Любовь. Теперь не умирают от любви... Юлия Друнина. |
Дневник |
Юлия Друнина.
Теперь не умирают от любви —
насмешливая трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
лишь без причины человеку плохо.
Теперь не умирают от любви —
лишь сердце что-то барахлит ночами.
Но «неотложку», мама, не зови,
врачи пожмут беспомощно плечами:
"Теперь не умирают от любви...".
Юлия Друнина. Это имя известно каждому человеку, который хоть однажды прикоснулся к стихам.
10 мая ей исполнилось бы 88 лет. Но поэтесса трагически ушла из жизни, покончив с собой 20 ноября 1991 года.
|
|
|
Юлия Друнина и Алексей Каплер
.
Юлия Друнина и Алексей Каплер
Она готовилась к смерти неспешно и тщательно. Так готовятся к серьезному делу. Собрала сборник стихов,
теперь он называется посмертным. Последним положила в книгу вот это стихотворение: Судный час Покрывается сердце инеем — Очень холодно в судный час… А у вас глаза, как у инока — Я таких не встречала глаз. Ухожу, нету сил, Лишь издали (Все ж крещеная!) Помолюсь За таких вот, как вы, За избранных Удержать над обрывом Русь. Но боюсь, что и вы бессильны, Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, Не могу, не хочу смотреть!
Твердым почерком написала предсмертную записку, в которой почти нет эмоций: строгие и точные указания, точнее,
просьбы, что нужно делать после ее смерти дочери, зятю («Андрюша, не пугайся. Вызови милицию, и вскройте гараж»), внучке, подруге, которых очень любила. Встала из-за стола, вышла, закрыла дверь и пошла в гараж, закрылась в нем, села в машину, включила мотор и… отравилась выхлопными газами.
Так погибла Юлия Друнина.
Санинструктор, сестренка, сестра фронтовая… Сколько видела она в жизни горя, страданий, крови, жизней, оборванных в самом начале.
Это она написала знаменитые строки: «Кто говорит, что на войне не страшно,
тот ничего не знает о войне».
Выдержала. Поэт, испытавший и непризнание, и безденежье, и славу. Выдержала и то, и другое.
«Почему ухожу? По-моему, оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире, такому несовершенному существу, как я, можно только, имея личный тыл».
Рухнуло все, чему верила и служила, ушел из жизни тот, кого любила. Любовью невероятной. Неземной. Нереальной. Вроде бы абсолютно несовременной, нездешней.
Но бывшей на самом деле и длящейся не год и не два, а четверть века. Две папки — стихи и любовь. Судьба.
«Поздравляю тебя, чудо, случайная искорка…. будь счастливой, веселой, трижды любимая, трижды прекрасная, трижды
единственная».
Это писал не мальчик, не пятнадцатилетний восторженный юноша. Когда они встретились, ему было 50,
ей — 30. 
Алексей Каплер и Юлия Друнина. Это было как раз, когда у нее не было денег, и стихи не печатались. Решила поступить на высшие сценарные курсы. Поступила. И записали ее в мастерскую к некому Алексею Каплеру.
Кто такой, она понятия не имела. Пришла на первое занятие. И так распорядилась судьба, что из семи слушателей она пришла единственная. И Каплер тоже пришел.
А потом — любовь в четверть века!
«Родная моя, сегодня 8 марта, я приехал на дачу. Нет у меня ни слов, ни таланта, чтобы рассказать, что я почувствовал, когда вошел в наш дом, когда увидел прорытые тобой дорожки и… пустую кормушку. Все твои птицы улетели. Тихо. Ни одной ангельской души. Как странно, противоестественно быть без тебя, моя любимая. У меня сейчас буквально разрывается сердце, и я не могу дождаться твоего возвращения. А это письмецо пусть лежит тут, на даче. Мало ли что, вдруг меня действительно не будет на свете, а ты его прочтешь и вспомнишь, что был такой толстый, противный человек, для которого ты была жизнью. А ведь, правда, никогда не думал, что могу так мучительно, до дна любить. Жил дурак дураком. И что мне делать, чтобы ты всегда была счастлива, чтобы не спускалась на тебя тень никогда?»
Представить себе, насколько знаменит был кинодраматург с мировым именем, ведущий «Кинопанорамы» Алексей Каплер, сегодня просто невозможно. Его любила вся страна. И, может быть, надо было пройти через сталинские лагеря, в которые попал за знакомство с дочерью Сталина Светланой, через предательство друзей, чтобы научиться так иронично относиться к самому себе. А может быть, для этого надо быть просто интеллигентом, понимающим, что почем в этом мире. А нам, простым обывателям, все важней любви, на все времени хватает, кроме вот таких мелких, но по-настоящему великих знаков внимания.
Когда Друнина уезжала, он посылал телеграммы в поезд, на борт самолета, а уж в гостиницу — обязательно. И когда уезжал сам — телеграммы посылал каждый день, а то и несколько раз на дню. «Который ужасно скучает по тебе. Который как полчеловека без тебя. Который очень любит тебя, обнимает и целует свою милую, дорогую, трогательную. Командировочный человек». Оставшись как-то раз один, он взял томик стихов Друниной, раскрыл и стал читать. Читал так, как будто впервые, как будто никогда не знал. Читал и плакал.
«…Кланяюсь тебе в ножки,
«Родная моя, не знаю, как добрался, когда узнал. Не могу без тебя не то что жить А вот любить не научились. Себя отдавать другому человеку не получается. Признаться, что без кого-то жить не можем — это ниже нашего достоинства. Жизнь свою разучились дарить другому человеку. И это страшно.
А как дорого стоит одна коротенькая телеграмма Каплера: «Жду тебя, любимая».
Здесь и в Коктебеле они бывали и вместе, и отдельно. Из открытого Интернета
|
|
Дерзкий поэт и бескомпромиссный консерватор: памяти Афанасия Фета. |
Дневник |
"Он расковал нашу поэзию, дал ей такую дерзость, когда можно соединять любые слова, которые, казалось, невозможно поставить рядом".
