Княжна Мария Меншикова выросла в роскоши самого лучшего петербургского дворца, получив по тем временам более чем прекрасное образование: знала языки, умела танцевать, поддержать светский разговор.

Ее отец - Александр Данилович Меншиков присмотрел ей жениха: это был красавец, польский граф Петр Сапега, единственный сын богатого воеводы. Старый Ян Сапега надеялся с помощью России получить польскую корону, а Меншиков рассчитывал на герцогство Курляндское, бывшее в вассальной зависимости от Польши.

Пётр Павел Сапега. Неизвестный художник, 1744г

Ян Сапега

Молодой граф все свободное время проводил у Меншиковых, и Мария, конечно, вскоре в него влюбилась. Уже несколько лет спустя, когда ей исполнилось пятнадцать, архиепископ Феофан Прокопович в присутствии Екатерины I и двора обручил их. Императрица пожаловала невесте сто тысяч рублей и несколько деревень с угодьями и крестьянами.

Казалось, все складывалось хорошо. Но вскоре счастью юной княжны позавидовала сорокадвухлетняя Екатерина: уж больно хорош был граф. И скоро Петр Сапега стал фаворитом самой императрицы. Он постоянно находился при ней, Екатерина осыпала его подарками, отписала ему огромный дом со всей мебелью. Наконец решила женить его на своей племяннице Софье Скавронской. Возмущенный Меншиков потребовал «сатисфакции». Тогда-то под нажимом «светлейшего» Екатерина и подписала завещание, в котором говорилось:

«Цесаревнам и администрации вменяется в обязанность стараться о сочетании браком великого князя с княжною Меншиковою».

Когда Меншиков сообщил дочери о перемене ее участи, она упала в обморок. Историк Д. Бантыш-Каменский писал:

«Какая печаль, какое отчаяние овладело сердцем княжны Марии, еще недавно бившемся от радости, когда отец объявил ей решительную, непременную волю, чтобы она забыла своего Сапегу и готовилась быть императрицею! Слезы, убеждения, болезнь несчастной – ничто не поколебило честолюбца... Мария не могла любить императора, дав сердце другому, и Петр II, взаимно, смотря на холодность ее, на слезы, невольно катившиеся из прекрасных глаз, на принужденную улыбку, не мог любить ее».

Петр-2

Через неделю после смерти Екатерины состоялось обручение Марии Меншиковой и Петра II, которому в ту пору исполнилось двенадцать лет. Мария стала титуловаться императорским высочеством. У нее теперь был свой двор, на содержание которого отпускалось тридцать четыре тысячи рублей – сумма колоссальная для России того времени, но... смехотворная для ее отца, владевшего миллионами. Но чего не вытерпишь ради «высокой» цели! И «Данилыч» терпел, а вот дочка...

«Шестнадцати лет, вполне развитая красавица, – пишет автор исторических очерков Берта Порозовская, – конечно, не могла питать никакого чувства к своему мальчику-жениху. В его обществе ей было не по себе; она неохотно принимала участие в его забавах и казалась мальчику скучной и противной. То ли дело тетя Елизавета Петровна! Та, несмотря на свои 17 лет, была ему совсем под пару по живости характера, по страсти к увеселениям и прогулкам, к шуму и движению».

О серьезном характере Марии упоминает и Вс. Соловьев:

…она «была похожа на отца: высокая, сухая, с резкими чертами лица, с нахмуренным взглядом. Она редко смеялась, была постоянно сосредоточена и угрюма и не умела ласкаться даже к матери».

Летом Меншиков заболел. Воспользовавшись этим, его враги, князья Долгорукие, перетянули на свою сторону воспитателя императора – Остермана, имевшего большое влияние на юношу. К осени раздражение Петра II против одолевшего хворобу Меншикова достигло своего апогея: император не отвечал на его поклоны, когда тот заговаривал – отворачивался. Наконец Верховный тайный совет объявил светлейшему князю, что он отстранен от всех должностей, и предписал держать его под домашним арестом.

