А я тут у Макса на квартирнике наконец побывала, впервые за последние два года. И он опять вернул меня к жизни и вдохнул в меня новую нежность, новую любовь, новое солнце и новое тепло. И снова захотелось жадно жить, дышать, смотреть, слушать, чувствовать, даже, возможно, любить. Спасибо. Я, может, как-нибудь про это подробнее напишу.

Эта большая апокалиптическая ссора что-то поменяла. Он внезапно понял, что вообще-то нас связывает что-то очень сильное и важное. И это нельзя разрушить одним дурацким телефонным разговором. Я внезапно поняла, что мои знакомые будут счастливы, если у нас не получится: друзьяшки в контактике моментально активизировались, когда я убрала строчку с этим "семейным положением". "Что случилось? У тебя всё в порядке? А вот мы с тобой давно не виделись, давай встретимся". Нет, были и такие, кто искренне обеспокоился и хотел поддержать. А кто-то очень обрадовался и подумал, что расставание с парнем - отличный повод пофлиртовать и осуществить какие-то давние замыслы. Не совсем приятно. А мы всё-таки помирились. Да. Хочу вам сказать большое спасибо, дорогие мои. Вы меня ОЧЕНЬ поддержали. Когда ведёшь бложик, можешь быть уверен, что если всё совсем плохо, тут тебя обязательно поддержат +)

Впервые в жизни почувствовала и поняла, как это, когда любые слова, даже самые нежные, искренние и подходящие, звучат глупо, неуместно, неестественно. Когда слова просто не нужны. Когда не знаешь, что говорить, и не хочешь ничего говорить от счастья. Только целуешь в ответ - в шею, в щёки, в глаза, в брови, в лоб, в нос, в губы, и только улыбаешься и смеёшься тихонько. А он целует твои ладошки и пальцы, а ты ему по плечо от силы. И горячие, сильные, любимые руки обнимают талию так, что дух захватывает и уносит в сопредельные миры. И не верится, и в голове не укладывается, что это всё правда, а не какой-нибудь невообразимо прекрасный и живой сон, и - хочешь, ущипну? - это не сон! Синеглазый мой, родной, любимый. И совершенно ведь невозможно отпустить, и до бессовестного счастливые улыбки взгляды, так что даже усталые люди в последнем вечернем автобусе из Москвы улыбаются, может, вспоминая себя - таких же когда-то. И платье насквозь пропахло им, и уже хочется увидеться снова. А в маленьком немецком пакете, до которого руки дошли уже только по дороге домой, совершенно волшебный чёрный чай с настоящим лесным и грецким орехом, белыми лепесточками роз и сушёными кусочками апельсинов, тоненькие шоколадочки под названием Katzenzungen ("кошачьи язычки"), огромная чудная немецкая футболка и (!!!) томик Джорджо Вазари на немецком (тут я растаяла совершенно).
И привет. "Пахнешь дивно, глаза, по-моему, изменили цвет", - процитировал он мне на ушко строчку... из Макса ИвАнова. Я думаю, Макс простит мне за это, что вчера я пропустила очередной его концерт. На следующем буду во что бы то ни стало, честно-честно! Уже соскучилась. :)

Однажды, когда я была в третьем классе и получила пятёрку с плюсом, моя учительница велела передать маме, что она "растаяла, как сахар в чашке чая". Звучит смешно, поэтому я запомнила. А в четверг вот я опять получила "пятёрку с плюсом", и теперь уже сама растаяла, "как сахар в чашке чая", хотя и терпеть не могу сладкий чай. Это просто мой любимый профессор поставил мне 99,5% (и своим смешным мужским почерком - 5+) за курсовую. И столько всего приятного сказал, что я ужасно засмущалась и обрадовалась. Это же профессор, член Академии Наук, умный-умный-умный, ходячая харизма. Автор единственного наиболее полного русского перевода произведения, по которому я писала. Ренессансист. И работу по теме, на которой он сорок семь собак съел, он оценивает так высоко. Это счастье, господа! Я ведь всё-всё-всё сама писала, кучу литературы перечитала и, что самое главное, с душой! Даже скучаю теперь по старику Кастильоне и его дядькам с красивыми итальянскими именами вроде Маньифико Джулиано Медичи. Или Гаспаро Паллавичино. Или Гвидобальдо да Монтефельтро. Итальянский вообще очень красивый, мелодичный. Я его даже втихаря учу, делаю маленький прогресс. Только тсссс!

