Серебряный век.
Поэзия

Далее >>>>>>

 

Заповедей не блюла, не ходила к причастью.

Видно, пока надо мной не пропоют литию,

Буду грешить - как грешу - как грешила: со страстью!

Господом данными мне чувствами - всеми пятью!

Други! Сообщники! Вы, чьи наущенья - жгучи!

Вы, сопреступники! - Вы, нежные учителя!

Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи,-

Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!

Дальше

Дальше

 

 

Алексей Николаевич Апухтин (15 (27) ноября 1840 (1841), Болхов Орловской губернии, — 17 (29) августа 1893, Петербург) — русский поэт.

Миллер Валентин Генри (Henry Miller) (26.12.1891 г. - 06.06.1980 г.) - один из величайших американских писателей XX столетия. Генри Миллер родился 26 декабря 1891 года в Нью-Йорке, в семье с немецкими корнями. В 1909 году поступил в колледж, откуда был исключен два месяца спустя "за несогласие с методами преподавания". Работал на заводе, затем на ранчо; в 1913 году познакомился с известной анархисткой Эммой Голдман (по словам самого Миллера, "эта встреча стала поворотным пунктом в судьбе"). Сменил множество мест работы, в 1922 году опубликовал свою первую книгу "Обрезанные крылья". В 1924 году Миллер уволился из компании "Вестерн Юнион" с твердым намерением посвятить жизнь писательскому труду. Первые годы новой жизни выдались чрезвычайно тяжелыми: Миллер голодал, книги приходилось продавать самому - как в случае со сборником стихов в прозе "Меццотинто" (1925). В 1928 году на год уехал в Европу (деньги на поездку выделил поклонник первой жены Миллера - бродвейской актрисы). В начале тридцатых годов Миллер вернулся в Европу с десятью долларами в кармане и осел в Париже. В 1931 году, по-прежнему прозябая в бедности, он начал писать роман "Тропик Рака"; в 1934 году этот роман увидел свет. За ним последовали "Черная весна" (1936), "Тропик Козерога" (1939), "Тихие дни в Клиши" (1940) и другие произведения. В 1943 году в США состоялась персональная выставка Миллера-художника (он писал акварели). Следующий год стал для него первым по-настоящему "благополучным" в материальном отношении. В том же 1944 г. Миллер переехал в местечко Биг-Сер, где ныне находится его дом-музей. Сороковые годы ознаменовались завершением двух романов – "Сексус" (1945) и “Плексус” (1949), поэмы "Улыбка у подножия лестницы" (1947, позднее по этому тексту была поставлена одноименная опера), а также работы о французском поэте Артюре Рембо "Время убийц" - это одно из поздних произведений получившего скандальную известность прозаика. Не удивительно, что такой писатель, как Генри Миллер, не мог пройти мимо биографии этого гениально одаренного юноши, эпатирующего общество и слишком откровенного в своих стихах.. Следующее десятилетие – время "Книг моей жизни" (1951), "Биг-Сер и апельсины Иеронима Босха" (1953), "Воссоединения" (1955) и "Нексуса”"(1959). В 1970 г. в США состоялась премьера сразу двух фильмов по книгам Генри Миллера – "Тропик Рака" и "Тихие дни в Клиши". В том же году Миллер получил единственную в своей жизни литературную премию – итальянскую премию за лучшую книгу года (роман "Спокойный как колибри"). В следующем году была опубликована автобиографическая книга "Жизнь и время Генри Миллера", которая как бы подводила итог творческого пути писателя. Среди близких друзей Генри Миллера были столь известные люди, как Анаис Нин, Лоуренс Даррелл, Георгиос Сефериадес, Блез Сандрар, Томас С. Элиот, Жан Жионо и Ганс Кайзерлинг. Умер писатель 6 июня 1980 года.
Black Spring

Все, что не посреди улицы, фальшиво,
вторично - иными словами, литература.
Читать далее...

Глаза мои без глаз твоих пустынны:
они - два муравейника разъятых,
а руки-ветви без твоих, крылатых,
мертвы, как две сухие хворостины.

Пригубив робко губ твоих рубины,
я благовещу в сладостных набатах,
а нет тебя - в желаниях распятых
я терн ращу там, где росли жасмины.

Я глохну, если ты хранишь молчанье,
и путь мой без твоей звезды не сладок,
я без тебя безмолвен, как мертвец.

Повсюду я ловлю твое дыханье,
твоих следов забытый отпечаток -
в тебе его начало и конец.


***
Чернота в зеницах.
Рассветала эра
на твоих ресницах
черного размера.

О, награда взгляда.
Эра гаснет, гаснет
на твоих ресницах
черных и ненастных.

***
Поцелуй был такой глубины и силы,
что мертвых пронзил во мраке могилы.
Поцелуй возвратился, горяч и глубок,
в губы живых лихорадил и влек.

Поцелуй был слишком велик для губ,
он чувствовал это, вонзаясь вглубь.
Тот поцелуй, который привык
выкапывать мертвых и сеять живых.
Разлуку во всем я вижу

Художник Сомов Константин Андреевич. Портрет Е.П.Носовой, 1911г.
Холст, масло, Государственная Третьяковская галерея

Кензели
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..

