Достаточно быстро было написано, сама удивляюсь, обычно никогда не заканчиваю начатое. Ну, конечно, вы не обольщайтесь, что рассказ закончится, но это уже больше чем ничего:) Спасибо за то, что меня хватает сил читать...

Глава 2.

Мне снилось что-то невнятное, какие-то больницы, заводы, фабрики, потрёпанные дома… Что я там делал – не помню, но помню то жуткое ощущение, которое присутствовало весь сон. Неприятное и дурно пахнущее, которое наводило робкий страх. Но в то же время я понимал, что это чувство было мне ближе, чем всё остальное. Будто бы я его боялся и уважал. Такое горькое прикосновение с сладковатым запахом. Оно меня манило, несмотря на страх и неприязнь. И я бежал за ним, искал его в лабиринте города. Потом оно ударило в сердце, ужалило, пустило яд прямо в главную аорту. Стало так страшно, что оно убьёт, убьёт во сне, что я решил открыть глаза. Но мне это не удалось. Снова кругом были дома и это леденящее ощущение. Снова открыл глаза - теперь уже темнота и разбросанные куски протухшего города. Не получилось. Да ж тоже это такое?.. Ещё раз попробовал – неизведанная темнота полностью заполонила меня, прошла по венам, сосудам и капиллярам, потом стала затягивать вниз и я куда-то начал проваливаться. Засасывало ноги, сначала ступни, потом голени, колени… Я начал брыкаться. И тут я открыл глаза. Получилось!.. Я чувствовал, как я дернул ногами, но пока этого не видел – всё было таким мутным, будто та пелена так и не прошла. Мне стало страшно, что я потерял зрение… Я зажмурился, открыл веки, но ничего не менялось. Я попытался протереть глаза, но я то связан!.. Почувствовал ужасную боль в районе плечей, и вспомнил, что меня крепко держат. Вот дьявол! Последняя попытка открыть глаза меня обрадовала – где-то появился фокус и резкость приходила в норму. Я увидел размазанного человека, который, видимо, плевал в меня, потом он приобретал резкость. Вскоре чётким стало всё: железные стены, которые отдавали холодом; злобные люди, которым было велено меня сторожить; какие-то инструменты в коробке; обшарпанный пол и чьи-то ноги. Лучше бы я этого не видел. Как же мне они осточертели! И почему я так влип?.. Я наклонил голову к коленям и стал разглядывать пол. Конечно, глупое занятие, а что делать в этой дыре?.. Видимо, меня везли куда-то очень далеко, если даже после дозы снотворного мы ещё не прибыли. И такая охрана, ещё этот врач. Всё крутилось у меня в голове непонятным комом, я пытался всё разбить на кусочки и слепить единую картину, но ничего не получалось. Какие-то отдельные кусочки этой неприятной истории вставали в горле, и я задыхался от них. И всё же мне нужно было разгадать эту загадку. Я начал прокручивать всё сначала в своей голове как фильм, чтобы хоть как-то восстановить картину последовательно. Я шёл на работу, потом пошёл дождь, так как я забыл зонтик, мне пришлось идти под дождём, потом я услышал чей-то вопль и ринулся бежать. А зачем я побежал?.. Вот дурак! Может быть, они вообще не про меня говорили?.. Там были ещё люди на улице? Не помню… Не помню… Я долго ломал голову, кто мог ещё оказаться на улице, и мог ли я по своей глупости попасться в сети. Но напрягая последние мозги, которые у меня остались, я понял, что вспомнить мне так и не удастся – я был слишком отвлечён на дождь, а потом на этот вопль. Значит, одна деталь была упущена. Но если предположить логически, то могло возникнуть три варианта. Первый, это то, что на улице ещё был кто-то, и кричали не про меня; а из-за того, что я побежал, они и подумали, что я преступник или кто-то там ещё особо опасный… Второй, это то, что преступник или особо опасный, услышав этот очень подозрительный и настораживающий вопль, улизнул в переулки или в толпу, а я остался и, получается, мне пришлось за него отдуваться. Третий вариант, это то, что никого на улице не было, и они именно на меня вышли, думаю, просто я оказался не в том месте не в нужное время. Из всего этого вытекает только одно – меня с кем-то спутали!.. Никакие счета и незаполненные бумаги здесь не причём! Теперь нужно выяснить, куда меня везут. Конечно, становится понятно, что везут меня очень очень далеко. Наверное, в какую-нибудь подпольную тюрьму, лабораторию, больницу… Видимо, я и вправду оказался очень опасным. Как-то это всё глупо и смешно. Ни с того, ни с сего меня заталкивают в машину и куда-то везут под охраной. Рассказать, никто не поверит! Я даже улыбнулся, потом мне вовсе стало смешно, я начал смеяться на удивление всех остальных. Потом сказал: «Хах, да ребята, как-то совсем смешно, не правда ли?» Все на меня посмотрели с непонимающим взглядом. Я продолжил: «Знаете, сейчас вы совершили большую ошибку. Но, конечно же, вам её будет не понять. Я даже не буду её озвучивать, всё равно меня никто и не послушает, но скажу только одно, я всегда был против нашей власти, потому что она никчёмная и попросту слабая… Сейчас меня запекут куда-нибудь далеко от города и всем скажут, что поймали того особо опасного преступника. Население вам поверит, начнёт спокойно спать по ночам, а потом вдруг окажется, что снова пропадают люди». Я снова засмеялся, но по лицу прошла обжигающая боль: кто-то, видимо, не выдержал такого оскорбления и ударил с такой обидой за свою родину, что щека загорелась красным и, похоже, мне выбили зуб. «Не так уж и больно. Вы хотите сказать, что вы сила нашей страны? Самим то не смешно?» - засмеялся я снова. Но они меня не поняли и начали бить. Удар в глаз, потом под нос, в другую