Афанасий Фет.
5 декабря исполнилось двести лет со дня рождения Афанасия Фета. Своей волшебной лирикой, в которой природа и человеческие чувства обретают невидимую и прекрасную связь, он навсегда покорил русскую поэзию.
Автор биографии Фета в серии ЖЗЛ, профессор МГУ Михаил Макеев рассказал «МК» о безумии в жизни поэта, его душевной травме, трагическом отголоске любви, отношении к крепостному праву и отстаивании своих убеждений.
- Часто приходится слышать, что есть два человека: один – великий поэт Фет, а другой – консервативный хозяйственник Шеншин. Насколько, на ваш взгляд, такое противопоставление правомерно?
- Я не люблю такое противопоставление. Думаю, что Фет был человеком цельным, но чётко разделял жизнь идеальную, где есть мечты, ценности, поэзия, и жизнь практическую, которая связана с хозяйством или политикой. Он старался одно не пускать в другое. Фет сам построил себе такую перегородку с очень раннего возраста.
- При этом история, предшествовавшая его появлению на свет, какая-то невероятно романтическая…
- История очевидно имеет оттенок безумия. Совершенно заурядный помещик Афанасий Неофитович Шеншин приезжает в Гессен-Дармштадт на лечение – не совсем понятно, от чего – и вдруг влюбляется в Шарлотту Фёт, дочь хозяина дома, где он остановился, женщину замужнюю, имеющую дочь и к тому же беременную . Она бежит с Шеншиным в Россию, в Новосёлки, бросив дочку Каролину. Таким образом, будущий поэт Афанасий Фет рождается уже в России.
В этой дикой истории можно было бы видеть проявление безумного романтического чувства. Но куда оно делось потом – загадка, потому что никаких признаков страсти в их начавшейся семейной жизни не было, заурядной, без особых проявлений любви, скорее, Шарлотта побаивалась мужа. Однако эти обстоятельства абсолютно фатально повлияли на жизнь Фета. Ему было около четырнадцати лет, когда он узнал, кто его настоящий отец. Когда он родился, Шарлотта ещё не получила развода с Иоганном Фётом, который и был, по всем законам, отцом мальчика. В качестве пожарного выхода Шеншин, уговорив или подкупив священника, записал ребёнка как своего сына. И до четырнадцати лет Фет жил как Шеншин.
Было ясно, что рано или поздно этот подлог выйдет наружу. Так и произошло, когда юный Афанасий поступил в немецкий частный пансион Крюммера в Верро. В итоге Фета лишили дворянского титула. На этом все иллюзии закончились.
- В какой степени желание вернуть себе дворянский титул стало для Фета навязчивой идеей?
- Это была для него травма, источник огромной обиды на судьбу. Представьте, Фет вдруг узнаёт, что человек, которого он считал своим отцом, им не является, а сам он вообще не российский подданный, должен носить другую фамилию, больше не дворянин, не имеет права на наследство. С какого-то момента для Фета становится важной целью вернуть то, что у него несправедливо отобрала судьба. Вот почему он поступает на военную службу, чтобы выслужить дворянство.
В то же время женитьба на состоятельной купеческой дочери Марии Боткиной ему не могла принести дворянства. Даже если мы считаем, что он женился на её деньгах, что тоже не совсем точно. Так что, я бы не сказал, что Фет был мономан и всё делал для возвращения титула. В нём была какая-то трезвость.
- Именно поэтому он решил оставить Марию Лазич, у которой не было приданого?
Мария Лазич – дочь отставного кавалерийского генерала.
- Это одна из тех историй, в которой, я думаю, Фета обычно несправедливо оценивают. Мария Лазич – дочь отставного кавалерийского генерала, молодая девушка, развитая (курила папироску), красивая, поэтическая, но бесприданница – знакомится с Фетом в 1848 году. Он тогда бедный офицер с непонятными перспективами. Из-за этих обстоятельств они расстаются. Хотя Фет пытался создать себе материальную базу и добыть средства, даже пожертвовать военной службой, а значит надеждами на дворянство, но ничего не вышло. Расстались они без драмы – просто перестали общаться и писать друг другу. Так бы ничего и не было, если бы не трагический финал жизни Марии Лазич. Она давала уроки младшей сестре и решила отдохнуть, легла на диван в кисейном платье, закурила папироску, и, отвлекшись, бросила на пол спичку, думая, что та погасла. Мария Лазич сгорела, скончалась от тяжелых ожогов. Фет узнал об этом позднее. Случившееся стало для него настоящей трагедией.
Афанасий Фёт и Мария Лазич.
- Поразительно, что Фет воспел Марию Лазич в стихах много позже. Пронзительны строчки: «Та трава, что вдали, на могиле твоей, / Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей». Почему через столько лет он вновь о ней вспомнил?
- У меня здесь тоже нетрадиционная точка зрения. Да, прошло больше пятнадцати лет, когда Фет начал вспоминать о Лазич в своей лирике, но это не значит, что в нём вдруг проснулась какая-то влюблённость к ней и укор к себе. Я думаю, что по большому счёту это не любовные стихи, а философские.
Он вспомнил о ней, когда стал читать Артура Шопенгауэра. У Фета появилось новое мировоззрение, в котором важную роль играет небытие, исчезновение, представление о жизни как о череде страданий и мучений, смерть как одно из проявлений небытия, пустоты. Мёртвая возлюбленная, которая сейчас Там, опередила его в этом небытии, смерти, – возникает как философский символ в большей степени, чем любовный.
- Часто спорят о религиозности Фета. В чём была его вера?
- Я думаю, что Фет был, конечно, атеистом. Это не всем сейчас нравящаяся точка зрения. Долгое время у него не было никакой философии, но в середине 1860-х годов он усвоил от Шопенгауэра представление о мире и нашей жизни как наполненной страданиями, но в которой люди продолжают жить, потому что есть красота и искусство.
