…Женщина, сидящая на сиденье автобуса, покачивает ногой в такт движению, задумчиво и отрешенно смотрит в окно. Действительно, делать ей больше нечего: едем медленно, лениво, и салон полон пыли и пустого, недовольного вечернего гула. Ребенок у нее на руках задремал, головка клонится на плечо, панамка сползла на лоб, прикрывая глаза от слепящего солнца. Потом все происходит стремительно: автобус останавливается, народ начинает движение вдоль прохода – и какой-то человек, проходя мимо, снимает ребенка прямо с колен у матери. Она молчит, словно и не заметив. Молчат и люди, не прерывая своего монотонного движения наружу, прочь из тесной духоты. После спертого воздуха вечерняя улица так и манит прохладой. Ребенок просыпается и сначала замирает, опешив. Потом – «мама!» – истошно, с ужасом в голосе. Люди продолжают идти, как сомнамбулы, как околдованные. Словно все разом решили, будто это отец или дед малыша, словно все так, как и должно быть. Я, похоже, одна замечаю что-то неладное в этом неприметном мужчине, в его непринужденном движении, в безразличии толпы. И он вскидывает взгляд – на один миг встречаясь с моими глазами. Улыбается. И я не говорю ни слова, не протестую, не спешу на помощь. Двери закрываются, голос ребенка стихает позади. Тут женщина спохватывается, словно пробудившись от сна. Теперь орет уже она. А на меня снисходит благостный покой. Голоса отдаляются и теряют осмысленность, остается только желание бесконечно улыбаться. Я только что видела – была свидетелем настоящего проявления магии – неважно, белая она или черная, главное – она реальна. И это открытие наполняет меня восторгом и захватывающим чувством причастности.