17.05.2020 г. Кошачий бэби-бум. Женихов прибыло. Молочные реки, масляные берега. Игры семерокозлят. Куротрактор снова в строю. Кругом одно бабьё   

Кошки недовольны самоизоляцией. Они её вообще игнорят, шарятся где ни попадя и возмущаются урезанием пайка. Маски и перчатки не носят. А ещё у них бэби-бум, который ничем хорошим не обернулся.

Всё-таки, оказалось, что у нас четыре кошки – Пухля, Жорка (Жоржетта), Тёмка (Артемида) и приблудная Белая, которая обжилась и теперь наша кошка «в законе». Все перечисленные кошенции одновременно понесли и одновременно же надумали рожать. Первая отстрелялась Пухля, рожала в беседке. Котята оказались недоношенные, все четверо родились мёртвыми. Почти одновременно с Пухлей надумала рожать Тёмка, в специально приготовленном кошачьем роддоме – большой посылочной коробке с входным отверстием, выстеленной мягкой тряпочкой. Родила четверых, двоих сразу своим мощным туловищем придавила, ещё двое куда-то быстро исчезли.

Дальше надумала рожать Белая, выбрала для этого коробку в сенях под стулом. Тоже четверо, котята все похожи на мамашу, крупненькие. Эта кошенция первые дни вела себя, как образцовая мать – не отходила от котят, согревала своим телом, кормила по первому требованию. Потом двое котят куда-то пропали – то ли сама их утащила зачем-то и забыла… С двумя оставшимися продолжала заниматься, как положено.

Следующей опросталась Жорка, эта надумала рожать на любимом кошачьем лежбище – в коридоре, на коробке с измельчителем, куда сверху мягкий коврик постелен. И эта родила четверых, очень похожих на котят Белой. Двое свалились ночью с коробки и подобраны горе-мамашей не были, потому быстро замёрзли. Потом к Жорке пришла Тёмка, и они вдвоём задавили ещё одного котёнка. А дальше началось…

Жорка стала претендовать на котят Белой. Как только Белая отлучалась пожрать или до ветру, Жорка тут же утаскивала её котят к себе. В результате этих бесконечных тасканий котят туда-сюда, в живых остался один котёнок Белой, самый крупный, у него уже и глазки открылись. Монополию на котёнка объявили Жорка с Тёмкой – Тёмка работала тёплым ковриком, а Жорка – молочной фермой. Белая отчаялась вернуть отпрыска, но никуда не уходила – так и осталась жить в родильной коробке. Когда молодые мамаши сваливали по делам, законная биологическая мать снова утаскивала котёнка к себе.

Похоже, Жорке это всё надоело, и она упёрла котёнка в неизвестном направлении, с концами. Всё, весеннее котопотомство на этом закончилось. Самое интересное, что все кошки кидали предъявы за павших и пропавших котят Саше. Он был назначен ответственным за сохранность котопотомства, нерадивые мамаши спрашивали с него строго. В общем, что толку, котят нет, все кошки опять строят глазки котам. Дурищи.

На территории сначала появился здоровенный котище. Саша попробовал назвать его Васькой, но кот явно был круче и тянул на целого Арнольда. Так и стал Арнольдом, почти что отзывается на кликуху «Арни». Близко не подходит, в дом при нас не лезет, но и не особо шугается – держится с достоинством, на почтительном расстоянии.

Соседскому коту Тигру где-то оторвали яйцо. Как уж могло такое произойти – непонятно, но факт остаётся фактом – оторванное почерневшее яйцо висит на ниточке. Что почему-то никак не сказывается на его хорошем настроении и вполне обычном поведении – ухлёстывает за нашими барышнями, как обычно.

Сегодня произошло и вовсе знаменательное событие – нарисовался наш замечательный кот Ника, Никуся, Клёпин сын. Заматерел, стал крупный, шерсть лоснится, башка здоровенная. Интересно, что его тупой «крамаровский» взгляд куда-то пропал, смотрит он вполне осмысленно и даже, не побоюсь этого слова, интеллектуально.

Саша его покормил, поговорил с ним. Ника жрал и одновременно рассказывал последние новости из своей жизни – жевал и не затыкался, разговаривал на разные голоса. Тигру это дело страшно не понравилось, но поделать он ничего не мог – Ника явно в фаворе. Саша присел на крыльцо гаража, поставил перед Никусей плошку с молоком и стал его гладить. Кот дался, но видно было, что одичал - не уходил, но дрожал весь под Сашиной рукой, прям потряхивало его. Наш ошейник так на нём и остался.