щёку, ещё раз в правую, потом я повалился от мощного удара в живот. На полу меня начали пинать изо всех сил, и я совсем обессилел. Кто-то перевернул меня на спину и поставил ногу мне на грудь. Через кровавые ресницы я увидел того самого хмыря, в которого плюнул. «Ты, сынок, кажется, не понял, куда попал…» - с этими словами он на меня помочился. Я попытался в него харкнуть кровью, у меня даже получилось, но тут электрошок меня усмирил, а потом вовсе отключил. Когда я очнулся, я сидел весь окровавленный снова на том же месте. Всё лицо ужасно горело, и я чувствовал, что на некоторых местах вместо кожи у меня было что-то красное и мокрое. Из носа хлыстала кровь, да и во рту тоже было много крови, что приходилось её постоянно сглатывать. Ресницы были мокрые снова от крови. Голова ужасно болела, и каждый звук пронизывал меня насквозь. Болели ребра и живот. Я чувствовал, что постарел на десять лет. Дикая усталость во всём теле не давал мне покоя, ломало всё тело, и дёргались ноги. Меня изрядно побили. Повесились они, конечно от души. Тусклый свет лампы на потолке раздражал меня. Свет дёргался, будто кто-то его щекочет, и никак нельзя было привыкнуть к её поведению. Я попытался закрыть глаза, но ужасная боль пронзила всё лицо, что я решил этого не делать. Я снова наклонился. На полу была лужа и капли крови, потом я увидел, что лавка тоже была обрызгана моей кровью. Мне стало жутко. Даже не от боли, которая меня не покидала, а от того, как меня избивают. Если этот только начало, я представляю, что со мной будет, когда я там окажусь. Не знаю, было ли мне жалко своё тело или страшно потерять его, но мне точно было не по себе. Я подумал, что мне будет лучше, если мне снова введут снотворное под кожу, и я окунусь в мир сладостных снов, забыв обо всём. Иначе мои мысли просто сожрут мою плоть и мою душу. Они становятся такими опасными, что лучше не думать вовсе. Фантазия, как малое дитя, начнёт играть с моим ничтожным умом, и я начну сходить с ума, боясь сам не зная чего. Лучше остаться в трезвом уме, чем потом бояться каждого вздоха. Я решил упасть на пол и забиться в конвульсиях. Я быстро наклонился, чтобы меня не успели ухватить за руки, скорчился на полу в непонятной позе и начал трястись, изображая конвульсии и судороги. Хочу заметить, что у меня это неплохо получалось, ещё из носа текла кровь и эта картина казалась ужасающей. Мне даже стало радостно от моего успеха, но я сдержался улыбнуться. Иначе бы весь спектаклю пошёл насмарку. Я услышал, что люди начали колотить в окно водителю, и просить, чтобы машину остановили. Вскоре двигатель заглох, и машина остановилась. Я продолжал изображать конвульсии, и всё в страхе выбежали из грузовика и начали судорожно звать на помощь. Я всё ещё бился – нельзя же останавливаться в самый ответственный момент? Потом я услышал голоса, чьи-то крики, потом шаги. Я смотрел в потолок, на ту самую лампу. Лампа вдруг исчезла, и вместо неё появился тот самый доктор. Я смотрел сквозь него, чтобы не подавать виду, что я его вижу. Конечно, это было трудно делать, но у меня это как-то, но получалось. Он изменил выражение лица, но я точно не понял как – его лицо было нерезким. Видимо, он сморщился. Потом я отчётливо услышал его грозный тон: «Вы зачем его побили? С ума что ли сошли? Его нельзя трогать! У него и так психика повёрнута, а вы ещё добавляете? А ну-ка вон отсюда! Я быстро доложу начальнику ваши поступки и попрошу, чтобы он вас немедленно отчислил». «Но, простите, он начал оскорблять нас и нашу власть…» - послышался трепетный голос кого-то из троих. «Пффф… Я сказал, вон отсюда! Нет, стоп, он что, очнулся?» Послышался другой голос с какой-то надеждой, что его выслушают до конца: «Да, он не только очнулся, он начал смеяться, потом говорить с нами, мы его попытались усмирить, но он сопротивлялся, и вы его… Побили в общем. Потом он вдруг упал на пол и забился в конвульсиях, у него потекла из носа кровь и изо рта слюни. Мы перепугались, вызвали вас». «Да я и сам это всё вижу, мне только, странно, что он очнулся от такой большой дозы снотворного! Видно, крепкий!» - произнёс спокойно врач, потом велел заводить машины и ехать дальше. Все смутились, но он настойчиво сказал, что никого больше ко мне не подпустит. Двери машины захлопнулись, мотор завёлся и мы тронулись. Всё это время я пытался изображать приступ, который весьма реалистично получался, даже фокус со слюнями сработал хорошо. Тут доктор вытер моё лицо, быстро осмотрел меня и решил ввести снотворное. Браво, мой план сработал! Да к тому же и этих уродов-сторожил убрали от меня. Я был больше чем рад. Тут я почувствовал прикосновение доктора на моей руке, потом было понятно, что игла снова вонзилась в мою вену. Тут я понял, что нужно прекращать дёргаться, и я убавил пыл. Меня это изрядно вымотало. Дёргаться десять минут не так уж просто, поверьте. Я стал только изредка подёргивать ногами и телом. Потом что-то невнятное произнёс и сделал вид, что отключился. Конечно, на меня ещё не подействовало до конца снотворное, и я ощущал, как доктор начал обрабатывать мои раны. Мне стало спокойно. В голову начали пробираться приятные мысли, мне даже пришлось улыбнуться от удовольствия. Не знаю, как отреагировал доктор, но мне было так приятно, что здесь нашлись люди, которым я небезразличен, и что ещё моё тело и меня в частности ценят. Освежающие разводы на моём лице немного щипали и в то же время сладко умиляли моё тело. В приятных ощущениях я снова уснул.