гравюра Зубова А.Ф. Меньшикова М.А.

Вскоре всех Меншиковых отправили в ссылку. За ними следовало 127 человек прислуги, за бывшей императорской невестой – гофмейстер, паж, четыре конюха и т.д., весь ее прежний штат. Правда, насчет Марии последовало распоряжение:

«чтобы впредь обрученной невесты, при отправлении службы Божией, не упоминать и о том во все государство отправить указы от Синода».

Поселились Меншиковы в собственном доме в маленьком городке Рязанской губернии Раниенбурге. Но пробыли там недолго. Не заставил себя ждать высочайший указ, по которому Меншикова с женой, сыном и дочерьми должно сослать в далекий городок Березов (тогдашнюю крайнюю северную точку России) Тобольской губернии. Все имущество отобрать, оставить прислуги десять человек.

Потянулись по весенней распутице три кибитки, обтянутые рогожей: в первой – князь с ослепшей от потрясения женой, во второй – сын и в последней – дочери, Мария с Александрой. Каждую кибитку охраняли по два солдата. Не успел печальный поезд отъехать, как их догнал капитан с приказом обыскать путников – не везут ли чего лишнего. Лишнего нашлось так много, что Меншикова оставили лишь в том, что на нем было надето. У княжон отобрали все теплые вещи. Марии оставили тафтяную юбку, штофный черный кафтан, белый корсет и на голове белый атласный чепчик. Посомневавшись, на случай холодов – тафтяную шубу. Из посуды – медный котел, три кастрюли, несколько оловянных плошек и тарелок и ни одного ножа, ни одной вилки.

В Вышнем Волочке изгнанники получили приказ разоружить свою челядь, в Твери – отослать обратно почти всех слуг, в Клину – отобрать у бывшей невесты обручальное кольцо…

Княгиня Дарья Михайловна Меншикова под ударами судьбы сникла, постарела, ослепла от слез. Она не выдержала дороги и скончалась на руках своего семейства в крестьянской избе в селе Услоне около Казани.

Дарья Михайловна Меншикова. Неизвестный художник. 1720г

Березов в ту пору представлял собой малолюдный городок среди непроходимых болот. Летом – комары и гнус, зимой – мороз в 50 градусов. Сначала Меншиковы жили там в остроге, потом перебрались в дом, срубленный самим Александром Даниловичем.

«Старшей дочери, которая была просватана за Петра II, поручили готовить еду для всей колонии, – пишет о быте Меншиковых вездесущий А. Дюма в книге путевых очерков «Из Парижа в Астрахань...». – Вторая дочь, которая позднее вышла замуж за сына герцога де Бирона, чинила одежду, стирала и отбеливала белье. Молодой человек охотился и ловил рыбу. Некий друг, имени которого ни Меншиков, ни его дети не знали, прислал им из Тобольска быка, четырех крутобоких коров и всякую домашнюю птицу, и ссыльные устроили неплохой скотный двор. Кроме этого, Меншиков завел огород, достаточный для того, чтобы на весь год обеспечивать семью овощами. Каждый день в часовне в присутствии детей и слуг он читал вслух общую молитву».

После роскоши и блеска петербургской жизни зимние вечера при лучине в промерзающем насквозь доме казались особенно тягостными. Дети читали отцу Священное Писание, а он рассказывал им о своей жизни. Получая десять рублей в день на свое содержание, Меншиковы на себя тратили очень мало и поэтому вскоре смогли построить в бедном городке деревянную церковь. Александр Данилович и его тринадцатилетний сын вместе с плотниками своими руками строили храм. Молодые княжны шили в это время покровы для алтаря и одежды для священника. Вот так текла жизнь изгнанников.

