделал. Но он не мог. Он просто не умеет и никогда не умел писать бессмысленно, бессодержательно и глупо. Он просто не сумел бы выполнить заказ. И поэтому его голос был всегда неповторим и узнаваем и остаётся таковым.

Жванецкому очень нравится быть УМНЫМ человеком. Любой его даже казалось бы самый незначительный текст блещет умом автора. Ему нравится быть умным и ему нравятся умные люди, которым он, собственно, свои тексты и адресует. И конечно, Жванецкий невероятно глубоко знает жизнь, знает Родину, знает человека и любит Родину, человека и жизнь. Это так важно. Это просто необходимо сейчас. Иногда мне его присутствие необходимо просто физически.

Среди пошлости и безудержного безумия, которое царит на телевидении, среди псевдоинтеллектуальной книжной зауми новых литертурных процессов, где вновь и вновь пишутся антиутопии, политическое фэнтези, где так много закодированной, глубокомысленной хрени, где рафинированные интеллектуалы сыпят матом, где холёные стервы выжимают из себя ядовитые сюжеты, где разочаровавшиеся в жизни, обсыпанные кокаином педерасты выдавливают из себя свой жизненный гной... Среди перерожденцев и предателей собственного образа, которые совсем недавно выступили чуть ли не в виде современных Робин Гудов, которые заявили что-то романтическое и чуть ли не хулиганское по отношению к пошлости и фальши, сказали : "Мы -камеди клаб. Мы свободные, умные, весёлые и хотим быть счастливыми..." - им поверили, и как быстро они стали неотъемлемой составляющей того, над чем искренне сами смеялись всего несколько лет назад...Среди тех, кто с пеной у рта и с совершенно горящим взором восхваляет каждого нового руководителя, казалось бы, совершенно забыв о том, что говорил ещё вчера, среди опухших от роскоши, невероятно богатых людей, которые как-то вдруг потеряли какую-либо человеческую, государственную и даже мужскую позицию, среди демагогии политических клоунов, среди лютой злобы и фальшивого благодушия... Жванецкий практически один единственный человек, которому все и безоговорочно могут доверять.

Ему могут доверият в России, Украине, Грузии... Он не обманет. Он прожил такую жизнь! От него веет Высоцким, Окуджавой, Шукшиным. Они когда-то были все вместе, в одном времени, в одном возрасте, в одном воздухе...

Я не могу понять, как Михаил Михайлович сохранил к своему сегодняшнему возрасту способность так остро чувствовать, понимать и, главное, любить сегодняшний день. Немало людей, проживших длинную жизнь, находят в себе силы понимать сегодняшний день, но любить его могут не многие. Причём, любить несмотря на весь тот ужас, который я перечислил выше. И, видимо, именно эта любовь даёт ему возможность быть по-прежнему точным, понятным, смешным и необходимым.

На его концертах можно не волноваться. Глупости, фальши, пошлости или даже просто чего-то неудачного не случится. Жванецкий выковал такое мастерство, что любая тема, любая мысль им превращается в кристалл. Кристалл, идеальный по форме и прозрачности. Мне приятно сказать это сегодня в день защитников Отечества, накануне его юбилея. Ему скоро исполнится много лет. Он не любит на эту тему говорить. Он всегда говорит, что он ощущает себя на совершенно другой возраст. Слушая его и глядя на него, невозможно представить, что ему так много. И я знаю массу дряхлых и гнилых стариков, а то и духовных мертвецов, которым лет вдвое меньше, чем Жванецкому. И для меня сегодняшний праздник, то есть, день зищитников Отечества - это тот праздник, в который мне хотелось бы поздравить Михаила Михайловича.

Потому что для меня когда-то он был главным защитником права быть свободным, умным, весёлым и, тем самым, пркрасным человеком. Потом, во времена всеобщей растерянности, он не скрывал своей растерянности, и мучительно, не без ошибок, искал новые возможности и своё место в изменившемся пространстве. А сейчас он защищает красоту русского языка и образ человека прекрасно на этом языке говорящего. Он снова утверждает, что умным и сильным человеком быть трудно, но это интересно, правильно и счастливо.

Последнее, что я хочу сказать: конечно, само присутствие Жванецкого в нашем времени и нашем пространстве очень усложняет жизнь многим. На его фоне прекрасно видна бессмыслица, кривляние, пошлость, непрофессионализм, глупость, корыстолюбие, предательство собственного достоинства и своей профессии... Да и просто кому-то, кто ещё не окончательно потерял совесть, может быть в какой-то момент страшно и стыдно оттого, что то, что он сделал, или то, что он сказал, может услышать Жванецкий... Лично я часто думаю: "А как бы вот это он оценил?" Хочется сказать: "Спасибо за то, что лично мне Вы жизнь точно усложняете (улыбка)".

Словарь от Михаила Михайловича.
...Вряд ли нужно кому-то представлять Михаила Жванецкого - и голос этот, и эти интонации ДИВНЫЕ - все это уже существует априори.Данность такая. Причем данность, к которой мы привыкли, и не замечаем уже иногда, что вот, строка рождается у нас на глазах, и слово вдруг подходит к слову соседнему так, будто бы кусочки паззла нашли друг друга после того, как валялись, бесхозные, в разных углах огромного стола.
Нижеследующий текст появился в "КП" в день рождения Жванецкого - ему исполнялось 65 лет. Идея была простенькая: попросить классика дать несколько определений разнообразных понятий - любви, ненависти, тщеславия.

Так и получился небольшой толковый словарь.

От Жванецкого.


СЛОВАРЬ ОТ МИХАИЛА МИХАЙЛОВИЧА


А.

Антипатия?