    Да, да, да, я знаю, я уже всем надоела со своими рассказами, которые никогда не заканчиваются... Но я пробую, и обещаю, обязательно допишу каждый рассказ:) Сейчас, хотелось бы снова представить очередной маразм, вылившийся в фразы и слова. Я очень ценю, что у вас находится время читать, меня:) Не знаю, интересна ли я кому-то или нет, но вот почитайте:

Дом скорби.

Глава 1.

Было около девяти часов утра, когда я шёл на работу.  Погода как обычно испортилась к концу недели, но я был этому рад. Я всегда любил дождь, это меланхолическое состояние, спокойствие и уравновешенность. В дождь весь мир кажется немного другим, всё становится светлее, свежее, может даже добрее. Небо казалось свинцовым, каждый клочок испускал тусклое свечение, и будто бы каждая тучка несла огромные потоки холода с собой, что при виде угрюмого неба меня бросало в дрожь. Я знал, что вот-вот хлынет леденящий поток ливня, я это чувствовал. Быстро темнело, ветер неимоверно дул мне в лицо, закрывая мои тусклые глаза. Я был рад, что я ещё чувствую дуновение ветра, ощущаю прикосновение природы, сладкую прохладу у себя на губах и свежесть летнего дня. Вскоре по лицу стали барабанить прозрачные жемчужины дождя. Ледяные капли стекали со лба вниз, по щекам, и до боли холодили кожу. Я попытался достать из своей сумки потрёпанный зонтик, но ничего внутри не обнаружил – видимо, я оставил его дома. Но меня это нисколько не испугало. Хм… Подумаешь, дождь! И чего люди прячутся от него, чего они все бегут, куда подальше от него, неужели он так скверен и мерзок?  Ведь дождь в наши сухие дни оказывается такой редкостью, что иногда его не бывает несколько недель. Нужно ловить момент, нужно уметь наслаждаться каждой минутой, видеть в каждом явлении что-то тебе близкое. Но людям бывает так наплевать на окружающие их предметы, что они порой даже злятся на солнце и небо, которые дают им каждую секунду глоток к жизни. Вот и сейчас, многих раздирает на мелкие кусочки и высасывает всю их мерзкую кровь то, что вместо тёплого места под солнцем им достаётся холодное и мокрое место под дождём. Все так жаждали тёплых дней, забавного солнца и ярких впечатлений, а тут вдруг ливень. До чего же они странные. Ну и ладно, это не мои проблемы. Я же не виноват в том, что они мыслят по-другому, и что у них другая точка зрения на мир. Пусть это глупо, но всё-таки что-то, чем ничего. В моих мыслях всегда нахожу парадокс. Даже смешно становится, такая перемена настроений свойственна моему организму. Вначале злишься, потом любишь, а в конце смеёшься. Глупый я. А дождь то и вправду сильный! Бррр…. Пробирает до костей. С каждым ударом одежды мои набухали и становились тяжелей, впитывая прозрачную влагу. Вскоре дождь своими леденящими кровь, длинными и костлявыми пальцами добрался до кожи, забирая моё тепло в себя. Его руки разрастались и всё больше сдавливали мою грудь, они проникали через кожу, в мышцы и из них проедали насквозь кости. По началу его прикосновения казались ласковыми, потом щекотливыми, а сейчас болезненными. Пальчики обжигали, будто сдирая кожу с мяса. Вскоре моё тело перестало бороться, и потоки холода пронзили меня. Теперь было просто холодно. Меня одолели мурашки, и дрожь прошла по всему телу. А я перестал бороться с дождём, он пронизывал меня насквозь, холод доходил до сердца - мне это было по душе. Я принимал ливень, я пропускал его и не боролся с природой. Просто наслаждался моментом. Уже опустели улицы – все спрятались под тем, что можно назвать крышами. Кто-то попытался пройти с зонтиком, но, видимо, всё тщетно…

Вдруг мои уши пронзил ужасный крик: «Вот он! Держи его! Он и вправду сумасшедший, если стоит под ливнем! Давайте, шевелитесь!» Я тут же замер на месте – явно речь шла именно про меня. Насчёт того, что я немного сумасшедший – согласен, но вот то, что меня нужно хватать… Я чую опасность. Она бьёт прямо в нос, и врождённый рефлекс приводит мои ноги и руки в движение. Я метнулся вправо, завернув в тёмный закоулок. Но впереди был только тупик. Я не успел ничего сообразить, как по рукам прошла ужасная боль – меня схватили. Руки начали заламывать всё сильнее, а я пытался выскользнуть, но с самого начала я знал, что всё будет напрасным. Конечно, по началу я долго не мог смириться с тем, что меня связали: брыкался ногами, вопил во всё горло нецензурную лексику, пытался кого-то укусить, выворачивал руки, плевался; но меня это не спасало. Сзади кто-то поднёс электрошокер, и ток пробежал по всем телу, расслабляя каждую клетку тела. Я успокоился. Мне просто пришлось это сделать. Я не мог смириться. После пяти минут борьбы меня хватало только на то, чтобы злобно смотреть на всех. Мы приближались к белой машине. Увидев красный крест, я застыл на месте. Кто-то сзади меня толкнул, и я, спотыкнувшись, побрёл дальше. Не в сумасшедший дом ли меня хотят отправить?.. Навряд ли… Может меня задержали за то, что я вовремя не оплатил счета? Это тоже бред… Что такое? Я же ничего не сделал никому дурного. Конечно, может меня и посчитали сумасшедшим по той причине, что я шёл под ливнем, но не задерживать же за это!.. Бред. Я весьма прилежный и аккуратный гражданин. Никто не имеет права такое вытворять. Грубая рука пихнула меня вперёд, и я оказался в мерзком стальном салоне с железными лавками. Меня усадили посередине одной из лавок, по бокам уселись двое сопровождающих с электрошокерами. Напротив сидел ещё один хмырь и ехидно улыбался в мою сторону. Как же он меня взбесил. Его дьявольская улыбка рассекла мою душу, и я попытался вскочить и ударить его ногой в лицо, чтобы исправить его гнусную ухмылку. Но меня тут же усадили на место и вмяли в железную стену. Тогда я плюнул в его мерзкое лицо. На что он бросился на меня, и снова ток прошёл по всему телу, от которого я ненадолго отключился. Очнувшись, моё лицо было всё исплёвано. Дрянь, да к тому же и вытереться нельзя. Вот сволочи. Ну и подумаешь. Плевать мне на вас. Вот если бы без электрошокеров, я бы вам тогда показал… Тут в ещё не закрытую железную дверь вошёл пожилой человек в белом халате. Он спросил: «Ну что? Никак не успокоится?» Потом он кротко усмехнулся и обратился ко мне: «Ты, голубчик, не сопротивляйся. Ты уже всё равно попался. И долго мы тебя искали. А ты под дождём расхаживаешь. Какой наивный. Сейчас я тебе введу снотворное, чтобы ты никому не навредил. Ведь ты считаешься особо опасным». Тут он засучил мой рукав, перед моими глазами засверкала острая игла. Я изо всех сил вырывался, пытался брыкаться, но снова этот ток ударил в сердце, и мне пришлось успокоиться. Мужчина быстро нащупал мою вену и всадил туда иглу без всяких усилий. Игла вошла наполовину, но и этого было уже предостаточно, чтобы ввести лекарство. Боли я не ощущал, просто укол, это же смешно! Внутри он ещё поводил иглой, и только тогда я понял, что в меня что-то всадили. Неприятное ощущение, но что уж сделать! Когда он вынул иглу, я отцепил руку и посмотрел грозно в его спокойные глаза. Он смотрел на меня с умилённым выражением лица. Я попытался придвинуться к нему, но меня крепко сжимали чьи-то руки. Я всё ещё смотрел ему в глаза с дикой ненавистью, проклиная всё вокруг и его в частности. Я во второй раз попытался приподняться и ударить его, но снова все усилия оказались бесполезными – на этот раз меня уже покидали силы. Жутко быстрое расслабление мышц, меня клонило в сторону, но я не сдавался, я всё смотрел в его бесцветные глаза. А он не менял своё выражение лица и также с улыбкой смотрел в мою сторону. В глазах всё поплыло, врач начал расплываться, всё вокруг потеряло какой-либо фокус. Будто бы непросветный туман окутал мои глаза пеленой, и я перестал видеть. Мысли сделались глупыми и вскоре вовсе исчезли. Последнее, что я смог расслышать среди голосов: «Готов! Заводи машину!» Потом даже звуки не могли проникнуть в мою голову, и я заснул…