Создание красоты и созерцание красоты даёт нам передышку. Оно спасает от тягот жизни, вырывает нас из постоянного движения к цели, постоянной суеты, из вечных желаний, которыми человек одержим. К нам снисходит покой, который на время выкупает нас из этого мира. Отсюда отношение Фета к миру и природе как к красоте. Её надо рассмотреть, увидеть и внешним взором, и внутренним. Вот основа его философии, из которой и вырастает его поздняя поэзия.
- В книге Вы приводите забавную пародию Тургенева на стихотворение Фета, а была ещё история, когда поэт-сатирик Минаев переписал его стихотворение в обратном порядке, чтобы показать, что смысл не поменяется. Как Фет относился к таким пародиям и насколько идея чистого искусства для него была органична, или в ней было больше эпатажа?
- Как обычно, и то, и другое. С одной стороны, органична. Непредставимо, чтобы Фет писал, как Некрасов, про страдающий народ. Он не знал другой поэзии и не мог её знать. Однако это не значит, что не было эпатажа. Его не случайно сравнивают с Тютчевым, которого тоже записывают в чистое искусство, и, в общем, справедливо, но сам он к таким вещам был индифферентен и не участвовал в полемике. А Фет, конечно, был большим полемистом и программно становился в этот лагерь, боролся с Некрасовым, выражал презрение и был бескомпромиссен. Кстати, ярким примером эпатажа может служить восторженная рецензия Фета на книгу стихов Тютчева, где как раз он отстаивал чистое искусство и свободу художника. В ней есть знаменитая фраза, которую долго вспоминали: «Кто не в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой, с непоколебимой верой в то, что он воспарит по воздуху, тот не лирик».
Этот пассаж сразу вызвал насмешки и предложения Фету самому броситься с седьмого этажа. Но он любил такие скандальные, эпатирующие суждения, был не беззубым человеком, а активным публицистом – не то, что на него все набрасывались, писали пародии, а он сидел в стороне и плакал. Нет, Фет был настоящий боец и спуску не давал. Что касается пародий, то тургеневские пародии он сам с удовольствием цитирует, они ему нравились. Благодаря Фету, мы отчасти их и знаем, а Минаева, он, конечно, презирал.
Афанасий Фет.
- Однако, как вы тоже пишете, Фет позволял переделывать и править свои стихи, даже менять их смысл. Почему он на это соглашался?
- Почему-то Фет решил признать авторитет Тургенева и Дружинина с Некрасовым. Обычно мы очень ценим наше авторство и убеждены, что самое ценное в наших стихах – наше я. А бывает другой идеал – эстетического совершенства. Когда мы смотрим на нечто прекрасное, и оно, быть может, от того хорошо, что непонятно, кто его построил, создал, что оно живёт само по себе. Так считал Фет, поэтому мог становиться на такую коллективную позицию. Важен результат, чтобы получилось хорошо, пусть и совместными усилиями. Он в какие-то моменты доверял вкусу Тургенева и позволял ему переделывать свои стихи. В какой-то мере Тургенев внёс и позитивный вклад, хотя, конечно, сейчас, когда мы читаем Фета, то понимаем, что часто он заблуждался. Не надо было так давать себя править.
- Интересно, что именно в доме у Фета произошёл конфликт между Тургеневым и Толстым, который чуть не привёл к дуэли. Какую роль Фет сыграл в жизни писателей?
Метки: Поэты Памяти Афанасия Фета |
«О, как убийственно мы любим…» |
Метки: Поэты «О как убийственно мы любим…» |
Памяти Владимира Высоцкого |
Олег Даль на Ваганьково 28 июля 1980 года.
Сейчас я вспоминаю...
Мы прощались... Навсегда...
Сейчас я понял... Понимаю...
Разорванность следа...
Начало мая...
Спотыкаюсь...
Слова, слова, слова.
Сорока бьёт хвостом.
Снег опадает, обнажая
Нагую холодность ветвей.
И вот последняя глава
Пахнула розовым кустом,
Тоску и лживость обещая,
И умерла в груди моей.
Покой-покой...
И одиночество, и злоба.
И плачу я во сне и просыпаюсь...
Обида — серебристый месяц.
Клеймённость — горя проба.
И снова каюсь. Каюсь. Каюсь,
Держа в руках разорванное сердце...
Стихотворение О.Даля, посвященное памяти Высоцкого
В.Высоцкому, брату. Монино, январь 1981.
Метки: Поэты Памяти Владимира Высоцкого |
Памяти Михаила Юрьевича Лермонтова |
А. И. Клюндер. Портрет М. Ю. Лермонтова в гусарском сюртуке
В день трагической гибели Михаила Юрьевича Лермонтова император Николай I сказал: «Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, -убит».
Метки: Поэты Михаил Юрьевич Лермонтов |
Поэт-провидец Владимир Уфлянд. |
Дневник |
Владимир Уфлянд, советский поэт, прозаик, переводчик (22.01.1937 - 14.04.2007 годы (70 лет), Санкт-Петербург).
Владимир Уфлянд
Меняется ли Америка?
Меняется страна Америка.
Придут в ней скоро Негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
под негритянку перекрасят.
Начнут посмеиваться Бедные
Над всякими Миллионерами.
А некоторые
будут
Белые
пытаться притвориться Неграми.
И уважаться будут Негры.
А Самый Черный будет славиться.
И каждый Белый
будет первым
при встрече с Негром
Негру кланяться.
1958 год
Метки: Поэты Владимир Уфлянд пророк |
Вера Инбер: не только «Девушка из Нагасаки» |
Он капитан и родина его — Марсель.
Он обожает споры, шумы, драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
Для многих является открытием, что Владимир Высоцкий, который исполнял эту песню, не был её автором. Текст «Девушки из Нагасаки» написала известная поэтесса Вера Инбер, причем еще в начале 1920-х гг.