©Игорь Северянин, 1911г.
Серебряный век. Петербургская поэзия
конца XIX-начала XX в.
Ленинград: Лениздат, 1991.
Соната "Изелина"

Тех, кто тебя любит, нужно убивать (кроме родителей, детей и кошек). Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянула, только одним глазком посмотрела, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько… Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободной, почти свободной, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит. Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас. А потом, когда останешься одна, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливой, от кого невозможно было отвести глаз.
Того, кто убил тебя однажды..
Марта Кетро. "Хоп-хоп, улитка"
®Photo by KeRem Seker
©Марта Кетро & Марта Кетро

Further

Волшебная скрипка

 

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,

Не проси об этом счастье, отравляющем миры,

Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,

Что такое темный ужас начинателя игры!



Тот, кто взял ее однажды в повелительные руки,

У того исчез навеки безмятежный свет очей,

Духи ада любят слушать эти царственные звуки,

Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.



Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам,

Вечно должен биться, виться обезумевший смычок,

И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном,

И когда пылает запад и когда горит восток.



Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,

И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —

Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи

В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.



Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,

В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.

И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,

И невеста зарыдает, и задумается друг.



Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ!

Но я вижу — ты смеешься, эти взоры — два луча.

На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ

И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!

Дмитрий Мережковский
Любовь-вражда

Мы любим и любви не ценим,
И жаждем оба новизны,
Но мы друг другу не изменим,
Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,
Мы думаем, что цепь порвем,
Но каждый раз все безнадежней
Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,
И не умеем вместе жить, -
Ни всей душой возненавидеть,
Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!
О, эта хитрая вражда!
Тоскуя - оба одиноки,
Враждуя - близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая
И все ж мучительно любя,
Я только чувствую, родная,
Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом
Всю жизнь друг с другом спор ведем,
И каждый хочет быть тираном,
Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,
Она растет всегда, везде,
Как смерть, могучая, слепая
Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,
Тогда поймет один из нас
Любви безжалостную силу -
В тот страшный час, последний час!

Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мертвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.

Смеетесь! — В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой — так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.

Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.

Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой!

Пусть листья осыпались, смыты и стерты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мертвы,
Я тоже мертва.

Я вижу, я чувствую, — чую Вас всюду,
— Что ленты от Ваших венков! —
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!

Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
— Письмо в бесконечность. — Письмо в беспредельность. —
Письмо в пустоту.

4 октября 1914
1915

Баллада о дамах прошедших времен

Скажите мне, в стране какой
Живут былых времен богини,
Где нежной Флоре дан покой,
Таиде и ее кузине,
Где Эхо прячется в долине,
И вторит разговору рек,
И отвечает их стремнине?
Но где же прошлогодний снег?
Читать далее

О стихотворении «Мужество» - «СОХРАНИ МОЮ РЕЧЬ».
"До начала Великой Отечественной войны оставалось чуть больше года… Мы видим, какими мыслями, каким безмерным горем была занята душа поэтессы.
А теперь вспомните знаменитейшее стихотворение Анны Ахматовой, которое мы все изучали ещё в школьные годы по программе. Называлось оно «Мужество». О нем нам говорили, как о патриотическом стихотворении, написанном в блокадном Ленинграде и посвященном борьбе советского народа с фашизмом в годы Великой Отечественной войны,.
Это ложь. Никакого отношения к Великой Отечественной войне стихотворение Ахматовой не имело никогда! Более того, на мой взгляд, на самом деле оно было написано до войны, но таилось до поры до времени от посторонних глаз, ибо смысл его настолько откровенен, что автору подобного произведения могла грозить самая суровая мера наказания. Вот именно потому оно и таилось…
Вспомните начало стихотворения О.Э.Мандельштама, посвященное А.А.А. – Анне Андреевне Ахматовой, женщине, которая помнила о нём везде и всегда: «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный деготь труда…».
Читать далее

Статья отсюда: http://stihi.ru/2002/06/21-754

Этот портрет Ахматовой написан художником в 40 - х годах. И это поступОк. Жена расстрелянного мужа, мать посаженного сына, поэт (она не любила слова «поэтесса»), которому заткнули рот… Именно в это суровое время Сарьян пригласил ее в свою московскую мастерскую. На портрете — погруженная в себя, исполненная внутреннего достоинства женщина.
Властительница дум Серебряного века, родом из которого — и сам Сарьян. И мой любимый Б. Кушнер о ней же:

И за чертой небесной славы,
В страничном шелесте веков
Не слушай критиков лукавых,
Их злобной смеси языков.

Но спи спокойно, не тревожась,
И пусть хрипит слюной подлец -
В урочный час найдет ничтожеств
Всю правду знающий Творец.

И будет вечно осиянно,
Несущее тепло и свет
Твоё простое имя - Анна,
Твой сор, рождающий сонет.

10 февраля 1998 г.

Отсюда:
http://www.vestnik.com/issues/98/0303/koi/kushner.htm
http://rostov-dom.info/2009/10/v-poiskakh-radosti/

Художник Сомов Константин Андреевич. Портрет Е.П.Носовой, 1911г.
Холст, масло, Государственная Третьяковская галерея

Кензели
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево...
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...
Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом —
Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым,
И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,
Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,
И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым —
Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..

©Игорь Северянин, 1911г.
Серебряный век. Петербургская поэзия
конца XIX-начала XX в.
Ленинград: Лениздат, 1991.
Соната "Изелина"