                                                        * * *

   Наконец-то вечер. Вроде бы все улеглись спать... Я слышу луну, её трепетный шёпот из-за штор, я чувствую, как тишина ласковощекочет моё ухо, я вижу мою вечную спутницу - темноту. Я одна в комнате. Нужно звонить. 8986....

- Да, я вас слшуаю.

Здарствуйте, я вы здесь принимаете добровольцев?

- Да, пожалуйста, назовите свои данные. Имя, фамилия, очество, дата рождения, место проживания.

- Имя - Антонина

  Фамилия - Льюис

  Очество - Дмитриевна

  Дата рождения - 1993 год, 16 мая.

  На данный момент проживает по адресу: улица Фабрициуса, дом 46, корпус АЮ квартира 12.

- Стоп, стоп, стоп. Милая, ты куда звонишь то?

- Записаться в добровольцы....

- Так ты же девушка!

- Ну и что? Что дальше то? Я хочу родину защищать...

- Мы не можем вас зачислить...

- Вам нужны добровольцы? Так вот они!

- Я должна посове....

   Взрыв.... Я слышу самолёт, много самолётов.... Они бомбят город.... Вот она, война...

- Алло, алло!

- Да, да....

- Вы живыы?

- Как видите... Так что с зачислением?

- Авиация, флот, пехота.... Куда вам?

- Конечно же авиация! И разговоров быть не может!

   Какой у неё дрожащий голос. Кажется она боится. Боится чего? Меня? Беспокоится за мою жизнь? Или за то, что её убьёт начальник? Глупые людишки... Когда им предлагают помощь, они отказываются...

- Девушка, алло! Вы зачислены в штаб-подразделение авиации. Завтра, по вашему району будут проезжать служебные машины и забирать добровольцев. 10 часов утра. Площадь им. Пирогова. Иметь при себе документ, удостоверяющий личность, желательнее паспорт, сменную одежду, принадлежности личной гигиены, а так же запасы еды.

- Отлично. Ждите меня. Я буду на месте.

   Меня зачислили! Зачислили! Нет, вы себе можете это представить?! Я солдат!!! Они тоже сумасшедшие... О чёрт меня побери, нас же бомбят!

- Тоня, быстро, одевайся, мы идём в подвал!

- Да, хорошо...

У меня не было никакой паники, наоборот, мне было весело, сердце стучало неимоверно быстро и количество адреналина, казалось, бьёт все рекорды. Как же я полюбила этот вой сирены... Я люблю войну. Это красиво. Да, я эгоистка, мне плевать, что гибнут люди, но они гибнут то за родину матушку! Всё, быстро, быстро.... Вот уже и танки поехали... Ммм... Запах горелого.... Соседний дом подорвали... Надеюсь, я останусь в живых после этой ночи, а то у меня грандиозные планы намечены...

   Давно в голове вертелся жутко огромный рассказ. Решила воплотить в жизнь первую главу. Упивайтесь моим бредом))

Жемчужины равновесия.

1 глава.

Каникулы – такое скучное время препровождения, особенно если тебе некуда поехать, и ты всё лето живёшь с родителями, бабушкой, дедушкой и младшим братом. Это невыносимо, глупо, издевательски, обидно и назойливо. Мне некуда деваться, они повсюду, особенно брат… Кажется единственным местом для отдыха является туалет. А что вы смеётесь? Представьте себя на моём месте… Эхе. Да, и еще, конечно же любимая ночь. Ночь – это моя стихия. Ночью я могу делать всё, что вздумается. Ну а самое главное, это то, что не нужно рано вставать. То есть я настоящая сова. Обычно люблю спать до 2 часов дня. Но сегодня что-то меня сподвигло встать раньше, и в 12 часов я уже выходила из ванной, как вдруг моя старая больная бабушка с тревогой в глазах сказала:

- Тоня, война началась!

Я обомлела. Что? Как? А что это такое – война? Меня охватила паника, потом ужас, мне хотелось кричать. Всё отразилось на моём лице. Бабушка сострадальчески погладила меня по голове и прижала к груди. Ненавижу этих нежностей. И что? Война? Что дальше то? Я ничего не слышу… Не слышу самолётов, не слышу как мобилизуют народ, не слышу стонов матерей… Разве это война? Снова население по телевизору пугают небось…

- Пойдём, сейчас новости начнутся.

