был на юге испании городок с заманчивым названием ла 
сьюда де лос локос. и сумасшествие каждого его жителя 
можно было описать квадратичной функцией, где переменная 
есть нечто среднее между возрастом, сроком жизни в де лос 
локос и количеством поедаемого сыра в год, ибо рождение 
каждого его жителя, равно как и смерть, отмечалось всегда 
невероятным пиршеством и весельем. апогей же своей жизни 
они встречали в полнейшем запустении души своей, изрядно 
поеденной меланхолией.

так было испокон веков: люди торжественно рождались, 
скатывались до ничтожества к середине жизни и потом, вдруг 
просветлев, торжественно умирали. посему городом правили 
одни старики, по праву считавшиеся мудрецами, а достигшие 
сорокалетнего возраста граждане, как правило, впадавшие в 
депрессию, жалелись окружающими и, по возможности, их 
никто не беспокоил лет десять, пока те не просветлеют.
к началу двадцатого века город не нуждался ни в 
электричестве, ни в железной дороге, ибо каждый был 
настолько сумасшедшим, что мог видеть спокойно видеть в 
темноте, варить в кулаке яйца и свободно путешествовать по 
миру. даже однажды один житель де лос локос уснул на 
песках сахары, после чего его торжественно похоронили.

на закате знойного августского дня хуан и сесилья сидят на 
берегу рио де кихоте.
эти отчужденные подростки родились в один день в разных 
концах города, именно в тот день, когда умер настоятель 
церкви падре карлос ферейра второй. со смертью его было 
связано много всего.. одни боялись, что теперь призрак этого 
злостного падре будет бродить по городу ночами и пугать 
жителей; другие вообще думали, что он бессмертен и 
похороны его - лишь инсценировка. однако на матерей, что, 
надрываясь, кричали во время траурной процессии, все 
косились как-то очень по-недоброму. дескать, нехороший 
знак. и в самом деле, хуан и сесилья отличались от своих 
сверстников: они были замкнутыми и одинокими детьми, почти 
ни с кем не общались и не дружили.

однажды они гуляли в "золотом" парке, где и познакомились. 
оба волочили ноги, поникнув головой. оба летали где-то в 
облаках. сесилья споткнулась и упала, а хуан ей помог. в ту 
секунду они поняли, что жить друг без друга больше не могут 
и в тайне проводили дни на берегу рио де кихоте. да впрочем, 
в скрытности той не было абсолютно никакого смысла, ведь 
родители их уже порядком были схождены с ума: отец хуана 
ежедневно стучал ложкой по столу через каждые 
восемнадцать минут, а мать сесильи не могла глаз сомкнуть и 
ворочалась в постели каждую ночь до самого утра и, когда 
слышала топающего почтальона, бежала на улицу что есть 
мочи, доставала свежую прессу и весь день, до самой ночи, 
лежала посреди улицы, аккуратно, миллиметр за 
миллиметром, вырезая крошечные квадратики из газеты и 
поедая их с невероятным наслаждением.

уже десятый час, а влюбленным так не хочется расставаться. 
каждая минута, проведенная вместе, для них значит так 
много! сесилья еще не знает, что всего через несколько дней 
хуан отправится в путешествие на одноместном самолете и 
больше никогда к ней не вернется. уже полночь, над городом 
сумасшедших висит полная луна. хуан думает о их 
будущей жизни, их большом и просторном доме и 
маленьких детках, бегающих во дворе. конечно, он не 
подозревает, что до самой старости сесилья будет навещать 
каждый день его могилу. в двадцать один год она поседеет, в 
тридцать шесть окончательно сгорбиться, а в сорок четыре 
превратится в ссохшуюся старушку, у которой не будет ни 
семьи, ни друзей, которую похоронят в пятьдесят девятом на 
муниципальные деньги и вместо банальных слов на ее 
надгробной плите напишут "сесилья, самая сумасшедшая из 
всех сумасшедших". возможно, отец хуана будет постукивать 
по ее могиле ложкой, но, безусловно, ни хуан, ни тем более 
его отец об этом не думают. они думают о светлом 
будущем.

и через три дня хуан залезает в самолет. казалось, впервые 
все население собралось вместе. все они, по-своему 
сумасшедшие, словно проснулись и прониклись самыми 
искроенными чувствами к этому смелому авиатору. и в 
сущности-то все это выглядело немного странно.. ибо каждый 
житель на том поле видел абсолютно свой мир : один 
аплодировал Великому Фокуснику, другой лицезрел цирк, 
третий и вовсе видел свое отражение и лишь сесилья видела 
все так, как оно и есть. по ее щеке пробежала слеза; она 
поцеловала хуана и убежала в дом. он улетал, но обещал 
вернуться.

хуана похоронили как национального героя сьюдад де лос 
локос. правда, мало кто понимал, что с ним стало. 
прервавшаяся так рано жизнь - это был прецедент в истории 
города. график параболы еще не пересек оси; он остановился 
- он затерялся где-то между цифр и координат.
сесилья ушла из дому в тридцать пятом, ей было двадцать 
лет. 17 июля тридцать шестого большая часть населения 
города сумасшедших была расстреляна. так закончилась 
история целой эпохи. на месте домов расстрелянных 
строились бараки, где было по минимуму света, еды и 
комфорта. началась вторая мировая

сесилья жила в маленьком домике у кладбища. война ее 
никак не задела - едва ли ее могло что-то задеть, даже такое 
страшное слово "война". ей абсолютна была безразлична 
ситуация, в которой находился мир. пару раз к ней 
приходили муниципальные власти нового города 
(построенного на костях), чтобы предложить свою помощь. 
обещали даже выделить льготы, как "одной из немногих 
уцелевших жителей ла сьюда де лос локос в гражданской 
войне". она их не замечала.

кастро свергает батисту, хрипло надрывается билли холидей, 
сесилья лежит у могилы возлюбленного, вся в слезах. она 
знает, что наступил тот день и час, когда она вознесется к 
небесам и покинет эту грешную землю. она знает это..