- Возникает сразу. И я сразу вижу тип, вижу хитрые глаза, я понимаю, что буду подвергнут обману. И я сразу стараюсь уходить. В принципе, результат моей антипатии - это пальто, шапка и на улицу. Больше ничего. Не выяснять - прав я или нет, может быть, и не прав. Это могут быть банкиры из банков, в которых я горел. Масса лично ко мне комплиментов - и "мы выросли", и "мы знаем наизусть", и все равно - шапку, и домой. У меня самое главное, что я не переношу - обман. Это меня унижает. Обман есть проигрыш в игре человеческой. Меня обманули. Я проигрываю.

- Может, обманули потому, что вы не играли?

- Да. А со мной играли. Сейчас это все чаще. Раньше коммунистическая партия нас воспитывала, мы должны были докладывать честно: сколько урожая собрано, где ты был, где купил штаны, откуда у тебя этот килограмм сахара. Я так воспитан. И поэтому я честен по отношению к тому, с кем разговариваю. А сейчас другое время, вперед идут люди слегка нечестные или крупно нечестные.


Б.

- Что такое бешенство? Бывает ли Жванецкий в бешенстве?


- Как ни странно, бешенство чаще всего испытываешь в семье. Почему-то страшнее всего, когда ты не можешь объяснить. С криком "меня не понимают!" - это самый главный крик - тоже, конечно, пытаешься шапку и на улицу, но до этого выслушиваешь, что и молодость тебе отдали, и лучшие годы, и все это тебе, и ты в большой панике, потому что оказывается вдpуг (потом это проходит), что ты разговариваешь с любимой женщиной на разных языках. На работе до бешенства дело не доходит - там нет обреченности. А дома обреченность, ни тебе некуда деваться, ни ей. Но, опять таки, у меня бешенство возникает из обмана.

- Кто кого чаще обманывает?

- Меня обманывают. Но я имею в виду не обман самый главный - сексуальный. Как-то с этим не очень сталкивался. Просто, допустим, я просил, почему ты не купила? - Этого не было. Прохожу мимо - есть. И все - бешенство. Давайте на следующую букву.


В.

- Верность.


- Мы сюда еще "п" возьмем - преданность. Верность - врожденное качество, как красота, походка... Вы берете жену и друга вместе с верностью. Вы не воспитываете в них верность - вы таким берете этого человека, это в нем есть. Это в крови, и передается из поколения в поколение, как на востоке. И вы обречены на то, что будете тащить весь этот восток долго-долго. Если вы ошиблись, вы сгорели полностью: не избавиться, не отряхнуться, не сбежать. Верность имеет две таких стороны. Думаю, что несколько угнетающе действует на мужчин.

- Вот как?

- Да. Верность, преданность, туго затянутый галстук, и очень хочется ослабить этот узел. Я думаю, что веpность легкий-легкий-легкий признак недостатка ума. Совсем чуть-чуть-чуть.


Г.

- Грусть.

- Повседневное состояние - ну, а что уж там, я о себе скажу - умного человека. Прерываемое какими-то всплесками, взрывами, иногда просто теплым светом хорошего настроения. Хорошее настроение тоже может покрывать грусть, но грусть - она всегда. Вот плесень покрывает сырость, а сырость она всегда есть. Грусть - основа юмора (хорошего). Когда он покрывает грусть, он точный. Когда ты видишь основу - грустную и безнадежную, тогда и юмор у тебя получается. Нет тогда такого чувства превосходства, которое рождает юмор.


Д.

- Доверие?

- Доверие? Основано на честности. Бывает честность по отношению к тебе, бывает честность вообще. Доверие возникает к друзьям, а друзья только с детства. В общем, это многолетний процесс - когда возникает доверие. Либо вы доверяете каждому, но после этого вас учат-учат-учат, а вы доверяете. Вас опять учат, и вы уже не доверяете никому.


З.

- Зависть?

- Это да. Это наше все. До тех пор, пока мы кричим "у него наши деньги!". Наш человек любит кричать: "наши деньги у Березовского". Я все время спрашиваю - а у тебя были деньги? Нет. Какие ж твои деньги у Березовского?.. На этом чувстве основан весь антисемитизм, весь марксизм, вся ненависть, которая читается между строк писателя к писателю. И умный человек испытывает ее точно так же, но умный человек берет шапку и пальто и уходит, чтобы его в этот момент не видели. Пока не переборет это один. У меня это бывает, когда я, допустим, ощущаю чужой успех. Помню, когда слушал, как Гена Хазанов исполнял рассказы Альтова, я страшно завидовал. Очень звучало хорошо, а я сидел в зале и просто в глаза не мог никому смотреть, и мне казалось - как я выйду после него? Я единственное понимал, что должен себя сдержать, не должен нервы распускать, чтобы не увидели этот страх. Лучше всего, чтоб тебя в этот момент не было, успокойся, потом ты сможешь (вот я сейчас могу) объективно говорить.


Л.

- Любовь?

- Любовь - это большое несчастье. В этот момент писать невозможно, это потерянное для многого время, ты перестаешь быть человеком. Дежуришь, где-то тебя видели, и ты не помнишь, где ты был - что-то охотился, пытался увидеть. Любовь возникает на сопротивлении, вопреки, когда тебя не любят, тогда в тебе все это развивается. По моим воспоминаниям, это тяжелый случай. И одна красивая женщина, которая танцевала прекрасно на эстраде, и я сам тогда перепутал любовь и страсть (как говорил мой друг Битов, страсть полтора года, любовь семь лет), так вот, когда я перепутал однажды любовь и страсть и страстно быстро влюбился, и получил ответ, и тут же остыл, то она исчезла очень благородно. И потом, когда я встретил ее, она сказала: врагу не пожелаю того, что я испытала. И я ей мог сказать то же самое, но уже о другой.