Новости? Верить этим лгунам? Ну уж нет…

- Я пойду лучше поиграю в компьютер.

- Как это? Ты чего это? Ведь война же? А вдруг отца твоего заберут?

- Мне не нужно слушать, как кто-то будет запугивать меня и пытаться заставить спрятаться от закона… Если заберут отца, значит заберут, и мы узнаем об этом первыми. И точка. Всё, хватит, не хочу эти глупости слушать.

- Как хочешь…

Ух… Какие же они надоедливые… Верят всему. Ну, я понимаю, война, ну и что? Война между кем и кем? Вот если бы это были две великие державы… Тогда я ещё понимаю, я бы узнала об этом первой… А сейчас всё это детские забавы. Так. Игра, игра, игра… Поиграю-ка я в войнушку. Только здесь можно стать лётчиком… Остальные игры – ужасно, как вариант всегда пехота и отвратительная графика. Да и ещё, погромче музыку…

- Сегодня правительство России заявило, что ситуация ухудшается и страна начинает частичную мобилизацию. В первую очередь приветствуются добровольцы. Только за прошедшие сутки 5 тысяч человек поступило в штаб-подразделение авиации. Добровольцами могут стать молодые люди от 15 лет и старше…

Что? Авиация? Мобилизация? Добровольцы? Хм… Так это же здорово!!! Я смогу пойти в лётное училище! Так, куда звонить, куда идти, как записываться, или что там у них…

- Всё, кто хочет принять участие в защите родины звоните по номеру…

Так. Я всё записала. Интересно, а как отреагируют взрослые? А… Мне плевать. Их мозг уже и так поработил телевизор. Только всхлипы, вздохи, крики, угрозы… Уйду ночью. Вот. Мне плевать на них. Главное – чтобы взяли. Я же всё-таки женского пола, от чего постоянно страдаю… Всё. Решено. Звоню вечером. Да, да, да. Я знаю, я сумасшедшая. Ну и что? Я мальчик, мне 16 и я обязательно пойду в армию. Главное, чтобы взяли…

      В общем, дело в том, что в школе у нас русского практически не бывает. То училка заболела на три недели, то приходит, и начинает жаловаться на свою жизнь. В итоге никто толком граммотно писать не умеет.... По этому поводу родители наняли мне репетитора. Вот что он задал мне на последний раз: " Опиши пожалуйста своего друга или подругу..." Вот что я ему пишу:

      ... В тот светлый день Она сидела за новым письменным столом и что-то усердно писала. Я уже не помню, что она делала и к чему готовилась, но помнится только то, что Она изредко поглядывала в мою сторону и улыбалась. Как сейчас вижу, через невидимые шторы проникал мягкий солнечный свет и освещал Её медные пряди волос, завязанные в длинную косу. На Её острые плечи был накинут белый шёлковый шарф, он придавал Ей какое-то ангельское неземное свечение... Шарф медленно сползал по её ровной спине, всё ниже и ниже. Я подошёл к Ней. Едва касаясь шарфа, я провёл по Её прозрачным одеждам, повторявшым контуры еЕё тела, обнял Её своими грубыми кистями. Не смогу забыть Её прикосновения... Её тонкие длинные пальцы потянулись к моей шершавой руке, нежно прикоснулись к ней. Она сжала мою кисть своей хрупкой холодной рукой, потом, не спеша, повернулась ко мне. Я посмотрел в Её бездонные глаза...

      Небесно голубой с тяжёлым серым оттенком сливались в одно целое в Её больших и светлых глазах. В Её взгляде читалась невинность, непринуждённость, наивность. Её тонкие ьёмные брови не могли сдержать радости. Уголки  Её алых пухлых губ растянулись в самой светлой, в самой откровенной улыбке, которую я когда-либо видел... На румяных щеках проступали ямочки. Те самые ямочки, которые я каждый раз целовал с нетерпимой усладой...

     Она коснулась меня своим маленьким, вздёрнутым носиком, всплошь усыпанным веснушками. Я поцеловал Её широкий белоснежный лоб... Она встрепенулась, застыла, сжала мою руку ещё сильнее. Потом Она закрыла свои глаза и чёрные ресницы коснулись Её белой кожи. Буд-то бы Она уснула, буд-то бы Она спит... Но вдруг Она отпустила мою руку и начала писать дальше.Её черты лица напоминали мне кого-то, будто я знал Её ещё до моего появления на  свет. То вытянутое личико остнается навсегда в моей больной голове... А Она тем временем всё строчила... Бедная... Ночами не спала, всё что-то писала... Но похоже Ей это нравилось, действитиьно нравилось... Медицина была Её слабостью... Каждый день Она приходила из института и начинала бредить своими занятиями... А я, закрыв глаза, вслушивался в Её непривычный, нежный, радостный, звонкий голос, не думав ни о чём. Она любила читать мне вслух стихи Пушкина и Лермонтова... Каждый раз, она садилась рядом со мной, смотрела в мои томные глаза и читала... Чтала с выражением, что мне хотелось плакать, плакать от счастья или от боли, не важно, просто хотелось... Хотелось утонуть в Её до боли знакомом голосе навсегда. Теперь от Неё остались только воспоминания... Теперь Её не стало... И мои воспоминания стали единственной надеждой в беспросветной тьме. Они моё сокровище, моё единственное и неповторимое... 

      Помню как Она, своим пустынным взглядом смотрела на старые часы, когда у Неё всё валилось из рук, будто Они могли Её успокоить. Никогда не понимал и не пойму Её внутренний мир и Её характер. Она была самой загадочной, самой таинственной, Она казалась мифом, легендой... Она была уравновешена, сильна, не любила плакать и показывать себя больной и несчастной. Она боролась всегда до последнего, пока не упала, а если уж и падала, то вставала и шла дальше. Сколько внутренней силы, сколько энергии таилось в том загадочном тельце. А ещё Она не любила всеобщего внимания, просто не переносила... Не потому, что стеснялась, а потому. что Ей было противно, когда на Неё все пялились и восхищались... Она хотела, чтобы Её боялись, уважали издалека. Но в глубине души Она была одинокой и беззащитной фиалкой, цветущей один раз в жизни...

