Вдогонку очередной годовщине Чернобыля.

Весной этого года я довольно много времени проводил с моим 75-летним дядей, двоюродным братом моего покойного отца.

(На снимке мой дядя и я)

Этот человек всю свою жизнь посвятил "оборонке". Просто так сложилось. Поступил в тот же институт, что и мой отец, который был на 6 лет старше (тем не менее из-за войны они учились параллельно, причем один семестр даже в одной комнате в общаге жили), да еще и на ту же самую кафедру подъемно-транспортных машин, распределился на тот же завод тяжелого машиностроения. Хотел даже в то же крановое бюро попасть, да направили в бюро спецтехники. Тем самым навсегда перечеркнув шанс попасть в загранкомандировку.

Два двоюродных брата, сыновья родных сестер. Один еще школьник, другой, похоже - уже студент.

Ну а там дело заладилось. Через его руки прошло множество пусковых установок баллистических и тактических ракет, мачт радарных комплексов и систем связи. Но в конце концов полностью сосредоточился на инженерной машине разграждения (ИМР), доводкой и совершенствованием которой и занимался до самой пенсии.

Здесь братья уже оба начальники конструкторских бюро. На снимке они еще моложе меня нынешнего...

ИМР - это как бы экскаватор "Петушок", который все без исключения видели на разрытии прорвавших труб во дворе. Только не на тракторе "Беларусь", а на базе танка. Танка Т-72 Омского завода. Надобность в нем возникла при создании танковых армий вторжения, которым в советское время ставилась задача в случае чего за 72 часа дойти до Ла-Манша. Именно ради этого СССР наклепал танков больше, чем все остальные страны мира, вместе взятые.

На пути этих танковых полчищ могли возникнуть преграды, в том числе рукотворные. Например, баррикады на улицах, завалы на горных или лесных дорогах. Которые надлежало оперативно устранить, даже под огнем обороняющихся.

Вот для этого и сделали бронемашину-экскаватор, бульдозер, трал и плуг в одном флаконе.

Потом наверху решили предусмотреть, что дорогу советским танковым клиньям придется прокладывать и через руины европейских столиц, разрушенных ядерным ударом. Для этого первопроходцев - экипажи ИМРов - следовало защитить еще и от радиации. Испытания радиационной защиты ИМРов проводились на Семипалатинском полигоне. На месте первого испытательного наземного атомного взрыва. Место это продолжало "светиться" десятки лет. Его просто огородили пятью рядами колючей проволоки, что никак не мешало степным ветрам разносить радиоактивную пыль по всему Казахстану. Вот туда, в самый эпицентр, и заезжали ИМРы с испытателями и измерительной аппаратурой.

Там мой дядя и хватанул свою первую дозу.

Потом ИМРы оказались испытаны в реальной войне. В Афганистане. Там сразу выявились слабые места, которые не оказались заметны ни разработчикам, ни многочисленным золотопогонным и краснолампасным техсоветам. Моджахеды, устраивавшие завалы на горных дорогах, из советских же снайперских винтовок перебивали шланги гидроцилиндров на ИМРах, эти завалы разгребавших. Дяде предложили поработать над вопросом на месте. За границей. Но тут уже жена костьми легла. (Тем более что сын-танкист отвоевал там два года, чудом уцелев).Так и накрылась его единственная в жизни загранкомандировка. Результаты афганских боев повлекли новые модернизации машины. Всего же их за все советские годы завод выпустил 2400 штук.

А потом случился Чернобыль.

И уже там радиационно-защищенные универсальные саперные машины пригодились как нельзя лучше. Зачищали от радиоактивных обломков территорию возле 4-го энергоблока (с крыши которого солдаты-смертники за свои 30 секунд службы успевали светящиеся куски графита и ТВЭЛов просто сбросить вниз, к подножию здания), срезали верхний зараженный слой почвы для дальнейшего захоронения.

На снимке, сделанном с вертолета - ИМР, работающий в самом гиблом месте. Это знаменитый Рыжий Лес, где был зафиксирован рекордный уровень радиации. Этот Рыжий Лес буквально сбрили и зарыли всё в глубоких котлованах.

На бульдозерном ноже возвращавшихся из Рыжего Леса ИМРов даже после дезактивации (помывки из брандспойтов струями моющего раствора) радиометры показывали 100 рентген в час - превышение опасной черты в МИЛЛИОН раз. Обычные армейские дозиметры - так те просто зашкаливали. Дядя мой и там отметился. И вместе со всеми добавил себе конкретную дозу. Из семерых побывавших там представителей завода до пенсии дожили только двое - он и еще один. Огромная заслуга в этом дядиной жены-врача.

За свои труды, помимо инвалидности и чернобыльской пенсии, дядя удостоился ордена "Знак почета".

На этом снимке он в окружении родных и близких на своем 70-летнем юбилее. Нынешнее 75-летие так не отмечали - юбиляр лежал болел. Но сейчас, слава богу, опять бодрячком.

Снимки машины мне подогнали приятели по заводу, работающие там по сей день. Раскопали в архивах. Эту номенклатуру уже двадцать лет как не выпускают. Еще раз благодарю их за помощь.