И сейчас говорю - врагу не пожелаю. Это когда ты извиваешься, мучаешься, и такая боль внутри где-то между сердцем и дыханием, и ты не знаешь, откуда она возникла, эта боль, и как от нее избавиться, и ты прекрасно понимаешь, что ничем, никакими слезами ты не привлечешь этого человека - никакими письмами, никакими звонками - ничем. Он так же чувствовать, как ты, не сможет никогда, а тебе нужно только так. Ну даст он тебе свою ногу или руку, но тебе же нужно больше, ты же весь уже сгораешь, тебе нужно, чтобы он весь воспламенился от этого же, а он не воспламеняется. Наше, я думаю, спасение в том, что мы все... у нас такие весы - тактика, стратегия, где-то ты ощущаешь нежность женской кожи, а где-то скучаешь. Все казалось бы то же самое, но это не любовь. Там ты плохо представляешь себе, что происходит, ты все время в униженном состоянии. И ты смотришь на звонок дверной. Не слушаешь, а смотришь. Ждешь. Такая штука. Все время ждешь, это самое страшное. Как у врача - в режиме ожидания. Это уже любовь.


М.

- Мудрость?

- Это все, что я говорю. Точка. Дальше.


Н.

- Ненависть?

- Честно говоря, она мне не присуща. Если вы меня спросите, ненавижу ли я Макашова? - Нет. Баркашова? Нет. Вот одна газета вдруг напечатала дикий рассказ явно про меня. Юморист с портфелем, который булавками убивает соперников. Это было самое страшное оскорбление, а я ненависти все равно не испытывал, только собственное страдание. У меня против того человека ничего особенного, хотя мог бы его встретить и обязательно дать в морду - обязательно. Но это было бы порождено страданием. А ненависть - это злоба, что носится в себе годами.


С.

- Страх?

- Это состояние, в котором я живу. Это не значит, что я трусливый человек, но состояние страха в этой стране... Кстати, неужели надо доказывать, что я ее люблю? Уже не надо. Уже главное, что я здесь сижу, не взирая ни на что, хотя тысячи шансов были, чтобы покинуть эту страну и уже избавиться от страха, от злобы, от всего, что мы там перечислили. Но приобрести букву "у" - унижение. Там где-то. А вот чувство страха сопровождает весь коммунистический период. Советская власть очень умело делала тебя виноватым. Чувство страха - повседневная, бесконечная жизнь. Двадцать четыpе часа в сутки. Живешь ты в этой квартире - ты не знаешь до сих пор, твоя ли она. Заработал деньги - ты не знаешь, останутся ли они с тобой. А дальше давление сверху сменяется давлением снизу. При тоталитаризме тебя без конца вылавливала власть, сейчас - народные массы могут. Ты все равно говоришь, что ты хочешь говорить, но все время внутри чувство страха и неуверенности.


Т.

- Тщеславие?

- Что такое творчество? В чем причина появления произведений? В первый раз, видимо, это жалоба. Ответный удар жизни. После того, как звучат аплодисменты, сюда постепенно добавляется тщеславие. Каплями. И ты продолжаешь все еще жаловаться на жизнь, но уже знаешь, что это будет пользоваться успехом. И в этом диком состоянии тебе еще кто-то объяснил, что у тебя талант - прочтя одну-вторую жалобу, он тебе рассказал. Кто-то. И еще капля тщеславия появляется. И потом уже аплодисментов больше. И тебе в первый раз заплатили. И причина появления произведений становится такая, что просто стыдно сказать.

Теперь ты уже не пишешь жалобы, ты ищешь жалобы! Прислушиваешься к чужим жалобам и говоришь - нет, я бы жаловался лучше. публика бы так аплодировала! И ты жалобы других людей включаешь в свой репертуар. Вот тщеславие так рождается, и - я буду говорить тухлые банальности - оно держат тебя на сцене. Ну, не совсем оно, быть может, но только-только накорякал, и бежишь уже на сцену, читаешь в зал - смотрите, что я написал! Слушайте! Вот это все - и тщеславие, и талант, и в общем, счастье.


Записала Валентина ЛЬВОВА

Что такое юмор?
Под давлением снаружи юмор рождается внутри.

Прохожий


Не о себе. В защиту жанра. Сам стал слезлив и задумчив. Сам стал копаться в словах. Сам потерял жизнь и от этого - юмор. И, потеряв это все, расхаживая в поношенном пиджаке задрипанного философа, скажу - ничего нет лучше жизни. А юмор- это жизнь. Это состояние. Это не шутки. Это искры в глазах. Это влюбленность в собеседника и готовность рассмеяться до слез.

Смех в наше время и в нашем месте вызывает зависть. «Что он сказал? Что он сказал?» Люди готовы идти пешком, ползти: «Что он сказал?» Можете плакать неделю, никто не спросит: «Что вам сказали?» Плачущий в наше время и в нашем месте при таком качестве сложных бытовых приборов, повышении цен и потоке новостей не вызывает интереса.

Плачущий занимает более высокое положение, чем хохочущий. Это обычно министр, директор, главный инженер. Хохочущего милиционера не видел никто.

Юмор - это жизнь обычных людей. Чем меньше пост, тем громче хохот, и прохожие с завистью: «Что он сказал? Что он сказал?»

Господи, какое счастье говорить что думаешь и смеяться от этого. «Что он там сказал?» - все время спрашивают сверху.

- А ничего. Мы так и не поняли.

- А чего ж вы так смеетесь?

- А от глупости.

- А где он? Мы ему ничего не сделаем. Обязательно скажите, где он. Где он - это самое главное.

- А вот он.

- Где?

- Вот, вот. Только что был и что-то сказал. Да так ли важно, кто сказал, важно, что сказал.

- Нет, товарищи, для нас важно, кто сказал и что он еще собирается сказать. Его творческие планы. Это особенно важно. Если кто-нибудь его встретит, позвоните, пожалуйста, в районное отделение культуры в любое время суток - мы тоже хотим посмеяться.

Опять хохот.

- А вы почему смеетесь?