Одна беда. Всё никак не научусь не удивляться тому, что больше никого, кроме меня, мамы и папы мои успехи особо не радуют, а скорее наоборот. Так всегда было. Это даже, наверное, нормально. Но как-то печально.

И ещё один вечер моей юности увековечен в сказочном формате. Конечно, это Хорошая квартира. Конечно, это бублички-прянички-конфеточки и фирменный хорошеквартирный чай, вкуснее которого я не пила ещё нигде. Конечно, это Макс ИвАнов со своей верной зелёной гитаркой. И - как на подбор - всё самые любимые мои песни: "Детские клятвы", "Про души", "Джарара", "С тобой", "Километражи", "Сутками молчишь", в народе именуемая просто "Утками", "Жизнь-водоём", "Дорога дорогая", "Все мысли о тебе", "Звезда", "Осень-невеста", "Сны корабелов", "Тень", которую я уже сто лет хотела попросить и всё забывала, "Пока. Целую. Снишься", "Об одном и том же", "Одиночество звонит" и "По всем фронтам", где каждое слово - пуля в сердце... Десятки маленьких пуль. И болит, и ноет там, где прострелено, а продолжаешь слушать, и слушать, и слушать, и всё удивляешься: как так этот человек складывает слова и ноты в песни, которые прожигают дыры в душе? Ну вот как это бывает: "а эту я позавчера придумал" - и новое чудо из-под пальцев? Где-то совсем за гранью разумного. Непостижимое и чудесное. И новые, новые песни: не одна и даже не две! И на крючок. Попались. И слова, впервые услышанные, уже застряли в heart shaped box, и утром, смотря в полоску рассвета, вспоминаешь про чёрную полосу, которой "пока", и улыбаешься, потому что это всё правда и не приснилось. А Макс вчера был в белом, и весь-весь светился, и улыбался, и смеялся... во весь зал. И голос - как большая и сильная река, захлёстывал, уносил в параллельную реальность (там, где аметисты разговаривают с водой, дождливая суббота путает планы и одиночество целует в спину), и опять нельзя было поверить, что это один Макс и одна гитара такое вытворяют. И ещё тени. Тени с гитарами. И каждый из нас, глотающий тёплые радостные волны и отражающий, как зеркало. Каково? Представляете только, какое мы там натворили электричество?!

А ещё Макс прочитал стихотворение. Спасибо.
А ещё, когда он поёт и играет, ему становится двадцать лет.

Ну всё-всё-всё, а то надобно экономтеорию учить, а я тут счастливая.
Спасибо, Макс!

И всё-таки квартирники я люблю больше, чем большие концерты. Если честно, я на большие хожу в основном за тем, чтоб посмотреть на Тёмсона и Яниса (когда его бывает видно) и послушать живую флейту. Макса в клубах я практически не вижу, потому как мала росточком, а вперёд не лезу, потому что там давка и сумасшедшие фанаты. И ещё там курят очень много и дышать трудно. Нет, всё-таки квартирники я люблю больше.

Своеобразный юбилей: почти год назад, двадцать четвертого мая, я была на самом первом кварте у Макса в той самой Хорошей Квартире, где и вчера. Люблю это местечко, там очень уютно и приятно. Чаёк, бублички, конфеточки, подушки. А про Макса я могу только на эмоциональном уровне. Ну что я скажу - что у него техника игры прекрасная и удивительный голосовой диапазон? Так это и без меня все знают. А он ведь очень сложный и очень необычный. Из ряда вон. Терпеть не могу, когда Торбу с другими группами сравнивают. Макс - это многозначность, игра слов, предложения без начала и конца, тончайшая музыкальная организация; исключительный. Макс это Макс. Волшебный. Нараспашку. И глаза-глаза-глаза: самая удивительная часть его лица. Солнечные муравчики. Я так в прошлом году придумала. А сейчас Макс (внезапно!) отрастил бороду и усы, и как-то за счёт этого всего ещё ярче и живее те муравчики стали.