      Я не смогу описать всего, это невозможно, и пусть это останется моей тайной. Просто напишу, что любил, люблю и буду любить Её вечно, пока не наступит конец вселенной. А сейчас я ухожу, ухожу навсегда... Может быть я найду Её там, в моём сладостном мире снов....

                                                                                                                                                                                                                                                                              Кит...

З.ы. Прочитав, мама нашла у меня кучу стилистических ошибок... Никто так и не оценил по достоинству... Боюсь давать своему репетитору, неправильно поймёт....

  Наконец-то пришло вдохновение и я что-то написала... Заранее извиняюсь за маленькое описание... Просто хотела передать основное... Если что-то нужно добавить или убрать, напишите в комментах.

 Не успела девушка окунуться в мир сладостных  снов, как прозвенел будильник. Этот противный мерзкий звук отдавался в каждом уголке маленькой комнатки. девушка медленным и сонным шагом подошла к будильнику и грубым движением выключила его. "Неужели снова утро? Снова в школу? Когда это закончится???!!! Ятак больше не могу...", - страдала девушка... Спустя час она уже была в школе. Девушка с негодованием сидела на всех  уроках. Потом прозвенел звонок и девушка спустилась вниз. День прошёл как обычно. Поставили пару двоек за несделанную домашнюю работу, написали замечание по поводу опоздания, снова поиздевались одноклассники... Да... В обществе эту особу мало кто любил. Одевалась она весьма скромно, безо всяких причуд, была не такой уж и красавицей, слушала непонятную для большинства музыку, да и вообще была из низов общества. Конечно у неё были друзья, но их было слишком мало. Говоря о её семье, родители были в разводе уже несколько лет, мать страшно пила, отец так ни разу и не навестил свою дочь... Единственным, кто понимал её была бабушка. Бабушка жила в доме напротив, и скорее девушка большую часть жила с бабушкой, чем с пьяной матерью.  Но вернёмся к школе. Как уже было написано ранее день прошёл как обычно. Она жуе включила плеер и собиралась идти по направлению к дому, как кто0то остановил её. Это был старый добрый друг.   - Что? Идёшь домой? Или куда-то по делам?

  - А в чём собственно дело?

 - Да, ничего особенного, просто отыскал одно местечко, думаю тебе понравится... - Нет, прости, я сегодня не в настроении.- Кэр, послушай, тебе это будет интересно, не пожалеешь.- Нет, Кит...- Ну пожалуйста, всё равно тебе дома нечего делать... - Уболтал чертякоязыкастый... Ладно, пошли, только не долго.- Есть капитан! И вот они пошли вдвоём в неизвестном направлении. Её друг, пожалуй был единственный из стверстников, кто понимал её. Она всегда делилась с ним своими чувствами, впечатлениями, эмоциями. Но это была не любовь, скорее хорошая дружба. Они любили друг друга как хорошие знакомые. Кит тоже всегда делился с ней чем-то личным и сокровенным, он понимал, что кроме Кэр его никто и слушать не станет. Они начали общаться года три назад. За эти три года они много чего прошли вместе. Кит всегда делал какие-то сюрпризы. то он принесёт в школу огромный настоящий анк, то найдёт душераздирающую песню. Сегодня он опять что-то задумал. - Куда ты меня ведёшь? - с улыбкой спросила девушка. - Увидишь, но я точно знаю, что тебе это понравится... Спустя десять минут они пришли к месту назначения. Девушка поняла, куда её вели. Это было заброшенное здание. Оно вздымалось ввысь перед ней на девятиэтажную высоту. Что-то величественное, загадочное, мистическое было в этом доме...- Вот это да! Где ты его отрыл???!!!- Хорошие связи. Считай, что это подарок на день рождения.И они зашли в нежилое помещение. Это был первый этаж. Они находились в левом крыле. Справа была лестница, а слева тянулся тёмный коридор, и кое-где проникали лучики света через комнаты по сторонам. Везде были какие-то обломки, штукатурка, части гипсокартонной стены, рваная одежда. все стены были исписаны граффити, на каких-то участах появлялись кляксы ядовито розовой, зелёной, жёлтой краски. Девушку охватывал страх, но и в то же время счастье. её кровь переполнял адреналин.  Она уже хотела повернуть на лево, как Кит остановил её.- Там может быть небезопасно. Пошли лучше на крышу. И парень завернул на право. Перед ними появилась самая обыкновенная лестница, которую обычно строят в жилых домах. Новая лестница вела наверх. А внизу были какие-то балки и плиты бетона. А под ними была пустота. - А что там? Может пойдём посмотрим? - Это подвал. Наши называют его мясорубкой.  - Ну так давай спустнимся. - И как ты себе это представляешь? У тебя есть канат или верёвка? - Ну ладно. Пойдём дальше... И девшка посмотрев в бездну начала подниматься. - А что здесь случилось? И вообще что это за здание? - Информации не так много как хотелось бы, но всё-таки я могу тебе кое-что рассказать. Многие болтают, что это старая больница. Когда-то здесь был пожар и никто реставрировать здание не стал после катастрофы. Но достоверные факты утверждают, что это недостроенное здание ФСБ. Как обычно не хватило денег и строительство прекратилось. Потом это здание превратилось в настоящую базу пейнтболистов. Но сейчас почему-то никто не посещает этот дом...- Впечатляет. Сердце девушки колотилось с бешеной скоростью, она горела желанием оказаться на крыше. Девушка поднималась всё выше и выше, бежала быстрее ветра.- Куда ты так спешишь? Помедленнее. Я не успеваю за тобой. Подожди! - Чёрт возьми! Я перееду сюда жить!

- Да? Хочешь стать бомжём?

