Я который раз отвернулся от всех кому я дорог и кто меня любит (или любил), и снова не могу заставить себя жалеть о содеянном. Я вижу, кому я небезразличен, и всё равно делаю им больно, сознавая, что творю. Я не получаю от этого удовольствия, мне не становится легче, наоборот, каждый такой поступок - шаг обратно к такому привычному мне одиночеству, но эта ноша мне привычнее (и потому легче), чем распутывание морского узла отношений в лабиринте кривых зеркал.

Я говорю спасибо всем тем, кто пытался "поговорить об этом" со мной, но мне не нужна ваша помощь - я просто не сумею её принять. И не хочу.
У меня вовсе не портилось настроение - оно и было не слишком хорошим, просто вчера я устал и не мог больше этого скрывать.

Как я успел сказать, есть двое, которым я могу "излить душу", в существование коей не верю. И если вы не уверены, что я имел в виду вас, прошу не пытаться вытянуть меня на откровенную беседу - я не хочу из-за собственного безразличия и цинизма терять то, что многие считают дружбой.

Настроение сейчас - Тоска

Я снова сижу, прячась в темноте от одиночества, и изливаю печаль монитору. Стирая родившиеся строки.
Неужели я так привык к этому театральному действу, что не могу иначе? Меня многие считают непогрешимым, а я не могу найти собственной истины - ни в себе, ни в вине, ни в звёздном небе. Я постоянно прячу тоску за улыбкой - так проще избавить окружающих от этой тоски, но сложнее преодолеть её самому. Да, я обжёгся на искренности. Трижды. Действительно сильно. Но покажите мне того, кто не обжигался... Тогда почему я снимаю маску только перед зеркалом, убедившись, что никто не стоит за спиной? Что заставляет меня держать на расстоянии вытянутой руки тех, кого я хочу обнять? Страх того, что они увидят, насколько тяжело оставаться сильным, когда твой предел прочности давно ушёл в небытие? Боязнь со сменой образа потерять тех немногих, кого так хочется назвать друзьями? Нежелание признаться самому себе, что за талантом фехтовать словами утрачено умение выражать эмоции?
Я ведь не боюсь шрамов - ни на теле, ни на том, что принято называть душой. Тогда почему продолжаю считать старые раны, когда следует идти к тому, ради чего стоит получить новые?

Так много вопросов и все ещё нет уверенности, что я готов к ответам.