Вера Инбер родилась в Одессе в 1890 году. Ее отец, Моисей Шпенцер, владел солидным и известным научным издательством «Матезис». Мама, Фанни Шпенцер, преподавала русский язык и заведовала еврейским училищем для девочек. В доме этой образованной буржуазной семьи в Стурдзиловском переулке одно время жил и двоюродный брат отца Лёвочка. В жизни Веры Инбер дяде Льву предстояло сыграть роковую роль.
Но всё это впереди, а пока что Верочка закончила гимназию, начала писать стихи и поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов. Из-за слабого здоровья учёбу она не закончила и уехала лечиться в Швейцарию, а оттуда попала в Париж — мировую столицу нового искусства. Вера очутилась в самой гуще богемной жизни, познакомилась с художниками, поэтами и писателями, эмигрировавшими во Францию из России. Один из них, журналист Натан Инбер (он сократил свое имя до модного Нат) стал её мужем. В Париже Вера и сама выпустила несколько книг стихов.
Вскоре Вера Инбер и её муж вернулись в революционную Россию. Годы Гражданской войны застали Инбер в родной Одессе. В 1919 году Нат уехал в Турцию, в Константинополь. Вера последовала за ним, но быстро вернулась с 2-летней дочерью: любовь прошла, а жить в эмиграции не хотелось.
Одессу тех лет упоминает Бунин в "Окаянных днях" (январская запись 1918 года): "Был вчера на собрании "Среды". Много было молодых. Маяковский держался вполне пристойно... Читали Эренбург, Вера Инбер..." . В те годы критики писали наравне о стихах Ахматовой и Инбер, это символично, если считать Ахматову камертоном поэзии XX века.
В начале двадцатых годов Вера Инбер одну за другой выпускает книги стихов, пишет очерки и рассказы, занимается журналистикой, два года работает корреспондентом в Берлине и Париже. В Одессе она примкнула к группе поэтов и писателей, которые любили литературные эксперименты и гордо называли себя «конструктивистами». Вышла замуж за прославленного электрохимика, профессора Фрумкина.
Веселая и озорная поэтесса блестяще пишет о парижской моде, в которой она разбиралась не понаслышке после своих путешествий по Европе. Она учила дам одеваться и быть современными. Писала тонкие стихи в стиле акмеистов и забавные куплеты. Именно тогда и появилась «Девушка из Нагасаки».
Некоторые стихи Инбер тех лет посвящены дядюшке Льву. О нём Вера писала с восторгом. Его знала вся страна, ведь это был Лев Троцкий, один из главных революционеров, а для Веры Инбер он был просто дядя Лев. В свое время Троцкий был не менее знаменит, чем сам «вождь мирового пролетариата» Владимир Ленин. Инбер описывала в стихах «шестиколонный» кабинет дяди в Кремле и «четыре грозных телефона» на столе.
Но судьба Троцкого переменилась. После смерти Ленина в 1924 году в партии началась политическая борьба. Троцкий, человек умный и жестокий, проиграл в этой борьбе Сталину. Сперва Троцкого отправили в Среднюю Азию, а потом и вовсе выслали из страны. А в 1940 году к жившему в Мексике Троцкому подослали убийцу.
Жизнь Веры тоже была в опасности. Однако Сталин почему-то пощадил её и перед Второй мировой войной даже наградил орденом. Может быть, дело в том, что Инбер вела себя очень осторожно, восхваляла Сталина и ничего крамольного не говорила и не писала. И всё равно каждый день она ждала ареста. Так или иначе, отныне салонную поэтессу навсегда сменила бескромиссная литературная комиссарша, как ее позже назовет Евгений Евтушенко.
Инбер ещё раз вышла замуж — за профессора медицины Илью Страшуна. В начале войны его перевели в ленинградский медицинский институт. Вместе с Ильей Вера, отправив дочь с новорожденным внуком в эвакуацию, оказалась в осаждённом фашистами городе.
Она узнала голод и холод, выступала по радио, читала стихи раненым в госпиталях, ездила на фронт. Об этих страшных годах Инбер написала поэму «Пулковский меридиан» и блокадный дневник «Почти три года».
Среди записей в дневнике были и такие: «27 января 1942. Сегодня Мишеньке исполнился год». «19 февраля 1942. Получила письмо дочери, отправленное еще в декабре, из которого узнала о смерти внука, не дожившего до года. Переложила погремушку, напоминающую о внуке, в письменный стол». «июня 1942 года. Нельзя давать ослабеть хоть в какой-то мере душевному напряжению. Это трудно - всегда быть натянутой, но это нужно. От этого зависит все. И работа, и успех, и оправдание жизни в Ленинграде. А мне нужно это оправдание. Я ведь заплатила за Ленинград жизнью Жанниного ребенка. Это я твердо знаю».
В пролет меж двух больничных корпусов,
В листву, в деревья золотого тона,
В осенний лепет птичьих голосов
Упала утром бомба, весом в тонну.
Упала, не взорвавшись: был металл
Добрей того, кто смерть сюда метал.
Преступления нацистов вновь заставили Инбер вспомнить о том, то она еврейка. Ещё в двадцатые годы она писала рассказы на еврейские темы, обличала антисемитов и погромщиков. Теперь она приняла участие в составлении «Чёрной книги», рассказывавшей о зверствах фашистов, написала очерк о расправе над евреями Одессы, начала переводить с идиш.
После войны жизнь Инбер стала налаживаться. За поэму «Пулковский меридиан» она получила Сталинскую премию, занимала важный пост в Союзе писателей, муж стал академиком. У неё появилась большая квартира и дача в писательском посёлке Переделкино.
«Сам Верынбер — хороший мужик. Душевный. Но жена у него… не дай Боже!» — красочно рассказывал садовник, работавший на этой даче. Да, из миниатюрной и кокетливой женщины вылупилась чинная литературная дама, которая безжалостно третировала домашних.
