Есть у нас довольно распространенное воззрение, будто люди могут прожить жизнь без всякой веры и будто “образование”, а в особенности “научное образование”, несовместимо с верою. Образованный человек, думают люди, не может верить: он слишком много “знает”, и “самое существенное” он уже “понял”; так, например, он знает, что все совершается по законам природы и что эти законы природы рано или поздно будут изучены; во что же ему еще “верить”?

Кто однажды поймет и продумает это, тот перестанет делить людей — на живущих “с верой” и живущих “без веры”, или, во всяком случае, тот перестанет придавать этому условному и неточному делению прежнее значе­ние; и благодаря этому он избавится от многих мнимых проблем, от целого ряда бесполезных парадоксов.

“по плодам их узнаете их” (Мтф. 7, 16 и 20).

Так выясняется живая сила веры — и благой и дур­ной, и мудрой и неразумной, и парящей и пресмыкающей­ся. Как только слагается вера во что-нибудь определенное, слагается и захватывает душу, она оказыва­ется первичной, ведущей силой человеческой жизни.

В наши дни есть еще один предрассудок в отношении к вере, согласно которому “знание” есть нечто достовер­ное, доказательное, истинное, а “вера” есть в конечном счете не более чем “суеверие” (т. е. вера всуе, напрасная и неосновательная).

Итак, знание и вера совсем не исключают друг друга. С одной стороны, потому, что положительная наука, если она стоит на высоте, не преувеличивает ни своего объема, ни своей достоверности и совсем не пытается судить о предметах веры; она не судит о них ни положительно (“есть Бог”, “жизнь человека имеет высший, священный смысл”), ни отрицательно (“Бога нет”, “человек не выше обезьяны” и т. п.).