 - Нет, просто я понимаю, что это моё... Зря ты меня сюда привёл... - Ну конечно, и никто мне даже спасибо не скажет... Чччч... там кто-то есть. Прибавь шагу. По коридору кто-то бродил, под чьими-то ногами хрустело битое стекло. Сердце Кэр сжалось, ей стало ещё страшнее, но она понимала что это забавное приключение, ей это безумно нравилось... И вот они сделали пару шагов и перед ними открылся прекрасный вид на родной город. Вдалеке виднелось маленькое шоссе, рядом нигде не было жилых домов и можно было спокойно наблюдать за всем происходящим... Зелёные макушки деревьев еле достовали до крыши. Девушка застыла на месте. Она не могла поверить, что она прикосается к своему миру, что её мечты сбываются. С души как будто упал тяжеленный камень. Она уже не боялась кого-то внизу, ей было безразлично. В душе настала полная гармония и спокойствие. Она дышала свободной грудью. Она себя чувствовала независимой. Что может быть луше? Все её проблемы остались там, внизу. А здесь ничего не было, новая жизнь, вечное спокойствие...

- Нереально - с трудом выдавила из себя девушка.

- Я же сказал, что тебе понравится.- Спасибо тебе. Кто бы меня ещё сюда сводил? Девушка осмотрелась. По бокам крыши были небольшие помещения. Одни вели на лестницы, а другие были маленькими пустыми комнатками.  Кэр бродила по крыше, всё время улыбаясь. Она села на бортик и включила свою любимую песню. Её мечты и вправду сбылись. Каждую ночь она представляла себя на крыше в белоснежной ночной рубашке, потом она вставала на бортик и прыгала вниз... Да, хорошая мечта покончить с собой... Но что-то её удерживало все эти годы в этом мире. Кэр просто сидела и наслаждалась жизнью. Сейчас она хотела жить, хотела наслаждаться этим спокойствием. Так шло время, то она сидела на бортике, то смотрила безукоризненно вниз, то бродила по чёрному настилу... - Эй, Кэр. Нам уже пора. Начинает темнеть, здесьможет быть неспокойно. Пойдём...

- Да, Кит, сейчас...

Девушка окинула взором эту красоту, вздохнула. как ей не хотелось расставаться со своим миром! Она отдала бы всё, что бы здесь остаться на ночь, но это было невозможно. Для неё было пыткой встать на лестницу. Но она сделала несколько шагов, и уже прекрасный вид скрылся за бетонными стенами. В её глазах заблестели слёзы. Но это были слёзы счастья, а не горя...

P.S.  Имена героев происходят от скоращений имён Никита (Кит) и Карина (Кэр). Хм... Не знаю почему, просто так захотелось... 

    На стене часы пробили полночь. Через окно проходили бледные лучи юной луны. Где-то далеко тускло сверкали звёзды, прячась под иссиня-чёрным покрывалом ночного неба.  Но ни призрачного света луны, ни расплывчатого свечения звёзд в комнате не было видно. неестественный ржавый свет наполнял тёмную комнату. На низкой, уже давно испорченной кровати сидела девушка. Стройное гибкое тельце сидело неподвижно под грудой мягкой ткани. Из-под одеяла светилось беззаботное личико юной особы. Её бледная ручка что-то быстро писала по расчерченной бумаге. Каштановые локоны были небрежно растрёпаны. Карие глаза её казались маленькими угольками на белоснежном лице. В глазах отражалась какая-то боль, одиночество, может быть бесконечность... По её алым щекам медленно текли слёзы, как по вишнёвым лепесткам скатывается утренняя роса. На лице же отсутствовали какие-либо признаки боли, страданий, огорчения.. Не было ничего. Только прозрачные жемчужины падали на исписанную бумагу и растворялись, как пена в море, оставляя размытые чернила. Розовенькие губы беззвучно шевелились, будто прося о чём-то. Вскоре свет погас и шестнадцетилетняя дева улеглась поудобнее. Всё стихло, только короткие всхлипы ещё долго слышались в ночной тишине...

- Да. И все было бы очень хорошо, если бы мы знали, что такое разум.
     - А разве мы не знаем? - удивился Нунан.
     -  Представьте  себе,  нет.  Обычно   исходят   из   очень   плоского
определения: разум есть такое  свойство  человека,  которое  отличает  его
деятельность  от  деятельности  животных.  Этакая,  знаете   ли,   попытка
отграничить хозяина от пса, который якобы все понимает, только сказать  не
может. Впрочем, из этого плоского определения вытекают  более  остроумные.
Они  базируются  на  горестных  наблюдениях  за  упомянутой  деятельностью
человека. Например:  разум  есть  способность  живого  существа  совершать
нецелесообразные или неестественные поступки.
     - Да, это про нас, про меня, про таких, как я, - горестно  согласился
Нунан.
     - К сожалению. Или, скажем, определение-гипотеза. Разум есть  сложный
инстинкт,  не  успевший  еще   сформироваться.   Имеется   в   виду,   что
инстинктивная деятельность всегда  целесообразна  и  естественна.  Пройдет
миллион лет, инстинкт сформируется,  и  мы  перестанем  совершать  ошибки,
которые, вероятно, являются неотъемлемым свойством разума. И  тогда,  если
во Вселенной что-нибудь изменится, мы  благополучно  вымрем,  -  опять  же
именно потому, что разучились совершать ошибки, то есть пробовать  разные,
не предусмотренные жесткой программой варианты.
     - Как-то это все у вас получается... унизительно.
     -  Пожалуйста,  тогда  еще  одно  определение,  очень  возвышенное  и
благородное. Разум есть способность использовать силы окружающего мира без
разрушения этого мира.
     Нунан сморщился и замотал головой.
     - Нет, - сказал он. - Это не про нас... Ну а  как  насчет  того,  что
человек, в  отличие  от  животных,  существо,  испытывающее  непреодолимую
потребность в знаниях? Я где-то об этом читал.
     - Я тоже, - сказал Валентин. - Но вся беда в  том,  что  человек,  во
всяком случае, массовый человек, тот, которого вы  имеете  в  виду,  когда
говорите "про нас" или "не про нас", - с легкостью преодолевает  эту  свою
потребность в знаниях. По-моему,  такой  потребности  и  вовсе  нет.  Есть
потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о боге, например,
дает ни с чем не сравнимую возможность  абсолютно  все  понять,  абсолютно
ничего не узнавая... Дайте  человеку  крайне  упрощенную  систему  мира  и
толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели.  Такой  подход  не
требует никаких знаний. Несколько заученных  формул  плюс  так  называемая
интуиция, так называемая практическая  сметка  и  так  называемый  здравый
смысл.