А современники считали, что писала она всё хуже – из-за необходимости приспосабливаться «из её стихов исчезла душа», «она растеряла талант». Самые непримиримые слова о ней написаны Еленой Куракиной: «… злобно мстила за утрату дара талантливым поэтам - Дмитрию Кедрину, Иосифу Бродскому, даже Семену Кирсанову. Ее голос был не последним в своре, травившей поэтов. Наверное, и другим. Память этой мести хранят протоколы в архиве СП СССР. И книги - пустые, гладкие, никакие, написанные никаким автором, который, может, родился и жил в Одессе, но на нем это никак не отразилось…»
Известен такой случай. Когда Ахматовой была присуждена премия лучшего поэта века, кто-то из чиновников уговаривал ее не ехать, чтобы от ее имени представительство вела Инбер. Ахматова сказала: «Вера Михайловна Инбер может представительствовать от моего имени только в преисподней». Вера Инбер, выступая против Пастернака, Лидии Чуковской, поддерживающая гонения поэтов после войны в связи с Постановлением о журналах «Звезда» и «Ленинград», была по другую сторону баррикад.
Впрочем, и в конце жизни у нее получались прекрасные строчки.
Читатель мой, не надобно бояться,
Что я твой книжный шкаф обременю
Посмертными томами (штук пятнадцать),
Одетыми в тисненую броню.
Нет. Издана не пышно, не богато,
В простой обложке серо-голубой,
То будет книжка малого формата,
Чтоб можно было брать ее с собой.
Вера Инбер пережила мужа и дочь и умерла в Москве в 1972-м, в 82 года. Даже пользуясь всеми благами советского режима, она не смогла стать счастливой. Она видела изнутри все ужасы блокады, она пережила смерть внука и дочери. Постоянный страх ареста заставил ее надеть маску упертого функционера от литературы. Недаром, она так жалела ушедшую молодость. Вера Инбер прожила чужую жизнь и стала той, кем не собиралась быть. Незадолго до смерти она написала в своем дневнике: «Бог меня жестоко покарал. Пропорхала молодость, улетучилась зрелость, она прошла безмятежно, путешествовала, любила, меня любили, встречи были вишнево-сиреневые, горячие как крымское солнце. Старость надвинулась беспощадная, ужасающе-скрипучая...»
Как тяжко жить зимой на свете сиром,
Как тяжко видеть сны,
Что мухи белые владеют миром,
А мы побеждены.
Вера Инбер
Одесский переулок, где она родилась, сегодня назван её именем. Поздние стихи Инбер никто не помнит, зато её ранние вещи — детские стихотворения, рассказы, книги «Место под солнцем» и «Америка в Париже» — вспоминают всё чаще. А её песенку «Девушка из Нагасаки» поют уже почти девяносто лет.
Он юнга, его родина – Марсель,
Он обожает пьянку, шум и драки.
Он курит трубку, пьет английский эль,
И любит девушку из Нагасаки.
У ней прекрасные зеленые глаза
И шелковая юбка цвета хаки.
И огненную джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
Янтарь, кораллы, алые как кровь,
И шелковую юбку цвета хаки,
И пылкую горячую любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Приехав, он спешит к ней, чуть дыша,
И узнает, что господин во фраке,
Сегодня ночью, накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
Источники: 1, 2
Метки: Поэты Вера Инбер |
Высказывания Иосифа Бродского |
Дневник |
24 мая исполнилось 80 лет со дня рождения Иосифа Бродского.
Человек есть то, что он читает…
Нет одиночества больше, чем память о чуде.
В отличие от животных, человек уйти способен от того, что любит.
Объект любви не хочет быть объектом любопытства.
Человек одинок, как мысль, которая забывается.
Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно.
Как известно, именно в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер.
Смерть — это то, что бывает с другими.
Все будут одинаковы в гробу, так будем хоть при жизни разнолики!
Будущее, мягко говоря, есть частная утопия индивидуума.
Сумев отгородиться от людей, я от себя хочу отгородиться.
Не в том суть жизни, что в ней есть, но в вере в то, что в ней должно быть.
На каком-то этапе понял, что я сумма своих действий, поступков, а не сумма своих намерений.
Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
media/id/5ab4435b20ea2b8353b4e2e9/15-citat-iosifa-brodskogo-kotorye-doljen-znat-kajdyi-5ecbc39c6507207c615f2bc2
Метки: Поэты Высказывания Иосифа Бродского |
Высказывания Беллы Ахмадулиной |
Дневник |
Я уверена, что обязательная черта талантливого человека – это немедленно чувствовать и любить талант другого человека. Я уверена, что все злопыхатели бездарны.
Хороших предчувствий не бывает.
Счастье есть осознанный миг бытия.
Я вас люблю, красавицы столетий,
За ваш небрежный выпорх из дверей,
За право жить, вдыхая жизнь соцветий
И на плечи накинув смерть зверей.
Любовь выше всего, не правда ли? А выше любви только дружба…
Никто не знал, как мука велика за дверью моего уединенья.
Я говорю вам: научитесь ждать!
Еще не все! Всему дано продлиться!
Юмор всенепременно присутствует в правильно устроенных людях.
Мужчина должен быть старше, даже если он моложе, и жалеть женщину, как будто она еще и его дитя.
Умение прельщаться талантом другого человека и есть доказательство совершенного таланта.
О пошлость, ты не подлость, ты лишь уют ума.
…Эта беззащитность – и человеческая, и звериная, и природы – она так ранит, так терзает.
Лишь истина окажется права,
в сердцах людей взойдет ее свеченье,
и обретут воскресшие слова
поступков драгоценное значенье.
…Томительность предновогодних недель
терпеть и сносить – что за дивная участь!
Когда моих товарищей корят, я понимаю слов закономерность, но нежности моей закаменелость мешает слушать мне, как их корят.