А как вообще сочиняются анекдоты? Не может быть, чтоб все сочиняли, должен быть автор. Друзья, если кто-нибудь его случайно встретит, позвоните, пожалуйста...

Почему же плач не вызывает такого беспокойства? Почему величайшие трагедии величайших писателей не вызывают такого ищущего интереса? Почему «Двенадцать стульев» не выходило, не выходило, пока не вышло? И «Мастер и Маргарита» и Зощенко? И хватит ханжить. «Двенадцать стульев» никак не меньше для нормального человека, чем «Анна Каренина», а «Мастер и Маргарита» - чем «Война и мир».

Юмор, как жизнь, быстротечен и уникален. Только один раз так можно сказать. Один раз можно ужать истину до размеров формулы, а формулу - до размеров остроты.

Юмор - это не шутки. Это не слова. Это не поскользнувшаяся старушка. Юмор - это даже не Чаплин. Юмор - это редкое состояние талантливого человека и талантливого времени, когда ты весел и умен одновременно. И ты весело открываешь законы, по которым ходят люди. Юмор - это достояние низов.

Ползя наверх, наш соученик выползает из юмора, как из штанов. Чего ему смеяться там, у него же нет специальности, и первый же приказ трудоустроить по профессии ставит его на грань самоубийства.

А если уж очень большой, еще осторожнее: «Им только улыбнись - сразу что-то попросят. Улыбнулся - квартиру дай, засмеялся - дочь пропиши». И, теряя юмор, друзей, любимых женщин, человек растет в должности. Развалюченная секретарша, завалюченная жена и большие подозрения, что смеются над ним, и хотя его никто не называет, но в нем появляется интуиция волка и такой же мрачный, полуприкрытый взгляд.

Вот что такое юмор. Вот что такое его отсутствие. А нам он помогает выжить. Сближает всех со всеми. На анекдот - как на угощение.

И не надо унижать авторов. За одну фразу Ильфа и Петрова «Собаки карабкались с ловкостью боцманов» отдам целую страницу греческой трагедии со всеми содроганиями в начале и завываниями в конце, и море слез, в котором утонули четыре старухи, не стоит одного взрыва хохота, в ответ на один выстрел истины.

Где рыба? Рыба где?

Я много лет хочу понять, почему во всех приморских городах мира самое красивое, самое обильное - рыбные базары, где переливаются тысячи рыб, ползают омары, лангусты, где плавают в аквариумах сотни угрей. Тысячи, тысячи разных рыб, живых и копченых.

И почему у нас в приморских городах рыбы нет. Почему нет рыбы в Одессе. Вот той морской, возле которой стоит этот несчастный город. Почему нет рыбы в морском городе. Куда она девается? При наличии министерства и самого большого в мире рыбного флота. Где бычки, анчоус, скумбрия, камбала, сарделька, глосики - где рыба?

Почему человека с пятью бычками на нитке так упорно преследует милиция? Почему еще в прошлом, позапрошлом году свободно продавалась изумительного вкуса кругленькая, упругенькая одесская тюлька домашнего соления? Почему рыбаков ловят и преследуют? Я понимаю - главная задача, чтоб не было. Но под каким научным девизом, вот что меня интересует. Действительно - святая цель, чтоб люди не ели, но хочется узнать, под каким предлогом! Запрещено ловить все месяцы в году? Рыбаку обязательно надо сожрать все, что споймал, и нельзя поделиться?

По утрам прутся куда-то в море какие-то колхозы. Они что, вообще не ловят? Зачем огромный флот? Сейнеры, траулеры, речные, морские, озерные? Куда улов идет? В правительство? В Кремль? Там столько не съедят. В Москве бычков и камбалы черноморской нет. Куда деваете? Конторы сжирают, что ли? Рыболовецкие правления? Так там вроде милиция круглосуточно дежурит. Не купишь у рыбаков ни штучки.

Последний раз спрашиваю, куда девается свежая черноморская рыба? Почему мы должны доедать это мороженое несчастье с Дальнего Востока, которое уже кто-то ел? И не надо мне доказывать с цифрами в руках, как увеличилось потребление рыбы. Я по роже докладчика и так вижу.

Что они мне докажут? Что она есть? Когда я ее уже столько лет не вижу. Что же за специалисты такие вести вековую борьбу со жратвой? Что же они так остервенело вырывают у нас из рук бычка, судака, кильку, куда несут конфискованное? В пользу государства? Это куда же? Какое государство вырывает кусок изо рта у своих граждан в свою пользу? Все знают что такое - в пользу государства. Это либо дохнет за углом, либо тут же под водочку - в ближайшем отделении.

Могли бы объяснить, почему рыбы нет,- объяснили бы. Могли бы дать - дали бы. Не обучены! Выращивать, вылавливать не обучены. Отнимать, отбирать, разгонять, привлекать - обучены. Может, рыбу ловить нельзя? А почему? Объясни, если сумеешь. И, если мы согласимся, все равно дай съесть уже пойманную, куда ты ее поволок?

Вспоминаю виденные в кино огромные, переливистые рыбные базары, тысячи, миллионы разных рыб.

Два вопроса: почему она там есть и почему ее здесь нет?

Движение денег
Нарушить закон земного притяжения можно, но это большие деньги.


Закон всемирного тяготения - очень большие деньги.


Не знаю, как в других странах, у нас главное - найти, кому дать.


Нашел, сунул - улетел.


Старт покажут по всем каналам.


А чтобы выйти из метрической системы? Временно. Купить в акрах, продать в сантиметрах. Добываешь в тоннах, продаешь в баррелях. Чего угодно можно достичь, если его купить.


Добываешь в галлонах, продаешь в литрах.


И благодаришь людей за разницу.


Народ не дурак, когда из канистры по бутылкам разливает.


Это нас пугают законами экономики.