Много новых песен. Чудно-чудно. Хорошо. Ужасно музыкальный. Там и тоска, и восторг, и разревелась бы, если б умела, и порванные струны, и хором про Питер. И это "Одиночество звонит"... Жуткая, жуткая, жуткая вещь. Нравится, пугает, трогает. Остро.

Есть телефон, но звонит будильник, одиночество звонит.
Я с тобой посплю, говорит - и целует в спину
Миллионом оправданий пыльных, сотнями былых обид,
Я тебя люблю, говорит - и никогда не покину...

И про пластилиновый мир новое было очень красивое, и "моя земля - это звёзды", кажется. Грустно, и все вокруг расплылись. Да-да, звёзды, небо, девять вместо двух. А и столько весёлого, хитрого, с джазовыми и рок-н-ролльными нотками, анекдоты, шутки, и поём все вместе, и Макс импровизирует на ходу. Это квартирник! Это такое странное шаманское действо, от которого в грудной клетке солнце и из глаз тоже солнце, а в ушах музыка. Я уж с декабря и забыла, как это - засыпать во впечатлениях и просыпаться от музыки в голове... А ведь так и выморщила "Джарару" и "На самом деле"! Почти все вчера песни были из самых любимых, самых вкусных и почти ни одной альбомной. И это даже хорошо, на квартирниках особенные песни. И самое главное, что и Макс довольный, улыбается, смеётся и не перестаёт писать новую музыку. Хорошо!

В колонках играет - Торба-на-Круче. СЕРДЦЕ
Настроение сейчас - задумчивое

Я очень люблю этих пятерых музыкантов - Макса, Яниса, Тёмсона, маленького Макса и Пяткина. Они что-то очень хорошее делают, что-то такое, что очень тревожит душу и не даёт спать. Меня вот вчера очень обидели и ночью мне снились давящие и неприятные сны. И сегодня я очень грустная и всё утро упивалась Лермонтовым(!). Но я вспоминаю вечер этой субботы, опять слушаю много тёплой музыки, и мне чуть легче. Чуть светлее. Чуть больше хочется что-то делать. И чего-то реву, глупая. А концерт... он странный был. Плакать, смеяться, танцевать, стоять и думать, смотреть, вопить, подпевать. И музыка насквозь.

Первая часть - депрессивнее и агрессивнее обычного, как-то на разрыв аорты. Много мыслей пролетело, а на "Монологе", "Друге", "На крючке" - и вовсе слёзы в глазах. Восприятие вдвойне острее, если есть к чему привязать в жизни. А потом всё веселее и веселее, и уже почти танцуешь, и как будто скоро опять начнёт болеть шея. И какое-то безумное барабанное соло, и весь зал охвачен почти детской радостью. А дальше - самые любимые песни, те, которые все непременно помнят наизусть и будут петь вместе с Максом. И опять заканчиваем на позитивной ноте, в тот момент, когда ещё хочется послушать, но впечатлений - выше крыши, а музыканты сами бы рады ещё спеть, но уже валятся от усталости.

Ух. Всё-таки какая-то она чудесная, эта Торба... со сказками. И серьёзная ведь, живая, умная группа. Мой спасательный круг. Нет, это удивительно: как я к ним пришла, как они играют такую музыку! И Макс опять совершенно замечательный, распахнутый, и Малицкий смеётся, и Тёмсон! Я так люблю его, когда он на флейте играет, так люблю, что у меня муравьи по спине бегут. Яниса тоже люблю и начинаю весело галдеть, когда он наконец появляется из-за своих излупленных барабанов. И Макса люблю ужасно! Наверное, так же я люблю ещё только Билли Джо Армстронга, он - мой папа в рок-музыке. Потому что что-то в них есть очень близкое и понятное, то, к чему я не устаю возвращаться. А слова - они плоские, ими ничего не расскажешь. У меня есть один рисунок, который я делала летом на квартирнике у Макса, так вот, этот рисунок говорит гораздо больше, чем все эти смешные буквы.

Спасибо.