"Я проснулся среди ночи и сразу же, напряженный, сел на кровати. В
комнате было темно, только через приоткрытую дверь из коридора падала
тонкая полоска света. Что-то ядовито шипело, звук нарастал вместе с
приглушенными тупыми ударами, как будто что-то большое билось за сте-
ной.
     "Метеор, -  мелькнула мысль. - Пробил панцирь. Кто-то там есть!"
     Протяжный хрип.
     От этого я сразу же пришел в себя. Я на Станции, а не в ракете, а
этот ужасный звук...
     Я выскочил в коридор. Дверь маленькой лаборатории была открыта
настежь, там горел свет. Я вбежал внутрь. На меня хлынул поток ледяно-
го холода. Кабину наполнял пар, превращающий дыхание в хлопья снега.
Туча белых хлопьев кружилась над завернутым в купальный халат телом,
которое едва шевелилось на полу. Это была Хари. Я с трудом разглядел
ее в этой ледяной туче, бросился к ней, схватил, халат обжег мне руки,
она хрипела. Я выбежал в коридор, миновал вереницу дверей. Я уже не
чувствовал холода, только ее дыхание, вырывающееся изо рта облачками
пара, как огнем, жгло мне плечо.
     Я уложил ее на стол, разорвал халат на груди, секунду смотрел в
ее перекошенное дрожащее лицо, кровь замерзла вокруг открытого рта,
покрыла губы черным налетом, на языке блестели кристаллики льда.
     Жидкий кислород. В лаборатории был жидкий кислород в сосудах
Дьюара. Поднимая ее, я чувствовал, что давлю битое стекло. Сколько она
могла выпить? Все равно. Сожжены трахея, горло, легкие, жидкий кисло-
род разъедает сильнее, чем концентрированные кислоты. Ее дыхание,
скрежещущее, сухое, как звук разрываемой бумаги, утихало. Глаза были
закрыты. Агония.
     Я посмотрел на большие застекленные шкафы с инструментами и ле-
карствами. Трахеотомия? Интубация? Но у нее уже нет легких! Сгорели.
Лекарства? Сколько лекарств! Полки были заставлены рядами цветных бу-
тылей и коробок. Хрип наполнил всю комнату, из ее открытого рта все
еще расходился туман. Термофоры...
     Начал искать их, но, прежде чем нашел, рванул дверцу другого шка-
фа, разбросал коробки с ампулами... Теперь шприц... Где он?.. В стери-
лизаторах... Я не мог его собрать занемевшими руками, пальцы были
твердыми и не хотели сгибаться. Начал бешено колотить рукой о крышку
стерилизатора, но даже не чувствовал этого. Единственным ощущением бы-
ло слабое покалывание.
     Лежащая захрипела сильнее. Я подскочил к ней. Ее глаза были от-
крыты.
     - Хэри.
     Это был даже не шепот. У меня просто не было голоса. Лицо у нее
было чужое, словно сделанное из гипса, ребра ходили ходуном, волосы,
мокрые от растаявшего снега, рассыпались по изголовью. Она смотрела на
меня.
     - Хэри!
     Я ничего больше не мог сказать. Стоял, как бревно, с этими чужи-
ми деревянными руками. Ступни, губы, веки начинали гореть все сильнее,
но я этого почти не чувствовал. Капля растаявшей в тепле крови стекла
у нее по щеке, прочертив косую черточку. Язык задрожал и исчез, она
все еще хрипела.
     Я взял ее, запястье, пульса не было, откинул полы халата и прило-
жил ухо к пугающе холодному телу. Сквозь шум, словно от пожара, услы-
шал частые удары, бешеные тона, слишком быстрые, чтобы их можно было
сосчитать. Я стоял, низко наклонившись, с закрытыми глазами, когда
что-то коснулось моей головы. Ее пальцы перебирали мои волосы. Я пос-
мотрел ей в глаза.
     - Крис, - прохрипела она.
     Я схватил ее руку, она ответила пожатием, которое чуть не разда-
вило мою ладонь, сознание ушло с ее страшно перекошенного лица, между
веками блеснули белки, в горле захрипело, и все тело сотрясла рвота.
Она свесилась со стола, билась головой о край фарфоровой воронки. Я
придерживал ее и прижимал к столу, с каждым следующим спазмом она вы-
рывалась, я мгновенно покрылся потом, и ноги сделались как ватные.
Когда рвота ослабла, я попытался ее уложить. Она со стоном хватала
воздух. Вдруг на этом страшном окровавленном лице засветились глаза
Хэри.
     - Крис, - захрипела она, - как... как долго, Крис?
     Она начала давиться, на губах выступила пена, снова ее раздирала
рвота. Я держал ее из последних сил. Потом она упала навзничь, так что
лязгнули зубы, и часто задышала.
     - Нет, нет, нет, - выталкивала она быстро с каждым вздохом, и
каждый казался последним. Но рвота вернулась еще раз, и снова она би-
лась в моих объятиях, в коротких перерывах втягивая воздух с усилием,
от которого выступали все ребра. Наконец веки до половины закрылись на
ее слепых глазах. Она застыла. Я думал, что это конец. Не пытался да-
же стереть пену с ее рта, стоял над ней наклонившись, слыша где-то да-
лекий большой колокол, и ждал последнего вздоха, чтобы после него
упасть на пол, но она все еще дышала, почти без хрипа, все тише, а
холмик груди, который почти совсем уже перестал вздрагивать, вдруг
задвигался в быстром темпе работающего сердца. Я стоял сгорбившись. Ее
лицо начало розоветь.
     Я, словно оглушенный, ничего не понимал. Только обе ладони у ме-
ня вспотели, и мне казалось, что я глохну, что-то мягкое, эластичное
наполнило уши, я все еще слышал тот звенящий колокол, теперь глухой,
словно он треснул..."
                                                                                             Станислав Лем "Солярис"