Я ничего не знаю и слепа.
А Божий День – всезнающ и всевидящ.
Мы не успеваем узнать свое счастье.
Только вот что. Когда я умру,
страшно думать, что будет с тобою.
Человек обязан человечеству служить или развлечением, или поучением, или защитой от душераздирающих действий.
…Жизнь – это отчасти попытка отстоять суверенность души: не поддаться ни соблазнам, ни угрозам.
media/ladydi_17/bella-ahmadulina-iziascnyi-giacint-russkoi-poezii-citaty-ko-dniu-pamiati-5de20ca2fbe6e700b04a4119
Метки: Поэты Высказывания Беллы Ахмадулиной |
«Как Сталин племянницу Троцкого наградил» |
Сейчас ее уже мало кто помнит, ее стихи практически не переиздают, и молодые люди на словосочетание "Вера Инбер" среагируют, скорее всего, словами "А кто это?".
А ведь когда-то это имя гремело на всю страну, и даже в знаменитой блатной песне "Одесса-мама" утверждалось:
Мы все хватаем звездочки с небес.
Наш город гениальностью известен:
Утесов Леня — парень фун Одесс, — ой-вэй! —
И Вера Инбер, Бабель - из Одессы.
Метки: Поэты «Как Сталин племянницу Троцкого наградил» |
календарь дат / ОСИП ЭМИЛЬЕВИЧ МАНДЕЛЬШТАМ -"Нежнее нежного..." - романс |
ОСИП МАНДЕЛЬШТАМ
15 января 1891 г., Варшава, Польша - 27 декабря 1938 г., ГУЛАГ
русский поэт, прозаик и переводчик, эссеист, критик, литературовед. Один из крупнейших русских поэтов XX века
"Нежнее нежного
Лицо твоё,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое -
От неизбежного
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих Речей,
И даль
Твоих очей."
Метки: Поэты ОСИП ЭМИЛЬЕВИЧ МАНДЕЛЬШТАМ |
«Ларисса Андерсен – любимица Вертинского и поэтесса русской эмиграции в Харбине» |
Если бы эта женщина была героиней романа, его автора можно было бы упрекнуть в слишком бурной фантазии. Она писала трогательные стихи о белых яблонях и ангелах — и танцевала в ночных клубах; разбивала походя мужские сердца — и долгие годы была одинока; родилась в мирном 1911 г., задолго до войн и революций — и умерла, увидев первое десятилетие XXI века.
|
Люблю в тебе я прошлое страданье... |
Дневник |
Варвара Александровна Лопухина (в замужестве Бахметова)
Михаил Юрьевич Лермонтов
О большой любви М.Ю. Лермонтова к В.А. Лопухиной, нашедшей отражение в его произведениях.
В 1840 году вышло из печати, наверное, главное произведение Лермонтова –«Герой нашего времени». И в нём нашлось место для его большой любви на всю жизнь.
«Какая-то дама из новоприезжих, родственница княгини по мужу, очень хорошенькая, но очень, кажется, больная… – она среднего роста, блондинка, с правильными чертами, цвет лица чахоточный, а на правой щеке чёрная родинка; ее лицо меня поразило своей выразительностью», - так опишет её доктор Вернер.
Литературовед Н.П. Пахомов отметит: «Лермонтов зачёркивает в рукописи при описании наружности Веры родинку над бровью, как это было в действительности, и исправляет: ‘’на щеке’’, отводя тем самым возможные догадки о чересчур близком сходстве».
Варвара Александровна Лопухина (в замужестве Бахметова)
Впрочем, догадки не отвёл.
П.А. Висковатов писал: «Недалёкому Бахметеву всё казалось, что все, решительно все, читавшие ‘’Героя нашего времени’’, узнавали его жену и его... Нам известен случай, когда старик Бахметев на вопрос, был ли он с женой на Кавказских водах, пришёл в негодование и воскликнул: ‘’Никогда я не был на Кавказе с женою! - это всё изобрели глупые мальчишки. Я был с нею больною на водах за границей, а никогда не был в Пятигорске или там в дурацком Кисловодске’’». И это через сорок с лишним лет после выхода романа!
Снова Вера, теперь уже не Лиговская, но вновь воспоминания о прошлом - «Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною: всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее всё те же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, – ничего!» Наверное, эти слова Печорина мог бы сказать и сам Михаил Юрьевич.
И будет беспокойство – «Вера больна, очень больна, хотя в этом и не признаётся, я боюсь, чтобы не было у неё чахотки или той болезни, которую называют fievre lente – болезнь не русская вовсе, и ей на нашем языке нет названия».
И, наверное, не раз пережитое и перечувствованное – «При возможности потерять её навеки Вера стала для меня дороже всего на свете – дороже жизни, чести, счастья!»
И новый виток в развитии их отношений; это, бесспорно, лермонтовская фантазия: в повести Вера второй раз замужем, муж её – «хромой старичок», «богат и страдает ревматизмами», но мы вновь и вновь понимаем, как сильна любовь поэта, ведь и Лермонтов мог бы сказать: «Воспоминание о ней останется неприкосновенным в душе моей».
И как перекликается с этими словами начало стихотворения «Валерик»:
Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам? — ничего!
Что помню вас? — но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, всё равно…
…И последнее упоминание о Вареньке – в одном из самых последних стихотворений:
Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.
Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых уста давно немые,
В глазах огонь угаснувших очей.
Стихотворение может показаться странным. Но вот чёткое пояснение к нему. В последние недели жизни Лермонтов встретился на Кавказе со своей дальней родственницей Екатериной Быховец.