Даже в Высшей школе экономики есть спецкурс «Правила нарушения законов экономики».


Кому за сколько и как их обходить.


В одном случае страна процветает, в другом случае - ты.


Выбирай.


Многие себя выбирают.


Конечно, по законам экономики страна процветает.


Но очень долго не процветает. Бывает, что уже и терпения у всех нет, а она всё не процветает. Депутаты уже по могилам разошлись, а она всё не процветает.


Отдельные люди процветают быстрей.


Вот правило уличного движения автомобилей - уже давно правило движения денег.


Деньги всегда идут по встречной полосе.


Деньги возникают из нарушений и продолжают нарушать на протяжении всей суммы.


Движения денег на улицах хорошо видны сверху.


И пункты отбора - так красиво.


Разгон, свисток, торможение, отбор.


Разгон, свисток, торможение, отбор.


Так и видишь, как сто тысяч мягко обходят тридцать, потом пятьдесят, потом семьдесят. А тут слева из тумана стремительно сто тридцать тысяч евро с охраной в семьдесят, по тротуарам, по столбам, по головам уходят вдаль. Все стоят завороженные.


Нет конкуренции. Одинокие рублики - под землей, в переходе колготятся. Там их движение.


Миллиард - в море, в яхте, в шезлонге, в пижаме, в фуражке.


Миллион - в небе, по своему прихотливому расписанию. Хочет - взлетел, хочет - сел. Хочет - задним ходом бороздит. Бартер называется. Это всё мы говорим о движении денег.


Одно могу сказать: можно завидовать, можно участвовать, но останавливать их - нельзя. Мы же все помним, какой вид имело то, что остановилось

Звонок
- Скажите, это институт по отработке ориентации ракет в безвоздушном пространстве?

- А-а-а!


В институте упала трубка и раздался выстрел. Застрелился начальник третьего отдела.

На следующий день куча опавших листьев, под которыми ревели грузовики, переместилась в тайгу.

На старом месте только ветер шевелил оставшийся кусок парового отопления.


Звонок.


- Скажите, пожалуйста, это институт по отработке ориентации ракет в безвоздушном пространстве?

- А-а-а! Опять! А-а-а!


Ба-бах! Застрелился опытный сотрудник-секретчик, гордость организации.

На следующий день вся тайга вместе со снегом переехала в Каракумы.


Звонок.


- Простите, пожалуйста, это опять я, я вам, наверное, надоел... Это институт по отработке ориентации ракет в безвоздушном пространстве?

- Да. Чего тебе?

- Надю можно?

Два яблока
В Одессе отец зажал сына в углу.

- У тебя два яблока. Я одно выбросил. Сколько у тебя осталось?

Тихое скуление.

- У тебя было два яблока. Я одно порезал на куски. Сколько у тебя осталось?

Скулеж, тычки, прижатие к стене.

- У тебя было два яблока. Я одно сожрал. Я! Я сожрал. Сколько у тебя осталось?!

Плач, рев, удары.

- Ты держал в своих грязных руках два немытых яблока. Я вырвал у тебя одно и сожрал. Сколько у тебя осталось?

Крик, плач.

- Папа! Не надо!

- Нет надо! У тебя было два яблока. Я у тебя вырвал и растоптал одно. Одно из двух я растоптал ногами. Сколько у тебя осталось?!!

Дрожание, вой, крики, визг мамы.

- Оставь ребенка.

- Он идиот. Я меняю условие. У тебя было два яблока. Одно сожрал ты! Ты сам сожрал одно! Сколько яблок, идиот, у тебя осталось, болван?

- А-а-а!! Не бей, папа!!

- Никакаго зоопарка. Никаких гостей. У тебя никогда не будет дня рождения. Весь праздник я проведу с этим идиотом... У тебя было два яблока. Зина, у нас есть яблоки? А что? Давай морковки... У тебя было две морковки, сукин ты сын. Я отнял... Дай! Дай! Идиот. Это арифметика. Я отнял у тебя одну и сожрал... Вот... Хря-хря... На, смотри...

- Гриша, она немытая.

- Ничего. Пусть он видит. Я сожрал с землей одну морковку. Сколько у тебя осталось?

- Яблок?

- Морковок!!!

Всхлипывание.

- Посмотри. Сколько грязных морковок осталось в твоих грязных руках?

- Одна-а-а-а-а...

- Правильно, сынок... А теперь возвращаемся к яблокам.

- А-а-а-а! Папа, не надо!

- Гриша, не надо.

- Не реветь! Отвечать! У тебя было два яблока.

- Гриша, умоляю!

- Надо! Этот идиот с морковками ответил правильно, значит, есть надежда. Я развиваю у него абстрактное мышление. У тебя было два яблока.

Дикий рев. А-а-а! Не надо!

- Гриша, не надо.

- Или он не будет идиотом, или он не вырастет вообще. У тебя было два яблока.

А-а-а! Ревут все.

- Тишина! Весь дом молчит. Не подсказывать. Я, твой папа, отнял у тебя...

А-а-а! Все ревут.

... одно яблоко из двух (перекрикивая рев). Я, твой отец, подкрался и из твоих двух яблок отнял у тебя одно... (Рев стал таким, что в стены застучали, <Что там у вас?>) Ну, хорошо... Ты мне сам дал одно... Сколько у тебя осталось?

- (Тихий шепот): Одно.

- Значит, теперь у меня сколько яблок?

- Одно.

- У тебя сколько яблок?

- Одно.

- Давай их съедим?

- Давай...

- Но яблок нет! Жрать нечего! Это и есть абстрактное мышление!

