«Как хороши, как свежи были розы…» -
Давно забытый стих вновь пробуждает грезы,
Всего одной строкой, но до чего прекрасной.
В чем сила красоты? Мне до сих пор не ясно.

Пройдут года, века песчинкой канут в Лету,
Но роза – дань любви забытому поэту,
Вновь воскресит в сердцах восторг и вдохновенье,
И вспомнится строка, как вечности мгновенье.

И кто-то в тишине, вздохнув чуть-чуть печально,
На утренней заре под звон росы кристальной
Произнесет опять, в душе рождая грезы:
«Как хороши, как свежи были розы…»

Она поет романсы. И джаз. Красивая женщина. Красивый голос.

НИКИТА Богословский сказал о ней так: «На фоне наших эстрадных «звезд», «легенд» и прочей блатной попсы она выглядит королевой — недоступной и одинокой. Мне нравится Шацкая. Я поймал себя на этом. Ее музыка любви ранила меня, что, ей-богу, о-очень трудно сделать…»
 

«Как хороши, как свежи были розы…» -
Давно забытый стих вновь пробуждает грезы,
Всего одной строкой, но до чего прекрасной.
В чем сила красоты? Мне до сих пор не ясно.

Пройдут года, века песчинкой канут в Лету,
Но роза – дань любви забытому поэту,
Вновь воскресит в сердцах восторг и вдохновенье,
И вспомнится строка, как вечности мгновенье.

И кто-то в тишине, вздохнув чуть-чуть печально,
На утренней заре под звон росы кристальной
Произнесет опять, в душе рождая грезы:
«Как хороши, как свежи были розы…»

Она поет романсы. И джаз. Красивая женщина. Красивый голос.

НИКИТА Богословский сказал о ней так: «На фоне наших эстрадных «звезд», «легенд» и прочей блатной попсы она выглядит королевой — недоступной и одинокой. Мне нравится Шацкая. Я поймал себя на этом. Ее музыка любви ранила меня, что, ей-богу, о-очень трудно сделать…»