Екатерина Григорьевна Быховец
Через несколько дней после гибели поэта Екатерина писала сестре: «Мы с ним так дружны были – он мне правнучатый брат – и всегда называл cousine, а я его cousin и любила как родного брата. Так меня здесь и знали под именем charmante cousine Лермонтова». И тут же рассказала: «Он был страстно влюблен в В.А.Бахметеву... я думаю он и меня оттого любил, что находил в нас сходство, и об ней его любимый разговор был». Стихотворение обращено к Быховец, а написано снова о Вареньке…
…В сентябре 1841 года Мария Лопухина писала А.М.Верещагиной: «Последние известия о моей сестре Бахметевой поистине печальны. Она вновь больна, её нервы так расстроены, что она вынуждена была провести около двух недель в постели, настолько была слаба. Муж предлагал ей ехать в Москву — она отказалась, за границу — отказалась и заявила, что решительно не желает больше лечиться. Быть может, я ошибаюсь, но я отношу это расстройство к смерти Мишеля, поскольку эти обстоятельства так близко сходятся, что это не может не возбудить известных подозрений».
Здоровье Варвары Александровны так и не восстановилось. В письмах её сестры всё чаще и чаще мы читаем о её болезни.
«Она пережила его, томилась долго и скончалась, говорят, покойно, лет десять тому назад», - записал А.П.Шан-Гирей. Варвара Александровна умерла 9 августа 1851 года. Ей было 36 лет.
Сохранился и ещё один памятник ей. В 1846 году Н.Ф.Бахметев то ли в надежде на выздоровление тяжело больной жены, то ли для того, чтобы ей не нужно было далеко ездить на службу в храм, построил каменную церковь в своём селе Фёдоровка Самарской губернии (сейчас это часть г. Тольятти). Престол церкви был освящён в честь Святой Великомученицы Варвары.
…Из-за ревности мужа ещё в конце 1830-х годов Варвара Александровна передала рукописи Лермонтова и его рисунки А.М.Верещагиной, которая их свято сохранила. Всю переписку, если она и была, Бахметев уничтожил.
Семья Лопухиных даже не разрешала при его жизни (а он надолго пережил жену и умер 3 марта 1884 года, 86-ти лет) опубликовать воспоминания Шан-Гирея…
А нам остались бессмертные стихи:
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжёлых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию, — но вас
Забыть мне было невозможно.
media/arhkot/no-vas-zabyt-mne-bylo-nevozmojno-5ddfba1e4e057700ad44d776
Метки: Поэты М.Ю. Лермонтов и В.А. Лопухина (Бахметова) |
Пять изречений Конфуция |
Дневник |
Конфуций (551 — 479 до н. э.) — древний мыслитель и философ Китая. Его учение оказало глубокое влияние на жизнь Китая и Восточной Азии, став основой философской системы, известной как конфуцианство.
Конфуций основал первый университет и систематизировал летописи, составленные в разных княжествах. Учение Конфуция о правилах поведения князей, чиновников, воинов и крестьян распространялось в Китае так же широко, как учение Будды в Индии. Конфуций — лучший пример настоящего государственника.
Серия сообщений "Династия Романовых":Династия Романовых.Часть 1 - Император Николай II
Часть 2 - Афонские старцы-провидцы давно встали на защиту России, указав на истинное предназначение страны и предрекая ей много славных дел.
...
Часть 22 - Отречение во благо?
Часть 23 - Князь Императорской Крови Олег Константинович Романов, сложивший голову в Первую мировую войну.
Часть 24 - Пять изречений Конфуция
Часть 25 - ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ПАВЕЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Часть 26 - Русская красавица-княжна Наталья Павловна Палей и французский модельер
...
Часть 40 - Покушения на царя. Часть 3. Окончание.
Часть 41 - Фотографии Романовых в цвете. Color by Klimbim
Часть 42 - Тобольск 3 Января 1918 года
Метки: Философия Пять изречений Конфуция |
ФАИНА РАНЕВСКАЯ – «СУДЬБА-ШЛЮХА» ... |
ФАИНА РАНЕВСКАЯ – «СУДЬБА-ШЛЮХА»«Благодарю судьбу за Ахматову.За Макса Волошина, который не дал мне умереть с голоду. За дивного старика - композитора Спендиарова. Старик этот был такой восхитительный, трогательный. .....Однажды попала в больницу по поводу диабета. В коридоре увидела Шостаковича и завопила: - "Какая радость вас видеть". Страшно смутилась, и мы оба рассмеялись.Он мне тоже обрадовался. ...Спросил, люблю ли я музыку.Я ответила: если что-то люблю по-настоящему в жизни, то это природа и музыка.Он стал спрашивать: - Кого вы любите больше всего? - Я люблю такую далекую музыку. Бах, Глюк, Гендель ... Он с интересом стал меня рассматривать. - А оперу любите? - Нет, кроме Вагнера. Он опять посмотрел.С интересом. - Вот Чайковский, - продолжала я. - написал бы музыку к "Евгению Онегину", и жила бы она. А Пушкина не имел права трогать. Пушкин - сам музыка ... Не надо играть Пушкина... Пожалуй, и читать в концертах не надо. А тем более танцевать ... И самого Пушкина ни в коем случае изображать не надо. Вот у Булгакова хватило такта написать пьесу о Пушкине без самого Пушкина.Опять посмотрел с интересом. Но ничего не сказал.А на обложке его квартетов я прочла: "С восхищением Ф. Г. Раневской". ...Я рассказала ему, как мы с Ахматовой слушали знаменитую "ленинградку" в Ташкенте, в эвакуации, как дрожали обе, слушая его гениальную музыку. В ней было все: было время наше, время войны, бед, горя. Мы плакали. Она редко плакала. Рассказывала, с каким волнением слушаю 8-й квартет, как потрясла меня его музыка. Был он таким тихим, кротким. Однажды поднял рукав пижамы, показал тонкую руку ребенка, сказал: "Посмотрите, что стало с моими руками". Жаловался, что к нему не пускают внуков, что смотрит на них в окно, а хочется с ними побеседовать, слушать их."Ведь они так быстро растут", - говорил он печально. И теперь, когда смотрю на его фото с доброй, ласковой надписью, хочется плакать.Я не имею права жаловаться - мне везло на людей.Любила, восхищалась Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови. Есть еще и посмертная казнь, это воспоминание о ней ее "лучших" друзей. Одно время я записывала все, то она говорила.Она это заметила, попросила меня показать ей мои записи. - Анна Андреевна, я растапливала дома печку и по ошибке вместе с другими бумагами сожгла все, что записала, а сколько там было замечательного, вы себе представить не можете, Анна Андреевна! - Вам 11 лет и никогда не будет 12, - сказала она и долго смеялась. Я познакомилась с Ахматовой очень давно. Я тогда жила в Таганроге. Прочла ее стихи и поехала в Петербург. Открыла мне сама Анна Андреевна. Я, кажется, сказала: «Вы мой поэт», — извинилась за нахальство. Она пригласила меня в комнаты — дарила меня дружбой до конца своих дней. ...Я никогда не обращалась к ней на «ты». Мы много лет дружили, но я просто не могла обратиться к ней так фамильярно. ...Во время войны Ахматова дала мне на хранение папку. Такую толстую. Я была менее «культурной», чем молодежь сейчас, и не догадалась заглянуть в нее. Потом, когда арестовали сына второй раз, Ахматова сожгла эту папку. Это были, как теперь принято называть, «сожженные стихи». Видимо, надо было заглянуть и переписать все, но я была, по теперешним понятиям, необразованной. ...Анна Андреевна была бездомной, как собака. ...