Почему мне так часто кажется
Почему мне так часто кажется, что они ошиблись. Они выдали паспорт не тому человеку. Просто не может быть... Сорок лет и зовут Миша... И внешность - это все не мое. Должен быть где-то такой человек, которому это все предназначалось. Мне сейчас по моим расчетам что-то около двадцати восьми. Брюнетик. Среднего роста. Худенький. Глаза на все лицо. Довольно мускулистенький. Быстрый. Безо всякого морского прошлого. Я что-то закончил юридическое или географическое. Я более злой. Более четок и пунктуален. Обязателен более... Подвижен... Зовут не Миша, а Юра меня.

Я не пишу эту всякую чушь, я что-то читаю... И хожу окруженный студентами, хотя для двадцати восьми это и рановато, но я, вероятно, очень способный.

И все-таки главное - это другая внешность и возраст, и имя. А если это все мое, то я занимаюсь не своим делом и мне еще предстоит поискать, хотя возраст для поисков неподходящий. Если я действительно не своих лет, почему мне так трудно с молодыми? Почему я облегченно вздыхаю, увидев обрюзгшую, лысую физиономию с яркими признаками перепоя или парадантозно-склеротической тоски, с шумами в сердце и свистом в легких. Куда я к этой развалине такой молодой и кудрявый? А эта развалина ко мне? И нас не оторвать. То ли он сейчас приступает к лечению того, от чего я вылечился. То ли я заболеваю тем, что у него уже было.

Если я молодой и сильный и меня зовут не Миша, почему от меня шарахается молодежь и весь дамский танец я непринужденно разговариваю, чтобы не замечать как меня не приглашают.

Почему же я, такой молодой, не присоединюсь к этим троим с гитарой, а пробегаю, озабоченно хмурясь. И с маленьким котенком, забежавшим согреться, мне скучно через сорок пять минут. И если я такой молодой и красивый, почему задыхаюсь и вместо лыж опять сижу дома, и копаюсь, и вспоминаю... И работу, и знакомых, и людей, людей, людей...

Откуда же у меня так много людей, если мне так мало?

И почему мама так постарела, Господи?..

И почему отец уже умер, и отчим... И даже... И даже... мои одноклассники.

Нет. Очевидно, они не ошиблись, выдавая мне паспорт.

Да. Я примерно тот, что там указан...

Может быть, кроме внешности, имени, и немножко все-таки возраста.

Да, Бог с вами, я довоенный... Но у меня есть своя радость.

Встретить другого такого престарелого сорванца, который думает, что они ошиблись. И объяснить с полным знанием дела, что такие ошибки бывают.

Я просто знаю одного такого ошибочного.

Менеджерам России
Начинаю разговор.


В нашей речи при прежней жизни мат шел на каждом восьмом слове, сейчас на каждом четвертом. Значит, резерв для улучшения жизни еще есть.


Разрешите мне от моего имени приветствовать съезд лучших менеджеров России.


Удивительно, как наша жизнь почти бескровно поменялась на прямо противоположную, где менеджер - это профессия, а директор - положение в обществе.


Где менеджер может руководить баней, театром, банком и заводом.


Где слово "спекулянт" стало работой, а не увлечением.


Слово "бизнес" уже не означает торговлю джинсами в подворотне. И даже не подпольную окраску пенсионных штанов в синий цвет. А шитье джинсов на фабрике, со станками и подъездными путями.


Как время поменялось на прямо противоположное бескровно!


Отдадим должное Ельцину, Гайдару, Чубайсу и другим нашим, ставшим вашими, то есть топ-менеджерами.


Топ, топ-топ, топ-топ-топ - не так уже долго, тринадцать лет.


И другое поколение заполонило вокзалы и кафе.


Я и говорил когда-то: главное - обеспечить всех штанами, потом будем бороться, чтобы их носили.


Я понимаю всех, кто хотел отвести этот корабль подальше от коммунизма в море - там разберемся.


Правильно, Анатолий Борисович.


И пусть сейчас крики: "Неправильно! По дешевке! Воровская приватизация!"


Но мы-то уже не там.


Мы в море.


Где плывут все, а не сидят с криком на берегу: "Покажите нам дорогу!" - причем кричат, сидя неподвижно.


Но надо объяснять людям, что с нами происходит и что нас ждет.


А наша публика особая.


Сколько я просил со сцены:


- Давайте вместе. Вот я читаю монолог, а потом все вместе:


"Нормально, Григорий? - Отлично, Константин!"


Как я ни надрывался - зал молчал.


Зато в антракте все:


- Нормально, Григорий? - Отлично, Константин!..


А я этого уже не слышал. Я рыдал за кулисами.


Никакой крик не пропадает бесследно. Через год придет человек и скажет: "Как вы правильно сказали летом прошлого года!"


На вашу долю достался тяжелый, неповоротливый паровой рыдван.


Все вокруг бороздят на дизелях и турбинах, а эта глыба со свистком долго стоит на месте, хотя все на мостике кричат:


- Полный вперед! Я сказал - полный вперед!! Я кому сказал?!


Снизу:


- Вот кому ты сказал - пусть и едет! Он уволился давно. Он, сука, уехал. Он семечками на Брайтоне давно торгует, а команды ему поступают.


- Я сказал - полный вперед!


- Это на такой зарплате - полный вперед? Ищи другого идиота!


Уголь с парохода разворовали. Руль ушел на металлолом. Винты на бронзу...


Кстати, как изменилась жизнь - все достижения советской власти успешно идут по цене металлолома. Значит, не напрасно мы вкалывали столько пятилеток.


Вот вам достался пароход с такой командой, пугливым бизнесом и бесстрашной прокуратурой, которая, с одной стороны, находит все что хочет, а с другой - ничего не может найти.


Вам достались начальники, как камни на своих местах.


У него в глазах написано:


- Без меня вам нельзя, а со мной у вас ничего не выйдет.


Выбирайте.


Это Россия - страна неограниченных возможностей и невозможных ограничений.


Страна, где все делается через палку в колесе под завистливым взглядом братьев по разуму: "Попробуй, попробуй, а вдруг у тебя ничего не получится?"