Интересно, что в ворота сунула нос Маргоша, и Ника практически никак на неё не среагировал – то ли помнит их прежние дружеские отношения, то ли сообразил, что собака на цепи, до него не дотянется.

С тех пор, как Никуся ушёл, выгнанный Шуриком, прошло почти два года. Как-то пару раз Ника появлялся, но близко не подходил, не давался гладиться, только пайку принимал и сразу исчезал. Возможно, нынче его задержало изобилие потенциальных невест, в сочетании весенним бурлением кровей в чреслах и с благосклонностью главного кормильца, гладильца и по-душам-поговорильца Саши.

Правда, список невест сократился, осталось трое – с тех пор, как пропал последний котёнок, Белую почти не видно. Невесты артачатся, показывают Никусе своё «фи», но претендент не теряет надежды. Тем более, основной прикормленный соперник Тигр, как-никак, на больничном. Очень надеемся, что Ника примет наше настойчивое приглашение и таки согласится исполнять роль главы семейства на постоянной основе. Хотя, надеемся не впервые. Ладно, жизнь со временем сложит всё так, как должно быть.  

За окном поднимается изумудная трава, на ней кого только нет – всё соседское стадо, мы уже со счёта сбились, сколько там дойных коров (четыре, по-моему), ещё есть одна крупная нетель и куча телят. В связи с изобилием молока, соседи делают сыр, и нам головка перепала, почти на два кило. Сыр на этот раз не похож на адыгейский или на брынзу, структура у него сплошная, нежная, мягкая, не крошится совсем, вкус приятный – кисло-солёный. Молоко очень жирное, от пастеризованного на стенках посуды остаётся изрядное количество вкуснейшего масла.

Подрастают соседские козлята, семь штук. Мелкорослые матери ходят враскоряку – вымя между ног плохо помещается. Соседи по-прежнему не доят коз, всё высасывают козлята, и растут, соответственно, как на дрожжах. На игры семерокозлят можно смотреть бесконечно, такие милые… Шляется мимо овечья отара других соседей. Овец пока не стригли, и видуха у них после зимы, прямо скажем, малопрезентабельная. Ягнят много народилось, одна молодая овечка очень симпатичной расцветки – чёрная с белой шапочкой во всю макушку.

Кур Саша давно переселил в куротрактор. После поочерёдного падежа, продолжавшегося всю зиму и часть весны, у нас осталась ровно половина – шесть штук. Выпущенные из тепличного заключения на свежую травку, куры приободрились, но несутся по-прежнему через пень-колоду. Недостатка в яйцах не испытываем, но куры вполне могли бы нестись интенсивнее. Снова перешли на кормление мешанкой, ибо есть подозрение, что падёж был связан с урезанием рациона – никаких внешних повреждений, а также видимых следов болезней, в тушках обнаружено не было.

Куротрактор решили подсократить, поскольку соединяющая детали сетка, которая удлиняет его на два метра, сильно затрудняет перестановку. Саша решил, что будет переставлять почаще, и без сетки этот процесс стал гораздо менее трудоёмким. Перед запуском в сезонную эксплуатацию пришлось изрядно подшаманить конструкцию – составные бруски продолжают разваливаться в местах соединений, их приходится с двух сторон скреплять металлическими пластинами. Получается, если бы взяли исходно цельный брус – такой же, из какого сделан зимний насест для теплицы – не случилось бы неоправданного удорожания конструкции за счёт вынужденного укрепления хлипкого бруска металлическими деталями.

Маргоше недавно провели-таки курс лечения таблетками – аналогом нимесулида. Давали десять дней по полтаблетки 15 мг, посчитав, что она весит примерно как половина взрослого человека. Закатывали таблетки в творог, собача заглатывала творожный шарик целиком и в качестве бонуса получала хрусткие ржаные сухарики. После лечения двигаться собача стала заметно свободнее, на задние лапы не приседает, бегает бодро, лапы не поджимает. Бог даст, поживёт ещё.

Получается, если Ника не надумает вернуться на постоянку, у нас в хозяйстве Саша – единственный мужчина. Кругом одно бабьё.