Метки: Поэты ФАИНА РАНЕВСКАЯ – «СУДЬБА-ШЛЮХА» ... |
Цитаты из наследия Анны Ахматовой |
Дневник |
Book24
Метки: Поэты Цитаты из наследия Анны Ахматовой |
Марина Цветаева. Афоризмы. |
Дневник |
Book24
Метки: Поэты Марина Цветаева Афоризмы |
"Сын Леонида" |
Пока я буду строчить новую заметку о Прибалтике, предлагаю вашему вниманию пост о великом (не побоюсь этого слова!) переводчике, поэте и литературоведе М.Л.Лозинском. Назвала так свою статью только потому, что "сыном Леонида" именовал Лозинского О.Мандельштам. В одном из шуточных стихотворений он писал: "Сын Леонида был скуповат..." только потому-де, что не угощал гостей чаем с плюшками. Но как раз Мандельштама Лозинский опекал, как родного сына. Зная, что его друзья-поэты могут прийти в любое время суток и оставить ему на прочтение свои только что написанные стихи, Михаил Леонидович никогда не запирал входные двери. И вечно голодный Мандельштам находил у него не только моральную поддержку, но и кусок хлеба, а иногда и денежку. Это -- предыстория, а вот сам пост:
Я вчера наткнулась на вопиющую несправедливость: увидела в инете, в одном из выпусков журнала "ФОМА", статью о "Фаусте" Гёте -- всё, начиная от написания до перевода. Так вот, именно на переводе я споткнулась. "Фауста" переводили очень многие писатели -- Тургенев, Брюсов и ... имже несть числа. Но! Самого хорошего, любимого мною переводчика М.Л. Лозинского, почему-то в этом перечне не оказалось. Я возмутилась ужасно и решила, что выставлю материал о Лозинском здесь, на сайте. Благо, материал был заготовлен давно и только ждал публикации. Посмотрите, а вернее, почитайте, кого решили замолчать!
Метки: Поэты "Сын Леонида" |
Белла Ахмадулина. О любви, юморе и взаимопонимании. |
Дневник |
media/book24/ne-tot-dorog-s-kem-horosho-a-tot-bez-kotorogo-ploho-6-hlestkih-citat-belly-ahmadulinoi-o-liudiah-5d2cbbd178125e00aaf1098f
Метки: Поэты Белла Ахмадулина |
А была я когда-то цветами увенчана… Марина Цветаева - из переписки. |
Дневник |
«... Этого не говорят, но мне всегда хочется сказать, крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от Вас не хочу. Вы можете уйти и вновь прийти, уйти и никогда не вернуться — мне все равно, я сильна, мне ничего не нужно, кроме своей души!»
Люди ко мне влекутся: одним кажется, что я еще не умею любить, другим — что великолепно и что непременно их полюблю, третьим нравятся мои короткие волосы, четвертым, что я их для них отпущу, всем что-то мерещится, все чего-то требуют — непременно другого — забывая, что все-то началось с меня же, и не подойди я к ним близко, им бы и в голову ничего не пришло, глядя на мою молодость.
А я хочу легкости, свободы, понимания, — никого не держать и чтобы никто не держал! Вся моя жизнь — роман с собственной душою, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, — с воздухом. И я бесконечно счастлива.»
М.И. Цветаева
21-го июля 1916 года
(Из переписки с П.И. Юркевичем)
— «У вас в душе приливы и отливы!»
Ты сам сказал, ты это понял сам!
О, как же ты, не верящий часам,
Мог осудить меня за миг счастливый?
Что принесет грядущая минута?
Чей давний образ вынырнет из сна?
Веселый день, а завтра ночь грустна…
Как осуждать за что-то, почему-то?
О, как ты мог! О, мудрый, как могли вы
Сказать «враги» двум белым парусам?
Ведь знали вы… Ты это понял сам:
В моей душе приливы и отливы!
Год написания: без даты
А была я когда-то цветами увенчана
И слагали мне стансы — поэты.
Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина…
Я сама позабыла про это!
Скажут имя мое — и тотчас же, как в зеркале
. . . . . . . . . .
И повис надо мной, как над брошенной церковью,
Тяжкий вздох сожалений бесплодных.
Так, в. . .Москве погребенная заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня — даже ты, что три года охаживал! —
Обходить научился сторонкой.
Год написания: 1919
Интернет
Метки: Поэты Поэзия Марина Цветаева |
| Страницы: | [2] 1 |