О чем говорить, когда наших нобелевских лауреатов выдвигают не свои, а зарубежные ученые.


Понятна атмосфера добра и поддержки.


Все хорошее у нас приходится делать через проклятия.


Но в антракте - вас вспомнят все.


Что касается управляющих, то на русской земле их было два типа: самодуры и самородки.


Первые только что были и не устают проклинать вас со всех площадей, вторые - в этом зале.


В отличие от первых вы знаете главное - чтобы производилась работа, необходим перепад либо высоты, либо денег, либо таланта, либо давления.


Когда все на одном уровне - расцвет застоя, барды в лесах, балет и плохой ресторан.


Благодаря вам сегодня на свет выходит работа, ее поиски, нахождение, вгрызание в нее и проявление себя...


Списывать не у кого, Ленина нет.


Америка далеко.


Политика становится уделом тех, кто ею занимается, раз в четыре года обещая нам счастливую жизнь под своим руководством.


Самое большое достижение - ваше и наше - люди отошли от политики настолько, что коммунисты уже никого не раздражают.


Их агитация идет не за свои убеждения, а против ваших убеждений.


А убеждений "против" не бывает.


Второе достижение - люди в России стали разными.


Это видно даже в парламенте.


Хотя круглосуточная автомашина и штат секретарей здорово отупляют.


За новую жизнь платит "откат" Россия. Это вам понятно. "Откат" Россия заплатила культурой. Культура, искусство обожают тюрьму и рассыпаются вместе со свободой.


Сейчас, чтобы петь, нужен либо слух, либо голос. А раньше - и то и другое.


Раньше читать было интереснее, чем жить.


Сейчас наоборот.


Сегодня нам пишут женщины!


По сорок романов в месяц.


Женское писательство напоминает бюро машинописи, где сидели одни женщины и оглушительно стрекотали, а им подносили все новые тексты.


Теперь подносить перестали.


Но они так же бешено стрекочут.


Наши любимые.


И все такие кровожадные. По сто трупов в каждом произведении.


Вот где они раскрылись!..


Надо привыкать к новому ТВ, где не поощряется показ лета, и фонтанов, и смеющихся людей.


Это, оказывается, не любят сами люди, и по их просьбам идут ливни, обвалы, пожары и катастрофы.


Это интереснее, особенно по дороге в психбольницу.


Но не это главное.


Дорогие управляющие!


Я счел за честь выступить перед вами.


Вы - новая Россия и есть.


И если перестать выть и искать плохое, я сам не понимаю, как быстро вы во всем разобрались.


Мы были первыми, когда шли назад.


Мы стали задними, когда пошли вперед.


Теперь все дело в скорости.

Тщательнее
Я хочу вот что сказать: ведь для себя работаем и, что еще хуже,- для внутреннего употребления.

Я не имею в виду импорт. Я имею в виду внутреннее глотание. Как в аптеке пишут. Никуда это не уходит. Это свой другой такой же должен глотать. Это не стрижка, которой в массе мы не овладели. Значит, так и ходим. Человек в плохой стрижке может что-то изобрести или встать утром и поехать-таки на работу. И в суровом пальто поедет. Он не поедет, если чего съел для внутреннего употребления. Что смешно: те лекарства, что подробно делаем, точно выдерживая технологию, сами и глотаем. А потом слышны медицинские крики — как же, точно по формуле СН3СОС2Н5 плюс метилхлотилгидрат на пару — не помогает, а точно такая же швейцарская сволочь эту бациллу берет. Опять проверяем СН3СОС2Н5 на пару — не берет, и, что особенно противно, название у них одинаковые. Опять говорю — нам же самим это глотать!

Те, что сравнивают, сидят, глотают то, что берет, и с сожалением смотрят вниз и думают: когда же мы тут научимся? Ну а Швейцария, совсем маленькая страна. Красноярский край покрывает ее, как бык овцу. Она тужится и работает, как дизель в Заполярье, но не в состоянии вылечить всех желающих в той далекой стране, где мы как раз и процветаем.

Тщательней надо, ребята, формулу нам дали СН3СОС2Н5 два часа на пару —, и не берет. Должна брать… Может, руки надо помыть тому заскорузлому пацану, что колбу держит. Не хочет сам — силой помыть.

Может, излишне трясет в наших пульманах, может, с перепою сыплют мимо пробирки. Я же говорю — делаем только для себя. Тут особенно тщательно надо, ребята.

Не надо чай на кирзе настаивать — потравим друг друга окончательно. Мало того, что в нехороших прическах, так еще с дурным пищеварением. Ежели, конечно, задаться целью извести народ, как-то уменьшить нагрузку на почву, тогда надо продолжать и аспирин, и бормотуху, и вот эти колодки каторжные для модельной обуви, что внутрь глубоко идет — туда, за Тюмень, где как раз в них круглый год и ходят.

Или грузовики, что не заводятся на морозе в отличие от тех, что заводятся, хотя очень похожие. А на морозе греметь ключами всегда приятней, тем более что страна северная и мороз повсюду. А тот же <фиат> как раз заводится на Севере, а <Москвич> — как раз нет.

Тщательней надо, ребята. Ни на кого ваше упорство не действует, только на своего брата в телогрейке. Потому что тот, кто выбирает, выберет <фиат>, а тот, кто не выбирает, долго глядит вдаль, силясь в далеком Ижевске разглядеть своего коллегу, с таким трудом собравшего именно вот эту коробку передач. И довольно похоже. И что-то даже залил туда. То ли свое, то ли чужое, оно все равно на морозе только вместе с шестерней отлетает.

Тщательней надо, ребята. Общим видом овладели, теперь подробности не надо пропускать. И если дома из газовой горелки вода пошла, а из водопровода — газ, ни на чьи нервы не действуем, ни до кого этот метод не доходит, кроме своего, такого же невообразимого, что у бочки греется под этот рассказ.

