На стене часы пробили полночь. Через окно проходили бледные лучи юной луны. Где-то далеко тускло сверкали звёзды, прячась под иссиня-чёрным покрывалом ночного неба.  Но ни призрачного света луны, ни расплывчатого свечения звёзд в комнате не было видно. неестественный ржавый свет наполнял тёмную комнату. На низкой, уже давно испорченной кровати сидела девушка. Стройное гибкое тельце сидело неподвижно под грудой мягкой ткани. Из-под одеяла светилось беззаботное личико юной особы. Её бледная ручка что-то быстро писала по расчерченной бумаге. Каштановые локоны были небрежно растрёпаны. Карие глаза её казались маленькими угольками на белоснежном лице. В глазах отражалась какая-то боль, одиночество, может быть бесконечность... По её алым щекам медленно текли слёзы, как по вишнёвым лепесткам скатывается утренняя роса. На лице же отсутствовали какие-либо признаки боли, страданий, огорчения.. Не было ничего. Только прозрачные жемчужины падали на исписанную бумагу и растворялись, как пена в море, оставляя размытые чернила. Розовенькие губы беззвучно шевелились, будто прося о чём-то. Вскоре свет погас и шестнадцетилетняя дева улеглась поудобнее. Всё стихло, только короткие всхлипы ещё долго слышались в ночной тишине...