Пройдут многие годы, и прекрасный русский художник Иван Суриков передаст трагедию этой семьи на своей известной картине «Меншиков в Березове». Идея этого полотна пришла живописцу в дождливое лето, когда он с женой и дочерьми жил под Москвой. В один из ненастных дней ему представилось, что так же вот, как и он с семьей, в избушке грустил когда-то Александр Меншиков. Печальные глаза сидящей у ног отца старшей дочери, укутанной в темную шубку, – бывшей невесты Петра II, и рука Меншикова, в безысходной тоске сжатая в кулак... С нежным, почти бескровным лицом, Мария все еще прекрасна. В ней запечатлены черты двух женщин: знакомой Сурикова, Е. К. Дерягиной, и его любимой жены Елизаветы Августовны.



«Лицо этой несчастной, дважды обрученной невесты надолго остается в памяти, – подчеркивал дореволюционный автор Виктор Никольский. – Другого женского лица, столь мучительной прелести, Суриков не создал в своих картинах. В лице этой женщины есть что-то манящее, страстное. Но это далеко не небесная страсть, не великая «ревность о Боге Спасе моем», которой дышит лицо боярыни Морозовой... Не испытав счастья сама и не дав его другому любимому человеку, умирает эта загадочная красавица, больная, истерзанная горем».

В ноябре 1729 года на пятьдесят шестом году жизни Меншиков скончался от апоплексического удара (по другим сведениям, умер от лихорадки). Похоронили его в церкви, им же построенной. Через месяц умерла княжна Мария – как раз в день своего рождения. Ей исполнялось восемнадцать лет. Умерла «не столько от оспы, сколько от печали». За десять дней до ее смерти Петр II распорядился освободить из ссылки Меншиковых-детей. Сына предполагалось записать в полк, а дочерей поселить в деревне, дав им «на кормленье» сто крестьянских дворов. Но милость императора опоздала: Марию похоронили возле отца.

Памятник А. Д. Меншикову в Березове. Скульптор А. Г. Антонов.

Весть об этой кончине застала императора в самый разгар бального веселья. Бывший жених не соизволил даже вздохнуть...

Кстати, историки так и не смогли договориться между собой, кто умер раньше – отец или дочь... Часто сообщают о том, что Мария ушла из жизни раньше Меншикова. А вот как описывает эти события Вс. Соловьев в своем романе-хронике «Юный император»:

«А в это время новая княгиня Долгорукая, Мария Александровна, готовилась стать матерью. Смерть отца на нее сильно подействовала – она преждевременно разрешилась от бремени двойней и через день умерла; умерли и дети. Так и похоронили ее в одной могиле с ними. Было это 26 декабря, и в этот день ей исполнилось восемнадцать лет от роду».

Есть предположение, что в Березов вслед за Меншиковыми приехал под чужим именем князь Федор Долгорукий, давно влюбленный в Марию. Здесь они тайно обвенчались.

Когда в 1825 году искали могилу Меншикова, нашли два маленьких гробика с костями младенцев. Гробики стояли на большом гробу из кедра, в котором лежала женщина, покрытая зеленым атласным покрывалом. Это была Мария.

Могила М. А. Меншиковой в Березове. Современный вид Фото В. И. Елфимова.

После смерти Федора Долгорукого в березовскую церковь прислали, по его завещанию, золотой медальон с прядью светло-русых волос. Прядь принадлежала, по всей видимости, Марии Меншиковой.

Послесловие…

Анна Иоанновна- (Луи Карабакк) 

Выжили сын и дочь Меншикова Александр и Александра. В 1731 году императрица Анна Иоанновна вернула их из ссылки. Сын сохранил титул и получил пятидесятую часть имущества, принадлежавшего семье. Дочь определили в камер-фрейлины, и в 1732 году выдали замуж за брата Бирона, фаворита Анны Иоанновны. В 1736 году она умерла при родах. Потомки Меншикова в истории не попали - прожили нормальную жизнь.