Так что, думаю, если до таких же неимоверных высот, что мы достигли в ремонте, мы бы поднялись в изготовлении, та же Голландия валялась бы у нас в ногах с просьбой одолжить ХТЗ на недельку. А уж от подольской швейной машины шпионов отгоняли бы, как мух поганых. Но если еще можно шутить с коробкой передач, то с этим порошком, повторяю — СН3СОС2Н5 два часа на пару —, надо тщательней, ибо, в отличие от распредвала, мы их берем внутрь и быстро усваиваем, зеленея от надежды, а ходить потом и с микробом и с лекарством внутри — это двойная гибель, от которой надо спасаться третьим раствором — снова Сыктывкарского завода глубоких лекарственных препаратов. Так что тщательней надо, ребята.

Население у нас крепкое и в основном уже лечится само.

Теперь духовная пища: книги, фильмы, эстрада, керамика. Оно тоже, тот, кто может выбирать, что ему смотреть, может, это смотреть и не будет. Тот для ознакомления ту же проклятую Швейцарию смотрит. Так что фильмы опять-таки делаем для себя. И вроде бы упорно смотришь, а ничего не видишь, и вроде колхоз не настоящий, и председатель так не ходит, не говорит, не ест. И влюбленные эти, взятые целиком из жизни голубей, тоже нечеловечески ходят у фонтана и нечеловечески смотрят вдаль. И тем, что никогда не были в колхозе, что-то не верится, а те, что живут в нем, жутко ругаются и матерно кроют Голливуд. Это все удар против себя. Кому надо, тот запрется и посмотрит <Бони М> или еще лучше — Аллу Борисовну с ансамблем.

Но опять-таки говорю: книгу можно отложить, из кинотеатра вырваться, коленвал проточить, но куда ты денешь лекарство от печени, кроме как в себя? Вот то — СН3СОС2Н5 на пару —, что, в отличие от швейцарского, не берет микроб, а, наоборот, с ним сотрудничает. И если мы говорим о росте населения, то хотелось бы, чтоб не только за счет увеличения рождаемости в Азии благодаря отсутствию тех же медикаментов, но и за счет продолжаемости безболезненной жизни рода человеческого, где мебель, ковры и посуда не могут заменить интересного дела, будь то написание этих строк или приготовление лекарств. Ибо то и то для людей, для самого главного, внутреннего употребления.

Я брошу все и войду в твое положение
(У врача)

У меня высокое давление, посмотрите кардиограмму.

- Нет. Пейте раунатин.

- Оно очень падает.

- Пейте кофе.

- Но я не понимаю, как же мне пить кофе.

- Пейте раунатин.

- Мне на улице бывает плохо. Недавно так стало плохо...

- Не выходите на улицу.

- Как же я могу не выходить. Нам же с мужем кушать надо. Что-то надо купить.

- Попросите кого-нибудь.

- Я могу попросить один раз, но регулярно как же я могу просить?

- Просите раз в неделю.

- Как же раз в неделю, а молоко, а хлеб?

- Муж пусть ходит.

- Муж-то вообще не встает. Может, посмотрите?

- Не надо. Наймите кого-нибудь. Договоритесь.

- Кого же нанять? Никто не хочет этим заниматься.

- В бюро добрых услуг.

- Бюро добрых услуг этим не занимается. К ним не дозвонишься. Кроме того, они оказывают за деньги.

- Договоритесь с соседями.

- Они работают. Уходят на рассвете, приходят вечером.

- Другие соседи.

- Алкоголики. Они у нас одалживают и не отдают. А мы получаем пенсии, я - 68, муж - 81, кого уж там нанимать? Ну сколько мы можем платить - 30 рублей. На 120 вдвоем, а квартира?

- Дети пусть приносят.

- Сын в другом городе.

- Пусть переедет.

- Он здесь не устроится. Он педагог.

- Внуки пусть приедут.

- Внук учится там же, у сына.

- Вы туда переезжайте.

- Они не приглашают. Я думаю, у них забот хватает.

- Родственников попросите.

- Близких у нас нет. Дальние хуже посторонних.

- Заказы берите.

- А хлеб, а молоко, а лекарства.

- Возьмите квартирантку.

- У нас однокомнатная. Кухня маленькая.

- Ширму поставьте.

- Муж почти не видит. Он попадет за эту ширму.

- Пожилую возьмите.

- Никто не идет. Я уж несколько объявлений давала.

- Продайте что-нибудь.

- Ничего ценного нет.

- Вот этот магнитофон.

- Он внутри пустой.

- А брат, сестра у вас есть?

- Умерли уже. Умерли.

- У мужа.

- Он единственный сын.

- Звоните в бюро добрых услуг. Дозвонитесь.

- Кто будет звонить?

- Муж пусть позвонит.

- Он ничего не помнит. Телефон не запомнит.

- Напишите ему.

- Он потеряет бумажку. Он очень плохо видит. Он не знает, где очки.

- Привяжите.

- Он отвяжет и потеряет.

- А если сыну сообщить?

- Пете? Он в больнице.

- Сообщите Петиной жене.

- Стерва. Я когда-то была против свадьбы. 10 лет прошло. Она помнит.

- Напишите Пете.

- Она ему не передаст.

- Напишите на работу.

- Он в больнице.

- Это раунатин? Дайте воды... Впрочем, я сам, не надо вставать.

- У вас тоже давление?

- А...

- Не надо ходить.

- А кто за меня будет ходить?

- Больничный возьмите.

- Уже не дают.

- А на пенсию?

- 82 рубля.

- В киоск пойти.

- С головными болями в киоске сидеть?

- Можно не целый день.

- Даже полдня...

- Кто у вас дома?

- Сын.

- Пусть сын кормит.

- Его надо кормить.

- Жена сына.

- Он не женат.

.